Старшая по дому

Часть 1
– Скажи, красавица, чего не нравится? Пойми, ведь я всего лишь навсего хочу, хочу тебе понравиться, тебе понравиться, тебе понравиться – бубнит себе под нос Руслан.
Он только что вышел из ванной, и от него пахнет хорошим мылом и кремом после бритья. Запах терпкий, ореховый, но я очень люблю его, так как он отражает стальной характер моего мужа. За годы, что мы с ним вместе, наша страсть не угасла, а разгорелась, кажется, еще сильнее. Подхожу к нему, обнимаю крепко, и он зарывается лицом в мои волосы.
– Ты так вкусно пахнешь – говорю тихо – а что ты пел?
– Да в молодости что-то такое на танцах гоняли...
– Может, на выходных сходим куда-нибудь?
– Обязательно надо, а то мы погрязли в своей работе, как жуки в земле, и ничего другого не видим, так что выбраться стоит.
– Ну почему не видим – совсем недавно ходили с Соней в развлекательный центр, потом в пиццерию.
– Ну, Марго, это с ребенком! А вдвоем?
– Да, ты прав. Ладно, давай укладываться, а то завтра ранний подъем – хочу до работы заехать к Соне в школу, поговорить с учителем. Она меня и так редко видит, хотя бы отметиться, что я существую.
– Она тебя очень уважает, Марго, так как Соня с самого начала учебы поведала всем, что ты – следователь.
– Знала бы она, чего мне это стоит – усмехаюсь я, и Рус тоже улыбается.
Я укладываюсь спать рядом с мужем, мечтая о спокойной ночи и таком же спокойном утре. Но, как говорится, чего больше всего желаешь – то у тебя и отбирают. Прямо посреди сна меня вырывает из объятий Морфея телефонный звонок. Смотрю на экран – Валера, оперативник. Очень своевременно, второй час ночи и самый сон. И что могло случиться за это время? Кто-то пропал? Кого-то убили? Или Евгений Романович срочно что-то поручил?
– Алло! – мой сонный и чуть хрипловатый голос оперативник видимо, не узнает.
– А... А можно Маргариту Николаевну к телефону? – спрашивает он смущенным голосом – Руслан – это ты, что ли?
– Валера, иди нафиг, какой Руслан, неужели мой голос так на мужской похож?
– О, Маргарита Николаевна, простите, я не узнал вас! Вы спите, да?
– Валер, ну что за дурацкие вопросы? Время второй час ночи! Конечно, я сплю! – рычу в трубку – что случилось?
– Вы меня простите, Маргарита Николаевна, но я вынужден вырвать вас из сна – у нас новое дело, убийство.
– О, Боги! – из уст у меня вырывается стон – ладно, диктуй адрес и позвони Климу.
Зевая, встаю и начинаю одеваться.
– Милая, тебя отвезти? – спрашивает Руслан, который тоже проснулся.
– Нет, спи, Рус, я сама. Это недалеко, почти рядом с комитетом.
– Блин, ну среди ночи тебя давно не выдергивали! Что случилось?
– Убийство, Рус. В спальном районе города, в обычной пятиэтажке.
– Какому идиоту пришло в голову убивать в два часа ночи? – сонно спрашивает он.
– Считаешь, что на убийства надо отвести какое-то определенное время? – усмехаюсь я – убийцы, как правило, не выбирают.
– Это точно. Я так понимаю, Соню в школу мне везти?
– Да. Вряд ли я вернусь, так как утром сразу тогда в комитет поеду. Обломились мои далеко идущие планы зайти к учительнице.
Выгоняю машину, закрываю ворота, сажусь, широко зевая и думая о том, что хорошо бы было голову свою засунуть сейчас под ледяную воду – может быть, и соображать будет легче. Правда, ну кому в голову пришло совершить убийство во втором часу ночи? Идиотизм полный. Наверняка, какая-нибудь бытовая ситуация, и убийцу мы найдем быстро.
Нужную пятиэтажку я нахожу легко (да здравствует навигатор!), внимательно осматриваю территорию – действительно, спальный район, два дома-близнеца напротив друг друга, между ними – детская площадка, дорога и тротуар, много зеленых деревьев, чуть в стороне – детский сад. Пятиэтажка небольшая – в три подъезда, наверняка и квартиры тут небольшие, дом – «хрущевка». Поднимаясь до второго этажа, сразу мысленно ставлю себе «галочку» – камер видеонаблюдения нет ни на подъездах, ни внутри них. Плохо, очень плохо...
– Здравствуйте, Маргарита Николаевна! – здоровается со мной один из оперативников.
Двери крайней квартиры справа от лестницы распахнуты, внутри несколько наших сотрудников. Достаю тонкую сигаретку, закуриваю и спрашиваю у вышедшего ко мне на площадку Клима:
– Ну, что там?
– Марго, да мне кажется, что все яснее некуда. Муж убил свою жену, ударом в грудь, попал прямо в сердце... Все в кровище, блин... Дело выеденного яйца не стоит.
– А что он сам говорит?
– А че он может говорить? Клянется, что не убивал.
– Подожди... Я не понимаю... Время два часа ночи, кто мог убить его жену кроме него? Он рядом с ней был или только что явился откуда-то и обнаружил ее?
– Короче, по его рассказу было так – эта парочка занималась любовью, после этого муж пошел на улицу – покурить, балкона у них, как видишь, нет, а жена дома курить не разрешает, запах этот терпеть не может. Ну, вот – он спустился вниз, дверь запирать не стал – думал, ну, кто в два часа ночи захочет зайти в чужую квартиру, не спеша покурил возле подъезда, пошел обратно, пришел, разделся, хорошо, хоть ночник догадался включить, а не так лег... И увидел кровь, повернул жену к себе – а она мертвая.
– Какая жуть! Пока он курил, мимо него никто в подъезд не проходил?
– В том-то и дело, что нет!
– Ну, тогда, если верить его словам – я поднимаю взгляд наверх – убийца живет в одной из этих двадцати квартир.
– Марго, да ты что? Да это он убийца, тут даже и гадать не надо! Ну, сама подумай, у него все шансы были! Кто пойдет убивать вот так, не подготовившись, это ж следить надо было, знать, что муж курить пойдет, знать, сколько он по времени курит, это риск! Вряд ли кто-то бы пошел на такое!
– О, Клим, есть еще и не такие ловкачи! Ладно, пойдем внутрь, посмотрим, что там и как.
Квартира, хоть и двухкомнатная, но небольшая – прихожая, кухня, большая комната, и дальше, через нее, спальня. Я вхожу туда – бОльшую ее часть занимает кровать, стоящая изголовьем к дальней стене. На кровати – красивое дорогое белье белого цвета, шелковое, в нынешнюю весеннюю жару самое то. Одеяло откинуто, на белой простыни – обнаженное женское тело с пышными формами. Красивая грудь, роскошные длинные волосы, белая кожа. Женщина похожа на прекрасную ведьму, только вот... никогда больше она не сможет лежать здесь вот так, выставив напоказ мужу свои прелести. Все кончено.
