Позовите мне Харона

       Водная гладь реки Стикс вызывала вокруг себя неприятную и темную атмосферу – казалось, ты слышишь жуткое и зловещее дыхание реки, вызывающее чувство опасности и тревоги, а затем страх и отвращение. Мрачное, болотистое место являлось олицетворением ужаса, мрака и первобытного хаоса. Сюда не решались залетать даже птицы-падальники.  Одна из пяти рек, протекающих в подземном царстве Аида,  являлась границей между миром живых и миром мертвых. Стикс огибает владения старшего сына Кроноса и Реи девять раз и находится под защитой Харона – одного из многих перерожденных титанов, находящийся на службе у Аида. Именно этот строгий старец переправляет на своей лодке души умерших в загробный мир - он отвозит их на другую сторону реки, откуда они уже не возвращаются назад. Однако, делает он это за отдельную плату. Для того, чтобы Харон принял тень на свою лодку, древние греки клали в рот покойному мелкую монету обол. Возможно, отсюда пошла традиция при погребении тела, класть рядом деньги и другие ценные при жизни вещи. Между тем, попасть на другой берег могут не все. Если близкие не погребли тело, как положено, мрачный Харон не пустит душу в лодку. Он отталкивает ее, обрекая на вечные скитания. 

                *     *     *

       Агапит уже не осознавал, сколько времени он пробирался этими дремучими зарослями, напичканные небольшими кривыми деревьями и раскидистыми кустарниками, ветви которых постоянно приходилось раздвигать руками в противоположные стороны, чтобы хоть как-то беспрепятственно двигаться вперед. Надетая на тело скитальца хламида, изготовленная из бесшовного прямоугольного шерстяного материала и закрепленная на правом плече фибулой, опускалась сверху только до локтей, от чего оголенные руки были исцарапаны в кровь встречными иглами веток. Зеленые дебри как будто бы специально встречали путника колючими тонкими прутьями, чтобы помешать идущему добраться до намеченной цели, которой был берег реки Стикс.
       Хотя больше всего сейчас Агапита волновало отсутствие во рту монеты, которую он должен был отдать Харону за перевозку его на другую сторону реки. Под языком ее не было. Потерял и не заметил когда или забыли положить перед погребением? Ответы на эти вопросы он не знал, но точно знал другое – без этой монеты достоинством в один обол Харон не переправит его на другой берег Стикса.
       А еще больше душа болела за двух маленьких сыновей, забота о которых тяжким бременем легла теперь полностью на хрупкие плечи жены Агаты. Бедная женщина. Как она это все переживет.

       Заросли впереди стали реже и, спустя некоторое время, путник вышел на пустынный берег реки – мрачный, унылый и негостеприимный, вдоль которого тянулись участки болот и топей. Возле самой воды Агапит увидел мрачного и грязного старика, с клочковатой седой бородой, одетого в безобразный плащ, завязанный на плечах узлом, и вытягивающего за пеньковую веревку нос деревянной лодки на берег. Агапит стал медленно подходить к старцу и, приблизившись, спросил:
-      Мне бы Харона увидеть, любезный.

       Старик повернулся и уставился на путника. Агапит сразу понял, что с обращением «любезный» он поторопился – уродливый старец с растрепанными волосами, взгляд пронзителен, мрачен и неприятен, нос крючком, а кожа имела какой-то серо-голубой оттенок.
-      Так я и есть Харон, - проскрипел перевозчик. – Давай монету, и можем плыть – все равно здесь больше нет ни одной души.

       Река снова тяжело и зловеще вздохнула, вызвав ощущение чего-то мрачного и подавленного. Харон наклонился и, подняв с земли весло, снова уставился на странника.
-      Ну, давай свой обол, - сказал он, - чего ждешь?
-      Понимаешь, Харон, - медленно заговорил Агапит, - дело в том, что при мне монеты нет. Возможно, я ее потерял, а может – родня забыла положить.

       Казалось, что у перевозчика душ умерших глаза только сильнее налились кровью.
-      Нет платы – нет переправы, - мрачно произнес он. – Правила одни для всех и менять я их не собираюсь. Будешь скитаться здесь сто лет вдоль берега, и только тогда, по истечении века, я отвезу тебя бесплатно. Только так и никак иначе.

