Ода моим ушедшим друзьям

   Песнь моя вам, друзья мои.
   Мы боролись, любили, страдали
                и побеждали.
   Мы взошли на Вершину
                тысячелетий.
   И оставили свой след на Земле...

   1.
И вот я уже мчусь на старенькой "Тойоте" к своему другу Попову. Позади бесконечные забайкальские сопки, могучий Байкал, Уральские горы. А там, за Волгой, милый моему сердцу, воронежский край.
Володя встречает меня, хлопает по плечам и так радостно улыбается.
- Да ты, в такую даль, за восемь тысяч верст, потрясающе?
- Я приехал навестить друга, давно не слышал твоих сочинений и твоего баяна.
- Теперь, для такого гостя, у меня совсем иной, волшебный музыкальный сюрприз.
Улыбаясь, он восклицает: "Занавес! Вот, полюбуйся!" Передо мной предстает великолепный синтезатор.
- Да это целая полифония!
- Сейчас всё настроим и будем петь наши любимые песни.
Володя выставил бутылку коньяка, мы пригубили и полилась мелодия одна за другой. Вспоминали нашу кафедру вождения танков, друзей-преподавателей и чудесные амурские вечера.
- Я всегда восхищался тобой, друг мой, твоими познаниями, мечтой о космических далях.
- Эти мечты зарождались еще в студенческие годы. Я, ведь, учился в Воронежском государственном университете. А, затем, решил попробовать вкус настоящей военной жизни, так и остался в этом высшем танковом.
Мы продолжали петь военные песни, любимую "Три танкиста", уже осушили бутылку с крепким напитком. Но, наше радушие нарушило существо с косичками, в короткой юбчонке. Оно вихрем пронеслось по комнате, забросив школьный портфель в дальний угол, и давай прыгать - по дивану, креслам, кружится вокруг нас. Хватает дедушку за уши, целует в щеки, озорничает с нами.
Спустя некоторое время, мы уже несемся в ближайший парк. Аня тащит нас на горку, затем, по беговым дорожкам и увлекает, и вдохновляет, и - да здравствует Жизнь.

... Безжалостное время отсчитало положенные года. На надгробной плите мой учитель и замечательный товарищ, с баяном в руках. Рядом высечены слова известной песни:
                "... Есть только миг
                Между прошлым и будущим.
                Именно он называется жизнь..."
 
   2.
Мой путь лежит в знаменитую Слободскую Украину, казацкий город Змиёв, что под Харьковом. Здесь мой старый друг по киевской "бурсе"- танковом училище, которое вихрем пронеслось через нашу молодость - с грохотом танков, ночными и дневными парадами на Крещатике, первыми объяснениями в любви и наивными мечтами.
Марченко удивительный товарищ, щедрый, бескорыстный. Когда бы я ни позвонил, всегда слышу в трубке его звонкий голос: "Вася, где ты? Срочно приезжай, жду!"
Он живет на краю огромного заброшенного сада. Каждое утро я совершаю пробежку среди свисающих веток, усыпанными белыми и красными плодами. И дорожки, и, кажется, весь окружающий мир покрыты радужными спелыми фруктами. Я вдыхаю этот чарующий аромат, выбираю сочные плоды и продолжаю свой бег. А мой друг уже приготовил праздничные угощения, и совсем не традиционные.
В зале, у дивана, выстроен ряд, наполненных до краев, бутылок, у каждой свой оттенок, иная световая гамма.
- Не уедешь, пока не испробуешь все мои напитки. Вот это чистая виноградная водка. Далее "Сливовица", выполненная по чешскому рецепту. Затем "Кальвадос" яблочный, и вина - земляничное, смородиновое, малиновое.
- Марченко! Да ты с ума сошел! Я не выползу с твоего дома. А мне так хочется посмотреть на твое сооружение, да поработать в саду.
- Дом этот я построил своими руками, трудился целых два года. Сад и цветы создала моя драгоценная Любовь Ивановна. Земляника и малина сами "объявились" вокруг дома, без моего участия.
- Да тут рай у тебя, дружище. Я всегда мечтал о таком саде и доме. Но черт занес меня в такие дальние края.
- Это судьба, от нее никуда не деться. Но, как только ностальгия придет по твою душу, сразу сюда, в этот сад.
Мы снимали пробу со всех напитков, вспоминали наши курсантские годы, парк им. Пушкина. А там цыганки, а там гадалки...
- Давай, милый, твою ручку, погадаю.
- Да я без денег, курсант.
- А я так скажу. Ты красавец, твои линии говорят о долгой жизни, дальнем крае и любви к женщинам. Будет тебе большая любовь.
Мы с Марченко посмеялись и почти забыли об этих "цыганских" встречах.
Так не хотелось покидать этот гостеприимный дом, таких превосходных друзей.
 