Зачем-то прикасаюсь к лодыжке – неужели хочу убедиться в том, что она действительно мертва? Наверное, да, как бы смешно это не звучало. Жертва не выглядит мертвой, тело вон, даже остыть еще не успело.
В груди у жертвы рана, очень странная на вид. Ее грудь как будто проткнули чем-то... рваным по краям, чем-то выпуклым, что ли...
– Смотри, Клим – показываю я на рану – это что-то с тремя торчащими в разные стороны отростками. Интересный предмет. И чтобы таким проткнуть, мне кажется, преступник должен был быть очень сильным физически. Я даже не могу понять, что это за предмет. В любом случае, после такой раны она точно не выжила бы.
– Не знаю, что сказать, Марго... Орудия убийства нет, ребята искали, значит, преступник унес его с собой. Если это муж, то конечно, выбросил куда-нибудь... До мусорки идти два шага.
– Отправим оперативников, чтобы обыскали мусорные контейнеры прямо сейчас. Объясни им, хотя бы примерно, что искать. И в квартире нужен самый тщательный обыск.
– Марго, но если это не муж, то... Мы что, все квартиры будем обыскивать? Все двадцать?
– Для этого, Клим, нужны веские основания, я уж не знаю, посчитает ли Евгений Романович подобные основания вескими для того, чтобы у всех обыск произвести. Ладно, посмотрим... Сначала нужно, чтобы Даня хотя бы модель этого предмета на компьютере воспроизвел. Пойду, поговорю с мужем убитой.
Я прохожу на кухню, муж убитой сидит в понурой позе – опустив вниз голову и зажав ее руками. Он качается из стороны в сторону и тихонько стонет. Беру со стола его паспорт – Федотов Сергей Юрьевич, сорок четыре года.
– Сергей Юрьевич – говорю ему – я полковник следственного комитета Маргарита Жданова. Мне нужно задать вам несколько вопросов.
– Да – он смотрит на меня покрасневшими глазами – я готов ответить, спрашивайте.
– Скажите, какие сигареты вы курите?
Он называет мне марку довольно дорогих сигарет.
– А «бычки» в урну выкидываете?
– Да...
– Валера – обращаюсь я к оперативнику – там, на улице, урна недалеко от подъезда. Соберите окурки – я называю ему марку сигарет.
Он кивает и уходит.
– Итак, Сергей Юрьевич, давайте вы мне расскажете сами, все по порядку, что произошло и во сколько по времени.
– Мы с Юленькой поздно спать ложимся – начал он – я пока с работы приду, пока поужинаем, погулять сходим, телевизор посмотрим, у Юленьки домашние дела какие-то...
– Ваша жена работала?
– Нет. Я не хотел этого. Нам хватало того, что я зарабатываю – я начальник службы безопасности на заводе.
– У вас есть дети?
– Нет. Мы... не хотели детей. Так вот, я посмотрел на часы – время было полчаса первого. Я пошел покурить – Юля дома не разрешала. Дверь оставил незапертой, спустился вниз, встал около подъезда и закурил.
– Сколько примерно по времени вы курили?
– Где-то... минут пять-семь, потому что еще постоял, подышал, потом у меня заел ключ домофона, я еще минуты три-четыре проковырялся.
– То есть на все про все у вас ушло минут девять-одиннадцать, правильно?
– Да, примерно так.
– Хорошо... Но послушайте, кому придет в голову так рисковать и пойти убивать вашу жену, зная, что вы вот-вот должны вернуться? Это же нужно было сделать все очень быстро и при этом не попасться вам на глаза!
– Меня подозреваете? – невесело усмехается он.
– Ну... пока мне просто некого подозревать. За такое короткое время спланировать и совершить убийство... Нужно иметь огромное чувство ненависти к вашей жене. Скажите, у нее были враги?
Он как-то странно смотрит на меня и ухмыляется.
– Что?
– Полный дом – заявляет мне мрачно – Юленька была старшей по дому.
Часть 2
Ну вот еще новости! Жертве тридцать девять лет... И она старшая по дому. Что в своем возрасте она находила такого интересного в этом занятии? Обычно я представляла себе старших по дому какими-нибудь бойкими старушками, которые следят за управляющими компаниями, – как те выполняют свои обязанности – переругиваются с соседями и сидят по вечерам на лавочках перед домом. А тут: красивая молодая женщина и вдруг старшая по дому!
– Скажите, Сергей Юрьевич, а... зачем ей было это нужно? Она ведь молодая женщина, а не бабка какая-нибудь там склочная... И вдруг – старшая по дому! Что за необходимость?
– Ну, понимаете, Юля же домохозяйка... Ей нужно было чем-то заниматься, что-то делать. Да, она встречалась с подругами, посещала спорт-зал, но это все... увлечения, а она хотела что-то посерьезнее.
– И не нашлось ничего лучше, чем стать старшей по дому?! – саркастично спрашиваю я – почему она не работала-то?
– Я не хотел, понимаете! Я... ревновал ее... Да и потом – ей и самой нравилась такая жизнь!
– Вы ее били?
– Что? – его карие глаза становятся размером с пятирублевые монеты.
– Обычно ревнивые мужчины распускают руки.
Он усмехается.
– Но только не в Юлином случае. Она сама, кого хочешь, побить может. Бойкая была бабенка... Но я... очень любил ее, понимаете, любил! И она меня тоже! Так что и речи быть не может о том, что я хотел убить ее, да у меня и причин-то для этого не было. Юленька была идеальной женой – не скандалила, не пилила меня, всегда ласковая, нежная...
– Да уж... – говорю я – вероятно, она отрывалась на жильцах дома.
Он закрывает лицо рукой и плечи его трясутся.
– Понимаете... она была... как путеводная звезда, а теперь... Теперь я ее потерял и не знаю, как жить без нее, понимаете?!
– Как она стала-то этой старшей по дому?
– О, как-то раз наша «управляшка» вознамерилась поднять цену на свои услуги. Юля устроила такой бунт, даже прессу подключила. С тех пор все бабки нашего дома стали уговаривать ее стать старшей, мол, никто так не защитит наши права, как грамотная Юля! До этого старшей была соседка из тридцать восьмой квартиры, она уже пожилая, и толком ничего не делает. Но когда все проголосовали за смену старшей и за Юлю, соответственно, она рассердилась – ей очень хотелось остаться на своем месте.
– Почему? Я бы не сказала, что это какое-то суперместо прямо. Иногда ведь и нервоза много бывает, правда?
– Да. Но дело в том, что старшие по дому получают льготы на оплату услуг управляющей компании – пятьдесят процентов скидки.
– Это примерно рублей четыреста ведь?
