Ловушка времени

   

Османская империя, XVII век. Султанский дворец в Стамбуле.

Аромат жасмина и розового масла витал в знойном воздухе гарема, смешиваясь с терпким запахом ладана. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь мушараби - резные деревянные решетки, рисовали на мраморном полу причудливые узоры, напоминающие восточные письмена. Где-то вдали звенели серебряные колокольчики на щиколотках танцовщиц, да изредка раздавался сдавленный смех, быстро прерываемый окриком евнуха.

Хадиджа-султан, первая жена повелителя, медленно шла по длинному коридору, ее парчовый кафтан с золотым шитьем шуршал по отполированному до зеркального блеска полу. По сторонам склонялись рабыни, их лица скрывали полупрозрачные яшмаки. Только одна девушка не опустила глаз - новая наложница, привезенная из недавно захваченного христианского города.

Лоретта - так звали ее на родине в Венеции. Здесь же, в золоченой клетке султанского гарема, ей дали имя Лейла, что означало "ночная красавица". Но ни новое имя, ни роскошные одежды не могли скрыть ее происхождения: золотистые волосы, собранные в тяжелую косу, голубые, как Адриатическое море, глаза, прямой нос и высокий лоб - все выдавало в ней чужестранку.
Мысли уносили ее назад, в те дни, когда она была дочерью венецианского купца Андреа ди Марко. Она вспоминала шумный порт Риальто, где отец торговал шелками и специями, узкие каналы, по которым скользили гондолы, звон колоколов собора Сан-Марко... Все это оборвалось в один день, когда османские корсары напали на их корабль. Отец погиб, защищая дочь, но это не спасло ее от рабства.
- Ты мечтаешь, Лейла? - холодный голос Хадиджи вернул девушку в действительность. - Или, может, вспоминаешь свою далекую родину?
Лоретта-Лейла вздрогнула. Она стояла в просторной комнате под высоким потолком, где сложные узоры образовывали причудливое каменное кружево, отбрасывающее на стены таинственные движущиеся тени. Стены были выложены изникскими изразцами с цветочными узорами, а под ногами стелился драгоценный ковер из Шираза. В нише мерцали масляные лампы, их свет отражался в позолоченных кубках и блюдах, расставленных на низком столике.
- Я... - она запнулась, подбирая слова на ломаном османском. - Я благодарна за гостеприимство...
Хадиджа рассмеялась, ее смех звучал, как звон разбитого стекла.
- Гостеприимство? - она сделала шаг вперед и тяжелые браслеты на ее руках звякнули. - Милая моя, ты не гостья - ты собственность. И сегодня ночью наш повелитель пожелал увидеть тебя в своих покоях.
Лоретта почувствовала, как по спине пробежали мурашки. В гареме ходили страшные рассказы о том, что происходит в султанских покоях. Она сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.
- Я... не могу... - прошептала она.
- Не можешь? - Хадиджа подняла бровь. - Ты что-то не понимаешь, дикарка. Здесь нет твоего выбора. Ты будешь послушной, как все, или... - она наклонилась к уху Лоретты, - Ты предпочитаешь смерть?
В этот момент Лоретта почувствовала нечто странное. Вместо страха ее охватила ярость. В глазах потемнело, и она увидела перед собой не роскошные покои, а палубу корабля, охваченного пламенем, слышала крики умирающего отца...
- Да! - вырвалось у нее. - Лучше смерть, чем позор!
Хадиджа отступила на шаг, ее глаза сузились. Впервые за долгие годы кто-то осмелился бросить ей вызов. В глубине темных зрачков султанши вспыхнул опасный огонь.
- Хорошо, - тихо сказала она. - Ты получишь то, что просишь.
Повернувшись, Хадиджа вышла, оставив Лоретту одну среди роскоши, которая казалась ей золоченой тюрьмой. Где-то за окном кричали чайки, и этот звук был так похож на крики венецианских птиц...

Побег или ловушка?

Дневной свет уже угасал, когда служанки закончили готовить Лейлу к встрече с повелителем. Они умастили ее тело розовым маслом, заплели волосы в сложную прическу, украшенную жемчугом, и облачили в полупрозрачные шелка. Теперь она должна была ждать в своих покоях, пока за ней не придут евнухи.
- Господин пожелает видеть тебя после ночной молитвы, - сказала старшая служанка, запирая дверь на массивный бронзовый ключ.
Как только шаги затихли в коридоре, Лейла достала из под кровати холщовый кулек. Дрожащими пальцами она развязала его. Там находились: простая, но добротная паранджа из грубой ткани; кожаный пояс с зашитыми внутрь золотыми монетами и драгоценностями; карта города, выменянная у торговца-грека; маленький кинжал в ножнах - подарок старой служанки.
"Еще час", - прошептала Лейла, прислушиваясь к шагам в коридоре. Она знала, евнухи придут за ней ровно в полночь. Но ее план должен был осуществиться раньше...
Внезапно дверь распахнулась без стука. В проеме стояла Хадиджа, ее лицо было скрыто тенью, но в руке отчетливо виднелся изогнутый ятаган.
- Как трогательно, - голос султанши звучал ледяными нотками. - Ты действительно думала, что сможешь бежать?
Лейла инстинктивно схватила кинжал, но Хадиджа лишь усмехнулась:
- Отложи свой игрушечный нож. Если бы я хотела твоей смерти, ты уже захлебнулась бы в собственной крови.
- Беги, - неожиданно сказала она. - Сейчас. Я знаю потайной путь.
Лоретта насторожилась:
- Почему ты помогаешь мне?
Вместо ответа Хадиджа схватила ее за руку и потащила к стене, где за тяжелым ковром скрывалась узкая дверь. Дерево было старым, почерневшим от времени. Султанша достала из складок одежды маленький ключ.
- Ты не первая, кого я провожу этим путем, - в ее голосе прозвучала горькая усмешка. - Но, возможно, последняя.
За дверью зияла темнота. Хадиджа достала из ниши крошечную масляную лампу и зажгла ее. Оранжевый свет выхватил из мрака начало узкой каменной лестницы, уходящей вниз.
- Эти ступени помнят еще времена Мехмеда Завоевателя, - прошептала Хадиджа, делая шаг вперед. - Они ведут туда, куда не ступала нога человека уже сто лет.
Лоретта колебалось. Это могла быть ловушка. Но что хуже неизвестность, или гарантированная гибель в гареме? Сделав глубокий вдох, она шагнула в темноту.

