Сказки о музее портрет боголюбова открывает тайны

- Художник Репин. Портрет А.П. Боголюбова, - читал табличку под картиной Музейный

Домовой.- И написан портрет в 1882 году, когда Боголюбову было 58 лет. На

портрете он такой взрослый, с сединой в окладистой бороде. Интересно, а какой он

был в детстве?

Детских портретов Алексея Петровича я не видел, а фотографию тогда еще не

изобрели.

Домовой стоял у портрета основателя музея и в ночной тишине рассуждал вслух.

Боголюбов на потрете улыбнулся и посмотрел на него.

- Друг мой, я и сам уже не помню, каким был в детстве. Семья наша жила довольно

скромно, лишних средств для заказа наших портретов просто не было. Батюшка мой

был героем, с детства я слушал рассказы о его военных походах. Он служил в армии

уже с 17 лет, прошел несколько военных кампаний, в том числе и Отечественную

войну 1812 года. Когда же мой батюшка Петр Гаврилович вышел в отставку в звании

подполковника, он продолжил службу в корпусе инженеров путей сообщения на

должности командира. Матушка моя Фекла Александровна Радищева не была изнеженной

кисейной барышней. Она служила классной дамой в Смольном институте благородных

девиц в Санкт-Петербурге, что для дворянок было большой редкостью.

У нас с братом Николаем были любящие родители. Можно было бы говорить о

счастливом детстве, если бы не ранняя смерть нашего батюшки. Он умер от ран,

полученных на Отечественной войне 1812 года, когда мне было 6 лет (в 1830 году).

Через два года матушка отдала меня учиться в Александровский кадетский малолетний

сиротский корпус в Царском селе...

Нет, мой друг, такого не сможет понять тот, кто сам этого не испытал. Каково это

восьмилетнему мальчику вдруг быть оторванным от милой матушки и оказаться в

казенном корпусе!

Когда вечером нестерпимо хочется есть, и перед глазами стоят пироги любимой

нянюшки, а до завтрака еще очень далеко.

Слезы кадету показывать не следовало, разве только ночью в подушку поплакать.

Однако учился я хорошо, и через два года был переведен в Морской кадетский корпус

в Санкт-Петербург, куда на три года раньше поступил мой брат Николай.

Правду сказать, был я непоседой и озорником. И еще я все время рисовал, просто не

мог без этого. Особенно моим товарищам нравились карикатуры на соучеников и

преподавателей.

Вот из-за этих рисунков у меня начались неприятности. Карикатуры были такими

узнаваемыми, что переходили из рук в руки и вызывали смех у кадетов. Когда же мои

рисунки попали к преподавателям, был большой скандал и меня собрались отчислить

из Морского кадетского корпуса. Но поскольку я хорошо учился, меня простили,

однако взяли клятву до конца учебы карикатур не рисовать. Я поклялся, и до

выпуска ничего подобного не рисовал.

Во время учебы меня поддерживали письмами матушка и моя тетушка Екатерина

Гавриловна, родная сестра моего батюшки. Это была неординарная личность. Она

закончила Екатерининский институт в Москве и была приглашена в Смольный институт

благородных девиц в Санкт-Петербурге. И надо же было судьбе так устроить, что там

она служила вместе с моей матушкой, они были дружны. Матушка не могла не

познакомиться с семьей Екатерины Гавриловны и ее братом Петром Гавриловичем

Боголюбовым.

Обвенчались мои родители в 1820 году, а я уже родился в 1824 году.

- Алексей Петрович, но Вы же художник! Почему Вы не пошли учиться сразу на

художника? - не выдержал Музейный Домовой.

- Мой старинный друг! Стать художником я мечтал с детства. Сколько себя помню, я

всегда рисовал. Но в нашей семье было принято обязательно получить серьезную

специальность.

Поэтому мы с братом Николаем, так же как и наш батюшка Петр Гаврилович, поступили

на учебу в кадетский корпус. Мы старались получить образование, чтобы после этого

поступить на службу. Никакого богатства, как у тех дворян, которые могли не

работать, у нас не было. В детстве меня не учили рисовать, и все-таки краски,

карандаши и бумага всегда были со мной.

Рисование помогало мне в самые тяжелые времена.

- Так кто же Вы? Моряк или художник?

- "Это прежде моряк, а потом художник", - так наш император Александр II

представил меня австрийскому императору в 1873 году на Всемирной выставке в Вене.

Я бы так и остался моряком, но вмешался Его Величество Случай. После окончания

Морского кадетского корпуса я служил на корабле "Камчатка". И такое совпадение:

когда я расположился порисовать на палубе, меня увидел путешествующий с нами

президент Императорской Академии художеств герцог Максимилиан Лейхтенбергский,

мои скромные любительские рисунки чем-то привлекли его внимание. Герцог угадал

мою мечту, он пригласил меня учиться в Академию художеств.

Один вопрос не давал покоя Музейному Домовому, и он его задал:

- А Вам кем больше нравится быть? Моряком или художником?

Боголюбов улыбнулся и покачал головой:

- О, мой старинный друг! Если бы мне в детстве сказали, что я буду писать картины

с парусниками и морскими баталиями, и что мне их будут заказывать первые лица

государства, я бы ни за что не поверил! Но чтобы достичь такого уровня

мастерства, мне пришлось долго учиться и в нашей стране, и за границей.

Пожалуй, я могу сказать, что счастлив, как художник, который может изображать

свою любимую морскую стихию.

Алексей Петрович повернул голову в сторону окна и замолчал. Наступал рассвет, а

ночной волшебный час, когда картины оживают, подошел к концу.