Сборник стихов Солнце в Ладонях Башкирии

В утробе камня, в первом рае

В утробе камня, в первом рае,
Когда еще не знали мы судьбы,
Огонь из кремня высекая,
Мы жили, словно дикие столбы.

Охота – наша жизнь и вера,
И каждый зверь нам был подвластен,
В нас сила предков, без предела,
И дух свободы, вечно страстен.

Из шкур – покров, из кости – жало,
Надежда – пламя в темноте,
И сердце вечно трепетало,
В предчувствии грядущей красоте.

Мечта – как птица, разум – клетка,
И сердце жаждет высоты,
В пещере, где лишь тьма и ветка,
Рождались первые мечты.

В часы затишья, у костра,
Рука творила на стене,
Узоры древние, как игра,
Что были явлены лишь мне.

Не хуже пращуров рука,
Вела по камню свой рассказ,
И охрой желтой на века,
Застыл прекрасный, вечный час.

Зачем? Не знаю, не пойму,
Пещерный век – как сон далек,
Но в этих знаках я приму,
Как Человек свой путь извлек.
Шульган-Таш – пещера тайны,
Где предки жили и мечтали,
Их дух, как эхо, не случайный,
Их свет, что мы не потеряли.

В простых рисунках – их душа,
Что сквозь века зовет и ждет,
Храм этот, что так хороша,
Пусть память о былом живет.


Страж, я – последний из рода тех

Страж, я – последний из рода тех,
Кто помнит песни древних кочевий.
В моей крови – огонь степных костров,
И мудрость гор, что знают все поверья.

Я вижу тени, что скользят в ночи,
Их жажда – души наши погубить.
Но я – стена, я – крепость, я – скала,
Им не пройти, пока я буду жить.

Я знаю тайны трав и родников,
Я слышу голос предков в каждом ветре.
Их сила – в сердце у меня горит,
И ею я рассею зло во тьме кромешной.

Пусть буря воет, пусть дрожит земля,
Я не отступлю, я не предам свой долг.
Пока я жив, пока я помню все,
Не сможет зло проникнуть в этот уголок.


Герой он кто? Не тот, кто громче всех

Герой он кто? Не тот, кто громче всех
Кричит о долге, бьет себя в грудь рьяно.
Герой – кто молча, без наград и вех,
Встает стеной, когда стране вдруг рана.

Земля моя, ты помнишь топот конский,
И крики битв, и стон земли сырой.
Ты видела, как сын твой, непокорный,
Шел в бой, чтоб защитить тебя собой.

Не нужно слов, не нужно пышных од,
Достаточно лишь взгляда на просторы.
Здесь каждый камень помнит свой народ,
И шепчет ветром древние укоры.

Пусть песня льется, как курай в степи,
О тех, кто пал, не дрогнув пред врагами.
Пусть в каждом сердце искра закипит,
Чтоб Родину беречь своими руками.

Не слава мне нужна, а тишина,
Чтоб слышать голос предков в каждом вздохе.
Чтоб помнила грядущая страна,
О тех, кто жизнь отдал, презрев все сроки.

Пусть вырастут достойные сыны,
Впитав в себя и мудрость, и отвагу.
Пусть будут Родине всегда верны,
И не уронят чести славный флаг.


Есть миг, когда душа, как птица в клетке

Есть миг, когда душа, как птица в клетке,
Меж двух дверей, меж светом и углом,
Стоит, не зная, что ей выбрать метко,
Куда лететь, чтоб не остаться злом.

Один зовет покоем и забвеньем,
Где тишина, где нет ни бурь, ни гроз,
Где все решено, где нет сомненья,
Где жизнь течет, как мед сквозь пальцы роз.

Другой манит дорогой неизведанной,
Где каждый шаг – борьба, где каждый вздох –
Цена свободы, кровью сердца преданной,
Где путь тернист, но к истине он строг.

И кажется, что легче подчиниться,
Отдать себя в чужие руки, в плен,
Забыть про боль, про страх, про то, что снится,
И плыть по течению перемен.

Но помни, путник, в сумраке сомнений,
Что выбор твой – есть ты, твоя судьба.
И даже в рабстве, в цепи заточений,
Душа свободна, если не слепа.

Бери свой крест, иди своей дорогой,
Не бойся падать, поднимайся вновь.
Ведь только тот, кто выбрал путь свой строгий,
Познает цену жизни и любовь.

И пусть Башкирия, земля отцов,
Напомнит о корнях, о силе гор,
О воле предков, что не знали оков,
И о душе, что рвется на простор.


Что шепчет вечность горным кряжем Белоречья

Что шепчет вечность горным кряжем Белоречья,
Где Салават-батыр, как дух, парит вдали?
Здесь жизнь и смерть сплелись в узор противоречий,
И в каждом камне – память башкирской земли.

Я вырос здесь, где кумыс – напиток воли,
Где юрта – дом, а степь – безбрежный мой предел.
Но тишина зовет, как путник в чистом поле,
И в ней я ищу то, что сердцем не успел.

Не в громе битв, не в звоне сабель острых,
А в шелесте травы, в журчанье родника,
Я слышу голос предков, мудрый и непростой,
Что сквозь века доносит истину слегка.

Они молчат, но взор их полон света,
В их тишине – вся мудрость бытия.
Они познали цену каждого рассвета,
И тайну жизни, что сокрыта от меня.

Я жажду слиться с этой тишиной глубокой,
Оставить суету, где ложь и зависть – яд.
Увидеть мир глазами чистыми, широкими,
И ощутить, как сердце с предками стучат.

Пусть говорят, что я безумец, странник,
Что ищу то, чего не может быть.
Но в тишине я нахожу свой тайник,
И в ней учусь по-настоящему любить.


В словах любви – мелодия дождя

В словах любви – мелодия дождя,
И вальса звук, что сердце обжигает.
Ты предо мной, как светлая заря,
В намокшем платье, что едва скрывает

Твой нежный стан, и трепетность души,
Что в танце этом мне раскрылась вся.
В башкирских степях, в вечерней тиши,
Любовь моя, как горная роса.

Сирени цвет, и терпкий аромат,
Смешались с запахом земли и влаги.
И каждый взгляд твой – словно звездопад,
В душе моей рождает грозы, бури.

Пусть тушь течет, и пряди мокрых кос
Прилипли к щекам, – ты всё равно прекрасна.
И этот миг, что нам судьба преподнесла,
Навек в душе моей останется ясным.

Танцуешь вальс, и капли бьют в лицо,
А я ловлю их, словно поцелуи.
И кажется, что времени кольцо
Замкнулось здесь, и больше не колдует.

Во снах моих ты будешь танцевать,
Под этим дождем, в сиреневом тумане.
И сердце будет вновь огнем пылать,
В твоем чуть слышном, нежном покаянии.


Река и воздух... Свежестью умытый

Река и воздух... Свежестью умытый,
Проснулся край, башкирская земля.
Вдали хребты, как исполины, скрыты
В туманной дымке раннего утра.

Агидель, как лента голубая,
Меж берегов задумчиво течет.
И ивы, кроны в воду наклоняя,
Свой тихий разговор с рекой ведет.

Вдруг, словно кистью гения умелой,
Разрезав небо, радуга взметнулась!
Семь красок в ней, как песня, зазвенели,
И сердце от восторга встрепенулось.

Как будто мост из сказочного мира,
Она над Агиделью пролегла.
И кажется, что музыка эфира
В ее лучах невидимо текла.

Люблю я этот край, его просторы,
Его леса, поля и тишину.
Здесь в каждом камне – отзвуки истории,
Здесь в каждом вздохе – Родину вдохну.

И радуга, как символ возрожденья,
Над Агиделью гордо воспарит.
Башкирия, ты – вечное творенье,
И сердце о тебе всегда болит.


Гроза над Уфой, как богатырь на страже

Гроза над Уфой, как богатырь на страже,
Над степью вольной, родиной моей.
Взмахнула молнией, и небо в дикой пляске
Затрепетало, словно старый змей.

Как Салават, что волю воспевал,
Грохочет гром, раскатывая эхом.
И Курай, что в сердце зазвучал,
Вплетается в симфонию помехи.

Дождь хлещет, словно конь степной,
Что гриву мокрую от ветра отряхает.
И Иремель, вершиной ледяной,
В тумане призрачном, как будто исчезает.

Я вижу в этом буйстве красоту,
В стихии дикой – нежность и любовь.
Как будто мать, укрыв свою мечту,
Баюкает Башкирию вновь и вновь.

И после бури, словно после сна,
Умытая земля вздохнет свободно.
И радуга, как яркая струна,
Над Уфой заблестит, светло и благородно.


Шепот ветра в пещере, сумрак синий

Шепот ветра в пещере, сумрак синий,
Камень древний, влажный и живой.
Там, где Урал вздымает спину,
Я нашел потерянный покой.

Шепот трав, что стелются у входа,
Вдаль зовут, где плещется Агидель.
В сердце – песнь башкирского народа,
В ней – и горечь, и любви акварель.

Солнце льет сквозь горные вершины,
Золотит ковыль, березы стан.
Здесь душа, как будто из былины,
Впитывает мудрость древних стран.

Ветерок играет с облаками,
Отражаясь в зеркале озер.
И плывут над тихими лугами
Звуки курая – небесный хор.

Здесь, где степь встречается с лесами,
Где легенды шепчут родники,
Я дышу башкирскими краями,
И любовь моя к ним велики.


Шурале – дыхание ночи

Шурале – дыхание ночи,
В сплетенье вековых стволов глухих.
Призрак костлявый, взгляд его морочит,
Заманивая в чащу путников лихих.

Не зверь, не бес – лишь дух лесной печали,
С руками-ветвями, тянущимися ввысь,
И пальцы-когти, что в сердце ужас жалят,
Готовые до смерти защекотать, клянясь.

Я слышал плач его в безмолвии лесном,
Как с троп сбивает слабых и наивных,
Как хохот дикий, словно крик о ком-то,
Зовет в глухой лес, где мрак царит активный.

Но я не струсил, я рожден меж скал,
Где духи леса – братья и враги.
Я знаю их повадки, их обманный оскал,
И хитрость – мой щит от их ночной пурги.

Он выл, как зверь, зажатый в западне,
Когда мой ум расставил сети ловко.
Я отпустил его, но дал наказ в тишине:
Не трогать больше тех, кто слаб и робко.

И с той поры в лесу покой нашел приют,
Лишь ветер шепчет о былой борьбе,
О Шурале, что хитростью был сжат, как прут,
И о батыре, верном лишь себе.


Степной ковыль под ветром серебрится

Степной ковыль под ветром серебрится,
Как прядь волос любимой на ветру.
И сердце от восторга зачастится,
Глядя на эту дивную игру.