Грот с прозрачным потолком

Лоретта шла за Хадиджей по узкому подземному коридору. Воздух здесь был спёртым, пропитанным запахом плесени и чего-то ещё медного, металлического, как кровь на языке. Своды низко нависали над головой, заставляя сутулиться. Масляная лампа в руках Хадиджи бросала на стены дрожащие тени, превращавшиеся в чудовищные силуэты.
- Куда ты ведёшь меня? - прошептала Лоретта, но султанша не ответила.
Впереди показалась массивная дверь, покрытая слоями ржавчины и паутиной трещин. На ней виднелись странные символы, выгравированные в камне - не арабская вязь, не греческие буквы, а нечто гораздо более древнее.
- За этой дверью свобода, - сказала Хадиджа, вставляя в замок ключ с рукоятью в виде змеи. Скрип железа разнёсся эхом по туннелю. Дверь открылась с тяжёлым стоном, будто нехотя выпуская то, что хранила веками.
Лоретта замерла на пороге. Перед ней раскинулся огромный грот, стены которого сверкали вкраплениями кварца, словно звёзды в ночи. Но самое странное было над головой - купол из тёмного, почти чёрного стекла, сквозь который просвечивала вода. Она колыхалась, переливаясь, как живое серебро.
- Что это? - Лоретта обернулась к Хадидже, стоящей за её спиной. Лицо султанши исказила торжествующая улыбка.
- Ты хотела смерти? Получай.
Сильный толчок и Лоретта рухнула внутрь. Дверь захлопнулась с глухим стуком.
Она вскочила, бросилась к двери, но замок щёлкнул снаружи.
- ХАДИДЖА!
В ответ раздался скрежет металла - Хадиджа дёрнула рычаг. Лоретта подняла голову - "стекло" купола начало расходиться. Зашумела вода. Сначала это были отдельные капли, хлеставшие в лицо. Потом потоки, хлынувшие вниз, как водопад. Лоретта отпрянула к стене, но бежать было некуда. И тут она увидела их. Сквозь стеклянный потолок было видно ясно: в водоёме над гротом плавали двое детей. Мальчики, один лет десяти, второй не старше шести, резвились в прозрачной воде. Старший нырнул и внезапно замер, уставившись вниз прямо на Лоретту. Их глаза встретились. Мальчик захлопал в ладоши, указывая на неё брату, и в тот же миг Хадиджа дёрнула рычаг до конца. Купол распахнулся полностью. Вода обрушилась в грот с рёвом, увлекая за собой детей. Лоретта вскрикнула, пытаясь поймать их, но мощный поток сбил её с ног. Тьма. Холод. Борьба. Когда вода наконец перестала прибывать, Лоретта, кашляя и задыхаясь, поднялась на ноги. На выступе рядом, обнимая друг друга в ужасе, сидели два мальчика. Старший поднял на неё испуганные глаза.
- Где мы? - прошептал он.
А за дверью хохотала Хадиджа.

Водоворот времени

Современный мир. Турция. Пляж у Эгейского моря.

Знойный августовский полдень. Солнце палило немилосердно, превращая песок под ногами в раскалённую сковороду. Марк Ковальски - поляк, которому достался в наследство после смерти при родах жены-турчанки по завещанию её отца домик в пригороде Стамбула, закинув за голову потрёпанную панаму, лениво наблюдал, как его сыновья - десятилетний Али и шестилетний Омар возятся в небольшом озёрце. Вода здесь была странно прозрачной - не бирюзовой, как море в метре от них, а абсолютно бесцветной, словно дистиллированной. Дно просматривалось до мельчайших камешков, хотя глубина достигала двух метров.
- Пап, смотри как я ныряю! - Али, его старший, вдохновлённый вчерашним уроком плавания, сделал глубокий вдох и нырнул вниз головой, демонстрируя неловкую, но восторженную попытку дельфиньего прыжка.
Марк ухмыльнулся, поправляя очки. "Вырастет - станет спортсменом", - подумал он, вспоминая, как сам в детстве... Вода взбурлила. Тихий плеск сменился глухим бульканьем, будто в глубине открыли гигантскую пробку. Омар, стоявший по пояс в воде, вскрикнул - невидимая сила дёрнула его вниз.
- ОМАР?!
Марк вскочил, сбрасывая сандалии. За долю секунды он успел заметить - вода вращалась, образуя идеальную воронку. На дне мерцало что-то стеклянное. Лицо Али, искажённое ужасом, мелькнуло в глубине - он хватал брата за руку, но их обоих затягивало... Всплеск. Хлюп. Тишина.
Марк, уже добежавший до кромки, застыл в оцепенении. Озера не было. Только мокрый песок, быстро впитывающий последние капли. Ни пузырей, ни волн, будто водоём испарился за секунду.
- АЛИ! ОМАР! - его рёв разнёсся по пустынному пляжу.
Он бешено копал песок руками, ногти ломались о ракушки, ладони кровоточили. Ничего. Глубже - твёрдая порода. На берегу валялись их вещи, надувной круг с единорогом, пластиковое ведёрко. Даже следы босых ног мальчишек ещё отчётливо виднелись на песке... Но самих детей не было.

Стеклянная бездна

Марк стоял на коленях на раскалённом песке, его пальцы судорожно сжимали истрёпанную футболку Омара. Полицейские уже ушли, оставив ему молчаливые взгляды и тяжёлые намёки.
- Я же видел озеро! - хрипел он, в сотый раз прокручивая в голове тот роковой момент. - Оно было прямо здесь!
- Я верю тебе, - раздался за спиной хриплый голос.
Марк обернулся. Перед ним стоял Яшар Аксу - его сосед, сухопарый старик с глазами цвета вулканического камня. В руках он держал две ржавые лопаты и свёрток, туго перевязанный верёвкой.
- Но полиция...
- Полиция ищет простые ответы, - перебил Яшар, плюнув в песок. - А здесь всё сложнее.
Он развернул свёрток. Внутри лежала потрёпанная тетрадь с пометкой "Геологические аномалии региона, 1958-1993"*.
- В 1967 здесь пропал рыбак. В 1983 - студентка из Германии. В 1991 - двое туристов. Его палец дрожал, указывая на карту с красными крестами.
- Все в этом месте. Все в ясную погоду. Под нами не просто пески - там пустота.

