Поход к холодильнику неведомого

- Проснись! Да, проснись же, Борс!

- Отстань! Дай мне поспать! – сонно промямлил рыцарь под одеялом.

- Хм… ты неисправимый лежебока! To sleep perchance to dream – увы, удел былой юности! Нас ждёт квест, милорд!  Да будет Вам известно, что львиная доля нашей жизни проходит либо во сне, либо в хлопотах, а надо бы и о себе позабо…- остаток ироничной фразы растаял во мраке комнаты, окончательно развеяв последние флюиды сна.

Сладко потянувшись, едва зримый герой приоткрыл левый глаз и окинул спальню рассеянным взором Кутузова.

В ногах нежился Шарик. В углу бледно-зелёным светом нагло мерцало табло электронных часов, показывая ОЧ:ОЗ.

Желание пойти на кухню созрело само собой.

Откинув одеяло и слегка поёжившись от прохлады Борис зашаркал ступнями о паркет, пока не обнаружил себя рядом со шкафом.

На подоконнике уже ждал силуэт Шарика. Его хвост дрожал от нетерпения. Всем его видом он будто заявлял: - Ну что ты сморишь? Яви милосердие и покорми меня! Не будь эгоистом!

- Как бы то ни было, но я в ответе за своего пажа. – справедливо подумалось сквозь сон.

Ориентируясь на ощупь, Борис достал с полки вонючие хрустяшки и со звоном отсыпал их в железную мисочку на полу.

Шарик, соблюдя формальности кошачьего этикета, одобрительно потёрся о человеческую голень и увлечённо принялся за корм.

Потомок саблезубых тигров жадно хрустел сухариками вновь пробудив в Борисе это вкрадчивое, внутреннее мурлыканье.

-  Воистину, праведная добродетель не нуждается в каком-либо одобрении, ваша светлость! – облизнувшись продолжил кот. – Между прочим, сегодня полнолуние месяца Ниссан, пора римских торжеств, пиров и возлияний. Я, как ваш интендант, и фантомный оруженосец, призываю вас к верности идеалам римских патрициев!

Оставив еду, фелИн для большей убедительности перепрыгнул на табурет и опёршись на столешницу передними лапами, втянул терпкий аромат тигровых лилий в вазе и приоткрыл пасть.

- Монсеньор, являясь тонким ценителем яств, как вы отнесётесь к идее отведать шпроты с перьевым луком под майонез? - он заговорщически покосился на хозяина и наиграно сощурился.

- «Чёрт бы попрал твои доспехи, Шарль!» -  Борислав усмехнулся в усы – «Ты проныра и тартюф!»

- «Вглядитесь повнимательнее в предрассветный мрак!» - кот бросил тоскливый взор на рокочущую глыбу холодильника. «Человеческое жилище напрочь отбило у вас щедрость. Чутьё же мне подсказывает, что со вчерашних пор, у вас ещё остался провиант.» Он доверительно посмотрел на неуклюжего увальня – «Вы верно не оставите своего преданного друга без внимания? Не забывайте, только благодаря единению наши предки пережили Светлую Нужду!»

И в самом деле, внутри что-то кольнуло, обнажая глубинные образы далёких времён. Память отбросила далеко назад, а вдали будто трубно и протяжно заревел рог…

В ту новую Луну, по воле духов, в самое высокое дерево угодила молния, породив небывалый доселе пожар. Огонь бушевал уже несколько солнц и лун подряд. По велению старейшины, племя в спешке отступало в Пещеру Предков.

Ночи обагрялись заревом пламени. Крики испуганных животных эхом разносились по округе.

Уходя в глубины леса, всё семейство сапиенсов хищными взорами провожало стада испуганных косуль, мечущихся вдоль кромки мира.

Именно тогда шаман провозгласил пору Светлой Нужды – тяжёлого испытания голодом для всего племени!
 
Рассветная мгла окутала удушливым, горьким чадом весь лес. Явственно ощущая позыв пожрать, в четвёрке дюжих соплеменников, молодой Богхори вот уже как вторые сутки исступлённо рыскал по пепелищам в поисках еды для всей общины!

Огонь с небес уничтожил практически всё в округе, но как говаривали беззубые и мудрые сорокалетние старики - тёмное ненастье уйдёт, отдавив свои права светлой нужде.

Третьего дня, в обожжённой земле, Хмаг – сын Амуги, признал вершки съедобных кореньев барбалыги. Аккуратно выкопав коих, он до краёв наполнил заплечную котомку своего твердолобого брата Урга.

Одноглазый Жышма по наитию набрёл на обугленное трухлявое дерево. В его ещё горячей и влажной утробе покоились кисло-сладкие личинки вадо – любимое лакомство всего племенем.

Молодому Богхори повезло более всех: духи были настолько милостивы, что указали ему на место, где огонь усыпил и дочерна вылизал крупную косулю, увязшую в запёкшейся грязи. Осторожно вскрыв её плоть, он увидел, как под действием жара, мясные волокна оленя изменили свою структуру и аппетитно благоухая сочились жиром! На вкус мясо было сладковатым и нежным.

Изголодавшаяся ватага, пританцовывая от нетерпения, жадно набросилась на подарок судьбы. В прикуску с кореньями и запечёнными личинками был обглодан целый окорок, да так, что животы довольно заурчали. Остаток туши разделили на равные доли и пустились в обратный путь.

- Чхукх! Чакх! – то здесь, то там, слышались высокие, отрывистые звуки. На запах мяса, чихая от дыма, за ними увязался котёнок смилодона, каким-то чудом уцелевший в пожаре из всего прайда. Был бы он побольше, тогда охотникам несдобровать, однако несмотря на то, что тигрёнок был пуглив и слаб - голод брал верх над инстинктами.

Богхори стало жаль малыша и он угостил маленького саблезубого хищника кусочком мяса, обретя доверие зверька.

Ныне, не представлявший особой опасности Чук - так назвали тигрёнка, семенил вслед за четвёркой первобытных добытчиков по пути в пещеру.

Велики были радость и удивление всех соплеменников, когда четвёрка людей ближе к вечеру вернулась с богатой добычей.

Старейшина соорудил ритуальный костёр, и отдав дань духам за ещё один прожитый день, племя приступило к трапезе. Довольны остались все. Ещё долго шаман дрыгался и кривлялся возле костра, исполняя потешный жертвенный танец антилопы.

Наевшись вдоволь, Богхори поманил костью маленького Чука, а сам продолжил мастерить дудку. Тигрёнок жадно принюхивался к воздуху и настороженно поглядывал на опушку близ входа в Убежище Предков.

Так шло время и вскоре, как люди, так и набирающий силы кот, привыкли к компании друг-друга. Дошло даже до того, что заметно увеличившийся в размерах Чук иногда спал в пещере вместе с людьми, и даже несколько раз гордо притаскивал молодых косуль.

Именно в его честь племя нарекли Саблезубыми Тиграми, а Чук приобрёл статус тотемного животного, одинаково вхожего, как в стан людей, так в и магию дикого леса…

Мужчина и кот сидели около раскрытого холодильника, освещаемые ровным, жёлтым светом, льющимся из прохлады камеры. После курицы, холодца и шпрот с перьевым луком под майонезом, видения ослабли, и Светлая Нужда отступила.

- Чук, Чак, Кэрол, Карл, Чарльз, Шарль, Шарик – моё имя передаётся из поколения в поколение, старина Богхори!Как бы то ни было, но это была славная ночная охота, двуногий. Пойдём спать, скоро рассвет...