Сказание о Руси. Часть-13-ок

Сказание о Руси. Часть-13-ок.

Отправившись в поход на Византию, Светослав интуитивно чувствовал опасность этой затеи, из-за малого войска и оторванности от своей земли. Поэтому он вызвал к себе на встречу около колёсного волока, сыновей Олега и Ярополка, а так же пятерых особо доверенных дружней. Сказав им, что идёт воевать Крым, он утвердил за Ярополком Киев, а за Олегом Коростель, обговорил с ними возможные ситуации. Твердославу наказал набрать две тысячи конных и водных,  всех довести до моря.

Отпустив их, он приказал собрать сорок облегчённых телег, пятьдесят боевых стругов, и  набрать из запорожцев две тысячи воинов. Всё это было сделано за день. Поставив струги на колёса, дружина за три дня добежала до воды, спустила струги на воду, разобрала телеги, погрузила в струги и вышла в море, разогнав прибрежных хазар, и всем говоря что Светослав с большим войском идёт на Херсонес и Крым.  Выслав к побережью Крыма десять стругов на разведку, он приказал им ночью вернуться обратно,  в эту же ночь взял направление на юго-запад, и через четыре дня высадился в двухста верстах от Царьграда.
Отправив посланцев во все концы, он объявил, что пришёл поднять восстание против Цимисхия. В ожидании восставших, сделали из толстого дуба огромный таран, поставили на толстые катки, вырезанные из этого же дуба,  направились в сторону Царьграда, и уже через пять  дней были под его стенами. 

В это время Иператор Цимисхий и все три его главных полководца были на востоке, и боролось с восстанием, и всё, казалось, складывалось удачно, тем более, что узнав о подступлении Светослава к Царьграду, к нему сразу пришли до пяти тысяч восставших. Этого было мало, вооружение откровенно слабое, и Светослав понял, что особо на них надеяться не стоит.   
Воины Светослава в отдалении соорудили наклонные полоза, подвинули их к воротам, подняли на них таран, установленный на валки. От первого удара ворота сильно заскрипели, но выдержали. Оттянув верёвками таран на исходные позиции, снова его сильно разогнали и ударили по воротам. На этот раз сотрясение было чувствительным.

Вскоре на воротной башне появились белые флаги и призывы начать переговоры. Светослав потребовал открыть ворота, и тогда всем будет сохранена жизнь. Они согласились, но через пять часов сказали, что не могут открыть ворота, так как от удара тараном их заклинило, и предложили спустить к ним переговорщиков на верёвочной леснице.
Светослав согласился, вниз спустились два человека, и они начали обсуждать условия мира. Переговорщики говорили, что у них достаточно золота и серебра, но без императора они им распорядиться не могут, и что они отправили гонца за решением воли Цимисхия. Надо только подождать два-три дня.

Через день пришёл гонец от Цимисхия с просьбой дождаться его, и он сам лично будет говорить со Светославом.
Поняв, что император придёт не один, а с армией, Светослав решил поторопить развитие ситуации, и снова начал таранить ворота. Но неожиданно, во время очередного удара, ворота распахнулись, таран влетел внутрь,  из ворот выскочила сотня конных латников, а со стен дождём посыпались стрелы. Буквально за несколько минут, таран уащили внутрь, конники тоже скрылись и ворота закрылись. Шесть конников, у которых были убиты лошади, были пленены, но Светослав даже не стал их допрашивать. Он понял, что дня через три-четыре здесь появятся тысяч пять профессиональной армии, и начал собирать разрозненные отряды восставших.

Набрав около пятнадцати тысяч, он отступил к небольшой ближайшей крепости, и ночью, взяв с собой пять тысяч более или менее экипированных, пошёл в обходной манёвр, но ночью неожиданно вышел на византийцев там, где совсем не ожидал их увидеть. Их тоже было тысяч пять, но они были отдохнувшими, а у Светослава уставшие. Отступление грозило полной катастрофой, и Светослав повёл войско вперёд.
Дрались отчаянно, даже среди крестьян сбежавших было немного. И византийцы дрогнули, начали отходить, а потом откровенно побежали. Гнаться за ними сил уже не было. Тем более было понятно, что где-то на подходе движется византийская конница, и Светослав решил вернуться к своим стругам.

Но время было упущено, дойти до моря со стругами они не успели. Две трёхтысячных конницы, обошли их с двух сторон. Выставив колёсные струги в два ряда, и на ходу держа  оборону, они медленно продвигались в сторону моря.  Местные крестьяне почти все разбежались, осталось около девятисот своей гвардии.      
Но вскоре их догнали три тысячи пеших, и Светослав приказал сдаваться. Умирать уже не было никакого смысла. Бросив оружие, сбились в кучку. Светослав обнял Соника, сказал:
 - Ничего, ещё не вечер. Нас всех выкупят. Византийцам деньги дороже, чем наши смерти. Запомни, на всякий случай, что воевать всегда надо только на своей земле. 

Наконец-то они увидели Царьград изнутри. Каменные постройки выглядели более величественно, но Светослав уже знал, что при землетрясениях деревянные постройки более крепки. Светославу и Сонику даже показали внутреннее убранство Храма Святой Софии, и потом, в переговорах, Цимисхий спрашивал – не готовы ли они принять христианство. Оба отвечали что надо подумать, и что в Киеве уже многие приняли эту религию.