Раскопки

Лопаты звякали о что-то твёрдое уже через полчаса.
- Стекло? - Марк, весь в поту, сгрёб песок руками.
Под ним открылась идеально гладкая чёрная поверхность, холодная на ощупь, несмотря на жару. Яшар побледнел:
- Это не стекло. Это кварцит... но такого типа в природе не существует.
Он провёл пальцем по поверхности - она вибрировала, словно живая.
- Обычными инструментами это не пробьёшь.
Марк в отчаянии ударил лопатой. Лезвие сломалось, не оставив и царапины.
- Что же делать?!
Яшар медленно улыбнулся. Его глаза сверкнули, как в молодости:
- У меня в сарае есть кое-что.

Динамит

Сарай Яшара пах порохом и стариной. Среди ржавых инструментов и пожелтевших карт он отыскал деревянный ящик с красной звёздой.
- Советский, ещё с Балканских учений 1972 года, - с гордостью сказал он, доставая две палки динамита и ботфортов шнур. - Хранил для особого случая.
Марк сглотнул:
- Ты... геолог, или партизан?
- В молодости и то, и другое, - усмехнулся старик, засовывая в карман древний фонарь "Летучая мышь". - Пойдём. Твои мальчики ждут.

**
- Когда взорвётся? - Марк, присев на корточки, наблюдал, как Яшар аккуратно размещает заряд.
- Через 90 секунд после поджога.
Старик протянул ему обрывок газеты:
- Заткни уши и отойди за ту скалу.
Сердце Марка стучало так громко, что, казалось, заглушит взрыв. Он в последний раз взглянул на чёрную поверхность и, вдруг, услышал приглушённый детский смех.
- Омар... - прошептал он.
Яшар чиркнул спичкой. Шнур зашипел.

Встреча миров

Грот. Через мгновение после взрыва

Осколки кварцита дождём сыпались сверху, когда Марк и Яшар спускались по импровизированной верёвке из ботфортова шнура. Фонарь выхватывал из темноты стены, покрытые странными фресками - не османскими, не византийскими, а чем-то гораздо более древним. Лужи воды, сверкали в свете фонаря. И вдруг, тихий всхлип.
Марк замер, сердце заколотилось так, будто хотело вырваться из груди.
- Али? Омар?
В ответ шорох движения из-за каменного выступа.
В углу грота, освещённого неровным светом фонаря, сидели трое. Двое полуобнаженных мальчиков прижимались к женской фигуре, полностью скрытой под просторной паранджой. Из-под темного полотна выглядывали загнутые носки изящных туфель и намокший подол шелкового платья. Краями паранджи девушка укрывала дрожащих детей.
- Папа! - Омар первым бросился вперёд, вцепившись в отца так, будто боялся, что тот исчезнет.
Али заколебался, его взгляд метался между Марком и незнакомкой.
- Она... она нас спасла, - прошептал он. - Держала над водой, когда всё затопило...
Лоретта медленно поднялась, её широкие, полные ужаса глаза изучали странных пришельцев: мужчину в коротких штанах и яркой рубахе с непонятными письменами и
старика с устройством, извергающим свет без огня.
- Кто вы? Джинны? Духи пещер?
Яшар фыркнул, осматривая архитектуру грота:
- Духи с динамитом, дорогая.
Когда Марк попытался приблизиться, девушка отпрянула к стене, в руке у неё блеснул нож.
- Не подходи!
- Мы не причиним тебе зла, - осторожно сказал Марк, показывая пустые ладони. - Ты спасла моих сыновей. Я обязан тебе жизнью.
Его слова, казалось, не доходили до неё. Глаза Лоретты бегали по механическим часам на руке Яшара, пластиковой бутылке в рюкзаке Марка, необычной ткани их одежды
- Какая... какая чертовщина... - прошептала она по-венециански.
Али неожиданно шагнул вперёд:
- Она добрая, пап. Когда вода ушла она держала нас за руки...
Омар кивнул:
- И пела странную песню на непонятном языке.
Лоретта вдруг замерла, её глаза наполнились слезами:
- ...Песню моей матери. На венецианском диалекте.
Яшар, тем временем, исследовал потолок грота.
Марк, не выпуская сыновей из объятий, смотрел на Лоретту:
- Ты... из прошлого, да? Какой сейчас год по твоему?
- Год 1643. Я Лейла - наложница султана.
Яшар свистнул:
- Значит, здесь портал переносящий в прошлое. Надо вернуться на поверхность.
- Что это значит? - спросила Лоретта.
Старик ухмыльнулся:
- Это значит, дорогая, что мы можем показать тебе будущее.

Выход из бездны

Луч солнечного света пробивался через развороченный взрывом люк, освещая крутую каменную стену. Марк первым подбежал к основанию стены, оценивая подъем.
- Шнур выдержит, но лезть надо осторожно, - он потянул за ботфортов шнур, закрепленный на выступе снаружи.
Али, стоявший рядом в одних плавках, дрожал от холода. Марк быстро снял свою рубашку и натянул ее на сына.
- Держись крепче, сынок. Я буду страховать тебя снизу.
Али, несмотря на юный возраст, оказался ловким как обезьянка. Он мигом вскарабкался, цепляясь за трос, и выбрался наружу. Потом поднялся Марк. Он нашёл футболку Омара, брошенную перед тем как был взорван люк, и сбросил её вниз. Яшар одел Омара и обвязал концом шнура его торс. Марк без труда вытянул сына из грота. Затем таким же образом были выужены Лейла и Яшар.

