Пленники Острова Змеиный

Дымка еще клубилась над Норилкой, когда резиновая лодка Анны с тихим шипением спустила воздух, намертво зацепившись за подводную корягу недалеко от незнакомого острова.

"Просто короткая прогулка до рассвета", – мысленно ругала себя Анна, вытаскивая на песок остатки вещей. Рядом, виляя мокрым хвостом, ходила ее верная лабрадорша Молли, добрая душа в персиковой шкурке. "Ну что, девочка, похоже, мы тут надолго?" – Анна попыталась улыбнуться, гладя теплый бок собаки. Телефон, увы, утонул вместе с сумкой. Остались только они, одежда, ошейник на Молли и крепкий поводок.

Первый день прошел в разведке. Остров был невелик, поросший смешанным лесом, с песчаной косой и небольшим болотцем в глубине. Родничок рядом с болотом порадовал Анну. Воды в нем было предостаточно, но еду еще предстояло найти.

Малина есть. Много малины. Пока хватит, думала Анна, пробираясь сквозь заросли дикого малинника. Хорошо еще, что медведей нет, шутила она. А что еще ей оставалось делать? Спичек не было, и сигнальный костер невозможно было развести. Но она знала, что через два дня мимо будет проплывать катер с туристами на турбазу Тихая, куда Анна и приехала отдохнуть от суеты огромного города. Вот и Молли набегается, а то она у меня неугомонная.

Переночевали на берегу. Остатки лодки служили подстилкой, на которую Анна нарвала огромных листов лопуха.

 — Пойдем, Молли, позавтракаем. Ни каши, ни мяса нет, только ягодки. Разгрузочные дни.
Молли весело побежала вперед. Она помнила, где вчера ела малинку с куста.

Подруги приближались к малиннику, как вдруг из-под самых лап Молли метнулась тень. Резкий, злобный шип, едва уловимое движение – и Молли взвизгнула так, что у Анны кровь застыла.

"Молли! Держись!" – Анна бросилась вперед, но было поздно. В кусты уползала толстая, узорчатая гадюка. Молли стояла, часто и судорожно хватая воздух. На светлой шерсти внутренней стороны передней лапы четко выделялись два маленьких, но глубоких прокола. Темная кровь медленно сочилась наружу. Лапа уже неестественно опухала на глазах, превращаясь в багровый шар. Глаза Молли были полны паники и боли, десны побелели, как мел. Шок. Змея. Остров. Никого.

Паника ударила в виски, затуманила зрение. Бежать! Кричать! Найти помощь – вихрем пронеслось в голове. Анна инстинктивно схватилась за ошейник Молли. Собака заскулила жалобно, пытаясь дернуть лапой. Нет! – вдруг прорезалось сквозь панику воспоминание из какой-то давней статьи. Движение – смерть. Яд разойдется быстрее.

"Тихо, девочка, тихо... Я здесь," – голос Анны дрожал, но руки внезапно обрели твердость. Она окинула взглядом место. Рядом – старая, корявая сосна, дающая густую тень. Воспоминания пришли неожиданно: покой и иммобилизация.

Анна осторожно, плавными движениями, подсунула руки под грудную клетку и круп Молли. "Потерпи, солнышко, потерпи..." Она перенесла собаку в тень, под дерево. Каждый шаг отзывался болью. Молли стонала.

Первым делом Анна дрожащими пальцами расстегнула ошейник и сбросила его в сторону. Отек шеи... удушье... Мысли путались, но руки помнили алгоритм. Она быстро сняла свою хлопковую рубашку. Разорвала ее на длинные полосы. Потом схватила поводок. Он был прочный, нейлоновый.