Вдали, где горы в дымке утопают,
Лежат аулы, словно жемчуга.
Там песни предков до сих пор играют,
И помнит степь их смелые луга.

Не нужно мне ни злата, ни покоя,
Лишь видеть этот край, что сердцу мил.
Здесь каждая травинка предо мною,
Как будто сказку кто-то подарил.

Вдыхаю воздух, терпкий и душистый,
И чувствую, как кровь моя кипит.
Здесь вольный дух, как ветер, быстрый,
И в каждом камне память крепко спит.

Здесь слышу я легенды старины,
И вижу в небе гордого орла.
Здесь корни мои крепко сплетены,
И здесь моя любовь, и здесь моя земля.


Скажи, зачем душа моя томится

Скажи, зачем душа моя томится,
В просторах этих, где Урал седой?
Здесь, где кумыс степной рекой струится,
И песня предков льется над землей.

Зачем искать мне истины высокой,
Когда вокруг – лишь вечный круговорот?
Рождение, любовь, разлука, одиночество,
И в землю прах, где каждый обретет.

Я видел горы, в облаках купаясь,
И реки, что стремятся в никуда.
Я слышал шепот ветра, прорываясь
Сквозь травы, где кочует навсегда

Народ мой, чья судьба – как песня вольная,
То взлет, то паденье, то тихая грусть.
И в этой песне, горькой и привольной,
Я ищу ответ, чтоб сердце успокоить хоть чуть.

Быть может, смысл не в славе и богатстве,
Не в власти над другими и собой.
А в том, чтоб видеть красоту в закате,
И слышать голос родины родной.

Быть может, смысл – в любви и сострадании,
В умении прощать и понимать.
В том, чтобы в каждом миге, в каждом здании,
Частицу вечности суметь отыскать.

И пусть судьба моя – лишь капля в море,
Пусть жизнь моя – лишь краткий миг во тьме,
Я буду жить, любить, страдать и спорить,
Искать свой путь на этой башкирской земле.

И если даже в конце пути я сгину,
Не зная всех ответов на вопрос,
Я буду знать, что жил, что верил, что любил я,
И что в душе моей – Башкортостан пророс.


Подумайте, друзья, о голосе земли

Подумайте, друзья, о голосе земли,
Что из глубин веков, как стон, восходит.
Не о триумфах, что цари плели,
А о душе, что в нищете изводит.

Я – плоть от плоти этих диких скал,
Где Идель шепчет древние сказанья.
Я видел, как надежды идеал
В прах обращается, рождая лишь страданья.

Не о дворцах, где золото и ложь,
Мой голос, нет! О тех, кто в кабале,
Кто гнет спину, не зная, что есть дождь,
И в сердце носит вечную печаль.

Душа моя – не сокол, а волчонок,
Загнанный в угол, ждущий свой конец.
Но даже там, где мрак густой полог,
Я вижу искру, что дарует нам Творец.

Не плачьте, братья, о судьбе своей,
О том, что мир жесток и несправедлив.
Оплачьте тех, кто в роскоши своей,
Забыл о Боге, душу загубив.

Я отвернусь от блеска и обмана,
От власти, что лишь тень на полотне.
В молитве тихой, у подножья стана,
Найду покой, что так необходим мне.

Тоска по дому… не по камням стен,
А по земле, где предки спят в тиши.
Где дух курая, словно вечный плен,
И шепот трав, как отголосок души.


Кому скажи нужна такая правда

Кому скажи нужна такая правда,
Что костью в горле у молчащих встала?
Здесь, где Урал в небеса уходит,
Где степь башкирская простор находит.

Здесь, где отцы в земле сырой лежат,
А дети смотрят в будущее с болью,
Я вижу ложь, что душит, словно яд,
И слышу стон, что рвется на свободу.

Как будто плетью бьет по сердцу ветер,
Несправедливость, словно злая тень.
И каждый вздох – как будто крик отмщенья,
За тех, кто пал, не дождавшись перемен.

Они кричат из прошлого, из пепла,
О тех, кто землю кровью обагрил,
Кто правду подменил монетой медной,
И справедливость в прах похоронил.

Но верю я, что час расплаты близок,
Что гнев народный, словно бурный вал,
Снесет всю ложь, что так коварно липнет,
К сердцам, уставшим от обмана шквала.

И справедливость, словно солнце ясное,
Взойдет над этой землей опять,
И правда, чистая и безопасная,
Наполнит души верой, чтобы ждать.

Я чувствую, как предки смотрят строго,
И ждут, что я не сдамся, не предам,
И буду биться до последнего вздоха,
За правду, что завещана всем нам.


Луг – изумрудный ковер под небесами

Луг – изумрудный ковер под небесами,
Где бабочек стая ведет хоровод.
Как искры, мелькают меж белых ромашек,
В лазури колокольчиков – нежный полет.

Взлетают легко, словно мысли шальные,
Над каждым цветком, что росою умыт.
И вальс их воздушный, такой беззаботный,
Мелодией ветра в душе моей слит.

В их крыльях – палитра неведомых красок,
От солнца закатного до синевы рек.
И каждый порхающий, словно посланник,
Несет в себе тайну, что знает лишь век.

Здесь каждый бутон – словно сердце, что бьется,
В симфонии красок, в движении дня.
И я, завороженный, стою и любуюсь,
Как бабочки эти танцуют для меня.

И кажется мне, что не просто порхают,
А чувства свои в этом танце несут.
Любовь и надежду, восторг и свободу,
В простом и прекрасном, что здесь они чтут.


Уральские горы в облаках

Уральские горы в облаках…
Как сны седые, величавы.
В их каменных, недвижных снах
Башкирии цветут дубравы.

Я помню песни ковыля,
И шепот трав, и звон курая,
Здесь предки жили, здесь земля
Моя, родимая, святая.

Вдали, где горизонт размыт,
В тумане тают гор вершины.
И сердце трепетно стучит,
Внимая песням тишины.

Как будто вечность предо мной
Раскрыла книгу мирозданья.
И я, песчинка, лишь одной
Страницей полон созерцанья.

Вдыхаю терпкий запах трав,
И чувствую, как кровь играет.
Здесь каждый камень, каждый сплав
Историю мою слагает.

И в этой тихой красоте,
В величии гор и неба сини,
Я растворяюсь, словно те
Облака в утренней долине.


Тропа, заросшая травой забвенья

Тропа, заросшая травой забвенья,
Вела когда-то к сердцу твоему.
Я помню трепет первого мгновенья,
Когда, как путник, шел навстречу дню.

Башкирских гор суровое величье,
В твоих глазах я видел отраженье.
И степь, что вольно дышит безграничьем,
В твоей душе нашло свое рожденье.

Я помню песни курая печали,
Что ветер приносил издалека.
Они о нас с тобою тосковали,
Когда разлука стала так горька.

Теперь тропа укрыта мглою ночи,
И сердце бьется в ледяной тиши.
Но я иду, сквозь тернии и кочки,
К той искре, что осталась от души.

Пусть время – лекарь, но его лекарство
Не залечит раны от любви.
Я верю, что вернется в сердце царство,
И вновь услышу трепет соловьи.

И пусть судьба порой бывает строгой,
Я знаю, что любовь – моя звезда.
Пройду я этой позабытой дорогой,
Чтоб быть с тобой, любимая, всегда.


Под звездным небом, где Млечный Путь искрится

Под звездным небом, где Млечный Путь искрится,
В душе моей мелодия родится.
Небесный свод, как шаль из звездной пыли,
Напомнил мне, как мы с тобой любили.

Как будто эхо древних башкирских сказов,
В любви моей и радость, и соблазны.
В степях души моей ковыль колышет ветер,
И образ твой, как солнце, в сердце светит.

Я помню взгляд, как горный ручеек,
И голос твой, как жаворонка трель.
В твоих глазах я видел мир другой,
Где правит лишь любовь, а не корысть и цель.

Как будто сокол, я к тебе стремился,
В твоих объятьях от забот забылся.
И пусть судьба порой бывает зла,
Любовь моя, как вечная скала.

Пусть годы мчатся, словно табуны,
Любовь моя не знает тишины.
Она горит, как пламя на вершине,
И в сердце моем вечно будет жива.

И пусть я странник, путник одинокий,
Любовь твоя – мой луч, мой восторг высокий.
Под звездным небом, в тишине ночной,
Я слышу голос твой, любимая, родной.


От нежности мы словно отступили

От нежности мы словно отступили,
Как от костра, что жаром опалил.
Не навсегда, лишь дали передышку,
Чтоб пламя чувств с удвоенною силой

Вновь вспыхнуло, как степь весной багряной,
Где конь башкирский вольно скачет вскачь.
Устали мы от страсти неустанной,
От бурных слов, от поцелуев всласть.

Как два орла, что в небесах кружили,
Решили отдохнуть на горных кручах.
Чтоб, оперившись, с новою бы силой
Взлететь к любви, минуя злые тучи.

Пусть говорят, что время лечит раны,
Но лечит лишь тоска по тем мгновеньям,
Когда в глазах твоих, как в океане,
Я видел отраженье вдохновенья.

И пусть сейчас молчим, не говорим мы,
О том, что ждет нас в будущем, быть может.
Но знаю я, что в сердце негасимо
Горит огонь, что нас с тобой тревожит.

И как курай, что ветер колыхает,
Напомнит мне мелодию разлуки,
Так сердце ждет, надеется и знает:
Наступит час, и встретятся наши руки.

Вновь зазвучит любви башкирской песня,
И степь родная станет нам постелью.
И в этот миг, как прежде, станет тесно
От счастья нам, от нежности без меры.


Огонь в очах твоих и тишина

Огонь в очах твоих и тишина,
Как степь башкирская, без края и конца.
В них плещется луна, и ночь полна,
И сердце бьется, словно птица без кольца.

Твой взгляд – как песня курая вдали,
Зовет в просторы, где кочуют облака.
В нем шепот трав, и звон ручья земли,
И тайна, что хранит седая река.

Я помню день, когда тебя увидел,
Как будто солнце вдруг пробилось сквозь туман.
И мир вокруг внезапно стал обилен,
И каждый вздох – как долгожданный дар.

Не знаю слов, чтоб выразить всю нежность,
Что в сердце зреет, словно спелый виноград.
Лишь чувствую, как хрупка неизбежность,
И как легко разбить любви бесценный клад.

Но верю я, что наша встреча – чудо,
Что две души нашли друг друга в темноте.
И пусть года летят, как ветер с юга,
Любовь моя к тебе не угаснет в суете.