– Да, и при этом можно ничего не делать, как было в случае с этой соседкой, Таракановой. Но Юля-то была не такая – с ее приходом на эту должность управляющая в буквальном смысле взвыла... Да и жильцы тоже... Хотя – он усмехается – стоимость услуг они все же ненамного подняли.
– А жильцы-то почему взвыли? Она же в их интересах действовала.
– Да, все правильно, но Юля стала следить за порядком в подъездах, за соблюдением времени тишины, за тем, чтобы дети во дворе не ломали новую детскую площадку и ветки деревьев, ну, в общем, очень активное участие принимала в жизни дома.
– Да уж... Вот заняться нечем было вашей Юле...
– Она приносила пользу людям и не давала расслабляться управляющей компании.
– Итак, вы покурили, три-четыре минуты ушло на борьбу с ключом от домофона, потом поднялись к себе на второй этаж. Скажите, может, вы слышали какие-то звуки в подъезде, например, шаги – кто-то поднимался к себе?
– Нет, ничего такого не было.
– А когда курили около подъезда – не обратили внимания – может быть, у кого-то из жильцов окна светились, кто-то не спал?
– Нет, не смотрел, как-то не до этого было.
– Вы можете назвать жильцов, у которых были прямые конфликты с вашей женой? Ну, скажем так, самые острые конфликты?
Он задумывается.
– Ну, она со многими конфликтовала... Но вот у нас в подъезде, например, с тремя – на первом этаже в первой квартире алкоголик Сашка...
– Из-за чего был конфликт?
– Он на вахты уезжает. Когда возвращается – начинает бухать и водить к себе компашки, они иногда буянят, Юля несколько раз полицию вызывала. Кажется, он спьяну грозился убить ее...
– А остальные?
– Над нами живет семья, у них много детей. Шестеро, если я не ошибаюсь. Кроме того, они из стран ближнего зарубежья приехали, уж не знаю, как они тут гражданство получили... Ну, в общем, в двухкомнатной их там целая куча. Так вот Юля постоянно ругалась с этой, как там ее зовут – Тамира, что ли... Дети у нее после одиннадцати вечера не замолкают, топают, бесятся, потом они ремонт сделали, постелили ламинат, и видимо, неправильно – стало очень шумно, когда прыгают и ходят. Юлька специально вызывала какую-то комиссию, те замеряли уровень шума, и потом их обязали все переделать, представляете, да, объем работы? Потом еще они нас топили один раз, Юля выиграла делов в суде и суд обязал выплатить нам ущерб и компенсацию.
– Это какая квартира?
– Двенадцатая. И в пятнадцатой живет не совсем здоровая особа, у нее... ну... как это говорится, фляга свистит, она постоянно салфетками унитаз забивает – все квартиры по стояку сидят по несколько дней без горячей и холодной воды. Ну, те соседи, кому от этого вред, по Юлиному наущению писали жалобы, и ей выписали предписание... Так она с Юлькой подралась у подъезда.
– Жесть какая-то, а не дом – задумчиво говорю я.
– Да всяко бывает – он пожимает плечом – в иных домах еще и похуже.
– Сергей Юрьевич, мне нужны все контакты подруг вашей жены, вот тут все запишите – я подаю ему листок – также напишите, какой она посещала спорт-зал, какой салон красоты, как называется ваша управляющая компания.
– А... это-то вам зачем? Ну, «управляшка» – я понимаю, а все остальное?
– Ну вы всерьез считаете, что я буду делиться с вами своими методами расследования? Если я прошу дать мне все эти данные, значит они мне для чего-то нужны.
На самом деле я прекрасно понимаю, почему он с таким недоумением спросил меня об этом. Вот вроде бы, обычное бытовое преступление и искать убийцу нужно в пределах дома, но на самом деле... На самом деле те же подруги Юли, или ее тренер, могли знать гораздо больше, чем ее муж.
– Скажите, вам есть, где переночевать несколько дней? Квартиру придется опечатать, также здесь будет произведен обыск.
– Да, у нас есть дача, поеду туда, жить здесь я все равно уже не смогу, придется продать квартиру.
– Тогда соберите то, что вам необходимо, и вот тут напишите адрес, на котором будете, где там у вас дача. Из города не уезжайте, вот подписка о невыезде.
– Да куда я поеду – у меня работа тут.
– Виталя – я подзываю к себе одного из оперативников – проследи за ним, что он там будет собирать, какие вещи.
– Хорошо – кивает тот и идет следом за Федотовым.
Ко мне подходит Клим:
– Может, поедешь доспишь? Я разберусь тут...
– Да какой там сон?! Нет, поеду в комитет, поищу информацию в интернете об этом Федотове и его жене.
– Его задерживаем или как?
– А у нас есть доказательства его вины?
– Марго, ну а кто? Кто, кроме него, сама подумай? Да некому!
– Клим, мне кажется, здесь не все так просто. Вряд ли у мужа был мотив...
– А ревность? Это тебе не мотив? Дыма без огня, как известно, не бывает...
– Думаешь, она ему изменяла, и он из ревности ее убил?
– А почему нет?
– А доказательства?
– Марго, да какие, к черту, доказательства? Ну кто в два часа ночи пойдет убивать бабу в ее квартире?! Слушай, если мы его не задержим до выяснения, шеф нам бошки оторвет!
– Не нам, а мне... Нет, Клим, я почему-то верю ему, а чутье меня никогда не подводит.
– Марго, в нашем деле совершенно нельзя опираться на чутье!
– И что-то говорит мне... – задумчиво, не слушая его, продолжаю я – что-то говорит мне о том, что это дело может стать первым «висяком» в безупречной статистике раскрываемости следователя Маргариты Ждановой.
– Да ну! Не верю я в это! Ты еще и не такое раскрывала!
– Клим, когда-нибудь фортуна поворачивается к нам своим задним местом.
– Но это не твой случай.
– Ладно, скажи, тело уже отправили к нам в морг?
– Да, санитары забрали его.
– Все, тогда я тоже поеду в комитет, встретимся там. Хотя... Клим, слушай, тебе нужно будет проехать на завод, я хочу, чтобы ты порасспрашивал сотрудников Федотова. Ну, о том, какой он человек, например, были ли у него конфликты с женой, ревновал ли он ее, может быть, они что-то знают о их семейной жизни. Мужчины порой не менее болтливее женщин и любят на работе обсуждать свою семейную жизнь.
– Хорошо, Марго.
Я прощаюсь с ним и спускаюсь по лестнице вниз. Да уж, очень плохо, что в таких домах никто не установит камеры внутри подъезда – сейчас нам это очень бы пригодилось, и дело расщелкали бы на раз-два.
Я задумываюсь настолько, что не замечаю, как дверь одной из квартир на первом этаже чуть приоткрылась. Да и потом, я уже спиной к лестничной площадке, а потому совершенно не вижу того, кто из-за двери вдруг резко хватает меня за руку и также резко, не давая мне опомниться, втаскивает в свою квартиру.