       Харон мрачным взглядом уставился на Агапита, что тому стало не по себе. Он невольно глянул на стремительное течение реки Стикс, чьи воды были глубоки и темны – о том, чтобы добраться до противоположного берега вплавь, можно было и не мечтать. Агапит замялся, не зная как быть дальше, и как построить разговор, чтобы заставить старца изменить свое убеждение. Харон был известен своей жадностью – мрачный, старый и неумолимый перевозчик сверлил своим немигающим взглядом визави.
 
-      Но, ведь известны случаи, когда ты перевозил и бесплатно, - снова осторожно начал странник. – Тот же Геракл, Орфей и Эней проникали в царство мертвых без оплаты. Даже некоторых ты перевозил за доброе слово.

       Харон еще больше нахмурился – казалось, его длинная и нечесаная борода задрожала. Свободной рукой он поправил на плечах свое грязное рубище.
-      Давно это было, - скрипучим голосом ответил перевозчик. – Все изменилось. А те – живые, переправлялись в царство умерших благодаря своей силе и таланту. Не думаю, что ты из этой когорты. Или, может быть, у тебя тоже есть золотая ветвь из сада Персефоны, которую мне передал Эней за перевозку.

       О том, что когда-то он испугался свирепого взгляда Геракла, за что был закован Аидом в колодки на целый год, Харон решил не упоминать.

-      Значит, не договоримся? – в отчаянии спросил Агапит.

       В ответ старец развел руки в стороны и молча покачал головой. Где-то вдали реки протяжно раздался вой какого-то дикого существа – не зря слово Стикс на греческом звучало как «чудовище».

                *     *     *

       Агата, жена Агапита, прошла внутренним двором своего жилища, вокруг которого располагались все подсобные помещения, и остановилась у двери небольшого, одноэтажного домика, построенного из глиняного кирпича и дерева. Опечалена потерей мужа, она из последних сил держалась на ногах. Двух сыновей, на время, пришлось оставить соседям – пусть дети не видят умершего отца.
       Женщина, постояв немного, шагнула вовнутрь, и прошла к входу дальней комнаты. На двух простых деревянных скамьях, поставленных рядом, лежало тело мужа. Агата подошла ближе к покойному, и остановилась. Слез уже не было – она их выплакала. Она просто молча смотрела на тело Агапита. Как теперь дальше жить, как детей растить.
       «Не оставляй нас, - подумала Агата, - ты нам нужен… Я даже монету не положила тебе под язык – так ты точно не попадешь на другой берег… Вернись, прошу тебя…».

       В этот момент девушка увидела, как слегка дернулся указательный палец левой руки лежащего. «Он живой, - Агата не верила своим глазам, - он вернулся». Девушка положила свои ладони на грудь мужа. У того задрожали сначала веки, а затем глаза медленно приоткрылись. Он смотрел куда-то вверх, в одну точку, абсолютно бессмысленным взглядом.
-      Агапит, - только и смогла выговорить жена. Ее глаза повлажнели, и откуда-то снова появились слезы. Только это были другие слезы - слезы радости и счастья.

                *     *     *
-      Ступай себе, - Харон все тем же угрюмым взглядом смотрел на стоящего перед ним тень умершего. Агапит молчал. Пауза в разговоре затянулась. Внезапно старик заметил, как пришедший путник стал выглядеть прозрачней, а затем, спустя пару мгновений, и вовсе рассеялся в воздухе. Перед Хароном никого не было, будто бы никто и не приходил с целью переправиться на ту сторону реки. Старец захлопал глазами.

-      Исчез… Надо же – вернулся в тело, видать, - бормотал себе под нос перевозчик. – Вот повезло, так повезло… А мне, похоже - нет.
       Старик хотел еще добавить какое-нибудь ругательное словцо, но промолчал. Раздосадованный тем, что не удалось заработать сегодня хотя бы один обол, Харон раздраженно повернулся и, упершись веслом в лодку, столкнул ее на воду.




11.08.2025