Я буду рядом, как гора Иремель,
Стоять недвижно, защищая от невзгод.
И в зимний холод, и в весеннюю капель,
Любовь моя – как вечный небосвод.


Весна и солнце, талый снег искрится

Весна и солнце, талый снег искрится,
В долинах Башкортостана тишина.
Но чуткое дыхание земли струится,
И чувствую, как жизнь во мне полна.

Как будто песнь курая слышу в ветре,
В ней шепот гор, и плеск реки Агидель.
Здесь каждый камень – память о рассвете,
Здесь каждый вздох – любви моей акварель.

Березы белые, как девы молодые,
В нарядах кружевных стоят, светлы.
И почки к солнцу тянутся, живые,
Как будто ждут небесной теплоты.

Вдали, в тумане, гор хребты синеют,
Их величавость сердце мне пьянит.
Здесь дух предков веками веет,
И мудростью веков меня хранит.

Здесь каждый луг – ковер из первоцветов,
Здесь каждый лес – симфония листвы.
И нет прекрасней этих дивных светов,
Чем краски Башкирии, что дарят мне мечты.


Лес, словно шаль, накинут на плечи гор

Лес, словно шаль, накинут на плечи гор,
Вдали курай тоску свою ведет.
Здесь каждый звук – башкирский перебор,
Здесь сердце вольно, как степной полет.

Шепчутся листья, словно сказки старины,
О древних битвах, о любви простой.
И эхо вторит песням старины,
Над спящей речкой, с чистою водой.

Звенит кубыз в журчании ручья,
И флейта ветра в кронах сосен спит.
Здесь слышу голос родины, любя,
И каждый звук мне душу бередит.

Как будто конь, ковыль степной летит,
И солнце в травах искры расплескало.
Здесь каждый миг – как будто говорит,
О том, что сердцу вечно близко стало.

Вдыхаю терпкий запах диких трав,
И чувствую, как кровь моя кипит.
Здесь каждый звук – как будто Божий нрав,
В просторах этих вечно говорит.


Давным-давно, когда Урал был юн

Давным-давно, когда Урал был юн,
И лес дремучий тень свою бросал,
Хана дочь, как утренний ручей,
В краях тех дивных красотой блистала.

Не золото, не власть ее манили,
А свет любви, что мир преобразит,
Искала сердцем, в тишине молила,
Чтоб дух родной с душой ее сразит.

В лесной глуши, у родника прохладного,
Явился он, герой былых времен,
Урал-батыр, с душой отважной,
Чей взгляд, как звезд далеких перезвон.

О битвах рассказал, о зле поверженном,
О счастье, что народу он несет,
И сердце девы, прежде не потревоженное,
Любовью вспыхнуло, как утренний восход.

Но хан, отец, узнав про ту любовь,
Вскипел от гнева, словно горный сель,
Не мог он допустить, чтоб ханской крови
Коснулся воин, чей удел – лишь цель.

Урал-батыр в темницу был заброшен,
Агидель в горе безутешном пала,
Но дух ее, любовью окрыленный,
На волю милого бежать ей помогал.

Бежали вместе, от погони скрывшись,
Но хан не отступал, жаждал мести час,
И силы их, как утренний туман, рассеялись,
Пред яростью отца, что не знала указ.

Тогда взмолилась дева к духам гор,
Чтоб её в реку превратили, в вольный ток,
Чтоб унести любимого от горя,
И ханской злобы прервать жестокий рок.

И духи вняли просьбе той прекрасной,
Агидель рекой стремительно текла,
Урал-батыра вдаль несла, бесстрашно,
И ханская погоня след теряла.

С тех пор Агидель, река Башкортостана,
Струится вечно, песнь любви храня,
И в лунном свете, тихим перезвоном,
Легенду шепчет, памятью звеня.

О деве чистой, что себя отдала,
За волю, за любовь, за светлый мир,
И каждый, кто к воде ее припал,
Почувствует души ее эфир.

Так льется жизнь, как Агидель течет,
Напоминая о любви, что вечна,
И эхо той легенды не умрет,
Пока жива река, пока жива надежда.


Да, помню я, как солнце меркло в дыме

Да, помню я, как солнце меркло в дыме,
Как детство обрывалось на бегу.
Земля дрожала, словно в лихорадке,
И страх поселился в каждом уголке.

Мы знали цену хлеба и воды,
И тишины, что реже, чем рассвет.
Играли в прятки с тенью смерти лютой,
И видели, как гаснет жизни свет.

Башкирия моя, земля родная,
Ты помнишь крики, стоны матерей?
Как дети, повзрослев в одно мгновенье,
Встречали смерть без страха, без затей.

И сколько лет прошло, а боль не стихла,
Она живет в морщинах на лице.
Мы выжили, но детство потеряли,
В той страшной, беспощадной полосе.

И пусть потомки помнят эту цену,
За мир, за солнце, за родной очаг.
Чтоб никогда не повторилось снова,
Чтоб не дрожал от взрывов больше шаг.


Чувства – дождя невидимые нити

Чувства – дождя невидимые нити,
Сплетают мир, где явь и тень равны.
Башкирии просторы, позабыты,
Вдали от суеты, от вечной новизны.

Слезы дождя – не просто влага с неба,
То эхо боли, что в душе живет.
Тоска по дому, где я прежде не был,
И память предков, что меня зовет.

Не игра случая, не блеск мгновений,
А зов безмолвный, что внутри горит.
Осколок правды, средь пустых сомнений,
О том, что было, есть и что хранит.

Не плач души, а тихая молитва,
О вечном круге, где рожденье – смерть.
Где каждая потеря – лишь попытка,
Найти себя, и в мире умереть.

Не росчерк красный, что судьбу меняет,
А шепот ветра, в травах и камнях.
Он говорит о том, что время знает,
И что останется, когда исчезну я.


Семь девушек

История, что ветром шепчется в степи,
О семи звездах, что в сумрак унеслись.
Не золото волос, не стан их лебединый,
А воля – вот сокровище, что в сердце берегли.

Отцовский дом, где смех звучал ручьем,
Вдруг стал далек, как отблеск уходящий.
Чужая сталь, чужой костер, чужая речь –
Их юность стала пеплом, тлеющим в ночи.

Неволя жгла, как раскаленный кнут,
Но дух не сломлен, гордость не погасла.
Их ноги, израненные, помнили траву,
И жажда воли в сердце не угасла.

Побег во тьме, под шепот звездных глаз,
Но боль – палач, что гонит, не дает покоя.
И вот, предел – зеркальная вода,
Где смерть и честь сплелись в едином хоре.

Они вошли, как в храм, в холодную волну,
Семь душ, сплетенных в братском хороводе.
Лишь эхо плеска, да лунный бледный свет,
Хранят легенду о несбывшейся свободе.

И танец их – не скорбь, а гимн живым,
Напоминанье о цене свободы вечной.
В нем – поступь гордая, и взгляд, устремленный ввысь,
И память о семи, что стали песней.


Вновь учиться видеть свет в кромешной тьме

Вновь учиться видеть свет в кромешной тьме,
Вновь ощущать тепло родной земли,
Когда сомненья лезвие в уме
Кромсает память, что хранил вдали.

Твой ли голос в тишине ночной звучит?
Твоя ли сила исцеляет раны?
Как будто ангел надо мной парит,
Сквозь стоны боли, сквозь дурман обмана.

Не оживить засохшие цветы,
Не возвратить ушедших в вечность взгляды.
Но как же ты, скажи, сумеешь ты
Разжечь огонь, что тлеет в сердце хладном?

В глазах – лишь страх, что выжег все слова,
И гордость пала, сломлена навеки.
Но пепел прошлого – мертва глава,
И не вернуть его в былом обличье.

А если луч небес, как зимний лед,
Прольется вдруг, даруя исцеленье?
Нельзя молчать, когда душа поет,
Когда не все еще дошло до завершенья.


Им честь – тем, кто в сердце носит пламя

(Посвящение Мустаю Кариму)

Им честь – тем, кто в сердце носит пламя,
Неугасимый свет родной земли.
Тем, кто сквозь годы, сквозь любые грани,
Ее величие в себе несли.

Я помню шепот леса векового,
И звон ручья, что камни точит в прах.
Я помню слово деда, мудрое слово,
Что в битвах закаляло, как в боях.

Он говорил: "Будь верен своей правде,
Не предавай ни друга, ни мечту.
И если тьма сгустится в черной лаве,
Ты сохрани душевную чистоту."

Учитель пел о подвигах народа,
О силе духа, что не знает пут.
И каждая строка, как искра от восхода,
В душе моей рождала новый бунт.

Мустай Карим… Его слова – как ветер,
Свободный, вольный, над землей летят.
Он видел мир, где нет ни зла, ни смерти,
Где люди братьями навеки стать хотят.

Он звал к любви, к терпимости, к прощенью,
Учил ценить мгновение каждое.
Его стихи – как светлое крещенье,
Смывают боль, надежду дарят жаждущим.

И в каждом сердце, в каждом новом дне,
Живет его бессмертный, светлый дух.
И Башкортостан, в его святой броне,
Хранит его заветы, словно пух.

Он – сын народа, он – его отрада,
Он – голос совести, что вечно будет жить.
И память о нем – лучшая награда,
Что край родной сумел ему вручить.


Квадрат на холсте – не клетка, не дом

Квадрат на холсте – не клетка, не дом.
Кривая – не река, не излом.
Цвет – не небо, не кровь, не трава.
Смысл – не слово, не быль, не молва.

Плюют реалисты – "Мазня! Ерунда!"
Их кисти – вчерашний день, господа!
Застыли в пейзажах, в портретах погрязли,
В болоте шаблонов навеки увязли.

"Я тоже так смог бы!" – кричит обыватель,
Не видя за формой души созидателя.
Легко повторить, да вот только попробуй
Вложить в бессмыслицу новую пробу.

Захлопнулась дверь. Тишина. Белый лист.
И мысль – как осколок, как выстрел, как свист.
Забыть про "как надо", про "что скажут люди",
И выпустить зверя, что в сердце разбужен.

Не цвет, а энергия! Не форма, а взрыв!
Пусть разум уснет, инстинкт будет жив!
Пусть хаос родит новый мир, небывалый,
Где каждый увидит себя, запоздалый.

Ведь мир – это танец безумных мазков,
Сплетение линий, сплетение снов.
Искусство – не копия, а откровение,
Свобода, рожденная в миг озарения.


Это было много раз

Это было много раз.
Скрип шестеренок, выверенный шаг,
ровная линия горизонта –
тошнотворный пейзаж!

И вдруг –
трещина!
Звон стекла,
взрыв хохота в тишине!
Мир наизнанку,
в клочья,
в щепки!