Часть 3
Во время этих нелепых движений я вспоминаю, как идет нумерация квартир в доме, и сразу в голове щелкает – Федотов говорил о квартире номер один, в которой проживает алкоголик Сашка, решивший сейчас втянуть меня внутрь неизвестно с какой целью. Честно говоря, мне такое обращение ну очень не по душе и вообще, мало какой нормальной женщине такое понравилось бы. Потому резко развернувшись, я делаю хук правой и попадаю ровно в скулу невысокого, действительно ханыжного вида, мужика.
– Сбрендил? – спрашиваю его, хватая за шею и пригибая вниз, к полу – за решетку захотел?
– Да все, все! – говорит он голосом, в котором чувствуются отголоски недавнего запоя – я просто поговорить хотел, начальница!
Отпускаю его и внимательно оглядываю. Ох, уж этот мой взгляд! Под ним теряются самые матерые преступники, готовые спорить с тобой до потери пульса о своей невиновности, но под давлением этого взгляда и улик постепенно сдающие свои позиции!
– И ты таким образом решил позвать меня на разговор? Довольно странно, не находишь? Вроде так в гости не приглашают.
Внезапно входная дверь открывается, и входит Клим с оружием. Он заслоняет меня собой, и наступает на алкоголика Сашку, который испуганно пятится назад и усаживается в итоге на старый, полурастрепанный пуф.
– Что тут происходит? – рычит Клим – я в окно смотрел, ты не вышла из подъезда, спустился вниз – машина твоя стоит, тебя нет...
Я молчу, и он поворачивается к хозяину квартиры.
– Кто ты, недоразумение? – спрашивает его.
– А это тот самый алкоголик Сашка – отвечаю я за мужчину – и он... хотел поговорить, потому приглашение его было очень оригинальным – он просто втянул меня в свою квартиру.
– Вот гаденыш! – говорит Клим – давай руки, сейчас дядя Клим наденет на тебя наручники и отвезет к нам в изолятор, чтобы ты там подумал о своем поведении!
– Клим, да не надо – говорю я – еще в изолятор его... Обойдется. Я просто с ним поговорю и поеду в комитет. Ну, недоразумение, говори, чего хотел-то?
Клим неодобрительно качает головой и выходит, а я добавляю:
– Алкоголик Сашка! Советую тебе меня не нервировать! Давай, расскажи мне, чего ты хотел сообщить такого интересного, а потом я решу – достоин ты нашего изолятора или нет!
– Да не алкоголик я! – возмущенно говорит он – кто вам такое сказал вообще про меня?
– Да тут и говорить не надо – я так вижу!
То, что Сашка пьет капитально, видно невооруженным глазом. У него отекшее лицо, заплывшие глаза и нервные, дерганые движения рук. Алкогольный тремор – он такой.
– Да мы с друзьями – начинает он оправдываться – я ж этот... вахтовик... По вахтам мотаюсь...
– Ага, а потом что заработал – пропиваю, да? Впрочем, ладно, не мне тебя лечить, ты мальчик взрослый, испорчу только. Давай, говори, чего ты там про соседку свою хотел сказать. Кстати, как понял, что мы сюда по ее душу?
– Так в квартире дверь открыта! Соседи дрыхнут – ночь... Вы там с этим своим... цепным псом на лестнице разговаривали – я тихонько подслушал. Потом вы пошли, я решил, что надо, так сказать, на разговор вас позвать.
– Слышал бы сейчас Клим, как ты его назвал – зубы бы тебе пересчитал!
– Вот такие вы – хмуро говорит он – полицейские... Только бы зубы пересчитывать... Ладно... Мог бы, между прочим, вообще молчать, а я, видите, как сознательный гражданин – сам вас на разговор.
– Ладно хватит, сознательный гражданин... Давай, выкладывай, что там у тебя...
– Слушай, начальница, а может, по вискарику? У меня есть... хороший... кто-то из ребят принес...
– Я при исполнении – говорю ему – и вообще, алкоголь редко употребляю, тем более, крепкий... Хватит болтовни, выкладывай, что там у тебя!
– Да! Так вот – Юлька эта... была настоящей стервозой!
– Ты так говоришь, потому что она тебя и твоих дружков гоняла...
– Да нет же! Причем тут я вообще! Она, эта Юлька, такими делами занималась, что вы не поверите! Мужик-то у нее целый день на работе...
Он начинает хихикать, потирая нос и глаза и говорит прерывисто:
– Муж ее на работе... А она...
В одну минуту лицо его вдруг меняется на глазах, выражение глаз становится свирепым и сердитым, он вдруг бросается на меня с криком:
– Ведьмы! Все вы ведьмы! Посмотри в зеркало – ты ведьма! У тебя даже когти, как у ведьмы!
Что с ним происходит? Я успеваю отскочить в сторону, как он снова бросается на меня с криком:
– Сжечь! Сжечь на костре всех ведьм!
Потом останавливается посреди комнаты, падает на колени и начинает трястись в припадке, закатывая глаза и зажимая рукой живот, лицо его становится необычайно бледным, а потом начинается приступ рвоты.
– Клим! – кричу я в трубку – быстро ко мне! И врачей, если еще вторая скорая здесь, прихвати с улицы, если нет – вызови. С алкоголиком что-то не то!
Черт! Что с ним происходит? Никогда не видела подобных симптомов, хотя на своем следовательском веку повидала многое. Приподнимаю голову алкоголика, стараюсь влить в рот хоть немного воды, но он выплескивает ее обратно, его организм словно не принимает воду. Вбегает Клим – вид у него сумасшедший.
– Марго, что с ним?
– Я не знаю. Он назвал меня ведьмой и сказал, что нас надо сжечь на костре, потом упал и у него началась трясучка.
– Я вызвал скорую, – наши уже уехали - по телефону сказали, что скорая будет с минуты на минуту.
Они действительно приезжают быстро. Врач светит фонариком в оба глаза Сашки, потом говорит санитарам:
– Грузим, ребята! В реанимацию его! Налицо отравление чем-то сильно ядовитым.
Когда машина с Сашкой уезжает, мы с Климом переглядываемся удивленно.
– Нет, Марго! – он решительно мотает головой – только не говори, что ты думаешь, будто два эти трупа чем-то связаны.
– Сашка - алкоголик пока не труп – говорю я, пожав плечом.
– Пусть так. Но мне кажется, что все к этому идет.
– Клим, алкоголики – самый живучий народ! Вот увидишь!
– Может, забьемся?
– С ума сошел? Чтобы спорить на человеческую жизнь, надо быть бессердечным и бессовестным! Ладно, хватит болтать, вызывай еще оперов – Сашкину квартиру тоже придется опечатать, предварительно ее обыскав. Врач говорит, что это отравление, следовательно, источник скорее всего где-то в квартире.