...Василий Алексеевич Марченко, полковник запаса, боролся с онкологией целых десять лет. Ушел в семьдесят пять. Всегда слышу его звонкий голос: " Ты где?
    Приезжай, жду!"

   3.
А впереди Днепр-Днепропетровск. На улице Гули Королёвой меня ожидает мой детдомовский друг Лозьо-Лозанчин Николай.
- Ну и сколько же дней ты добирался, с Дальнего Востока?
- Коля! Да это сказка! Такие дали, чудесная русская природа. Путешествие заняло всего-то двадцать деньков.
- Вот уж не думал, что у моего дома будет стоять машина с номерами 28-го региона. Это для меня сюрприз.
- Тебя, друг мой, ожидает еще больший подарок. Накрывай стол, ставь свой любимый напиток и мы будем торжествовать и вспоминать.
Мы расположились у открытого окна и я достаю книжку в твердом, светлом, переплете.
- Читай, что здесь написано?
- "Детский дом", да такая большая книга. Это ты написал?
- Да, Коля, это мой почти десятилетний труд. Наброски были сделаны еще в молодые годы, а завершить удалось только теперь.
- Ну, дай посмотрю, вот так друг, вот так уважил.
- Теперь это твоя книга, там найдешь запись: "Лучшему другу, с которым ели пуд соли с детдомовских лет - в Турковском детском доме".
- Да она еще цветная, иллюстрированная, здесь наши фотки.
- Старался, украшал нашу прекрасную юность.
А на утро, солнышко в окошко, чудесный денек, и мы с другом идем по богатым торговым рядам, а со всех сторон слышатся женские голоса.
- Коля, сюда, приглашаем, вот ягода-малина, свежие фрукты, овощи.
С другой лавки красавица-торговка выходит к нам навстречу, обнимает Николая и вещает: - Да у тебя друг-то ничего, красавец. Оставляй его нам.
- Ну нет, это мой, детдомовский, не отдам.
Эти голоса, улыбки , возгласы так наполняют нашу жизнь, что кажется-мы вернулись в молодость. Вскоре, расположились у здания заводского клуба, с бокалами пенного напитка и вспоминали. Турка, Кингисепп, остров Сааремаа.
- Помнишь, как я прибыл к тебе на остров? Удивился?
- Да как же не помнить? Я офицер-ракетчик, вокруг закрытая зона, а тут ты появляешься?
- Ну как же, я тоже офицер, только танкист, вот и прорвался. Да так красиво было у тебя, такая природа вокруг? И белки мне на руки садились. Нам было хорошо, ведь твоя Настя тоже нашенская, детдомовская.
- Эх! Молодость офицерская! Как это замечательно. После Сааремаа, я получил назначение в Днепропетровск, так и остался. А Настенька моя уехала к дочерям, в Новороссийск, там и проживает. Вот теперь я один. Но, покажу свою подругу Тосю-Антошку. Это замечательная, бескорыстная женщина и прекрасный товарищ. Мы с ней в независимом гостевом браке. Нынче это называется - гражданский брак.
Наше путешествие, по улицам города, паркам и музеям, заняло еще несколько дней. Фотографировались, радовались, обнимались и не было конца и края нашим воспоминаниям.
Николай Лозьо, высокий, стройный, всегда с улыбкой, оптимизмом, шутками-прибаутками - так и остался в моей памяти.

Год назад, через социальные сети, пришло короткое сообщение. Дочка Таня, с Новороссийска, писала: "У папы был юбилей. В мае его не стало". Оборвалось моё сердце. Нет больше детдомовского друга Коли. Ушли мои друзья. Мой долг написать о них. Низкий поклон.