Люди – муравьи,
растерялись,
ползут,
ищут опору.
А я –
вверх по обломкам,
к солнцу,
новому,
опаленному хаосом!

Пусть рухнет старое!
Из пепла –
город построим,
с кривыми улицами,
с ветром свободы,
с песней,
рожденной в грозе!

Это было много раз,
но этот хаос –
мой!
И я –
его дирижер!
Пустота – это грохот тишины

Пустота – это грохот тишины!
Удар кулаком в вату!
Это когда "надо" – нет,
Когда "хочу" – рассыпалось прахом!

Зубы скрипят о небытие,
Язык заплетается в узлы молчания.
Тетрадь – бетонная плита,
На ней – ни трещины, ни слова!

Желудок воет симфонию голода,
Глаза – два черных колодца,
Осень – ржавый штамп на лице,
Клеймо "не годен"!

Сны – осколки зеркал,
В них – рожи кривые, ухмылки злобные.
Даром? Подачка? Плюнуть в рожу!
Мне – космос, мне – взрыв, мне – бунт!

Закат – плевок багряный,
Рассвет – издевка бледная.
Все – серость, все – жвачка,
Все – в топку!


Шепот древних камней, словно вздох бытия

Шепот древних камней, словно вздох бытия,
Лунным светом сотканный, древний мотив.
Черной радугой в вечность гляжу я,
Где лето живет, свой покой сохранив.

Не видел ты этих цветов, что Луг подарил,
Смертному не вынести их сладчайшего яда.
В глазах темнеет, разум мой застыл,
И тело томится, как в преддверии ада.

Взмах рук, словно крыльев, в лунном хороводе,
Кто в центре круга стоит, в ночи без конца?
Звездных рун не понять, в этом темном приходе,
Страх сковал тебя, словно цепью свинца.

Ураган зимний был жесток, надежды не стало,
Но огонь священный вновь ярко горит.
Весна возвращается, как и предсказано,
И холмы изумрудные цветами покрыты.

Волк спит, город молчит, в ноябре туманном,
Шелк холмов цветами расшит, как сон.
Шепот древних камней, в мире странном,
Тайну вечную хранит, что вечно живет.


Шаман приложил к виску перо

Шаман приложил к виску перо,
И мир вокруг померк внезапно.
В огонь бросил он тайну бытия,
И взвился пепел, словно саван.

В дыму я видел лики древних богов,
И слышал шёпот предков дальних.
Казалось, что сама судьба моя
Решается в мгновенье малом.

Он говорил слова, как звон клинка,
Как эхо гор, как зов курая:
"Земля – моя суть, вода – моя жизнь,
Воздух – моя страсть, игра стихая."

И страх ушёл, как зверь, почуявший охоту,
И сердце вновь забилось ровно.
Я ощутил себя частицей мира,
Свободным, сильным, безусловно.

Когда же жизнь наносит тяжкий удар,
Я повторяю заклинанье:
"Земля – моя суть, вода – моя жизнь,
Воздух – моя страсть, воспоминанье."


Как интересно наблюдать закат

Как интересно наблюдать закат,
Когда багрянец небо обнимает.
Земля, устав от солнечных наград,
В объятья тьмы безмолвно засыпает.
И я, как путник на краю земли,
Вдыхаю терпкий запах увяданья.
Вдали костры последние зажгли,
И слышен шепот тихого прощанья.

Не страшен холод приближающейся зимы,
Не горек вкус ушедшего тепла.
Я знаю, там, за гранью этой тьмы,
Рождается надежда, что жила.

Ведь жизнь – не только яркий летний день,
Не только трель неугомонных птиц.
В ней есть и боль, и сумрак, и мигрень,
И шепот ветра на пустых страницах.

Но в каждом вздохе, в каждом тихом слове,
В мерцанье звезд и в шелесте листвы,
Я чувствую бессмертие в основе,
И вечный круг, где умираем мы.

И пусть душа тоскует по весне,
По солнцу, что ласкает нежно кожу,
Я знаю, в этой вечной круговерти,
Есть место и для смерти, и для жизни тоже.


Я вижу лица, стертые ветрами

Я вижу лица, стертые ветрами,
В глазах – осколки прожитых бурь.
Здесь, на земле, где предки жили с нами,
Растет трава забвения, словно дурь.

Мы строили дворцы из хрупких грёз,
Меняли веру на пустой металл.
И каждый день, как тяжкий, горький воз,
На плечи поколенья выпадал.

Мы слышали лишь звон чужих монет,
Забыв мелодию родной земли.
Искали счастье там, где счастья нет,
Вдали от дома, в призрачной дали.

Но в тишине, когда умолкнет шум,
Я слышу шепот предков сквозь года.
Он говорит: "Не поздно, сын, одумайся!
Взрасти надежду, где царит беда."

Пусть прошлое – лишь пепел на ветру,
А будущее – тайна впереди.
Но в каждом сердце искра есть, я верю,
Чтоб свет зажечь и к правде вновь прийти.

И пусть колокола над краем льют
Над нами звон покаянья и тревог,
Я верю, что из пепла прорастут
Ростки добра, любви и счастья.


Менялся я и мир менялся вместе

Менялся я и мир менялся вместе,
Как степь под ветром, что меняет лик.
Я – сын земли, в ком кровь кипит башкирская,
И дух кочевья, вольный и велик.

Не раз я видел, как заря сгорает,
И ночь крадется, звезды заслоня.
Я был и волком, что луну терзает,
И соколом, что в небесах парил легко.

Я слышал шепот гор, когда молчали люди,
И видел пляску духов у костра.
Я пил кумыс, что предки мне варили,
И слушал сказы старого батыра.

Природа – мать, она меня лепила,
Из глины, солнца, ветра и дождей.
И в каждом камне, в каждой капле влаги,
Я чувствую дыхание ее.

Что было песней – стало звоном стали,
Что было танцем – стало битвой жаркой.
А то, что было мной, возможно, станет
Легендой, что расскажут у костра.

Так, сквозь века, сквозь бури и сраженья,
Я пронесу свой дух, свою любовь.
И в каждом новом воплощенье,
Я буду помнить землю предков вновь.
Будто тень скользит по склонам гор

Будто тень скользит по склонам гор,
Где предков дух в камнях застыл навечно,
Я ищу ответ, веду извечный спор
С самим собой, с судьбой быстротечной.

Здесь, где Урал вздымает свой хребет,
Где степь колышется под ветром вольным,
Я вопрошаю: в чём же жизни свет?
И почему так мир порой безболен?

За что клеймят, за взгляд, за слово, жест?
За веру, что в душе горит незримо?
За то, что в сердце место правде есть,
А не корысти жадному порыву?

И почему так рано гаснет взгляд,
И серебро виски покрывает быстро?
И почему так часто говорят,
Что жизнь – лишь миг, что всё так зыбко, мглисто?

Мы разучились слушать соловья,
Забыли трепет первого свиданья,
В нас злоба и обида, как змея,
Сжимают сердце в тихом ожиданье.

Мы словно в клетке собственных обид,
Где ложь – закон, а правда – лишь помеха.
И кажется, что вечность нам сулит
Лишь эхо боли, горечи и смеха.

Но нет! Я верю, что пробьётся свет
Сквозь тьму невежества и злобы.
И в каждом сердце зародится след
Надежды, веры и безусловной пробы.


Зачем искать в закате новый день

Зачем искать в закате новый день,
Когда в душе рассвет неугасимый?
Зачем считать ушедших лет ступень,
Когда полет души непостижимый?

Зачем оплакивать ушедшую красу,
И седину волос считать утратой?
Пусть тело клонит к тихому одру,
Но дух силен, не сломлен он расплатой.

Не властны годы, их не удержать,
И праздность нам чужда, как зимний холод.
Мы рождены творить и созидать,
Не прячась в тень, как путник, что измолот.

И вопреки унылой тишине,
Не верьте тем, кто видит только старость.
Мы не рабы увядшей целине,
Нам мудрость лишь дарована, как благость.


Учитель... Слово это – как набат

Учитель... Слово это – как набат,
Как эхо юности, что в сердце не остыло.
Не просто знанья ты дарил когда-то,
Ты мир для нас, мальчишек, сотворил.

Не с книжной пылью ты нас познакомил,
А с правдой жизни, что порой горчит.
Ты в каждом видел искру, что дремала,
И помогал ей пламенем зажечь.

Не помню лекций, формул, теорем,
Но помню взгляд, наполненный теплом.
Ты верил в нас, когда не верил сам,
И направлял, когда казалось – все кругом

Запуталось, и выхода не видно.
Ты был не просто ментор, строгий, важный,
Ты был товарищ, друг, наставник верный,
И этот свет в душе моей – твой отблеск, давний.

Спасибо вам за мудрость и терпенье,
За то, что научили видеть суть.
За то, что дали веру и стремленье,
И указали правильный нам путь.


Дух степи... и ветер шепчет сказы древние
Дух степи... и ветер шепчет сказы древние,
О конях, что гривами касались звезд,
О воинах, чьи копья были гневные,
И о любви, что выдержала мост

Через века. Здесь каждый холм – свидетель
Могучих битв и песен кочевых.
Здесь солнце – царь, а ночь – его обитель,
Где духи предков бродят средь травы.

Я слышу зов земли, он в сердце бьется,
И кровь моя – река, что к ней течет.
Пусть память предков никогда не рвется,
Пока душа моя еще поет.

Здесь каждый камень – летопись народа,
Здесь каждый вздох – молитва о былом.
И пусть хранит нас вечная природа,
В своем величии, в безмолвии святом.


Наш город – рана, что не заживает

Наш город – рана, что не заживает,
Где вороньё слетелось на пир.
Они кричат, а сердце замирает,
Вдыхая смрад их лживый, подлый мир.

Они вещали о свободе, братстве,
О равенстве, о светлом, новом дне.
Но в каждом слове – яд, в каждом объятье – рабство,
И души корчатся в кромешной мгле.

Народ поверил, сбросил старый гнет,
Но вместо солнца – тьма, да волчий вой.
И каждый день – как будто смертный год,
И каждый вздох – пропитан горькой болью.

Мы выжили, как корни под землей,
Но вороньё вцепилось в нашу плоть.
Богатства – им, а нам – лишь рабский строй,
И нищета, и вечная забота.

Мы гнемся, но не сломлены, мы ждем,
Когда в сердцах воспрянет гневный дух.
Когда огонь очистит этот дом,
И справедливость вырвется наружу.

Не с песней сладкой, не с приветом нежным,
Придет она – с дубиной, с правдой в кулаке.
Придет с огнем, что выжжет скверну прежнюю,
Что вороньё развело на роднике.