Грань времен

Солнце било в глаза, когда они выбрались на поверхность. Воздух был таким же знойным, но… слишком тихим. Ни криков чаек, ни гула моторных лодок на горизонте. Только шелест ветра в низкорослых кустарниках да далекий скрип колес телеги.
Марк огляделся. Пляж был пуст. Ни лежаков, ни зонтиков, ни следов туристов. Вдали, там, где должен был стоять отель, виднелись лишь очертания старых каменных построек и минарет.
- Где мы? - прошептал Омар, цепляясь за руку отца.
Яшар наклонился, поднял горсть песка и медленно выпустил ее сквозь пальцы.
- Не там, где должны быть.
Лоретта стояла неподвижно, ее глаза расширились.
- Это… Стамбул? - Она указала на горизонт. - Но где же дворец? Где гавань?
Там, где должен был быть величественный силуэт Топкапы, виднелись лишь строительные леса и недостроенные стены.
Марк почувствовал, как по спине пробежал холодок.
- Мы не в будущем. Мы не в прошлом. Мы где-то… между.
Яшар склонился над остатками динамита, разбросанными по песку.
- Взрыв нарушил баланс. Мы не просто открыли портал - мы его сместили.
- Как это? - Марк сжал кулаки.
- Представь время как реку. Мы прыгнули в одно место, но течение унесло нас в другое.
Лоретта медленно подошла к воде. Море было таким же, но… другим.
- Значит, мы застряли?
Яшар покачал головой.
- Нет. Динамит был здесь и в прошлом, и в будущем. Это значит, что связь между эпохами еще есть.
- Тогда как нам вернуться?
Старик усмехнулся.
- Найти точку, где время снова пересечется.

Вдалеке послышался топот копыт. Из-за дюн показался отряд всадников в тюрбанах, с кривыми саблями у пояса.
- Османы… - Лоретта отпрянула. - Если они увидят нас…
Марк инстинктивно прижал сыновей к себе.
- Нам нужно уходить. Сейчас.
Яшар кивнул и указал на скалы в стороне от берега.
- Спрячемся, пока не поймем, что делать.
Они бросились бежать. Песок хрустел под ногами, солнце жгло кожу.
Лоретта оглянулась.
- Что, если… мы не сможем вернуться?
Марк посмотрел на сыновей, затем на странную девушку из прошлого.
- Тогда… мы выживем. Вместе.
Где-то вдали закричали чайки. Но теперь это звучало как предупреждение.

Тайна ушедшей воды

Отряд османских всадников проскакал так близко, что Марк услышал бряцание их сабель. Они спрятались за скальными выступами, затаив дыхание, пока последний всадник не исчез за дюнами.
- Нам нужно уйти дальше в горы, - прошептал Яшар, вытирая пот со лба. - Здесь нас найдут.
Лоретта, дрожа, прижалась к камню. Подол её шелковых одежд, еще недавно роскошных, теперь был покрыты пылью и песком.
- Ты сказала, что грот заполнился водой, но потом она ушла? - спросил Марк, глядя на нее.
Она кивнула:
- Да… вода хлынула внутрь. Но через некоторое время она исчезла - будто ее выпила сама земля.
Яшар замер, его глаза сузились.
- Если вода ушла… значит, в гроте есть выход.

Рассказ Лоретты

Пока они возвращались к гроту Лоретта, рассказала свою историю.
- Меня зовут Лоретта ди Марко. Мой отец - венецианский купец. Нас захватили корсары. Отец погиб...
Она говорила о корабле, охваченном пламенем, о криках раненых, о том, как ее привезли в Стамбул и подарили султану.
- Хадиджа ненавидела меня с первого дня. Она ревновала султана ко всем, кто был моложе и красивее…
- А этот грот? - перебил Али. - Как ты там оказалась?
- Хадиджа сказала, что поможет мне бежать… но это была ловушка.
Яшар хмыкнул:
- Классика. Но если вода ушла - значит, где-то есть сток. Возможно, подземная река.

Возвращение в грот

Они осторожно спустились обратно в грот. Воздух стоял неподвижный, тяжелый - ни намёка на недавний потоп, лишь слабый запах сырости да влажный блеск на камнях выдавали, что вода была здесь.
- Ищем трещины, отверстия, любые признаки течения! - голос Марка прозвучал резко, словно удар клинка по тишине.
Омар, вдруг потянул отца за рукав:
- Пап, тут дыра!
В углу, за грудой обломков, чернела узкая расщелина. Яшар опустился на колени, приложил ладонь к камню.
- Это не просто дыра. - прошептал он. - Слышите?
Где-то в глубине, за слоями камня, шумела вода.
Они раздвинули камни, открыв узкий тоннель. Внизу, почти у их ног, бежал бурный, но узкий поток, исчезая во тьме. Вода пенилась, ударяясь о выступы, словно торопилась унестись прочь.
- Это путь наружу, - сказал Яшар. - Вода не может течь в никуда. Она куда-то вытекает.
Они двинулись гуськом, прижимаясь к стене. Яшар шёл впереди, луч фонаря дрожал на мокрых камнях. Али едва поспевал за ним, то и дело поскальзываясь на скользком дне. Внезапно Яшар резко остановился.
- Стойте!
Али чуть не врезался в него. Перед ними зияла пустота. Поток обрывался вниз, низвергаясь в черноту с глухим рокотом. Яшар высветил фонарём - вода исчезала где-то далеко внизу, в невидимой бездне.
- Водопад…
Но тоннель не заканчивался. Стена делала крутой поворот, уводя вбок.
- Нам туда.
Они двинулись дальше. Проход сужался, заставляя их идти боком, затем внезапно расширился - и они снова оказались в гроте.
Фонарь скользнул по стенам, выхватывая знакомые трещины, тот самый выступ, где Лоретта сидела с детьми. Марк замер.
- Это… что, мы шли-шли вперёд, а пришли обратно?
Его голос прозвучал глухо, словно стены насмешливо повторили его слова.
Тишина сомкнулась вокруг них.

Встреча во тьме

Луч фонаря дрогнул, выхватив из мрака взметнувшийся вверх клинок, а за ним – перекошенное от ужаса лицо, горящие безумием глаза, дрожащие губы, готовые выкрикнуть проклятие.
- Джинны! – прохрипел человек, и голос его, грубый от ярости, ударился о стены грота. Нож замер в воздухе, готовый обрушиться вниз.
- Стой! Мы люди! - Яшар резко шагнул вперед, подняв руки.
Свет фонаря пополз вверх, высвечивая Али и Омара, прижавшихся к отцу, Лоретту - её глаза расширились, губы беззвучно шевельнулись: "Повелитель…"
Клинок дрогнул.
- Лейла? - султан опустил руку. Его пальцы разжались, и нож со звоном упал на камни. - Ты… жива?
Он шагнул к ней, но тут же остановился, будто споткнувшись о невидимую преграду. Его взгляд метнулся к остальным:
- Кто эти люди? Почему они одеты как шайтаны?
Яшар медленно опустил фонарь, чтобы свет не бил султану в глаза:
- Мы путники, великий господин. Просто… заблудились.
Султан фыркнул. Его роскошный кафтан был изорван, тюрбан сдвинут набок, но властность в голосе осталась:
- Хадиджа сказала, будто ты сбежала через этот ход. Я вошел - дверь захлопнулась, факел погас.
Яшар нетерпеливо огляделся. Батарея фонаря садилась. Он бросил взгляд на "окно", что когда-то взорвали - теперь оно было целым, засыпанным песком.
- Нам нужно идти, - резко сказал он. - Пока свет горит. Султан идет с нами.
Они снова нырнули в узкий лаз, но свернули в другую сторону. Тоннель извивался, в одном месте с потолка низвергался миниатюрный водопад, превращая пол в бурлящий ручей. Далее стены сужались так, что приходилось пробираться боком и наконец - все тот же проклятый грот, встречающий их насмешливым эхом шагов.

