24а

Prompt: Напиши отрицательную ироничную литературную критическую рецензию на следующее стихотворение:
«Я — квантовый...

Я - квантовый... Я - маленький,
Но я совсем не слабенький.
Я - квант. И в этом суть моя.
Всё кванты есть. И ты и я.

Мы - кванты. Мы - фотоны.
Мы - боги и драконы.
Мы - искры Божьего Огня.
Мы - кванты. В этом суть моя.


Не ищите меня на Земле.
Я - не здесь. Я - не там. Я - не с теми.
Я - не в этом реале, а в том,
Где иное пространство и время.

Я - не здесь. Я - не с ними.
И меня - нельзя измерить, поймать.
Я - в ином измерении, в пятом ли,
Я хочу вам об этом сказать.

Я - млечное...
Средь звёздного тоннеля.»

gemini-2.5-pro

Конечно, вот ироничная критическая рецензия в лучших традициях язвительного литературоведения.

*** ### Квантовый скачок в бездну банальности, или Записки из условного пятого измерения

 Перед нами, без сомнения, манифест. Текст, претендующий на то, чтобы стать если не новым словом в поэзии, то как минимум откровением для заблудших в трёхмерном пространстве душ. Автор с дерзновенным размахом пытается синтезировать непримиримые, казалось бы, начала: точную науку и эзотерический порыв души. Что ж, посмотрим, как этот амбициозный эксперимент по скрещиванию учебника физики для начинающих и сборника афоризмов Пауло Коэльо прошёл лабораторные испытания.
 
Начинается всё с трогательной декларации: «Я - маленький, / Но я совсем не слабенький». Лирический протагонист, скромно именующий себя «квантом», с первых же строк выдает свой комплекс Наполеона, переведенный на язык научпопа. Эта заявка на скрытую мощь и вселенскую значимость могла бы даже вызывать уважение, если бы не напоминала детский стишок-дразнилку. Все мы, оказывается, кванты. И ты, и я, и, вероятно, тот самый дракон, который рифмы ради появится строфой ниже.

И он не заставляет себя ждать. Внезапный скачок от фотонов к драконам — это, безусловно, поэтическая вольность, граничащая с филологическим преступлением. Автор, кажется, решил, что если уж смешивать, то всё сразу: физику, мифологию, теологию («искры Божьего Огня»). Получился не стройный космогонический миф, а винегрет из громких слов, где бог соседствует с элементарной частицей, а величие мироздания упирается в незамысловатую рифму.

Далее следует ария непонятого гения, отвергающего наш унылый «реал». «Не ищите меня на Земле», — заклинает поэт, и мы, признаться, не очень-то и собирались. Лирический герой с гордостью сообщает, что он обитает в ином пространстве-времени, которое нельзя ни измерить, ни поймать. Особенно умиляет очаровательная неуверенность: «в пятом ли». Эта оговорка выдает всю глубину замысла. Герой не просто в другом измерении, он даже не уверен, в каком именно, что, видимо, должно подчеркивать его трансцендентную природу, а на деле лишь подчеркивает растерянность автора перед собственными метафорами.
 
Апофеозом этого бегства от реальности становится прямолинейное «Я хочу вам об этом сказать». Весь пафос неземного существования разбивается о банальнейшее человеческое желание быть услышанным и понятым. Обитатель высших сфер, презирающий земное, отчаянно нуждается в признании со стороны нас, копошащихся «здесь» и «с теми».

Венчает сие творение загадочное, оборванное на полуслове «Я — млечное...». Млечное что? Томление? Недоумение? Послевкусие от прочитанного? Автор оставляет нас в «звёздном тоннеле» догадок, вероятно, полагая, что многоточие — лучший друг глубины.

В сухом остатке мы имеем не поэзию, а набор штампов, наспех прикрытых квантовой терминологией. Этот «звёздный тоннель» ведет не к тайнам вселенной, а в хорошо знакомый тупик графомании, где величие замысла обратно пропорционально качеству исполнения.

Хочется посоветовать автору пока не торопиться с межпространственными путешествиями и для начала прочно освоиться хотя бы в одном — в измерении хорошего вкуса.