Пусть прячут злато, краденное ими,
Пусть трепещут в хоромах дорогих.
Расплата грянет, словно буря с ливнями,
И смоет всю их мерзость в этот миг.

Мы долго ждали, долго муки знали,
Но чаша переполнилась давно.
И вот теперь, как реки, что восстали,
Мы прорвемся, и будет все равно,

Сколько преград они нам воздвигали,
Сколько цепей ковали для рабов.
Мы встанем все, как исполины встали,
И сбросим гнет, и сбросим этот кров.

И заживем тогда, как жили деды,
Когда земля кормила нас добром.
Когда не знали мы ни страха, ни беды,
Что кто-то отберет наш честный дом.

И будет праздник на Руси великий,
И запоют все песни во всю ширь.
И вороньё, что было так безлико,
Умчится прочь, оставив только пыль.


У меня только одно желание

У меня только одно желание:
Чтоб дети знали о войне лишь в книгах,
Где подвиг – слово, доблесть – назидание,
А не в окопах, в страхе и веригах.

Чтоб не познали ужас той разлуки,
Когда земля горит, а небо плачет,
Когда в глазах застывшие все муки,
И сердце матери от горя скачет.
Пусть учат даты, имена героев,
Но не почувствуют, как смерть косит,
Как рушатся надежды, словно рои,
И как душа от боли голосит.

Хочу, чтоб мир их был наполнен светом,
Чтоб степь цвела, а горы песни пели,
Чтоб жили в счастье, не познав при этом,
Как умирают, в землю не успели.

Чтоб слово "мир" для них звучало свято,
Чтоб знали цену каждому мгновенью,
Чтоб помнили уроки горьковато,
И жили в мире, полном вдохновенья.


Прошли года, но ты – все та же река

Прошли года, но ты – все та же река,
Что помнит отражение моих юных дней.
Лишь берега немного вдаль ушли, слегка,
А глубина осталась все сильней.

А я – как старый дуб, что над рекою
Склонился, корни в землю запустив.
И в каждой складке, в каждой борозде покоя,
Я вижу отблеск чувств, что не остыл.

Нас время не сумело разлучить,
И нити судеб крепко сплетены.
Мы помним каждый вздох, и каждый миг,
И в памяти навеки сохранены.

Их отголоски – в шепоте листвы,
В закатном солнце, в утренней росе.
И в этом мире, полном суеты,
Мы дышим прошлым, словно в небесе.


Теперь, когда рассвет крадется робко

Теперь, когда рассвет крадется робко,
И тени ночи медленно ползут,
Я вспоминаю ту шальную пробку,
Что выбила из сердца тихий прут.
Весна в слезах, и пламя у реки,
И конь, что рвется вскачь, безумный, дикий…
Твои глаза, как темные зрачки,
В них отражался ад, и стон безликий.

Ты отстранялась, но влекла к себе,
Как омут тихий, в глубину манящий.
И небо, словно в пьяном забытье,
Над нами разгоралось все паляще.

Неважно, где, с кем, как и почему,
В каком бреду, в каком кошмарном сне.
Лишь топот коня в сумрачную тьму,
И ты, как тень, являешься ко мне.

Мы отдавались, словно в первый раз,
Безумству, что сжигало нас дотла.
И каждый миг, как предсмертный час,
Любовь нам смертью сладостной была.

Теперь, когда ты в прахе, в нищете,
А я один, как волк в пустой степи,
Твой образ возникает в темноте,
И я не знаю, что мне говорит.

Прощенья просит? Мстит за боль и страх?
Иль просто смотрит с жалостью в глазах?
Не знаю… Все развеялось, как прах,
И только пепел тлеет в небесах.


Утро в дымке серебристой

Утро в дымке серебристой,
Свет сквозь сонную траву.
Чей же силуэт неблизкий
Вижу я, едва живу?

Ворота скрипнули устало,
В сердце дрогнула струна.
Неужто ты, кого так ждал я,
В мой мир вошла одна?

И с этим утром нежным, тихим,
С лучом, что щеки опалил,
Ты – мой причал, мой берег тихий,
Который я так долго звал.


Могли ли мы, рожденные здесь, в Башкирии

Могли ли мы, рожденные здесь, в Башкирии,
Не слышать зов степей, не чувствовать простор?
Здесь каждый камень помнит поступь Салавата,
Здесь вольный дух кочует до сих пор.

Здесь горы в небо тянутся, как мысли,
Река Агидель шепчет старины рассказ.
Здесь предки наши кровью землю поливали,
Чтоб жили мы, чтоб помнили о нас.

Я вырос здесь, вдыхая запах меда,
И слышал курая протяжный, грустный стон.
Здесь каждый луч восхода – песня свободы,
Здесь каждый вечер – тихий, мудрый сон.

Пусть мир меняется, пусть время мчится быстро,
Но в сердце навсегда останется Башкортостан.
Земля отцов, земля моей надежды,
Мой дом, моя любовь, мой талисман.

Я – сын земли, где Салават сражался,
Где воля – выше золота и власти.
И буду я, пока дышу, стараться,
Чтоб край мой процветал, чтоб не забыл он счастья.


Впереди – рассвет багряный над Уралом

Впереди – рассвет багряный над Уралом,
Впереди – Башкортостан, мой край родной.
Здесь предки кровью землю поливали,
Чтоб жили мы под мирной синевой.

Не знаю я, кто первым воспевал
Твои просторы, горы и леса,
Но в сердце песнь твоя всегда звучала,
Как шепот ветра, как росы слеза.

Я – сын земли, взращенный на кумысе,
Впитавший в душу мудрость стариков.
И пусть твердят, что счастье где-то в выси,
Моё – здесь, в шелесте берёзовых листков.

Пусть будущее светом озарится,
И станет краше, богаче мой народ.
Я верю, Башкирия, тебе всё сгодится,
И к новым звёздам ты смело поведёшь вперёд!


Для сердца, что тоскует по простору

Для сердца, что тоскует по простору,
Где Урал седой вздымает плечи,
Где степь ковыльная ведет свой разговор,
И курай поет о вечности.

Зов предков слышу в шелесте берез,
В журчанье рек, что к Агидели мчат,
В глазах людей, что смотрят без прикрас,
И в песнях, что о батырах звучат.

Зовет земля, к труду, к мечтам высоким,
К рассвету новому, что впереди горит,
Чтоб край родной, под небом синим,
Жил в счастье, процветал и говорил.

Чтоб дети здесь росли, как травы в поле,
Вдыхая вольный воздух, чистый, свеж,
Чтоб помнили историю свою, по воле,
И край родной любили без надежд.

Зовет земля, и я иду навстречу,
Готовый силы все свои отдать,
Чтоб каждый день, как яркий летний вечер,
Мог Родине с любовью посвящать.


С хитринкой мы вернем вас всех

С хитринкой мы вернем вас всех
В свой край родной, любимый, чистый.
Не в блеск дворцов, не в звонкий смех,
А в шепот трав, в рассвет лучистый.

Забыли вы, как пахнет мед,
Как кумыс пенится в пиале,
Как предок мудрый вдаль зовет,
Из глубины веков, из дали.

Забыли вы язык степей,
И песнь курая, что летит,
Забыли вы своих детей,
Что в городах, как лист, дрожит.

Мы не виним, мы понимаем,
Как давит камень суеты,
Но душу вы свою теряете,
В погоне за чужой мечтой.

Вернитесь к истокам, к родникам,
Омойте сердце чистотой,
Вдохните воздух по полям,
И обретете свой покой.

Здесь каждый камень помнит вас,
Здесь предки ждут, раскинув руки,
Здесь каждый вздох, каждый рассказ,
Избавит вас от вечной муки.

Вернитесь в Башкирию свою,
В Башкортостан, где сердце бьется,
И душу исцелите всю,
И счастье в дом ваш вновь вернется.


На золотом ковре листвы опавшей

На золотом ковре листвы опавшей,
Где клен багряный плачет у реки,
Вдыхаю воздух, терпкий, настоящий,
На память осени, что так легки.

Здесь, в Башкортостане, сердце замирает,
От этой тихой, вечной красоты.
Как будто кистью кто-то начертает
На небе облака, как сны, чисты.

Березы в сарафанах золоченых,
Стоят, как девы, в ожиданье сна.
И шепот ветра, тихий и влюбленный,
Ласкает их, как будто бы весна.

Вдали, хребты Уральские синеют,
В тумане утреннем, как в дымке грез.
И кажется, что горы те умеют
Хранить молчание вековых берез.

Я здесь стою, один, душой открытый,
Природе этой, щедрой и простой.
И чувствую, как будто бы напитан
Я силой этой, вечной и святой.

И пусть уносит время краски лета,
Я в сердце сохраню осенний свет.
Здесь, в Башкортостане, песня спета,
Любви моей, которой краше нет.


Вот так бывает, господа

Вот так бывает, господа,
В деревне тишь, да благодать,
Но если слух пошел куда,
Его уж точно не унять!

Вчерась бабенки у пруда
Шептались, словно змеи в траве:
Мол, у Антипки борода
Растет не просто так, а в гневе!

Антипка, вроде, мужичок
Не злой, не пьющий, работящий,
Но кто-то видел, как сверчок
Ему шептал секреты в чаще!

И вот уже по всей округе
Летит, как ветер, новость эта:
Антипка, дескать, в сговоре с нечистью,
И борода его – примета!

А бабка Фекла, та вообще,
Увидела в его бороде
Лик сатаны, и в страшном сне
Ей явились черти в хороводе!
Теперь Антипку сторонятся,
К нему боятся подойти,
А он, бедняга, лишь крестится,
Не понимая, что найти

Ему в оправдание такое,
Чтоб сплетни эти прекратить?
Ведь жизнь в деревне – дело злое,
Коль языки не прикусить!


Две души, сплетенные ветром пропели

Две души, сплетенные ветром пропели,
словно эхо в степи, где ковыль седой.
Два одиночества, что в мире горели,
Искали пристань, тихий свой покой.

Как два орла, что в небесах кружили,
Вдали от стаи, от чужих сердец,
Они друг друга в сумраке узрели,
Ища любви неугасимый свет.

В их взглядах – боль башкирских гор высоких,
Тоска курая, песня журавлей.
В них память предков, шепот трав широких,
И жажда жизни, что всего сильней.

Они скитались, словно тени лунные,
По городам, где камень и обман.
Искали искру, что в ночи безумной
Разгонит мрак, залечит старый шрам.

И вот, свершилось! Встретились случайно,
В толпе людской, средь шума и тревог.
Узнали душу, что томилась тайно,
И поняли – один у них был Бог.