 - Религию определяет власть, и что там думают многие – совсем не важно. Когда я получу за вас выкуп, тебя, Светослав, я отпущу без всяких оговорок, а от Сеника буду требовать дополнительное условие – принятие христианства. И надеюсь что  этого времени, месяц-два, тебе, княжичь, будет достаточно, чтобы всё хорошо продумать.
Однако, через две недели Цимисхий изменил решение, сказал, что отпускает Светослава, а Сеника оставляет в заложниках.
 - Сам ты там быстрее организуешь выкуп, и за себя, и за сына, и за дружину.  Пойдёшь под парусом, но на всякий случай с тобой пойдут шесть твоих самых верных гребцов, с своим оружием. 
 
Их проводили две парусных лодки, в каждой по шесть гребцов, в ночь третьего дня впереди показались три береговые огня и провожатые повернули обратно.
 - Кто-то из наших не спит, - сказал Светослав. – Не пойму, где это мы.
Они причалили к берегу, свернули парус. Вдруг за береговыми валунами увидели шевеление, и сразу до сорока стрел воткнулись в их тела. Наверное, никто из них даже не успел осознать, что случилось.
А это был Крымский берег, и расстреляли их хазары.
 - Найдите бумагу об освобождении князя, и отрежте ему голову. Подарим её хану Кобяке, - произнёс голос в темноте.

 
В 972 году на Русь пришли вести о смерти Светослава. Казалось, в стране ничего не изменилось, но слухи ходили самые разные. В том числе и о битве между Ярополком и Олегом, и о смерти Олега, и что следующим будет Владимир.
Владимиру было уже двенадцать лет, и он ничего в этих слухах не понимал. Олега и Ярополка воспитывала бабушка Оля, и их матери. А у Владимира были другие – мама, бабушка и дедушка. Теперь он остался только с мамой, и ещё с дядей Скетмалом, и дядей Добрынем.
Вокруг постоянно шушукались люди, говорили о  власти, и борьбе за неё. И он уже знал, что тоже должен за неё бороться, но не знал – как. 

Вскоре пришли более подробные сообщения. Дружбе Киева и Полотья мешали древляне, и два войска, объединившись напали на Коростель, но не сумели его взять. Порушив сёла и хорошо их ограбив, войска разошлись, наложив на древлян дань.
Труднее всего эти новости переносила Малушка. За пару месяцев, из молодой и красивой женщины она превратилась в неприметную старушку. Слёз уже не было. Когда человек плачет, он на что-то надеется, для неё же все надежды были порушены. Единственное, что её ещё заставляло что-то делать – её сын, но она видела какие  тучи над ним сгущаются, а сил,  чтобы ему помочь, не было. 
И только благодаря работе Скетмала и Добрыни, удавалось сохранить дружину и стимулировать её деятельность.

Из Киева пришли десять дружинников, привезли письмо от Ярополка. Он писал,  что очень сожалеет, что так получилось с Олегом, но он пошёл против киевской власти, а без неё вся русская земля будет порушена и захвачена пришлыми народами. Как старший брат, он просит, чтобы Владимир во всех серьёзных делах советовался с ним. Ещё он просит Владимира прийти в Киев, или встретиться в любом другом месте, чтобы разделить подоброчные территории, и жить дальше в дружбе и согласии.

На письмо ответил Скетмал, сказав, что в настоящее время, и Володимер и его мать, сильно болеют, и возможно и не выздоровеют, и отказываются от всех оброчных территорий в пользу Киева. Что касается Новограда, то здесь всё решает вече, и пока оно все новоградские земли никому отдавать не хочет. А его земли простираются по всему волжскому волоковью, вплоть до Оки и Смольни, и на запад до Плескова, о чём они и просили передать.

Новой весной, когда Володемеру исполнилось 15 лет, морские норманны перекрыли Балтику и всю торговлю с запада направляли по  Северной Донве (Западная Двина), а для новгородцев идущих на запад, увеличили дань в два раза. Это вынудило местных купцов искать управу на своевольщиков, и было решено, что дань пойдёт на организацию войска. Надежду на победу им давал козырь в виде князя Володемера, и фактическое отсутствие личных интересов у норманнов. Володемер  и Малуша с радостью согласились, отомстить кровичам и латвичам за разорение древлянских сёл. Начало собираться ополчение, а гонцы осаждали морских норманнов, уговаривая чтобы они соблюли нейтралитет.

В ополчение набралось восемь тысяч, и две тысячи профессионалов-норманов. Да дружина князя к этому времени разрослась почти до трёх тысяч. Кровичи, по сведениям, могли собрать столько же, но у них было до пятиста всадников. Решили сделать ставку на неожиданность, хотя общую подготовку скрыть было трудно.
Бой был трудный, но быстротечный, ни тот, ни другой народ воевать не хотели, а интересы купечества должны решать сами купцы.
Но это была первая победа Володемера. В результате её он получил беспрекословную поддержку новгородцев, упорядочение двух торговых путей, и породнился с местной родовой властью, женившись на Рогнеде. Но Рогнеда ранее была обещана Ярополку, и всем стало понятно, что дальнейшим продолжением этой битвы будет борьба престолов.
    \\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\