Я с подозрением принюхиваюсь к открытой бутылке дешевого виски и морщусь.
– Стремно пахнет. Кстати, он и мне тоже предлагал... А самое удивительное знаешь что? Что в конвульсиях этих он забился тогда, когда только собрался рассказать мне о Юле Федотовой.
– И что такого он сказал? Что-то успел сообщить?
– Он сказал, что она была стервозой и намекнул, что муж на работе, а она тут... И все – дальше ничего.
– Марго, это совсем не повод считать, что два эти дела как-то связаны!
– Может, ты и прав, Клим, но согласись – таких совпадений не бывает.
– Марго, подумай сама – что может быть общего у старшей по дому и какого-то там алкоголика, который полгода по вахтам катается?!
– А может быть он что-то знал? А, Клим? Что-то такое, что очень не понравилось тому, кто покусился на Юлю.
– А может, это все-таки муж? Ну, сам Федотов? Может, алкоголик знал какую-то его неприглядную тайну?
– От того, что мы сейчас гадаем тут, ничего не изменится. Я поеду в комитет, посижу, посмотрю, что у них в соцсетях у обоих. Клим, не забудь съездить на завод, где работает этот деятель. Дождешься оперативников?
– Да. Потом уже поеду. Все равно время уже к утру.
Будучи за рулем, я успеваю позвонить Русу, который конечно же, не спит. Вот так всегда – если меня выдергивают среди ночи, не у одной меня она бессонная – Рус тоже не может спать, сколько я его не уговариваю.
– Все в порядке? – спрашивает он меня – ты домой приедешь?
– Смысла не вижу, Руслан. Тем более, у нас тут еще одно ЧП, но об этом вечером.
– Ладно, я понял. Соня позавтракает манной кашей и сырниками, я все потихоньку приготовлю, все равно уже не усну.
– Тебе надо будет отдохнуть, Руслан. Ты из-за меня не спишь.
– У меня окно с одиннадцати до часу дня, там смогу вздремнуть. Больше за тебя переживаю – ты-то совсем без сна.
Мы прощаемся, и первым делом я заезжаю в кофейню. Сейчас кофе необходимо мне в просто конской дозировке, иначе усну на ходу. Спокойно попивая кофе, «нахожу» косметикой лицо, чтобы хоть отдаленно иметь «вид лихой и придурковатый», тот самый, который должен иметь подчиненный по мнению небезызвестного Пети Первого. На все про все у меня уходит минут сорок пять – имею право на отдых. Это раньше я бежала вприпрыжку, чтобы моментом начать расследование, а сейчас довольствуюсь пословицей «Поспешишь – людей насмешишь.». Когда подъезжаю к комитету, вижу, что в окне кабинета Дани горит свет. Все понятно – неугомонный шеф выдернул на работу и его.
Иду к своему кабинету – на входе дежурный лихо берет «под козырек», улыбаясь своей белоснежной улыбкой.
– Что, Маргарита Николаевна, нет вам покоя? – спрашивает участливо.
– Покой нам только снится – подмигиваю я ему.
Едва успеваю войти в кабинет, как приходит шеф. Интересно, какого он тут делает так рано?! Небось, еще и Ди выдернул на работу?!
– Итак, Марго! – говорит победно – в этот раз мы на коне, да? Убийство только совершено, а преступник уже пойман?!
Я молча достаю из сумочки пачку сигарет и зажимаю одну из них губами. Потом чиркаю зажигалкой, глядя на шефа с тоской. Подвигаю поближе пепельницу.
– Вы о чем вообще, Евгений Романович?
– Как о чем? О том, что муж этой девицы... не он убийца разве?
Все понятно – последние новости шеф еще не знает, видать, ни у кого не был...
– Евгений Романович, у нас почти что еще одно тело, о каком раскрытии дела может идти речь?
Он усаживается на стул.
– Вот как? – расстроен, это видно – а мне никто ничего не сказал... А что случилось?
И только я открываю рот, чтобы ответить на его вопрос, как в кабинет с победным видом врывается Роб. Его глаза из-под очков буквально сияют от радости, словно он только что был не в морге своем, а на концерте какой-нибудь звезды, и получил там заряд положительных эмоций.
– Дорогие коллеги! – говорит он – специалисты больницы, куда увезли вторую жертву, сработали оперативно, и прислали мне результаты забора крови у мужчины. Так вот, должен вам сказать, что я знаю, от чего у него была такая реакция. Вы удивитесь!
Часть 4
– Роб – говорю я невозмутимо – твои эффектные выступления уже всем давно известны, тебе не в патологоанатомы надо было пойти, а в актеры. Давай, говори, чему же такому мы с Евгением Романовичем должны удивиться?
Выдержав эффектную паузу, но поняв, что на нас это не действует, Роб, приняв обиженный вид, заявляет:
– В общем, друзья мои, помимо забора крови, мне в срочном порядке прислали результаты содержимого желудка этого деятеля. Я бы сказал, луженого желудка. У него был шанс не свалиться даже с отравлением, если бы доза была минимальна, но... ему не повезло и раствор концентрированного Convallaria majalis сделал свое дело.
Мы с шефом переглядываемся, и я вижу, что тот начинает сердиться.
– Роб – говорю мягко – а можно на русском – что это за зверь такой?
– А это... обычные семена ландыша – красивого цветочка, на вид безобидного, но на самом деле очень ядовитого. Семена ландыша активно применяются в народной медицине, но тут важно соблюдать дозировку.
– Что-то я сомневаюсь, что этот алкоголик лечился настойкой – говорю задумчиво.
– Исключено – Роб качает лысой головой – настойка была настолько концентрирована, что теперь я даже не уверен, что он вообще выживет. Ну, и симптомы соответствующие – рвота, тошнота, галлюцинации, бледность – все, как и описали врачи, которые его забрали. И конечно, все усугубилось алкоголем. Думаю, настойку добавили в виски...
– Хм – я усмехаюсь – между прочим, он мне его предлагал...
– Сомневаюсь, что он сам туда ее добавил. Думаю, кто-то сделал это специально, чтобы убрать этого алкоголика с дороги.
– С ним были те, кто тоже эту бурду пил! Вероятно, будут еще отравления.
– Марго – шеф, наконец, приходит в себя и начинает действовать именно как шеф, а ни как истукан, который ничего не понимает – нужно срочно выяснить, кто с ним пил, взять у них кровь, отправить в больницу, ну, ты сама знаешь, что делать. Обыск в квартире?
– Там ребята. Часть улик уже доставили сюда. Роб, у тебя есть что-то по телу Юли? Хотя бы какие-то первоначальные результаты.
– Пока могу только сказать, что убита она была ударом в сердце предметом вот такой формы – он показывает нам свой планшет, на экране которого нечто странно. Металлическая палка с тремя продольными тонкими выпуклостями.