Пусть нелегка дорога их земная,
Пусть бури воют, и грозит беда,
Две половинки, вместе замирая,
Навеки связаны, как горная вода.

Их ждет рассвет, багряный и прекрасный,
Над степью вольной, где поет курай.
Любовь – их знамя, вечный и всевластный,
Их сон счастливый, их земной их рай.


Секрет в глазах твоих, как летний зной

Секрет в глазах твоих, как летний зной,
В них степь башкирская, и шепот трав ночной.
Как кумыс пенится, так сердце бьется в груди,
Когда ты рядом, мир весь впереди.

Не знаю слов таких, чтоб описать красу,
Что в косах черных ты несешь, как росу.
Как горный ручеек, твой голос чист и звонок,
И каждый взгляд твой – словно нежный шелк.

Я помню день, когда впервые увидал,
Как солнце в волосах твоих играло, знал:
Судьба моя в тебе, в твоей душе живет,
И без тебя мне мир – лишь серый, скучный год.

Как соловей поет в весенней тишине,
Так я пою тебе, любимая, во сне.
И пусть года летят, как птицы в небесах,
Любовь моя к тебе не тронет даже страх.

Пусть бураны метут, и вьюга воет зло,
В твоих объятьях мне всегда тепло.
Ты – свет в моей душе, ты – песня без конца,
И в этом, милая, секрет любви венца.


Свадьбе счастье, радостные слезы

Свадьбе счастье, радостные слезы…
Как роса на утренней траве.
В них любовь, что выдержала грозы,
И надежда, что живет в тебе.

В них мелодии башкирских песен,
Шепот гор и степи ковыля.
В них душа, что рвется, словно месяц,
К той, что стала воздухом для меня.

Нежность их – как летний ветер вольный,
Сила их – как горный водопад.
В них огонь, что плачет, непокорный,
И восторг, что не опишет взгляд.

Пусть текут, не прячь их, не стыдись,
Эти капли искренней любви.
В них вся жизнь, которой ты дивись,
И судьба, что нас с тобой сплели.

Как береза к клику лебединой,
Как курай к мелодии степной,
Так и я, навек тобой единый,
В этих слезах обретаю покой.

В них печаль прощания с прошлым,
И восторг грядущего пути.
В них любовь, что стала самым важным,
И надежда, что поможет нам идти.


Ничто не властно над душой поющей

Ничто не властно над душой поющей,
Когда любовь – и свет, и жизни суть.
Она, как степь, просторна и могуча,
Ей не страшна ни горечь, ни разлука, ни муть.

Мне снилось поле, травы шепчут сказки,
И конь летит, грива по ветру в пляс.
Вдали юрта, там ждет меня, как праздник,
Любимая, сиянье ее глаз.

Во сне я видел горы в синей дымке,
И водопад, что пел нам о былом.
Ее рука в моей, как две дождинки,
Слились в одну, чтоб вечно быть вдвоём.

Пусть время мчит, как буря в половодье,
Пусть седина коснется наших глав,
Любовь – она как песня на свободе,
Не знает ни границ, ни горьких трав.

Она – как курай, что в степи играет,
Как солнца луч, пробившийся сквозь мрак.
И даже смерть пред ней отступает,
Любовь – бессмертный, негасимый знак.


Моё сердце, как курай степной, поёт

Моё сердце, как курай степной, поёт,
О той, чья красота – как лунный свет.
В тебе, любимая, душа моя живёт,
И краше облика на свете нет.

Ты – песня ветра в золотой траве,
Ты – шепот родника в тени берёз.
В твоих глазах я вижу зов к себе,
И мир, что полон счастья, света, грёз.

Я слышал сказки о любви былой,
О муках расставаний и разлук.
Но лишь с тобой познал я мир другой,
Где каждый миг – как сердца нежный стук.

Ты – та звезда, что в сумраке ночном
Ведёт меня сквозь бури и ненастья.
И в этом мире, полном и большом,
Лишь ты одна – моё земное счастье.

Пусть плачут скрипки о былой тоске,
Пусть память бередит былые шрамы.
Я знаю, что в твоей родной руке
Найдётся исцеление для душевной раны.

Всю жизнь свою, до самого конца,
Я положу к твоим ногам, родная.
И пусть любовь, что не имеет дна,
Нас навсегда, навеки обвенчает.


Степной цветок, простой и незатейливый

Степной цветок, простой и незатейливый,
Как взгляд любимой, чист и светел он.
В нем скромность луговая, незавидная,
Но сердцу мил, как первый нежный сон.

Не розы пышные, не лилии гордые,
Не маки алые, что страстью жгут,
А василек, в траве едва заметный,
О нашей встрече тихо пропоют.

Я помню степь, просторы бесконечные,
И ветер вольный, что колышет рожь.
Там ты стояла, юная, беспечная,
И на тебя был ты так похож.

В глазах твоих – небес лазурь глубокая,
В улыбке – солнца утренний восход.
И сердце, словно птица одинокая,
К тебе, моя родная, полетит.

Не нужно слов, чтоб выразить признание,
Достаточно лишь взгляда одного.
В степном цветке – вся нежность, все желание,
Что я храню, любимая, для тебя.

Пусть этот дар, простой и незатейливый,
Напомнит о просторах и мечтах.
И о любви, что в сердце не остынет,
Пока горит звезда в твоих глазах.


Мелодия любви в горах Уральских дремлет

Мелодия любви в горах Уральских дремлет,
Как эхо древних сказов и легенд.
Здесь ветер вольный над вершинами веет,
И шепчет тайны прожитых лет.

В тумане сизом лес башкирский тонет,
И сосны вековые смотрят ввысь.
Вдали аула свет едва забрезжит,
И сердце тихо просит: "Оглянись!"

Ты здесь, со мной, средь этой дикой силы,
Где камни помнят поступь кочевую.
Твои глаза – два озера глубоких,
В них отраженье неба я ловлю.

Не страшен холод, не страшна дорога,
Когда рука в руке, и взгляд в глаза.
Любовь – наш свет, верная подмога,
В краю, где правит вечная гроза.
Пусть горы хмурятся, пусть ветер воет,
Нам не страшны ни бури, ни снега.
В твоей любви – надежда и свобода,
И вера в то, что жизнь еще долга.

Как курай звонкий, льется песня наша,
О верности, о счастье и любви.
И пусть она летит над краем нашим,
И души наши ею напои.

Здесь, на Урале, где орлы летают,
Где реки быстрые стремятся вдаль,
Любовь, как солнце, сердце согревает,
И прогоняет прочь любую печаль.

И пусть потомки наши вспоминают,
Как мы любили в этом диком крае.
И пусть их души тоже наполняет
Любовь, что гор Уральских нежнее.

В твоих объятьях я нашел приют,
В твоей любви – спасение и сила.
И пусть века над нами пронесут,
Любовь моя к тебе не остынет.

Мы здесь одни, под небом необъятным,
И только звезды – наши проводники.
Любовь – наш храм, наш мир благоуханный,
Где мы навеки будем так близки.

И пусть Урал хранит нашу любовь,
Как тайну вечную, как горный хрусталь.
И пусть она сияет вновь и вновь,
И прогоняет прочь любую печаль.

Как птицы перелётные весною,
Мы возвращаемся сюда опять и вновь.
Урал, ты стал судьбою и мечтою,
И вечной песней про любовь.

И каждый камень здесь нам дорог, близок,
Он помнит наши клятвы под луной.
И шепот ветра, словно тихий листик,
Напоминает о любви одной.

Пусть время мчится, годы пролетают,
Но в сердце нашем вечно будет жить
Любовь, что горы эти охраняют,
И что нам помогает просто быть.

И даже если нас не станет рядом,
Любовь останется, как свет звезды.
И будет вечным, как Урал седой,
И как башкирские степные сады.

И пусть потомки наши, глядя в горы,
Услышат эхо наших голосов.
И пусть они узнают, как любили,
И как хранили верность без оков.

И пусть Урал, свидетель нашей страсти,
Напомнит им о том, что жизнь дана,
Чтоб любить искренне, без всякой фальши,
И чтоб любовь была всегда сильна.

И пусть они, как мы, найдут друг друга,
И в этих горах счастье обретут.
И пусть их жизнь наполнится любовью,
И пусть они всегда любимы будут.

Мелодия любви в горах Уральских,
Звучи всегда, как песня курая.
И пусть она летит над краем нашим,
И души наши ею наполняя.


Шепот курая в сердце, как эхо степей

Шепот курая в сердце, как эхо степей,
Где конь мой лихой по ветру летел.
Встретил тебя я, свет моих очей,
И мир мой вдруг песню новую запел.

Дыханье твое – как шелест травы,
Под ветром ночным, что степью гуляет.
В глазах твоих – отблеск луны,
Что в темной воде тихонько мерцает.

Не соловей, а сердце поет,
Когда ты рядом, близко так дышишь.
Не серебро ручья, а любви поток,
В душе моей бурной ты тихо слышишь.

Не тени ночные, а страсти пожар,
В груди моей пламя все разжигает.
И каждое утро, как солнечный дар,
Твой образ в душе моей расцветает.

Не пурпур розы, а губ твоих цвет,
Пьянит меня слаще хмельного кумыса.
И слезы, и смех – все в этом есть,
В любви нашей чистой, как горная высь.

И пусть заря алая в небе горит,
Любовь моя к тебе вечно пылает.
И сердце мое лишь тобой говорит,
И только тебя в этом мире желает.


Темная ночь души, как степь без края

Темная ночь души, как степь без края,
Раскинулась во мне, тоской полна.
Но луч надежды, словно луч из рая,
Пронзает мрак, где дремлет тишина.

Вдали, как сон, Уральские вершины,
В тумане сизом, словно в серебре.
И шепчут ветры древние былины
О воле, что живет в башкирской земле.

Я вижу степь, ковыль, как море злата,
Под ветром клонит головы свои.
И слышу песнь курая, что когда-то
Звучала здесь, во дни моей любви.

Как Агидель, течет моя печаль,
Но в ней, как в зеркале, небес сиянье.
И сквозь тоску, сквозь горестную даль,
Я чувствую природы обаянье.

Здесь, на земле отцов, я обретаю
Покой души, что долго так искал.
И в сердце вновь надежду зажигаю,
Чтоб новый день, как солнце, воссиял.
И пусть зима сурова и жестока,
Весна придет, растопит лед и снег.
И вновь зальется жаворонка трель высоко,
И счастье вновь вернется на ночлег.


Первый снег на башкирских просторах упал

Первый снег на башкирских просторах упал,
Как пух лебяжий, землю укрыл нежно.
Вчера еще в золоте лес утопал,
Сегодня в серебре он дремлет безмятежно.

