Длинный день в Оцилани XII

Мне приходится скорее положить ее на кровать, чтобы разница в росте не так ощущалась. У нее маленькие, твердые, реально твердые груди, крохотные розовые соски, почти не выделяющиеся среди других пупырышков в розовых ореолах. До тех пор, пока я не беру сосок в рот. Он мягкий. Сжимаю его губами, пробую языком – чудо как хорошо. Он чуть вырастает, потом еще чуть. Все еще мягкий, но уже не маленькой, теплый и живой. Мел стонет. Пробую зубами, слегка. Другая рука – на другой груди, потом сползает к низу живота, ласкает пухлый лобок. Согнутым пальцем раздвигаю губки и чувствую влагу. Мел вскрикивает первый раз.

Сгибаю ее ноги в коленях, слегка раздвигаю, расклиниваю своей головой. Щеки скользят по нежным внутренним сторонам бедер. Вдыхаю носом близкий запах лобка, пробую языком между губок. Держа Мел руками за ягодицы, вылизываю щель, пьянею от вкуса, толкаю языком. Мел кричит и своими руками держит мою голову на месте. Я продолжаю толкать.

Язык устал, но не хочу ее отпускать, зарываюсь в мокрую щель носом, запах везде, Мел зовет маму, я помню, где ее мама, я помню, как я ее маму, а теперь ее. Здесь и сейчас. Мел громко кричит, дергается, выгибается, поднимает свой таз и мою голову вместе с ним.

Она кончила, но я еще нет. Поднимаю и широко раздвигаю ее ноги. Вижу вылизанный розовый завиток и медленно, очень медленно ввожу. Туго, но без трения по обильной смазке. Мел хнычет. Сейчас, моя радость, я быстро.

Комбинезон, только розовый, валяется на полу. Девочкам нравятся комбинезоны, наверное они в моде.


****


Во время Оци Совета не было. Оци все вопросы решал сам с небольшой командой избранных. Зачем он построил Шар – неясно.

Сейчас на внутренней стене Шара над его самой широкой частью подвешен громадный экран. Под Экраном – балкон Президиума. В Президиуме – только избранные Матери и по одному представителю от крупнейших фракций: Патриотической Коалиции и Депутатов Приа Рубофф. Члены Президиума имеют, как и все, по одному голосу. Только Председательница – сегодня это Паола Ченг – получает второй голос, если без этого вопрос подвисает.

Перед балконом Президиума и чуть ниже него, трибуна для выступлений. Партер находится в нижней части Шара. В нем кучкуются фракционные депутаты. Те, что не поместились или не желают, располагаются на противоположной стороне. На отдельных балконах сбоку сидят представители министерств, Группы, Мошны и Генетического Комитета. Голоса они не имеют, но отвечать на вопросы обязаны. Выше всех находятся площадки для СМИ и галерея для публики. Но сегодня публики нет и СМИ только проверенные. Лишнего не покажут.

Вслед за Бруно, Тору и Естемир, Лого поднимается на зарезервированный балкон. Фракция депутатов Аони Рубофф мало что может решить сама по себе, но позволяет наклонить в искомую сторону чашу весов, находящихся в равновесии. Меньше только фракция “Студенты за Перемены”.

Симпатичные Латиша Максимова и Кейко Фам сидят на соседнем балконе. Лого с сотоварищами радостно их приветствуют. Студенты могли бы представлять заметную силу, но в Оцилани только один университет и два небольших колледжа. Остальные студенты учатся в разных странах за рубежом и никак не могут между собой договориться. При голосовании их фракция обычно примыкает к Демлани.

Зал постепенно заполняется. Все шесть членов Президиума уже на месте. Ченг встает, звенит усиленный микрофонами колокольчик, заседание начинается.