– И что это такое? – с недоумением спрашиваю я – странный предмет. Никогда ничего такого не видела.
Некоторое время мы молчим, переглядываясь между собой и понимая, что никто из нас не знает, что именно изображено сейчас на планшете.
– Даня прогонит по базе эту ерунду, возможно, если мы поймем, что это – мы сможем раскрыть преступление – успокаивающе говорит Роб – ну, и думаю, для вас не будет являться новостью, что за несколько минут до убийства у жертвы был незащищенный половой контакт. Большего пока сказать не могу.
– И на том спасибо. Роб, если будет что-то еще важное – дай знать.
Он уходит, а я звоню в больницу, куда отправили алкоголика Сашку. Медсестра с приятным голосом заверяет меня, что как только лежащий в реанимации мужчина придет в себя – мне сразу же позвонят.
– Состояние у него очень тяжелое – добавляет она – мы сделали промывание желудка, но это мало помогло. Поверьте, мы очень стараемся привести его в чувство. Врач говорит, что шансы у него есть.
Когда заканчиваю разговор, Евгений Романович спрашивает меня:
– Марго, что ты думаешь обо всем этом?
– Я думаю, что невзрачный алкоголик Сашка что-то узнал о Юле, а когда ее убили – кто-то побоялся, что алкоголик Сашка может поделиться информацией и попытался отправить его на тот свет.
– И поскольку у него не получилось, может, имеет смысл поставить перед палатой охрану?
– Евгений Романович! Вы гений! Как же я сама об этом не догадалась? Ведь тот, кто хотел убрать Сашку с пути, может повторить свою попытку!
– Именно так, Марго, а потому необходимо выставить пост – я распоряжусь.
Он уходит, а я звоню Климу и прошу его в срочном порядке выяснить, с кем именно пил в этот вечер Сашка-алкоголик, а посещение завода, где работал Федотов, переложить на кого-либо из оперативников.
Насчет распоряжений можно даже не тревожиться – такие вопросы шеф решает быстро. Хочется немного вздремнуть, но это исключено – работы воз и маленькая тележка. Сначала соцсети... Интересно, кому могла помешать обычная старшая по дому? Причем помешать настолько, что кто-то из-за нее хотел уничтожить нерадивого алкоголика Сашку? А может, Юля Федотова тоже что-то о ком-то знала? А потом об этом узнал Сашка, потому предпочли убрать их обоих?
Соцсети мне ничего не дали. Сам Федотов, муж Юли, практически свою страничку забросил, а вот сама Юля вела активную виртуальную жизнь, что впрочем, для такой роскошной женщины нормально. Много фотографий с мужем, на всех фото он серьезен, а она счастливая и улыбающаяся. Впрочем, это тоже нормально – Федотов вообще не очень любит улыбаться. И видимо, для него такие фото – это своего рода пытка, но отказать жене он не мог. На многих фотографиях она с друзьями, и муж тоже рядом с ней, то есть, надо отдать ей должное – по отдельности они не отдыхают, видимо, Юля везде таскала его с собой. Интересно – два абсолютно разных человека... На какой почве они сошлись и были женаты уже достаточное количество лет? Какие общие интересы сплачивали их, как семью? Или... это вовсе не обязательно?
Я подумала о том, что вот взять нас с Русланом – мы с ним, что называется, одного поля ягода. У нас с ним общие интересы, мы даже занимаемся с ним почти одним и тем же, просто немного в разных направлениях. Честно говоря, после той истории, когда Руслан узнал, что его отец – озерский маньяк, и ушел из следственного комитета, он не может перебороть в себе некий комплекс, посаженный в него этим фактом и не берется быть адвокатом в уголовных делах, где точно доказано, что человек, в особенности мужчина – убийца, жестокий и беспринципный. Он не берется защищать маньяков, педофилов и тому подобных существ, хотя некоторые родственники таких вот личностей готовы отдать все, что у них есть, лишь бы Руслан отстаивал интересы их близких в суде. Он может взяться за дело, в котором убийство было совершено... потому что, например, у близких не было выхода... Я еще помню до сих пор громкую историю, когда отец девочки, которую изнасиловали трое подонков, и которая совершила самоубийство, после оправдания их в суде, пошел вершить самосуд... Рус провел это дело блестяще...
Ох, что-то я опять в сторону ушла... В общем, соцсети подтвердили для меня только активную жизненную позицию Юли, ну и я смогла определить для себя круг ее подруг, с которыми мне хотелось бы поговорить о ней. Возможно, это ничего не даст, или наоборот – я смогу узнать что-то новое. Также необходимо будет поговорить с ее тренером в спортзале, как я поняла, они с Юлей были дружны, и наведаться в салон красоты, который она посещала.
Так, теперь соцсети Сашки – алкоголика. Тут и говорить нечего – всего два незначительных поста и все. Алкоголик выпал из реальной и виртуальной жизни. Кстати, согласно фото, выглядит он более-менее, когда не пьет... Видимо, виртуальная жизнь крайне мало его интересует – фото всего одно, друзей мало, но возможно, среди них найдутся те, кто пил с ним этой ночью.
Намечаю для себя дальнейший план действий – во-первых, необходимы данные от Дани относительно улик из квартиры Федотова, на предмет того, есть ли там что-нибудь стоящее, а также отчет от оперативников, обнаружили ли они что-либо в мусорке, возможно, туда убийца мог скинуть орудие убийства. Кроме того, Даня должен разобраться, что за орудие убийства было применено к Юле. Также необходимо навестить офис управляющей компании – они взвыли, когда Юля пришла на должность старшей по дому. Ну, и конечно, проверить всех, кто конфликтовал с ней, а также дождаться, когда Роб предоставит какие-то дополнительные сведения по телу убитой. Хотя что там может быть интересного, кроме того, каким орудием она была убита... Впрочем, с нашей работой не знаешь, где какого сюрприза ожидать. Что касается алкоголика... пока только ждать, когда он очнется, чтобы иметь возможность его допросить, ну и конечно, выяснить, каким образом концентрированный настой семян ландыша вообще попал в его квартиру, и кто пил вместе с ним.
– Валера – я звоню одному из тех, кто проводит обыск в квартире Юли Федотовой – вам нужно пройти по квартирам в подъезде Юли и взять у жильцов отпечатки пальцев – мало ли что. Заодно поговорите с ними, с этими жильцами, на предмет отношений со старшей по дому. Только сделать это лучше сегодня вечером, когда все будут дома после работы.
– Хорошо, Маргарита Николаевна! – отвечает он бодро.
– А как обыск?
– Заканчиваем!
– Нашли что-то существенное?
– Пока нечем порадовать.
Впрочем, ничего другого я и не ожидала.
Беру телефон, сумочку, ключи от машины – пока есть время, необходимо съездить в управляющую компанию – поговорить с директором и выяснить, каким таким образом Юля сделала их жизнь невыносимой.