Грот, освещенный солнцем.

На этот раз грот был залит мягким светом. Люк, который они когда-то взорвали, был целым, лишь слегка присыпанным песком. Сквозь щели пробивались солнечные лучи, рассеиваясь в пыльном воздухе. Под люком стоял пожилой мужчина в полосатых семейных трусах. Он запрокинул голову, разглядывая заваленный выход, и не сразу заметил вошедших.
- Э-э… здравствуйте? - неуверенно сказал Марк.
Рыбак резко обернулся, глаза его были широко раскрыты от изумления.
- Вы… вы тоже с озера? - спросил он хриплым голосом. - Только что плавал и вдруг сюда шлёпнуло! Вода схлынула, а я тут…
Он оглядел странную компанию: Лоретту в парандже, султана в расшитом халате, детей в майках и плавках, но без брюк. Его взгляд застыл на Яшаре.
Какой год на дворе? - спросил Яшар
- 1967 был с утра.
Яшар усмехнулся:
- Ну, я так и подумал! Как давно ты здесь?
- Минуту назад был там! - воскликнул рыбак, указывая вверх. Иду на рыбалку, вижу озерцо чистейшее, водичка прохладненькая - решил искупаться. В воду нырнул... и оказался здесь!
Дно грота было мокрым, со стен стекали редкие струйки, будто вода только что отступила. Рыбак показал трещину в стене, куда, по его словам, ушла вода.
- Вот туда она вся и стекла! - ткнул он пальцем.
Яшар направил фонарь - в стене зиял узкий лаз, ведущий в темноту.
- Ну что, идём? - спросил Марк.
- Видимо, пока всех пропавших не соберём не выберемся, - пошутил Яшар.
Но в его шутке была горькая правда.

Новый коридор.

Они вошли в проход. Воды здесь не было - лишь влажные стены да капающая с потолка вода.
Вскоре перед ними встала развилка: налево - узкий, почти заваленный проход,
направо - более широкий, но уходящий вниз под углом.
- Может, разделимся? - предложил Марк Ковальски.
Но никто не захотел оставаться без остальных.
- Без дяди Яшара мы тут пропадём! - заметил Омар.
- А без меня вы вообще бы сюда не попали, - парировал Яшар.
Решили идти направо. Коридор сужался, расширялся, петлял… И вывел их прямо к началу - в тот же самый грот.
- Опять?! - вздохнула Лоретта.
Теперь они уже не боялись.
- Значит, в следующий раз пойдём налево, - сказал Яшар.
И все рассмеялись.

1987 год. Исчезновение.

Озеро у Эгейского моря. Обнаженная Катрин смеялась, брызгаясь в прозрачной воде маленького озера. Ее бойфренд Томас лежал на пляже, лениво наблюдая за ней через темные очки.
"Schatz, hol uns Bier!" ("Дорогой, принеси нам пива!") - крикнула она, делая сальто в воде.
Томас махнул рукой: "Gleich!" ("Сейчас!")
Когда он через минуту поднял голову - озера не было...

1991 год. Дверь в прошлое.

Два русских туриста Игорь и Витя намеренно отстали от экскурсии, чтобы исследовать потайные закоулки дворца. Они спустились в подземелье.
- Ты видел эту дверь? - Витя потряс фонариком перед кованой плитой со странными символами. Рядом торчал ржавый рычаг.
- Давай проверим что там! - Игорь надавил на рычаг.
Дверь дрогнула.
- Тащи! — закричал Витя, ухватившись за ручку двери.
Струйка воды брызнула в щель.
- Опа...
Поток хлынул, сбивая Витю с ног. Он едва удержался за ручку, но тут на него с диким воплем вылетела обнаженная девушка. Они рухнули на пол, вода хлестала вокруг.
- "Was zum Teufel?!"("Какого чёрта?!") — Катрин вскочила, тут же покрывшись мурашками от холода и краской от стыда.
- Ты откуда?! — орал Витя, выплевывая воду.
- "Der See! Es war hier!"("Озеро! Оно было здесь!")
Игорь знал английский, ахнул:
- Она говорит, что была в озере...

Без выходная ситуация

Игорь скинул рубашку и протянул её Катрин. Мокрая, хлопковая ткань повисла на ней бесформенным мешком, превратившись в подобие короткого платья. Сам он натянул джинсовку на голый торс.
"Where is exit?"(Где выход?)- Катрин обернулась, судорожно подтягивая длинную рубашку Игоря, чтобы прикрыть бёдра. Её глаза метались по стенам.
Там, где минуту назад зиял тёмный проход, по которому парни сюда пришли, теперь была гладкая каменная стена, будто коридор никогда не существовал.
- Это невозможно! - Витя ударил кулаком по камню. Звук был глухим, без малейшего эха. - Мы только что прошли здесь!
Они вошли в грот. В центре, где-то на пятиметровой высоте имелось окно через которое лился мутный свет, будто сверху его придавливала толща воды.
"How we get out?"(Как мы туда доберёмся?) - прошептала Катрин.
Стены грота были гладкими, без выступов - ни трещины, ни щели, за которую можно было бы зацепиться. Витя попробовал встать на плечи Игоря, но до потолка всё равно не доставали. И, вдруг, шорох за спиной. Они резко обернулись.
Из стены, где только что не было ничего, вывалилась разношерстная группа людей.
- Откуда вы взялись?! - Витя отпрянул, натыкаясь на Игоря.
Яшар поднял фонарь, высветив узкую трещину в стене - той самой, что секунду назад была монолитной.
Катрин задрожала. Её пальцы вцепились в рукав Игоря.
"Wir sind in einer Falle..."("Мы в ловушке...")