Березы белые, как девы в кругу,
Склонились тихо под тяжестью снежной.
И слышу я, как ветер на лугу
Поет мотив, простой и безмятежный.

Река, что летом бурлила и звала,
Теперь закована в ледяные латы.
Но чувствую я, как в ней жизнь спала,
Чтоб весной проснуться, солнцем объятой.

Вдали гора, как страж, стоит одна,
В шапке белой, величава и горда.
И кажется, что видит времена,
Когда здесь не было ни снега, ни льда.

Здесь, в тишине, душа моя поет,
Восторга полна, нежности и ласки.
Башкортостан, ты мой родной оплот,
В твоей красе я нахожу все краски.


Небесный свод в дали мерцает

Небесный свод в дали мерцает,
Как россыпь бриллиантов на бархате ночи.
Башкирия спит, тишина обнимает,
И горы в молчанье возносят очи.

Дыханье степей, аромат трав душистых,
Смешался с прохладой горных вершин.
И шепот листвы, еле слышный и чистый,
Как сказ о легендах, что помнит кумыс.
Я вижу коней, что пасутся свободно,
Их гривы блестят в лунном свете слегка.
И чувствую сердцем, как здесь благородно,
Как вольно и чисто течет здесь река.

Здесь дух Салавата, здесь сила Урала,
В камнях, в родниках, в каждом вздохе земли.
И сердце мое навсегда покоряла
Ты, родина предков, в звездной дали.

И пусть эта ночь, словно песня башкира,
Звучит в моей памяти вечно, светла.
Люблю я тебя, моя милая лира,
Башкирия, край, где душа расцвела.


Над озером туман клубится, тает

Над озером туман клубится, тает,
Как саван нежный, сотканный из грез.
В нем отражен закат, что догорает,
И шепот трав, и плач берез.

Здесь, в Башкортостане, сердце дышит
Простором вольным, свежестью полей.
Здесь каждый камень древнюю историю пишет,
И каждый вздох – мелодия степей.

Я вижу в дымке очертанья гор,
Как будто спящих великанов лики.
И слышу, как вдали поет башкирский хор,
О родине, о воле, о великом.

В тумане этом – тайна и покой,
И грусть светла, и радость без причины.
Здесь, под башкирской ласковой рукой,
Душа находит мир и тишину.

И пусть туман рассеется с зарей,
И солнце озарит просторы эти,
Я унесу в душе своей с собой
Воспоминанье о башкирском лете.


Орёл, пронзая голосом рассвет
Орёл, пронзая голосом рассвет,
Взлетает над башкирскою землёю.
И сердце, словно эхо, шлёт привет
Просторам, залитым небесной мглою.

Здесь горы, словно древние богатыри,
Взирают с мудростью на мир подлунный.
И реки, как серебряные нити,
Плетут узор, таинственный и чудный.

Я помню степь, ковыль её седой,
Под ветром шепчущий легенды предков.
И запах трав, напоенный росой,
И солнца луч, скользящий в ветках кедров.

Здесь каждый камень дышит стариной,
Здесь каждый звук – мелодия свободы.
И я, пленённый этой красотой,
Вдыхаю полной грудью воздух гордый.

Как будто слышу я далёкий зов,
Призыв к любви, к простору, к воле дикой.
И в сердце расцветает вновь и вновь
Башкирский край, навеки мной любимый.


В степи, где зной июльский правит бал

В степи, где зной июльский правит бал,
И воздух плавится в невидимой печи,
Я вижу, как мираж встаёт меж скал,
И слышу шёпот трав в ночной тиши.

Здесь, в колыбели вольных ветров,
Где горизонт теряется вдали,
Встречаю отблеск древних костров,
И эхо песен, что давно прошли.

Здесь каждый камень помнит времена,
Когда легенды оживали в снах,
И степь, как море, вечно полна,
Своей невысказанной в словах.

Вдыхая аромат полыни горький,
Я чувствую, как кровь моя кипит,
И сердце бьётся в лад с природой зоркой,
В восторга трепете душа летит.

В степи, где зной июльский правит бал,
Я растворяюсь в этой красоте,
И понимаю, что я здесь не пропал,
А обрёл себя в родной земле.


Горы в парчовом убранстве спят

Горы в парчовом убранстве спят,
Под шапкой снежной, величавы.
Башкирии заснеженный наряд,
Как в сказаньях древних, полон славы.

Я помню песни, что здесь звучали,
И мудрый взгляд, что видел суть вещей.
В их голосах – родные мне начала,
Земли моей бесценный клад, моей.

Здесь, где курая слышен нежный звон,
И эхом вторит ветер в скалах,
Зима плетет свой дивный, белый сон,
В хрустальных, ледяных опалах.

Как тот поэт, что чувствовал природу,
Я ловлю миг, когда луч солнца тронет снег.
И сердце замирает, словно в оду,
Пред этой красотой, что манит век.

Река, скованная льдом,
Сквозь толщу льда журчит едва слышно.
И кажется, что в царстве ледяном,
Рождается мелодия неслышная.

Деревья в инее стоят, как в сказке,
В серебряной, волшебной бахроме.
И в этой зимней, трепетной развязке,
Я вижу отблеск родины в себе.

И пусть метель бушует за окном,
В душе моей – тепло и свет.
Я здесь родился, здесь мой отчий дом,
И краше места в мире нет.
Осени золото в березах заплутало

Осени золото в березах заплутало,
И клен горит багрянцем, словно пламя.
Здесь, где Урал вздымается устало,
Природа шепчет древними словами.

Я слышу отголоски песен давних,
В них – боль и нежность к родине любимой.
Их шепот в листьях, что летят бесславно,
В осеннем танце, ветром подгонимом.

Здесь, где простор степей встречается с горами,
Где реки серебром текут меж скал,
Листопад – словно искры под ногами,
Последний отблеск лета, что ускакал.

Я вижу в этом увяданье тихом
Не скорбь, а мудрость вечного круженья.
И сердце наполняется великим,
Спокойным чувством, полным вдохновенья.

Пусть дождь осенний льет, не умолкая,
И ветер воет в голых тополях,
Любовь моя к земле не знает края,
В ее осенних, трепетных краях.


В закатном золоте башкирских далей

В закатном золоте башкирских далей,
Курая белые метелицы плывут.
В них – шепот трав, и звон копыт коней,
И древних башен каменный приют.

Он скромен, тих, как вздох степной земли,
Но в каждом стебле – гордость и свобода.
Он видел, как костры в ночи цвели,
И слышал песнь домбры, что пела про невзгоды.

В нём – вольный дух, как ветер на хребтах,
Как крик орла, парящего над степью.
Он – часть меня, он – в памяти, в мечтах,
В его молчанье – вечная надежда.

В нём – шёпот предков, тихий и родной,
И звёздный свет, в бездонной синеве.
Цветение курая – вечный мой покой,
Что в сердце берегу, как память о тебе.


Шумит вершинами Уральский лес

Шумит вершинами Уральский лес,
Вдыхая мудрость древних башкир.
Здесь эхом сказок полон свод небес,
И шепчет ветер о любви и мире.

Как Акмулла, я слышу песнь земли,
В журчанье рек, в дыханье трав душистых.
Здесь Салават, как прежде, впереди,
Ведет народ к вершинам светлым, чистым.

Вдали, как юрты, горные хребты,
Под куполом небес, как в колыбели.
Здесь кумыс пьют из утренней росы,
И песни льются, словно птичьи трели.

Я чувствую, как предок мой далёкий,
В единстве с этой красотой живёт.
И сердце бьётся в такт с рекой широкой,
Где вольный дух Башкирии плывёт.


Башкортостан – не просто край земли

Башкортостан – не просто край земли,
Где горы Уральские рвутся к небесам.
Ты – песня степей, где ковыль шелестит,
И эхо курая звучит по ночам.

Здесь в братстве народы сплелись воедино,
Забыв про обиды, про горечь разлук.
Здесь гостя встретят, как родного брата,
И щедро стол накроют, чтоб не знал он бед.

Кумыс степной, бишбармак дымится в юрте,
Чак-чак янтарный, мед душистый льется.
Сабантуй гудит, батыры силу мерят,
И дружба крепче стали здесь куется.
Здесь каждый камень – история предков,
О Салавате память живет в сердцах.
Агидель течет, как времени река,
И Шиханы стоят, как стражи в горах.

Не в роскоши счастье, не в блеске заморском,
А в голосе предков, что слышен вдали.
Храни свой язык, свои корни и веру,
И край свой родной, как зеницу, храни.

Пусть кровь твоих предков в тебе говорит,
Любовь к этой земле – как вечный огонь.
Будь сыном достойным, будь гордостью края,
Чтоб Башкортостан процветал день за днем.


Башкирский мой родной язык

Башкирский мой родной язык –
Как степь, что вольно вдаль бежит.
В нем ветра свист, коня лихой набег,
И гордый дух, что предков оберег.

Он – песня матери, что в колыбель лилась,
Он – сказка бабушки, что в сердце улеглась.
Он – первый луч, что мир мне озарил,
И радость жизни в нем я ощутил.

Он – эхо предков, что в веках звучит,
Он – сила духа, что в крови кипит.
Он – связь времен, что рваться не должна,
Моя Башкирия, ты им полна!

Язык отцов – моя святая нить,
Что с прошлым крепко суждено мне жить.
И пусть твердят, что мир глобален стал,
Я свой язык вовек не предам!

В нем мудрость гор, и шепот трав степных,
В нем звон копыт коней лихих, шальных.
Башкортостан – земля моих отцов,
Язык твой – щит от всяческих оков!


Родимый дом… здесь корни глубоки
Родимый дом… здесь корни глубоки,
В земле, пропитанной преданьями отцов.
Башкортостан – ты боль моя, истоки
Моих надежд, моих безумных снов.

Не знаю я ни ярости трибуна,
Ни нежности пленительных стихов.
Во мне бушует гордая лагуна,
Свободы жажда, ярость бунтарей.

Не трогай, ночь, уснувшие печали,
Не береди зажившие рубцы.
Здесь память – меч, что в битвах закаляли,
И кровь героев на его клинке.

Я помню голод, стоны обездоленных,
И пепел войн, и ужас тех времен.
Как воля гибла, в кандалы закованной,
Под властью чуждой, словно тяжкий сон.

Но в этой почве – сила неземная,
В горах – мой дух, что буре не сломить.
И сколько б жизнь меня ни истязала,
Я буду жить, любить и верить, и творить.

Пусть прошлое – лишь шрам, что ноет в сердце,
Пусть боль – мой вечный, преданный слуга.
Я буду за тебя, мой край, сражаться дерзко,
Пока во мне клокочет жизнь река.