Анна осторожно обернула полосу рубашки чуть выше страшной опухоли, там, где лапа еще была нормальной. Поверх ткани положила палку и наложила поводок, сделав широкую петлю. Затянула... и сразу ослабила. Не туго! Она сунула два пальца под петлю – проходили свободно. Пульс на лапе ниже повязки найти не удалось из-за отека, но подушечки лапы еще были теплыми. Главное – не пережать артерии. Она зафиксировала петлю, стараясь обездвижить лапу максимально. «Лапе нужна неподвижность, и Молли тоже», — твердо сказала сама себе женщина. Потом подложила под укушенную лапу сверток из остатков рубашки, чуть опустив ее относительно тела собаки. Лапа должна быть ниже сердца. Да-да. Врач, которая писала статью, особенно подчеркивала это.

Анна, прочитав статью, шутя и просто так отработала с Молли весь алгоритм помощи собаке при укусе змеи. Зачем, она сама не знала. Может потому что Анна была большим экспериментатором и любила все новое.

— Что там было дальше? Вспоминай, Анна!
Анна присела рядом, гладя Молли по голове, по бокам, стараясь дышать ровно и спокойно, передавая это спокойствие собаке. Глаза Молли, полные страха, медленно начали закрываться. Она была слаба. Очень слаба.

Холод! – резанула ее мысль. Да, холод, точно. И напоить! – Жидкость в организм. Подробности статьи всплывали в голове, как вспышки.

Анна сбегала к воде, намочила тряпки (остатки рубашки пошли в ход) и приложила холодный компресс к ране, стараясь не тревожить лапу. Потом принесла воды в сложенных ладонях – Молли с трудом, но пила. Отек расползался, кожа на лапе стала багрово-синей, горячей на ощупь. Дыхание то учащалось, то становилось прерывистым.

Всю ночь Анна не спала. Она говорила с Молли, пела ей колыбельные из детства, и бесконечно проверяла повязку – не давит ли? Не слишком ли ослабла?
Время тянулось очень долго. И Анна начала мысленно, а потом и вслух вспоминать весь путь помощи снова и снова. Покой и неподвижность — ставим галочку. Туго перевязать место укуса и сделать неподвижной лапу, но не перетягивать — ставим галочку, холод на лапу — сделано. Напоить собаку. Сделано. Помощь придет через несколько часов. И все теперь зависит от организма Молли и веры самой Анны в лучшее.

Она также вспоминала и ошибки, которые могла совершить в нарастающей панике. Тем более, она читала и другие рекомендации, где именно так и нужно было делать:
Бежать с Молли по острову к берегу? Смертный приговор от ускоренного распространения яда.
Высасывать яд? Бесполезно и опасно для нее самой.
Резать рану острым камнем? Ужасная мысль! Только добавила бы боли и инфекции.
Туго перетянуть лапу жгутом? Могла бы убить ткани, вызвать гангрену.
Ее решение – покой, иммобилизация не тугой повязкой, снятие ошейника, охлаждение и поение – было единственной соломинкой. И она цеплялась за нее.

Под утро Молли пошевелилась. Скулила тихо, но попыталась лизнуть Анне руку. Отек перестал расти! Дыхание стало чуть глубже, чуть ровнее. Десны все еще бледные, но не такие, как у мертвеца. Организм боролся. Яд не победил. Уже нет.
 
Когда солнце осветило остров, Анна, измученная, но с безумной надеждой в сердце, услышала далекий, но такой желанный звук – мотор катера. Она вскочила, сорвала яркую бирюзовую майку (последний предмет одежды!) и, как безумная, побежала к самой высокой точке косы, размахивая ею над головой и крича во всю глотку.

Когда туристы с инструктором подплыли, их встретила заплаканная, полураздетая женщина с растрепанными волосами и огромная, слабая, но живая собака с перевязанной лапой, осторожно, но самостоятельно идущая за хозяйкой к спасительному берегу.

"Змея?" – спросил один из туристов, помогая Молли залезть в катер. Анна кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Она обнимала мокрую голову Молли, чувствуя под ладонью слабое, но ровное дыхание.

Они выжили. Знания, холодная голова и любовь победили яд и одиночество. Первая помощь стала их мостом обратно к жизни.