Разгадка и побег

Яшар замер, прислушиваясь к странному акценту девушки. Её английский звучал жёстко, с характерным гортанным "r" - типичный немецкий выговор. Внезапно в его памяти всплыли пожелтевшие газетные вырезки из его старой тетради:"Студентка из ГДР... пропала при загадочных обстоятельствах... 1987 год..." - пронеслось у него в голове.
"Du... Studentin aus Deutschland? Jahr 1987?"("Ты... студентка из Германии? 1987 год?") - неожиданно спросил он на ломаном немецком, наблюдая, как её глаза округлились от удивления.
Катрин кивнула так энергично, что мокрая прядь волн шлёпнула её по щеке:
- "Ja, aber... was meinen Sie mit 1987? Es IST 1987!"("Да, но... что вы имеете в виду под 1987? Сейчас И ЕСТЬ 1987!")
Яшар обменялся взглядом с Марком, затем мягко добавил:
"Kindchen... f;r dich ist heute. F;r uns – lange Vergangenheit."
("Детка... для тебя это сегодня. Для нас – давнее прошлое.")
Яшар перешёл на английский, указывая на русских парней:
- А эти двое... они говорят по-русски? Когда они появились?
- Мы только что пришли и нашли эту. - Ответил Игорь по-английски, указав на немку.
- По-вашему сейчас 1991 год?
- Конечно, а у вас, что - другой?
Яшар быстро сопоставил факты. Рыбак (1967), немка (1987), эти двое (судя по их одежде и упоминаниям о России в газете - туристы 1991 года). Все они были теми самыми пропавшими, о которых он читал в старых вырезках.
- Мне все ясно, но нет времени объяснять, - резко сказал он. - Мы должны выбираться. Сейчас.
Яшар бросился к зловещему рычагу, тщательно его обследуя. Его загорелые пальцы скользили по ржавому металлу, выискивая малейшие зазубрины.
- Это механизм шлюза, - пробормотал он. - Когда рычаг опускают, открывается люк в куполе грота, вода сливается, рычаг поднимается и люк закрывает.
Марк, более технически подкованный, тут же сообразил:
- Если мы заблокируем рычаг камнем, когда вода сольется, люк останется открытым?
Яшар одобрительно кивнул, продолжая осматривать "окно" в потолке. Вода за толстым стеклом действительно прибывала, но медленно. Её слой был небольшим.
- У нас будет несколько минут, - рассчитал он. - Нужно создать человеческую пирамиду. Самый сильный должен выбраться первым и помочь остальным. Нам нужна веревка.
Яшар уставился на пояс султана, потом на чалму на его голове. Все взгляды невольно устремились к султану. Тот стоял, гордо выпрямившись, его богатый халат, промокший и порванный, всё ещё внушал почтение.
Султан медленно провёл рукой по своей роскошной чалме - символу его власти и статуса. Затем взгляд его упал на расшитый золотом пояс, каждый сантиметр которого стоил целого состояния.
- Ради жизни... - прошептал он, снимая драгоценный головной убор и передавая его Яшару.
Пальцы повелителя дрожали, развязывая узел пояса. Лоретта помогла ему его раскрутить.
- Быстрее! - подбодрил Яшар, разматывая белоснежный муслин чалмы.
Яшар попробовал размотанную ткань пояса и муслин на прочность."Вполне подойдет" - решил он. "Тут более чем достаточно" - прикинул метраж.

Побег

Когда рычаг с грохотом опустился и его заблокировали камнем, всё произошло молниеносно - вода с шумом устремилась в открывшийся люк.
Омару и Али отец велел прижаться к стене, чтобы в случае падения их не придавило. Султан, с надетой через плечо намоткой импровизированной веревки, взгромоздился на плечи Марка и Вити. Игорь, Яшар и рыбак образовали устойчивое основание. Лоретта и Катрин, встав на цыпочки, подталкивали снизу.
- Ещё! Ещё немного! - кричал Яшар.
Султан, наконец, ухватился за край люка. Мускулы на его руках напряглись, как стальные канаты, когда он подтянулся и перекатился наружу.
Через мгновение "верёвка" полетела вниз. Один за другим пленники выбрались на поверхность...

За гранью времени

Песок под ногами казался ненастоящим – теплым, невесомым, будто сама земля колебалась, не зная, в каком времени остаться. Когда последние песчинки времени осели, каждого из них охватило странное ощущение - будто кто-то заглядывает прямо в душу. Внезапно пространство вокруг заколебалось, и перед каждым возникли видения, которые они так жаждали, или боялись увидеть.

Султан застыл, когда перед ним развернулась сцена из его прошлого. Он увидел Хадиджу, свою любимую жену, которая в этот момент крепко держала за руку их маленького сына перед собранием визирей. Голос муфтия громко звучал в его ушах: "Повелитель исчез без вести. По закону, трон переходит к наследнику под регентством матери". Хадиджа опускала глаза, изображая скорбь, но уголки её губ дрожали от сдерживаемой улыбки. Султан понял всё - её любовь, их брак, даже попытку убить Лейлу - всё это было лишь шагами к единственной цели - власти.

Лейла ахнула, когда перед ней возник бушующий шторм. Она увидела своего отца, Андреа ди Марко, истекающего кровью, но цепляющегося за обломок мачты. Вдруг из морской мглы появился корабль с флагом Генуи. Моряки бросали спасательные круги, протягивали руки... "Он жив!" - Лейла разрыдалась, впервые за долгое время почувствовав облегчение.

Катрин вздрогнула, увидев своего Томаса. Он стоял на том самом пляже, сжимая в руках её фотоаппарат.
Сердце её сжалось от внезапной боли от жгучего чувства вины. Она всегда думала о нём с легкой, снисходительной нежностью, как о забавном, милом парне, с которым хорошо провела пару месяцев. Она была уверена, что он забыл её через неделю после исчезновения.
А теперь она смотрела, как годы шли перед её глазами - как он искал её... Весь её самодовольный миф рухнул в одно мгновение, смявшись под тяжестью его верности.