Курай в лесу шептал траве зеленой

Курай в лесу шептал траве зеленой,
А рядом, на ромашке, кузнечик спал.
Приснилось вдруг ему, что он ученый,
И ноты новые для курая написал.

Проснулся, лапкой глазки протерев,
И видит – курай тихонько поёт.
"Послушай, курай, я тут созрел,
И новый мотив тебе преподнесу вот!"

Курай смеется: "Что ты, малышок!
Какие ноты? Ты же просто кузнечик!
Твой голос – лишь короткий треск и скок,
А музыка – удел совсем не человечий!"

Обиделся кузнечик, задрожал:
"Я тоже музыкант! Я тоже петь умею!
И если ты мне шанс один лишь дал,
Я докажу, что музыку лелею!"

И прыгнул кузнечик прямо на курай,
И лапками своими заиграл.
Сначала вышло что-то невпопад,
Но он старался, он не унывал!

И вдруг, о чудо! Звук пошел другой!
Не просто треск, а звонкая трель!
Курай запел мелодией живой,
И лес вокруг от радости взревел!

Курай и кузнечик – вот дуэт!
Не ожидал никто такого чуда!
И каждый, кто услышал этот свет,
Забыл про грусть, про все свои причуды.


Сирота в холодной казенной палате

Сирота в холодной казенной палате,
Сквозь сонную дымку, сквозь серый рассвет,
Вжимаюсь в матрас, как в объятья утраты,
Ищу в одеяле хоть мамин привет.

Где вы, мои корни, мой свет, моя сила?
За что этот мир так жесток и суров?
Душа, словно птица, крыло обломила,
И в клетке тоски не хватает ей слов.

Смотрю в потолок, вижу трещины судеб,
И каждая – шрам на израненной коже.
Мечтаю о доме, где ласково любят,
Где сердце не ноет, где боль не тревожит.

Но знаю, что сказка – лишь призрак обмана,
И жизнь – это битва, где каждый – солдат.
И мне, сироте, без защиты, без плана,
Придется сражаться, чтоб выжить, чтоб стать.
И пусть этот мир равнодушен и мрачен,
Я выстою, выдержу, не упаду.
Я буду сильнее, я буду богаче
Любовью, что в сердце своем я найду.

Пусть память о вас – как звезда в темной ночи,
Ведет меня к свету, сквозь бури и гром.
Я выживу, мама, я стану нарочно
Тем, кем бы гордились вы в доме своем.

С тех пор они играют вместе всласть,
Курай и кузнечик – лучшие друзья.
И музыка их дарит людям радость,
И в сказку уносит, в дальние края.


Замерли, сгинули в чёрной дыре

Замерли, сгинули в чёрной дыре.
Эхо? Забудь. Тишина – вот мой бог.
Что-то упало… и будто во сне,
Мир этот странный, как выдох из лёгких.

Скрипнула подлость ступени гнилой,
Дверь распахнулась – зияет провал.
Чьи-то шаги… или призрак пустой?
Может, опять я себя напугал?

Свечка чадит, от камина – пожар
В зеркале пляшет, выхватывая суть.
Образ скользит, словно змей, словно шар,
В мир этот гнилый, где легко утонуть.

Было ли? Не был? Коснуться рукой?
Призрачный танец, обманчивый свет…
Линии манят в безумный покой,
Не дают ни уснуть, ни проснуться… нет!

Музыка – торг, балаган для души,
Шёпот атласа, вздох в полутьме.
Боль от любви, как удар из тиши,
Осень в крови, золотая в уме.

Как воют басы, что сорвались с цепи,
Гром в истерике, пульс – как набат.
В каждом ударе – осколки степи,
В каждом ударе – и ад, и разврат.

В отзвуке пламени – искра одна,
Вспышка безумства, удар под ребро.
Всё перевёрнуто, выпита до дна
Жизнь эта… сердце – как битое стекло.

Вслушаюсь в пульс двух безумных сердец,
Что к переменам совсем не готовы.
Дождь по асфальту, как тысячи швец,
Кровь по артериям – в поисках новой…

Знаешь… я выключу к чёрту всё!
Звуки рассудка – как плеть по спине.
Выгоню всех! Лишь с тобой вдвоём
В этом безумии, в этой войне…


Видал железобетонный восход

Видал железобетонный восход,
в зубах у города – стальной оскал.
Видал, как время, скрученное в жгут,
плевало искрами на мой вокзал.

Видал, как числа, вырвавшись из книг,
плясали танго на мосту чугунном.
Видал, как ветер, словно пьяный крик,
рвал афиши, в клочья, безумным руном.

Видал, как слово, выплюнутое в ночь,
взрывалось эхом в переулке тесном.
Видал, как мысль, не в силах превозмочь,
металась в черепе, пространстве тесном.

Видал, как сердце, бешено стуча,
пыталось вырваться из клетки ребер.
Видал, как жизнь, безумно горяча,
вскипала пеной, словно в старом ведре.

Видал... и что? Зачем тебе мой бред?
Ты сам увидишь этот мир корявый.
И сам поймешь, что выхода здесь нет,
лишь только крик, да ветер кучерявый.
Крылатый конь, из пены вод рожденный

Крылатый конь, из пены вод рожденный,
Взметнулся ввысь, как молния в ночи.
Небесный гром в его копытах звонкий,
И ветер степной в гриве шепчет мне.

Я помню сказ, что деды мне твердили,
О том, как конь из озера возник.
Акбузат – имя, что ему дарили,
И силу гор в его глазах хранил.

Он мчал меня сквозь бури и сраженья,
Сквозь тьму веков, где пламя и война.
И в каждом взмахе крыльев – отраженье
Башкирской воли, что навек сильна.

Не знаю я, кто первым эту песню
О коне крылатом миру подарил.
Но чувствую, как в сердце тесно, тесно
С легендой этой, что во мне горит.

И пусть летит Акбузат над землёю,
Над степью вольной, над Уральским хребтом.
Он – символ веры, символ мой с тобою,
Башкирский дух, что не сломить врагом.


Как пыль башкирских степей, я в вечность гляжу

Как пыль башкирских степей, я в вечность гляжу,
Сквозь призму мгновений, что жизнь мне дала.
Не знаю, кто я, и зачем здесь брожу,
Лишь эхо далекое, что память нашла.

Пространства меж звезд – лишь холодный чертог,
Где время теряет свой смысл и свой счет.
И жизни короткой, как выдох, итог –
Лишь тень на песке, что волна унесет.

Зачем же терзаться, зачем горевать,
О страхе пред смертью, о боли утрат?
Мы – сон мимолетный, что Богу видать,
И сны Его вечны, как звездный парад.

Но в каждом мгновенье, в дыханье одном,
Я чувствую отблеск небесной любви.
И пусть я исчезну, как дым под дождем,
Но след мой останется в вечной дали.


Что такое Башкортостан?

Что такое Башкортостан?
Не просто точка на карте мира.
То – песня ветра, древний стан,
Где сердце бьется, словно лира.

То – шепот гор, седых вершин,
В тумане утреннем купаясь.
То – степь без края и границ,
Где конь ковыль глотает, мчась.

То – плеск реки, что камни точит,
И лес, где сумрак вековой.
То – взгляд любимой, что пророчит
Мне счастье, мир и дом родной.

Здесь каждый камень – память предков,
Здесь каждый вздох – дыханье сил.
Здесь я родился, здесь мой берег,
Здесь я живу, и счастье своё множил

Что такое Башкортостан?
Не просто слово, не рассказ.
То – жизнь моя, мой океан,
Моя любовь, что не угаснет.


Башкортостан! Земля отцов и дедов!

Башкортостан! Земля отцов и дедов!
Твои просторы – вольный мой предел.
Здесь каждый вздох – как отголосок ведов,
Здесь каждый камень – древних тайн предел.

Я слышу шепот гор твоих седых,
Я чувствую дыхание степей.
Здесь всадник вольный, позабыв о днях лихих,
Летит навстречу юности своей.
Здесь солнце щедро дарит свой огонь,
Здесь ветер вольный песни распевает.
Здесь каждый человек – как верный конь,
Что Родину свою оберегает.

Я помню сказки бабушки моей,
О батырах, что землю защищали.
И в сердце бьется пламя тех огней,
Что предки наши свято сохраняли.

Баш?ортостан! Ты – песня и мечта,
Ты – сила духа, воля и свобода.
И где бы ни была моя тропа,
Ты – вечная любовь моя, природа!


Башкирия, родимый край

Башкирия, родимый край,
Земля, где сердце обретает покой.
Здесь облака, как белый рай,
Плывут над степью золотой.

Здесь лес – зеленый, тихий храм,
Где шепчут сосны о былом,
И эхо вторит голосам,
Что в детстве слышал я кругом.

Здесь каждый ручеек – живой,
Он песню радости поет,
И каждый колос золотой,
Надежду новую несет.

Здесь люди – светлые душой,
Открыты сердцем и добры,
И край мой, словно дом большой,
Где счастлив я, где счастливы и вы.


Край родной, Башкортостан

Край родной, Башкортостан,
Ты в сердце моем – песня вечная.
Твоих лесов зеленый стан,
И степь твоя – безбрежная, беспечная.
Я помню детства босые дни,
И шепот ветра в тополях у дома.
Здесь все родное, все они –
Частицы моего альбома.

Здесь горы смотрят в небеса,
Храня молчанье древних тайн.
Здесь в каждой капле есть роса,
И в каждой песне – светлый край.

Я уезжал, искал судьбу вдали,
Но возвращался вновь, как птица в гнездо.
Здесь корни мои, здесь мои корабли,
Здесь все, что сердцу дорого и свято.

И пусть года летят, как облака,
Любовь к тебе во мне не угасает.
Ты – Родина моя, моя река,
Что вечно в сердце моем играет.


Башкортостан — моя земля

Башкортостан — моя земля,
Пропитанная солнцем и ветрами.
Здесь каждый камень помнит имена,
Что шепчут горы древними стихами.

Здесь реки льются, словно серебро,
В объятьях изумрудных берегов.
Здесь сердце бьется, чувствуя добро,
В мелодии курая и шагов.

Я помню запах трав, густой и пряный,
И неба синь, бездонную, как сон.
Здесь каждый миг судьбой мне дарованный,
Здесь мой причал, здесь мой закон.

Пусть вдаль зовут дороги и просторы,
Но здесь, в краю берез и тихих рек,
Я нахожу душевные опоры,
И чувствую, что я – не человек,

А часть земли, ее дыханье, сила,
Ее любовь, что в сердце навсегда.
Здесь Родина меня благословила,
И здесь моя заветная звезда.