Подруг терять не страшно. Лена

   На телевидении у меня была сотрудница Лена, с которой мы ежедневно общались, проводя по восемь часов в одной комнате лицом к лицу. При таком тесном контакте на протяжении более года становишься или подругами, почти что родными, или врагами. Дистанцироваться сложно. Вместе обедаешь, пьёшь чай, делишься переживаниями. Так устроены русские люди. На работе мы живём, дружим, влюбляемся — в первую очередь. Работаем — во вторую очередь. Так работала моя подчинённая Лена — на автопилоте.

   Моя должность предполагала умственный труд, она же работала больше руками, поэтому рот был свободен, а мозг выдавал всё, что скрывалось под коркой. Дома Лена обычно молчала, зато на работе можно было отвести душу и грузить благодарную слушательницу, то есть меня. Прервать поток её сознания не хватало сил и мешало чувство такта, поэтому домой я возвращалась уставшая от Лены больше, чем от самой работы. Первое время её жужжание меня даже занимало, но потом стало очевидно, что у Лены всё-таки имелись проблемы с психикой. Сначала она увлекалась астрологией, потом Лену шарахнуло в православие. Тут уже было совсем глухо. Тащить её из этого болота не взялся бы никто.

   Года через полтора я перешла в другое подразделение по разным причинам, одной из них была Лена, от которой хотелось бежать без оглядки. Тем не менее, мы иногда общались по телефону. Однажды она напросилась ко мне в гости, предложила сделать массаж спины, настойчиво, да так, что я не смогла отказаться. Вообще, массаж не всякий специалист умеет делать, не причинив вреда здоровью. Тем более, нельзя доверяться непрофессионалу. Я тогда этого не знала и сдуру согласилась. Лена так меня отмассажировала, что я потом несколько дней ходила обессиленная. Настойчивость, навязчивость в сочетании с некомпетентностью очень показательны для людей с неуравновешенной психикой. А то, что у Лены проблемы на этой почве было видно невооружённым глазом.

   Лена уже давно жила, как монашка в миру. И неудивительно, что у неё появились новые подруги-кураторы — монахини какого-то монастыря, православнутые, как и Лена, и поселились в её большой квартире на Петроградской стороне Санкт-Петербурга. Оставшись одна после смерти родителей, не имея ни мужа, ни детей, Лена, а вернее, её квадратные метры, были лакомым кусочком для мошенников разного рода.

   Годами позже, когда я уже не работала на телевидении, бывшие коллеги рассказывали, что у Лены совсем с головой плохо на религиозной почве, общаться с ней стало невыносимо. С телевидения она ушла в конце концов. Дальнейшая её судьба мне неизвестна.

   Лена ассоциируется у меня с назойливой мухой, залетевшей в комнату, от которой избавиться нелегко. Она будет жужжать, садиться на стол, на пищу, на лицо до тех пор, пока вы её не прихлопнете или сами не убежите прочь.
   Да простит меня Бог за такое сравнение.