Когда усаживаюсь в машину, звонит телефон – Юрчик.
– Мам! Привет! – он уже взрослый самостоятельный парень, а голос все еще звонкий, мальчишеский – как дела?
– Юрчик, привет, родной! У нас все хорошо! Как отдых?
– Лучше и не придумать! Покоряем вершины!
Юрчик отправился в туристическую поездку со своими друзьями.
– Рада за тебя! Отдохни, как следует! За нас с папой и Соню!
– Мам, у тебя новое дело?
– Откуда ты знаешь?
– Я не знаю, я чувствую.
– Ты прав, в общем-то... Причем на это новое дело меня выдернули ночью из сна!
– Мам, мой тебе хороший совет, впрочем, ты его знаешь и сама – ищите женщину!
– Почему ты так решил?
– Потому что согласно статистике, увеличилось количество преступлений, совершаемых женщинами! Все, пока! Скоро снова позвоню.
Прощаюсь с сыном, а сама думаю о том, как же удачно все совпало для преступника – он убил одного мешающего ему человека, и почти покончил с другим... И все это буквально за какой-то короткий промежуток времени... И как ему это удалось?
– Марго? Ты у себя? – это Даня.
– Нет, я уехала в управляющую компанию, хочу поговорить с директором, а на обратном пути заехать в квартиру жертвы, там еще работают оперативники.
– Хорошо, у меня немного информации для тебя. В общем, отпечатки пальцев с двери в квартиру жертвы расположены так, что большинство из них принадлежит самой Юле и ее мужу. Об остальных скажу позднее, когда у меня будут отпечатки соседей Юли. На ручке двери последний отпечаток принадлежит, конечно, Федотову. Наши оперативники работали в перчатках, ты тоже, потому этот отпечаток Федотова смазан. Из улик, которые доставили из квартиры, пока ничего существенного нет – на простыни следы половой близости, все они принадлежат жертве и ее мужу, кровь – только жертве. В мусорных баках орудие убийства не найдено. Что касается окурков из урны. Один из них по степени высыхания слюны можно отнести к времени, которое указал Федотов.
– Даня, а что это значит? Что, слюна на окурках часами сохнет, что ли?
– Да нет, конечно, я у меня программка просто есть, сам разработал... По степени высыхания биоматериала можно определить примерное время того же курения, например.
– Хорошо, спасибо, Даня. А что по орудию убийства?
– Я загрузил в программу поиска фотографию Роба, но пока ничего путного этот поиск не нашел. Слушай, мне кажется... что мы с этим орудием преступления попадем в тупик.
Часть 5
– Почему? Что не так с этим предметом?
– Марго, ну... Как тебе сказать... Он не похож на какой-то отдельный предмет, это, если я не ошибаюсь, всего лишь часть чего-то...
– Даня, хоть землю носом рой, но найди мне эту «часть чего-то»! Не знаю, что ты будешь делать, хоть днями из лаборатории не выходи – но мне нужно знать, чем же таким особенным убили Юлю!
– Есть, товарищ полковник! – мрачно говорит он – ладно, еще кое-что – как мы и предполагали, настойка семян ландыша в крепкой концентрации была добавлена в виски, то есть именно через него и отравился алкоголик Сашка.
– Спасибо, Даня! Теперь самое главное, чтобы Клим подсуетился как можно быстрее и обнаружил тех, кто пил с ним вместе.
– Угу... Еще желательно было бы успеть до того момента, как эти несчастные отбросят кони – мрачно шутит Даня и сбрасывает звонок.
Итак, управляющая компания «Свобода» – довольно говорящее название. Свобода от чего, интересно? Пока сидела в соцсетях в кабинете, успела ознакомиться с информацией о том, что на УК в основном были жалобы только именно от того дома, в котором Юля была старшей, причем жалобы эти сыпались, как из рога изобилия, и многие из них доходили до жилищной инспекции, что неумолимо роняло вниз рейтинг УК. Может, ее владелец настолько возненавидел молодую женщину и потому решил убрать ее с дороги? Но кто же тогда и за что пытался убрать алкоголика Сашку? И связаны ли эти два дела между собой?
Офис управляющей компании говорит о том, что владелец ее очень любит тонкий шик и простор. Сотрудников числится немного, но такое ощущение, что для каждого в отдельности предусмотрен кабинет. Вот в этот, например, который я сейчас прохожу и в котором сидит одна женщина, можно было бы посадить еще как минимум троих сотрудников. И оборудование все дорогое, техника и мебель тоже словно сделаны на чей-то изысканный заказ. Не думала, что наши УК могут жить столь шикарно...
Стучу в дверь, на которой висит призывно блестящая табличка с надписью: «Директор».
– Да! – резкий мужской голос, обладатель которого явно не доволен тем, что его побеспокоили.
– Здравствуйте! Я полковник следственного комитета Маргарита Жданова. У меня к вам разговор.
– Конечно! – он привстает, подходит ко мне и вдруг целует мою руку. Дон Жуан на минималках, блин! – такая красивая женщина... – бормочет он, а я бросаю на него взгляд, полный недоумения. Он что, со всеми дамами себя так ведет?
Надо признать, он хорош собой – бархатные карие глаза, взгляд с поволокой, лицо мужественное и серьезное, хорошая фигура.
Он приглашает меня присесть и спрашивает, что привело меня в их «скромную» УК.
– Я бы не назвала вашу управляющую компанию скромной – отвечаю ему, окидывая взглядом обстановку его кабинета.
– Я привык к хорошим вещам – говорит он, прекрасно понимая, что я имею в виду – и хочу, чтобы меня окружал комфорт. Это все – обводит рукой пространство – сделано за мой счет...
Кратко объясняю ему суть дела, по которому я пришла.
– Насколько я знаю, у вас были большие проблемы с этой старшей по дому.
Он усмехается.
– И вы думаете, что из-за ее вот этих... кривляний, а по другому это не назовешь, я нанял кого-то и убил ее? Да у меня таких домов несколько десятков, да, там никто не жалуется, так что один этот дом не делал особой погоды.
– Но у вас падал рейтинг... – замечаю я.
– Я вас умоляю – его ехидная улыбка мне совсем не нравится – на этот рейтинг все плевать хотели с высокой колокольни, он мало на что влияет.
– Скажите, а на что жаловалась Юля?
– О, эта ненормальная могла сфотать мусор во дворе, который, например, появился уже после ухода дворника, и отправить фотографию на электронную почту жилищной инспекции, ту самую, что предназначалась для обращений. Ну, например, шли мимо подростки, выкинули упаковку из-под чипсов – она фотографирует и отправляет. Или вот как у жильцов есть мода – не донести пакет с мусором до мусорки. Она фотографирует и отправляет. Ну, дворник же не может круглосуточно сидеть около дома и ждать таких вот... ситуаций. На дворнике, например, еще десять домов. Думаю, в жилищной инспекции тоже от этой Федотовой рыдали горькими слезьми, но вряд ли из-за подобного хотели ее убить. Скорее всего, она не одна такая. Поверьте, у каждой УК есть такие вот... инициативные деятели. Тем удивительнее, что в других домах старшие – это старушки, а тут – деваха молодая, сорок еще нет.