Яшар увидел свою деревню, которую покинул в юности. Там по-прежнему жила его первая любовь - Фатима, теперь уже бабушка с десятком внуков. Она сидела под тем же ореховым деревом, где они когда-то целовались, и рассказывала внукам сказку о юноше, который отправился искать приключения и не вернулся...

Когда сияющий поток голограмм коснулся детей и Марка, их лица одновременно озарились удивлённой радостью. Перед ними возникла молодая женщина в лёгком летнем платье. Солнечные зайчики играли в её тёмных волосах, а глаза светились беззаботным счастьем. Она смеялась, размашисто махала рукой и посылала воздушный поцелуй прямо в камеру, словно стояла где-то на цветущем берегу. Али ахнул:
- Мама! Такая, как перед отъездом в Анкару...
Он вспомнил этот день. Она укладывала чемодан, напевала турецкую песенку и вдруг обернулась, послав им с отцом этот самый поцелуй. Тогда он не придал этому значения. Теперь же этот жест казался ему самым драгоценным воспоминанием.
Омар замер, не моргая. Он знал маму только по потёртой фотографии на тумбочке отца и по смутным обрывкам снов. Живая, движущаяся, улыбающаяся - она оказалась красивее, чем на снимке. Мальчик неуверенно потянул руку к голограмме, но коснулся лишь пустоты.
- Красивая... - прошептал он, и его глазах стояли слёзы восторга, смешанного с грустью.
...Они обнялись, продолжая смотреть на видение. Для Али это было возвращение в прошлое, для Омара - встреча с мечтой.
Марк молча положил свою большую, тяжёлую руку на плечо каждого из мальчиков. Он ничего не сказал. В этом молчаливом жесте было всё: «Я понимаю. Мне тоже больно. Вы не одни».
Голограмма медленно растворилась, оставив после себя тишину и лёгкий запах жасмина - маминых духов. А на плечах мальчиков ещё несколько секунд держалась тёплая и твёрдая ладонь.

Старый рыбак увидел свою голограмму. Его морщинистое лицо, привыкшее к солёному ветру и одиночеству, задрожало. Перед ним, словно на огромном экране, развернулась жизнь, которую он никогда не видел. Он увидел своих сыновей Ахмета и Хасана. Не мальчиков-подростков, какими он оставил их в далёком 1967-м, а взрослых, умудрённых жизнью мужчин.
Ахмет, его старший, стоял на балконе высокого дома где-то в Стамбуле. Он был одет в дорогой костюм, а рядом, обняв его за руку, смеялась темноволосая женщина. Две девочки с огромными бантами и в нарядных костюмчиках играли у его ног. «Внуки... - прошептал рыбак. - У Ахмета дочки...»
Картина сменилась. Теперь он видел Хасана. Тот был на рыбном рынке в Измире, но не простым рыбаком, а хозяином - считал деньги, отдавал распоряжения помощникам. Его лицо было серьёзным, но довольным. Жена Хасана, полная, дородная женщина, поднесла ему стакан чая. Рядом стоял пацан и дергал женщину за подол.
"У Хасана сын..." - Рыбак не плакал. Он смеялся тихо, счастливо. Его мальчики выжили. Они не пропали без вести, не умерли в бедности. Они построили свои жизни, нашли любовь, родили детей.
Видение стало медленно гаснуть. Последним кадром стала старая фотография в рамке на комоде в доме Ахмета - тот самый снимок, где он с сыновьями стоит у своей лодки «Умид»(«Надежда»). Они помнили его.
Голограмма погасла, но на лице рыбака осталась умиротворённая улыбка. Тяжёлый камень вины и тоски наконец свалился с его души. Он не видел своих детей взрослыми, не нянчил внуков, но теперь он знал - его надежда оправдалась. Его мальчики были счастливы.

Когда поток света накрыл русских туристов, их лица, привыкшие к браваде и иронии, застыли в изумлении. Они увидели не себя, а тех, кого бросили, сбежав в Турцию.
Игорь увидел свою мать. Не ту, что провожала его с улыбкой, а поседевшую старушку, которая каждый год в день его исчезновения ставила два прибора на скромный стол в хрущёвке. Она зажигала свечу перед иконой и смотрела на его школьную фотографию, шепча: «Вернись, сынок...» Игорь, всегда считавший себя крутым парнем, содрогнулся. Он бежал за приключениями, а она... она тридцать лет ждала.
Витя увидел своего младшего брата-инвалида Славу, которого он поклялся защищать. Но вместо этого сбежал в погоне за «лёгкой жизнью». Слава, теперь уже взрослый мужчина, жил в том же душном бараке. Он красил за копейки чужие заборы, а вечером, хромая, нёс в реабилитационный центр подарки для таких же, как он, детей-инвалидов. «Он стал тем, кем должен был стать я...» - пронеслось в голове у Вити. Его брат, которого все жалели, оказался сильнее и чище его самого.
Голограмма погасла. Игорь и Витя молчали, не глядя друг на друга. Впервые за долгие годы их бравада испарилась, обнажив стыд и горечь упущенного. Они сбежали от одного прошлого, чтобы попасть в другое, где не скрыться от самого себя.

Потом все исчезло. Они стояли в идеальной прозрачной сфере. Ее стены мерцали, как тончайший шелк, сотканный из света. А снаружи, в холодном сиянии, двигались человекоподобные существа в струящихся белых одеждах.
Султан упал на колени.
- Боги...
- Инопланетяне, – произнес Марк.

