Командировка

         Эта история началась задолго до того, как я приняла решение поехать в командировку, чтобы проверить ведение делопроизводства на таможенных постах Курганской таможни.  Ну, давайте, всё по порядку.
         В лихие девяностые распад Советского Союза начался с перестройки, за которой последовала полномасштабная конверсия оборонных предприятий. Я в те годы трудилась в проектном институте Миноборонпрома ГСПИ «Союзтрансмашпроект» в должности заведующего канцелярий. Институт был секретный, так называемый «почтовый ящик», где разрабатывались проекты оборонных заводов, военных полигонов, космодромов, которые в проектах значились, как стартовые площадки. Вся документация шла под грифом «ДСП», «секретно», «совершенно секретно» и «особой важности». И вдруг, однажды пришло простое письмо без грифа, в котором была информация о баллистических ракетах. Я поняла, что произошла катастрофа. И оказалась права...
         Вскоре началось сокращение штатов нашего института, причём первыми «под нож» попали сотрудники СКБ (специального конструкторского бюро), которое занимало целый этаж девятиэтажного здания. Институт обнищал. Зарплату сотрудникам платить практически перестали. Иногда её выдавали «натурой» в виде шапок-ушанок и ботинок, реже – наборами продуктов. Руководство решило сдать в аренду освободившийся этаж, и, как вы уже, наверное, догадались, арендатором стала Курганская таможня.
        Так я узнала о её существовании и о том, что таможня ведет набор кадров. К моему сожалению, нужны были только экономисты и юристы, а диплом учителя французского и немецкого языков и многолетний опыт работы в должности заведующего канцелярией в тот момент не давали мне никаких шансов на трудоустройство в таможне. Хотя, видимо, пожалели,  и предложили оставить резюме на тот случай, если будет создаваться отдел делопроизводства, но я поняла, что шансов у меня нет. Вскоре таможня «переехала» в собственное здание. После этого, позвонив несколько раз в отдел кадров, я поняла, что тема для меня закрыта.
       Каково же было моё удивление, когда через год, когда я уже похоронила надежду быть в рядах таможенников, мне позвонили и пригласили на собеседование. О должности начальника отдела, несмотря на мой стаж в этом качестве, сразу велели забыть, сказав, что эта должность для мужчины. 21 февраля 1995 г. меня приняли рядовым инспектором с испытательным сроком. Да я и не претендовала на руководящую должность. Зарплата инспектора была выше моей в институте в три раза и её регулярно платили.
       Однако, начав работать, я поняла, что в отделе нет ни одного специалиста по делопроизводству, да и самого делопроизводства по сути нет. Ни номенклатуры дел отдела и таможни в целом, ни книги регистрации приказов. Никто не знал правил оформления документов, ну и т.д. Поскольку у меня был большой опыт, я стала потихоньку подсказывать сотрудникам, как правильно организовать работу. Ровно через три недели, в день моего рождения, меня вызвали к начальнику таможни. Я подумала, что вероятно, своим рвением испортила всё и не прошла испытательный срок, но Сергей Владимирович Лапченко в присутствии заместителя начальника таможни по работе с личным составом Павла Васильевича Корчажкина зачитал приказ о моём назначении исполняющим обязанности начальника отдела. А вскоре я поехала на аттестацию в Уральское таможенное управление, где получила первое звание «капитана» (тогда были ещё классные чины), убедив аттестационную комиссию в своей компетентности.
        Вот с этого момента и началась моя эпопея. Получив форму и удостоверение, я с полной ответственностью стала налаживать делопроизводство не только в аппарате таможни, но и на таможенных постах. Сначала нужно было провести ревизию документации в отделах таможни, которая, в отсутствие специалистов по делопроизводству, утонула в документах. Повсюду в шкафах и на полу лежали горы документов. «Полный хаос и раскардак», – так думала я тогда. Архива не было, оформлять дела надлежащим образом было некому.
      Однажды я стала свидетелем того, как четыре сотрудницы тащили волоком по асфальту к служебному автобусу огромную коробку с документа-ми. Я спросила, что это. Мне ответили:
     – Да так. КТС-ки.
       Я тогда ещё не знала, что это корректировки таможенной стоимости, но спросила, куда они собрались везти эти документы. Ответ был шокирующим:
– Да баню топить. Они нам на голову из шкафов падают, новые класть некуда.
Пришлось заставить вернуть документы в таможню и объяснить, что вся таможенная документация является собственностью государства и может быть уничтожена только в установленном порядке. Назавтра эту информацию узнали все начальники отделов и таможенных постов.
       Вскоре была создана экспертная комиссия, созданы и оборудованы архив таможни и секретная часть. Началось обучение назначенных приказом по таможне сотрудников, ответственных за делопроизводство, проведение для них семинаров и проверок делопроизводства.
Наконец, предыстория окончилась, пора возвратиться к началу повествования. В тот день я собралась провести проверку делопроизводства на Петуховском и Макушинском таможенных постах и воспользовалась приездом на аппаратное совещание их начальников.