– Тем не менее, она, вероятно, много сделала для жильцов...
– Это нельзя не отметить, и это действительно правда. Она добилась того, чтобы над каждым подъездом появилось освещение, причем не абы какое, а хорошее. Мы построили пандусы, коих раньше не было, заменили всю электрику по подъездам, поменяли плитку на полу, которая лежала там с семидесятых годов, прочистили вентиляцию... Да много чего... Да, она часто жаловалась, но это только подгоняло и разогревало нас в нашей работе.
– Она именно к вам обращалась? Вы вообще, как часто видели ее?
– Стабильно раз в две недели. Она приходила сюда, как домой, и начинала чихвостить меня за нашу работу.
– А мужа ее вы знали?
– Видел пару раз. Он постоянно работает, очень занятой человек.
Я встаю.
– Эдуард Николаевич, спасибо вам за предоставленную информацию. Очень надеюсь, что больше я вас не потревожу.
– Ну что вы! Мне было приятно, что такая женщина, как вы, навестили нас...
Вот раскудахтался! Лощеный тип, но видно, что очень осторожный, такой не будет ставить под угрозу собственную свободу, разве что... он мог попытаться убить Юлю не своими руками... А вообще, он прав – глупости все это, из-за каких-то жалоб убивать...
– Даня, послушай! – говорю я в телефон – если Роб закончил с телом Юли, передай ему какую-то часть работы. От тебя требуется вот что – проверить эту самую управляющую компанию «Свобода». Не нравится мне директор, скользкий, как уж, тип... Проверь всю бухгалтерию и вообще, подноготную этой УК – нет ли каких-то серьезных нарушений. Все постановления подготовит Ди, возьмешь у нее. И да... еще такой момент... Ты можешь подключиться к камерам видеонаблюдения в офисе УК через... ну, тех, кто обслуживание у них ведет этих камер... только... без постановления?
– Марго! Если шеф узнает...
– Я буду молчать, как рыба... Не узнает.
Он вздыхает:
– Только ради тебя, Жданова.
– Я твой должник, Даня!
Еду в дом, в котором находится квартира Федотовых. Там до сих пор работают оперативники – методично и медленно, но это может дать какой-никакой результат. Перед тем, как войти в подъезд, я останавливаюсь перед дверью. Федотов курил всегда на крыльце. Открываю дверь подъезда и становлюсь на крыльце так, чтобы она не закрылась и не пришлось потом снова доставать ключ от домофона. Думаю о том, что... открыв таким образом дверь, Федотов отгородил себя от информации извне, по крайней мере, окна своей квартиры он в этом случае не видел точно, тем более, над входом в подъезд смонтирован козырек. Как раз рядом с окнами комнаты проходит водосточная труба... Но если бы она послужила кому-то спуском, то Федотова явно заинтересовал бы треск – труба старая и проржавевшая, могла и не выдержать. Нет, это бред конечно... Кому бы понадобилось так рисковать...
Поднимаюсь по лестнице, вхожу в квартиру, иду в комнату Федотовых. Тут оперативники уже закончили. В квартире жарко, потому работают при открытых окнах и двери. Подхожу к окну в спальне, внимательно осматриваю его, потом открываю створку на полную и осматриваю маленький металлический подоконник снаружи.
– Валера! – зову оперативника, который тут же приходит ко мне – Валер, смотри, видишь вот эту землю здесь. Ее надо собрать и отправить в лабораторию. И еще – собери вот отсюда – показываю ему на наличники снаружи – слепки. Возможно, тут могут быть следы ДНК или еще чего-то...
– Маргарита Николаевна – говорит он смущенно – вы что, думаете, что... Так если кто и был, то наверняка в перчатках...
– Попытка не пытка, Валера! Делай, как я говорю – оставляю его и беру телефон. Федотов отвечает на звонок сразу же – здравствуйте, Сергей Юрьевич! Скажите пожалуйста, в ту ночь окна в вашей квартире были открыты, или были в положении форточек? Или вообще были закрыты?
– У нас жарко, Маргарита Николаевна – говорит он – потому да, окна открываем на полную. Москитных сеток у нас нет, потому что отпугиватель насекомых включен.
– Хорошо, спасибо. Когда вы стояли курили – никакие звуки не привлекли ваше внимание? Может, что-то странным показалось?
– Нет. Было абсолютно тихо.
Этот непростой день показался мне необычайно длинным, потому когда я вернулась домой – сразу устроилась спать. Благо, для Сони есть любимый папа, который развлекал дочку как мог, и которому удалось все же поспать средь бела дня.
На следующий день я проснулась свежей и выспавшейся, и тут же меня обрадовал звонок врача из отделения, в котором лежит Сашка-алкоголик.
– Он пришел в себя, и я дам вам возможность недолго поговорить с ним. Только не долго, подчеркиваю еще раз! Он слишком слаб для длительного общения!
– Я сейчас буду! – завтракаю наспех, звоню шефу, предупреждая о том, что еду в больницу к Сашке и срываюсь с места.
Возле его палаты в креслах сидят два оперативника, которых я не знаю. Честно говоря, какие-то юнцы из ближайшего отделения полиции, вероятно, только недавно отслужившие в армии. Увидев меня, они даже не делают попытки встать, а все потому, что спят, как сурки.
– Вы охренели, что ли? – громко говорю я – почему спим на рабочем месте?
– Тетя, ты кто? – лениво спрашивает один из них, видимо, моя форма ему ни о чем не говорит.
Тычу ему в нос открытым удостоверением, и тут же оба вскакивают.
– Довольны? Сегодня же оба полетите со службы! Спать надо в другом месте, а здесь у нас – я тычу в сторону палаты – важный свидетель!
– Простите, Маргарита Николаевна! Да мы просто... всю ночь сидели, не спамши... Тяжело...
– Тяжело им! Вам смена приходит, вот когда меняют вас, тогда и спите!
– Да здесь все спокойно было, никого посторонних. Только медсестра одна приходила и все!
Они переглядываются и усмехаются друг другу.
– Ага, медсестра! – хихикает один из них – с такими ножками... от ушей...
– Два идиота! – говорю я – какая, нахрен, медсестра?! К нему только медбрат приставлен...
И в этот момент меня озаряет очень и очень плохое предчувствие. Быстро подхожу к палате и открываю дверь. Резкий взрыв внутри вырывается наружу огненной пеленой, и я еле успеваю кинуться на пол...   
 
Продолжение на канале в Телеграмм