Интерпретации переноса

Расшифровка проекции и проективной идентификации – сердцевина работы с переносом. Моя позиция? Аналитик сперва должен распознать в самом себе те самые Я- и объект-репрезентации, что на него проецируются. Лишь этот мучительный самоанализ открывает путь к истинной интерпретации для пациента. Мы можем тогда показать: что проецируется, почему это переживание столь невыносимо для пациента, и как эта проекция сплетается с его отыгрышем в переносе. Учтите: персекуторная суть проективной идентификации часто порождает у пациента жгучую тревогу – страх осуждения, язвительных атак, всепоглощающего контроля со стороны аналитика. Системное толкование этих вторичных страхов – ключ к запуску глубокой проработки.

Внутренний мир аналитика под натиском проективной идентификации – поле битвы. Он может парализовать процесс или стать его катализатором. Как же сохранить ясность? Жесткая техническая нейтральность – фундамент. Отказ от коммуникации контрпереноса пациенту. Неподвижность терапевтических рамок. Все это создает жизненно важное пространство для фантазирования – внутри сессии и, что критически важно, между ними. Именно в тишине после сеансов происходит алхимия: прояснение смутных реакций контрпереноса, рождение альтернативных гипотез, выкристаллизовывание стратегий для будущих интерпретаций переноса. Думать о глубоко регрессировавшем пациенте вне кабинета – не невроз, а признак здоровья аналитика! Значительная часть проработки его контрпереносов совершается именно в этой тишине.

Особый вызов – пограничные пациенты с нарциссическими и параноидными чертами в моменты острой психотической регрессии в переносе. Здесь классическая интерпретация может стать динамитной шашкой. Необходим резкий поворот: прояснение здесь-и-сейчас реальности лечения (как предлагал Розенфельд). Требуется: попросить пациента сесть. Детально обсудить путь в паранойю. Принять проективную идентификацию – без немедленной интерпретации. Проявить эмпатию к его агонии, но не взваливать на себя ответственность за нее. Это – демонстрация силы: способность вынести его разрушительную агрессию, не рассыпаясь. Воплощение виникоттовской функции «холдинга» (удерживания). Позже, когда буря стихнет, возвращается бионовское «контейнирование»: интерпретация проекции в атмосфере строгой объективности, дающей когнитивную опору. И всегда – четкие границы для угрожающего отыгрыша вовне. Восстановление общего взгляда на реальность – предпосылка для любой интерпретации бессознательного. Анализ столкновения двух реальностей – пациента и терапевта – становится центральной задачей.

Тактика Действий:
1.  Диагностика проекций в себе.
2.  Интерпретация мотивов и связи с отыгрышем.
3.  Проработка вторичных страхов пациента.
4.  Удержание нейтральности для внутренней свободы.
5.  Прояснение реальности при психотической регрессии (Розенфельд).
6.  Холдинг (Винникотт) без интерпретации.
7.  Контейнирование (Бион) через объективную интерпретацию позже.
8.  Установка жестких границ при угрозах.
9.  Анализ несовпадающих реальностей.

Эмоциональное дистанцирование аналитика – обоюдоострый меч. Оно может служить дезинфекцией отношений, но ценой риска: срыв терапии, уход примитивных переносов в подполье. Это тактическое отступление несет в себе скрытую угрозу.

Вывод: Проективная идентификация – ключевой источник данных. Ее расшифровка через активное, смелое использование собственного контрпереноса – суть искусства интерпретации переноса. Без этого – терапия слепа.

#ИнтерпретацииПереноса