В книге судеб

"град наполнися неправд и нечистот".
Книга пророка Иезекиля
   


Один городничий, описанный Салтыковым-Щедриным, разобрал мостовую, но не ради лишения  рабочих их оружия ближнего боя, а чтобы понастроить монументов. На починку городского водопровода средств нет, на починку отопительного оборудования средств нет, на лекарства средств нет, подъезды чище не стали, а вот монументы сооружать… 
Но опять же не всем.  А токмо чиновникам, которые, собственно, и есть государство. Пропуская через себя  указания Свыше, они вскоре начинают ощущать себя частью Великого Пищевода, точнее его прямой  кишки,  по которой не переваренное Указание  передаётся от Высших к низшим,  создавая вертикаль горизонтали. 

 Поэтому, сооружая памятники Царям, они ставят истуканы себе. Ещё в Древнем Египте было  написано в порыве самолюбования  прославление писцов писцами:

Мудрые писцы
Времен преемников самих богов,
…
Есть ли где-нибудь кто-то, подобный Джедефхору?
Есть ли кто-то, подобный Имхотепу?
Нет среди нас такого, как Нефри
И Хетти, первого из всех.
Я напомню тебе имя Птахемджхути
И Хахеперра-сенеба.
Есть ли кто-нибудь, подобный Птахотепу
Или Каресу?


Похоже, и впрямь «в книге судеб нашей революции предписано пройти не более как через определенное число комедий». (Ленин).


 Но, раз уж памятники воздвигаются, надо бы их окончательно отделать. К примеру, на памятнике Матери неплохо бы начертать:

Богоподобная царевна
Киргиз-кайсацкия орды!


Уточнить, так сказать, образ матери. Чтоб не путали с книгой «Мать» Горького.


Один из тех чиновников, чьё имя золотом начерчено на памятнике доброму ангелу в Пензе, уже осуждён за мошенничество. Потому что не высекли – чиновника и на памятнике:  «Не пожелай жены искренняго твоего, не пожелай дому ближняго твоего, ни села его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ни всего, елика суть ближняго твоего».


Но особенно гораздо крапивное семя  сооружать памятники царям. Любым. Только вот предложения, к примеру,  поставить памятник Ивану Грозному или Сталину вызывают по меньшей мере  оторопь.  Простите, разве не заслужил Грозный памятник?  Это ведь он начал отодвигать Засечную черту, на которой впоследствии Алексей Тишайший повелел построить крепость Пензу. Без него сидели бы московиты до сих пор за укрепленными кольями берегами Оки и пускали каленые стрелы в кочевников со словами: «Понаехали тут!!!».


 Оказывается, никак нельзя-с!  Памятник Грозному напоминал бы местным чиновникам,  «имже  повинухомся в покорение», о мероприятии, известном среди партработников старого закала под названием «секир-башка». После которого «строгачи», «занесение в личное дело» и т. д. не кажутся особенно большой неприятностью.  Российские правоведы  девятнадцатого века называли это «спасительным страхом», отвращающим человека от соблазна совершить что-то нехорошее. Да какой уж тут страх, если московские хапуги дом самого Плевако снесли…


И это не просто идолослужебное заблуждение. До Плевако снесли в одну ночь памятники Сталину. Припоминаете? Началась власть чиновников – вместо одного тирана появились тысячи тиранов. Каждый из которых мнит себя маленьким Наполеоном или Батыем и действует по правилу «что хочу то и ворочу».  Так уж получилось. Ещё Чернышевский заметил: "Основное наше понятие, упорнейшее наше предание - то, что мы во все вносим идею произвола... Каждый из нас маленький Наполеон или, лучше сказать, Батый".  А если маленькому Батыйчику дать ещё и Власть, сделать его самодержавным чиновником, то наплачетесь, господа.