Сказки нашего музея портрет радищева рассказывает

Музейный Домовой, не спеша шёл по ночным залам. Домовой невидимо охранял любимый

музей, в котором поселился со дня открытия музея.

Стрелки на часах показали полночь. Городские часы начали вызванивать свою

мелодию, а в музее в этот волшебный час ожили картины.

На морских пейзажах заплескались волны, по каменистым дорогам зацокали кожные

экипажи, увозя путешественников вдаль.

На прилавках торговцев рыбой подпрыгивала и блестела чешуёй свежая рыба, а в

соседней картине радостно заливалась лаем собака.

Маленький человек в старинном костюме остановился перед портретом Радищева.

Музейный Домовой знал его. Он даже бывал в тех же собраниях, что и Александр

Николаевич, в годы его службы на таможне.

Глаза на портрете блестели, - старинного хранителя музея тоже узнали. Теперь надо

правильно поздороваться. Но не так, как сейчас принято: бросаются друг к другу,

хватаются за руку, трясут её. Ужас! Да, в те времена за такое неуважительное

обращение или сочли бы умалишённым или запретили бы являться ко двору, - а это

равноценно увольнению со службы. Могли бы ещё назвать вольнодумцем, который

связан с французскими революционерами, но это уже точно суд и тюрьма.

Музейный Домовой выставил вперёд ножку в башмачке с золочёной пряжкой. Вторую

ножку следует отставить назад и согнуть её. А под каким углом согнуть ногу? Это

очень важно. Чем выше придворный по служебной лестнице, тем ниже следует

поклониться при встрече с ним, и тем больше будет согнуто колено.

Музейный Домовой ещё раз проверил, правильно ли он всё выполняет, и отвесил

низкий поклон. Радищев на портрете улыбнулся и кивнул ему.

Почему музей носит имя Радищева, хотя он и не художник, и в Саратове никогда не

жил? Домовой хотел задать этот вопрос. Что-то он помнил, а что-то оставалось

неясным. Может быть, именно теперь Александр Николаевич всё разъяснит, ведь он

так доброжелательно поздоровался.

Радищев помолчал, будто вспоминая что-то, и сказал: «Друг мой, у Вас хорошие

вопросы, попробую объяснить и то, что Вам непонятно. Родился я в Москве, но моё

детство прошло в Саратовской губернии. После Москвы вся наша большая семья –

родители, братья, сёстры, жили сначала в селе Немцове Калужской губернии, потом в

Верхнем Аблязове в Кузнецовском уезде Саратовской губернии. Позже этот уезд будет

включён в Пензенскую губернию. Мой батюшка был достаточно образованным по тому

времени человеком, одно время он служил Губернским прокурором. Он хорошо понимал,

насколько важно образование для детей.

Я был старшим из 11 детей моих родителей. Когда мне исполнилось 7 лет, батюшка

отвёз меня в Москву, где я с двоюродными братьями прошёл курс гимназического

образования в условиях домашнего обучения. Потом была учёба в Пажеском корпусе, и

далее обучение в Германии в Лейпцигском университете»

«Вам так хотелось учиться за границей?» - поинтересовался музейный домовой.

«Нет, мой друг, я был тяжело привязан к родителям, тосковал по России, но в то

время ещё не появились высшие учебные заведения хорошего уровня. Вот и в Лейпциг

нас отправили для обучения праву студентов по высочайшему повелению императрицы

Екатерины Второй. Когда я прибыл в Санкт-Петербург, начал служить на

государственной службе. При этом я начал писать и издавать стихи и прозу. Особую

роль в моей жизни сыграла повесть «Путешествия из Петербурга в Москву».

Александр Николаевич задумался, горько вздохнул: «Современный читатель не поймёт,

что в этой книге могли бы усмотреть такого крамольного, чтобы автор был арестован

и осуждён. По-своему жанру это художественная литература, и всего-то в одной из

25 глав я показал, насколько недопустимо крепостное право, при котором один

человек может продавать другого, как раба, как бездумную вещь! Я хотел, чтобы

книгу прочитали неравнодушные люди, в том числе, наделённые властью. Я мечтал о

том времени, когда в нашем государстве появятся законы, при которых не будет

унизительного крепостного права. Ну а дальше, мой друг, Вы уже знаете: меня

арестовали, посадили в крепость и даже приговорили к смертной казни. Далее по

«высочайшему милосердию» казнь заменили на 10-летней ссылкой в сибирский острог».

«Но ведь эта ссылка так подорвала Ваше здоровье, Александр Николаевич, что

серьёзная болезнь укоротила Вашу жизнь» - сказал Музейный Домовой – «Но у Вас

остались 7 детей, которые выросли достойными людьми. И главный труд Вашей жизни

не пропал, - позже появился закон и реформы, облегчившие жизнь простых людей».

«Да, мой друг. У моей младшей дочки Феклы родился сын Алексей Петрович Боголюбов,

- мой внук. В своё время он приезжал в нашу усадьбу в Верхнее Аблязово,

сохранились этюды. Алексей Петрович пытался вывести из-под запрета своего деда»,

- тут Радищев с улыбкой поклонился, - «и для увековечивания памяти назвал музей

имени деда. Много препятствий преодолел Боголюбов, прежде чем, наконец, получил

такое разрешение. Свою ценную коллекцию картин и другие предметы искусства,

которые собирал всю жизнь, Алексей Петрович подарил Саратову, так как именно с

Саратовской губернией связана жизнь нескольких поколений Радищевых»

Александр Николаевич замолчал, горькие воспоминания на его лице отложились

глубокими складками, он был весь в мыслях о прошлом.

Музейный Домовой деликатно на цыпочках вышел из зала. Сегодня он получил ответы

на все свои вопросы...