      Поехала в форме и с удостоверением, как положено. Дело было зимой. Приехали в Макушино затемно, а гостиниц в городке нет. Разместили меня сначала в неприспособленном помещении без отопления и света. Привезли мне свечку. Окно без стекла, едва прикрыто фанерой. Остаться в полной темноте и холоде я категорически отказалась. Кое-как сотрудница поста договорилась с руководством железнодорожной станции Макушино о выделении мне места в комнате для отдыха подвижного состава.
       Я очень обрадовалась. Наконец-то тепло и светло. Но, оказывается, рано обрадовалась. В общей комнате находились и мужчины, и женщины. Причем мужчины абсолютно бандитского вида и женщины-цыганки с маленькими детьми. Понятно, что мне предстояла беспокойная ночь. Из разговоров я поняла, что четверо вооруженных мужчин сопровождают фуры, стоящие на привокзальной площади. Они сменяли друг друга через час, охраняя машины. Увидев меня в таможенной форме, они понимающе переглянулись и вышли в коридор для переговоров.
      Лечь спать мне пришлось полностью одетой. Вот теперь я пожалела, что надела форму, поехав в командировку. Стало понятно, что я нахожусь опасной ситуации – под верхней одеждой сомнительных мужчин были автоматы. Сотовых телефонов тогда не было. Начальства рядом никакого. Было далеко за полночь, а я старалась не заснуть, лежала с закрытыми глазами, и прислушивалась к их разговорам. Не раз были произнесены слова: «удостоверение», «Макаров» и «заложники». Из коридора, через маленькое окно над дверью, падал приглушенный свет, напоминающий ночное освещение в поезде. Видны были только нечеткие силуэты мужчин, которые долго разговаривали шепотом.  Я очень перенервничала, устала и почти задремала, когда ко мне на цыпочках подошёл один из них, но я тут же открыла глаза и строго спросила:
        – Что вы хотели?
Мужчина не ожидал, что я не сплю, отпрянул от меня и, пожав неопределённо плечами, вышел из комнаты. Шёпот за дверями усилился. Было понятно, что они не знали, что со мной делать: толи дождаться, когда засну и вытащить удостоверение, толи просто поняли, что я без оружия, которое их интересовало. Скорее всего, они везли контрабанду, и хотели подстраховаться.  Но так и не решились. А я за ночь не сомкнула глаз.
       Рано утром за мной пришла сотрудница поста. До обеда я провела проверку документов в Макушино, потом меня увезли в Петухово, где предстояло проверить документацию на самом посту и на Неверовском автопереходе.
Поздно вечером, буквально за минуту до отправки электрички в Курган, меня привезли на станцию Петухово. Только я села в последний вагон, где была только одна пожилая женщина, как состав тронулся. Было девять часов вечера, за окнами темно. Дорога дальняя и я обрадовалась, что наконец-то смогу спокойно подремать. Да не тут-то было!  В вагон ввалилась компания агрессивных подростков под предводительством молодого человека лет шестнадцати, абсолютно хулиганского вида. У меня сложилось впечатление, что он ранее сидел в колонии для несовершеннолетних и считал себя предводителем банды, которая гоняла по электричке взрослого мужчину, угрожая ему. Мужчина был реально испуган, вырывался из цепких рук малолетних хулиганов, пытался скрыться в соседнем вагоне, но они бегали за ним по пятам. Я сидела и думала: «Будь у меня оружие, я бы вмешалась в опасную ситуацию и могла помочь мужчине».
        Минут через пятнадцать свора пьяных разъяренных подростков, которых науськивал их предводитель, снова вернулась в мой вагон и зажала несчастного мужчину на сидении возле самых дверей. В это время электричка замедлила ход, мужчина страшно закричал.  Малолетние бандиты ткнули мужчину в живот ножом и выпрыгнули из вагона в темноту на неизвестной мне станции. Я кинулась к раненому. Ему была нужна срочная медицинская помощь. Я нашла проводницу. Она вызвала начальника смены, который оперативно по радио вызвал машину «скорой помощи», и к счастью, она быстро приехала.
      Когда электричка снова тронулась, я долго не могла прийти в себя от страшных событий. Для одних суток это было слишком! «Вот это командировка! Никогда её не забуду!» – думала я ошарашенно и решила, что проверять посты без коллег больше не поеду, тем более в форме.
Все выходные я думала о пережитых экстремальных событиях. Думала-думала и надумала. Придя в понедельник в таможню, я обратилась к начальнику отдела таможенной охраны Бухову В.В. с просьбой научить меня стрелять из ПМ. Он удивился и спросил о причине такой просьбы. И вот что я ему ответила:
       – Виктор Васильевич, я – вечная пацифистка, всегда негативно относившаяся к любому оружию, обязательно должна научиться стрелять из табельного оружия, которое мне положено по должности. Как вы думаете, смогла бы я предупредить это преступление, если бы была вооружена?
       Узнав о перипетиях моей командировки, увидев мой серьёзный настрой, бывалый полковник пригласил меня на стрельбы и лично учил меня стрелять, приговаривая:
– Хочу, чтобы это умение вам никогда в жизни не пригодилось!
08.08.2025