О следующем дне после переворота

На следующий день после переворота все бегут свидетельствовать свое почтение новой власти. Особенно это касается интеллигенции, точнее - ее элиты. Простой работяга в провинции пожмет плечами ("Ну, оно и так видно было. Значит, теперича у нас новый премьер-министр"). Но элита интеллигентская не такая - она лоб расшибет, чтобы удостоверить новых правителей в своих верноподданнических чувствах.

Запомните пару примеров из истории Французской революции.

Художник Давид был дружен с Робеспьером и даже кричал 8 термидора, что выпьет цикуту вместе с Неподкупным. Неподкупному и его приспешникам отрубили головы, но Давид никакой цикуты не испил, наоборот, стал оправдываться, что Робеспьер его обманул.

Далее - Руже де Лилль. Для нового поколения - это автор "Марсельезы". Если не знаете, начните знакомиться с ним с чтения "Звездных часов человечества" Стефана Цвейга. Так вот, Руже де Лилль тоже отметился во время танцев на могиле Неподкупного: сочинил гимн в честь срыва "заговора Робеспьера".

А ведь и Давид, и де Лилль - знаменитости. Что говорить о более мелких экземплярах, не оставивших после себя ничего, кроме своих отпрысков?

Одним словом, люди умственного труда, за редким исключением, всегда готовы присягнуть на верность - и праведникам, и преступникам.

Не знаю, чем тогда отличается от "мозга нации" тот, кто, как некто Уврар, скупает в первые дни революции 1789 г. всю бумагу, понимая, что скоро возрастет количество газет, декретов, листовок и прокламаций, следовательно, потребуется много бумаги, и, спекулируя, перепродает ее в последующие месяцы, наживая миллионы. В чем разница тогда между этим предприимчивым человеком и неким художником, поэтом, музыкантом, режиссером или юмористом, которые готовы получить орденок или медальку из рук правителя - неважно, с какими убеждениями?

Полагаю, интеллигенции на Востоке и на Западе давно пора официально засвидетельствовать: "У нас - гибкий хребет". Все равно это уже давно стало секретом Полишинеля.