Один из инопланетян приблизился. Его лицо было прекрасным и пугающе чужим - фарфоровая кожа, большие, черные, бездонные глаза, длинные пальцы с прозрачными ногтями.
Он заговорил. Звук напоминал шум прибоя, но в головах тут же возникали ясные слова:
- Я Хранитель истории Земли. Вы в ней последние. Портал закрывается навсегда.
И тогда они узнали правду:
- Древние марсиане построили временнЫе порталы, чтобы добывать ресурсы Земли. Но на Землю претендовали и жители Фаэтона. Они не смогли договориться и начали войну. Сначала воевали на Земле, но потом марсианский космический флот, через портал, незаметно подобрался к Фаэтону и взорвал планету изнутри. Куски Фаэтона образовали пояс астероидов. Крейсеры Фаэтона нанесли удары по Марсу такой силы, что планета вмиг лишилась атмосферы, вода моментально испарилась.
Земля сильно пострадала от их войн. Великие Инопланетные Организации(ВИО). создающие жизнь на планетах, очистили землю, посадили растения, завезли животных и несколько видов людей. Бесхозные временнЫе порталы стали ловушками. ВИО приходилось извлекать пленников и содержать их временно на специальных станциях - Ковчегах, где поддерживаются условия благоприятные для землян. Их отправят туда же.
Первым взорвался Султан. Его голос, привыкший командовать, прозвучал громко и властно в стерильной тишине зала:
- Нет! Я требую вернуть меня обратно! Мой трон, моя империя ждут! Я должен наказать предательницу и вернуть то, что по праву моё!
Хранитель, не меняя выражения своего невозмутимого лица, поднял руку. В воздухе возникла объёмная карта Османской империи. Она медленно рассыпалась в прах, сменяясь другими границами, другими флагами, другими названиями.
- Ваша империя завершила свой путь. Её время истекло. Возвращение невозможно, ибо некуда возвращаться. Песочные часы вашей эпохи опустели.
Тишину нарушила Лоретта, в глазах которой стояли слёзы облегчения за отца и горькие слёзы по своей прежней жизни.
- А я? Я просто хочу домой, в Венецию...
На её глазах каналы Венеции начали мелеть, а знакомые палаццо один за другим погружались в пучину вод.
- Ваш «дом» сейчас лежит на дне моря. Прошлое не просто ушло - его физически больше не существует.
Тогда все заговорили разом, отчаянно и беспомощно: рыбак умолял отправить его к его сыновьям, которых он только что увидел. Катрин кричала, что Томас, её Томас, всё ещё ждёт её. Русские туристы требовали вернуть их в Россию, бы всё исправить.
Но Хранитель был непреклонен. Он объяснил холодной, безэмоциональной логикой:
- Ваши временные линии закрыты. Возвращение любой из вас в точку исчезновения создаст парадокс, способный разорвать ткань реальности. Вы стали песчинками, застрявшими между шестернями времени. Единственный путь - вперед. Единственное место, где ваша жизнь может продолжиться - это Ковчег и обновленная Земля.
Хранитель повёл рукой, и стены его кабинета растворились, превратившись в гигантскую, мерцающую голографическую карту Земли. На ней, словно язвы, светились сотни тусклых точек.
- Ловушки - это не одна ваша пещера. Их было множество. Разломы в самой ткани времени, оставшиеся после экспериментов марсиан. - Его голос был ровным, лишённым эмоций, как диктор, зачитывающий технический отчёт. - Мы не могли их закрыть, пока внутри оставалась хотя бы одна заблудшая душа. Это вселенский закон - не уничтожать жизнь, даже по незнанию попавшую в ловушку. Он приблизил изображение, и герои увидели знакомые очертания своего грота, помеченные как «Объект 734-B. Статус: деактивирован.
- Извлечь вас можно было только дистанционно, с помощью фокусировки гравитационных лучей со станции на Луне, где вы сейчас и находитесь. Ваш грот был последним. Пока мы эвакуировали вашу группу... - Хранитель сделал паузу, и голографическая карта Земли вдруг побагровела. На ней вспыхнули десятки огненных вспышек. - ...человечество вступило в Великую войну. Ядерный огонь пронесся по планете.
Карта сменилась видами руин городов, выжженных пустынь, мёртвых океанов.
- Ваши цивилизации погубили жизнь, сотворенную нами на Земле. Флора и фауна уничтожены. Нам пришлось применить крайние меры: силой Лунного притяжения были подняты воды Мирового океана и гигантскими волнами смыт радиоактивный пепел ваших городов. Проведена тотальная дезинфекция, восстановление атмосферы. Сейчас мы заселяем планету флорой и фауной из нашего банка генов, хранящихся на Ковчегах.
Хранитель повёл рукой, и стены его кабинета растворились, превратившись в гигантскую голограмму. Но это были не руины Земли. Это были виды просторных, залитых светом залов, похожих на города под куполом. Люди в одеждах разных эпох - от древних туник до современных футболок работали вместе в лабораториях, выращивали растения в гигантских гидропонных фермах, обсуждали чертежи и... смеялись.
Их лица были удивительно светлы и радостны. В глазах не было и тени того ужаса, что они пережили в ловушках времени. Здесь, на Ковчегах, они обрели не просто безопасность, а главный ресурс, отнятый у них в прошлом, - уверенность в завтрашнем дне. Они не просто выживали. Они учились, творили и строили общее будущее, зная, что их ждёт новая, чистая планета.
- Здесь на Ковчегах время течёт иначе. - Продолжил Хранитель. - Вы не стареете. Те, кто прибыл сюда в пожилыми прошли курс регенеративной терапии и находятся теперь в репродуктивном возрасте. Вы все - последнее наследие старой Земли. Вы пройдете подготовку, чтобы стать не просто выжившими, а родоначальниками новой, мудрейшей цивилизации. Без тех ошибок, что привели к войне. Они прошли через тот же шок, что и вы, - голос Хранителя прозвучал тише. - Но здесь они обрели покой. Система Ковчегов даёт им всё: знания, здоровье, смысл. Их радость - это не забытьё. Это осознанная надежда созидателей.
Он обвёл взглядом своих слушателей - султана, Лейлу, рыбака, туристов, Яшара, Макса, детей. В его словах была надежда, но в их глазах он увидел шок и пустоту. Они услышали его, но ещё не почувствовали.
Последняя надежда вернуть старую жизнь покинула их окончательно. Они поняли, что их прошлое, настоящее и будущее - всё, что они знали безвозвратно умерло. Острую боль потери сменила тихая, всеобъемлющая скорбь. Они были больше не просто путешественниками во времени - они стали беженцами из самого времени, вечными изгнанниками из своих эпох.
Их старые жизни превратились в киноленту, которую можно пересматривать, но в которую нельзя было войти. Молчание повисло тяжёлым покрывалом. Но именно в этой тишине, в этой общей боли, и родилось нечто новое. Они посмотрели друг на друга - бывшие рабы и повелители, враги и незнакомцы увидели в чужих глазах то же отчаяние и ту же решимость. Их судьбы, спаянные одним горем, теперь были связаны навеки. Они стали экипажем одного утлого судна, выброшенного в океан вечности. И чтобы выжить, им предстояло научиться грести в одном направлении.

Конец фильма.