Как влюбиться и не быть съеденным. 9

Глава 9: Свидетелей становится меньше

— Джаркин, добрый день. Это следователь Пронин. Слышал, ты статью написал про исчезновения людей на Иссык-Куле, да ещё и каких-то динозавров приплёл. Мы же с тобой договаривались, что это следственная тайна. Её раскрывать нельзя.
— Дмитрий Олегович, я сам Вам хотел позвонить, да закрутился тут. В публикации я ничего не выдумал. Всё правда.
— Джаркин, мне-то не надо голову морочить, мне до пенсии остался месяц. Я всякого повидал. Мало того, у меня онкологию обнаружили. Говорят, осталось не больше полугода. Я тебе по-дружески всё рассказал, а ты теперь ставишь меня в неудобное положение. Так нельзя.
— Дмитрий Олегович, Вы сами статью читали? — голос Джаркина дрогнул, но он старался говорить спокойно. Внутри всё кипело: тревожность, обида и надежда, что ему поверят.

На том конце провода повисла пауза. Слышалось только тяжёлое дыхание.
— Да читал я твою статью, — наконец ответил Пронин, с нажимом, словно ставя точку. — Сказка и есть сказка.

Эти слова ударили, как пощёчина. Джаркин сжал телефон крепче, пытаясь удержать правду, которая ускользала сквозь недоверие.
— Дмитрий Олегович, это не выдумка. Древняя рептилия из мезозойской эры действительно каким-то образом ожила или её возродили генетически, и теперь она обитает на озере Иссык-Куле. И правительство об этом знает. Крупная международная корпорация профинансировала проект «Заповедник», чтобы устроить на Иссык-Куле новую туристическую мекку. Никто не предполагал, что она начнёт охотиться на людей. Понадеялись, что будет питаться рыбой. А эта рептилия включила в рацион и человечину. Мало того, она ведь не только плавает, но и спокойно выходит на сушу. Мы со Светой видели след в горах, на высоте примерно двух тысяч метров.
— Так, Джаркин, это я всё прочитал в твоей статье. Злюсь, но не могу не признать: пишешь ты интересно, молодец. Умеешь найти нужные слова. Я тебе доверяю, как родному человеку. И ты тайну следствия не выдавай. Я прошу.
— Дмитрий Олегович, ну, если Вы не верите, позвоните нашему академику Тыныстанову. Он в курсе данного проекта. Это он дал мне часть информации для статьи.

Снова повисла небольшая пауза.
— Джаркин, ну и какой у него телефон? — голос Пронина стал сухим, уставшим от загадок.
— У кого? — Джаркин замер, не понимая, о ком речь. 
— Ну, у твоего академика, — повторил Пронин, уже с оттенком нетерпения. Где-то в его голосе звучала усталость человека, которому слишком часто врали.
— А я не знаю, — признался Джаркин. — Мы с ним созванивались через дядю Светланы. У неё дядя — профессор палеонтологии. Профессор позвонил академику при нас, а тот сильно расстроился из-за того, что рептилия охотится на людей. Собирался поехать в правительство по этому поводу.
— Ну и как, съездил? — спросил Пронин.
— Не знаю, — тихо ответил Джаркин. Он почувствовал, как в животе сжался холодный ком. Слова звучали пусто, словно эхо, затерявшееся в заброшенном здании.
— Ох, юный следопыт, ладно. Всего тебе хорошего, — сказал Пронин, и в его голосе прозвучало не прощание, а усталое отступление. Он отключил связь, оставив Джаркина в тишине и размышлениях.

Пронин положил трубку, и тут же набрал другой номер.
— Следователь Пронин. Узнайте, пожалуйста, есть ли у нас академик Тыныстанов, и если есть, то мне нужен его номер телефона.
— Не кладите трубку, — ответил оператор, женским голосом, и через минуту добавил, — Да, профессор Тыныстанов у нас есть: записывайте его телефон.

Он набрал продиктованный номер. На экране мигнул вызов, и в трубке раздалось:
— Да? — усталый женский голос, хрипловатый, как после слёз.
— Алло, здравствуйте… Мне бы академика Тыныстанова. Я правильно попал? — голос Пронина звучал ровно, но в нём уже проскальзывало сомнение.
— Да, это его телефон. А Вы кто?
— А я… следователь. Пронин Дмитрий Олегович, — он машинально поправил очки.
— Следователь? И ничего не знаете? — голос женщины дрогнул, в нём был упрёк.
— А что я должен знать? — спросил он, но чуть тише.
— Академик Тыныстан Азамат Турдубекович вчера скончался, а я — его дочь.
— Даже так? — сочувственно проговорил следователь.
— Да. Вёл машину, и, по всей видимости, ему стало плохо. Выехал на встречную полосу и врезался в двигавшийся навстречу грузовик. Сказали, что смерть была мгновенной — хорошо, что не мучался.
— Примите мои искренние соболезнования. И извините за беспокойство.

Следователь отключил телефон, снял очки и задумался. Его взгляд скользнул по столу — аккуратному, почти аскетичному. На светлой поверхности лежали необходимые вещи: чёрная ручка с тонким грифелем, мобильный телефон, пара скрепок, блокнот с плотной обложкой, записная книжка и аккуратно сложенные документы. Всё говорило о человеке, привыкшем к порядку и сдержанности. Он только собрался откинуться на спинку кресла, как в дверь постучали. Без лишней паузы вошёл эксперт-криминалист с папкой под мышкой и лёгкой тенью любопытства в глазах.
— Олегович, добрый день, — поздоровался он, входя и прикрывая за собой дверь. Голос звучал бодро, но в глазах читалась настороженность. — Так на таблетках и сидишь? — добавил, кивая на блистер, лежащий рядом с телефоном.

Следователь поднял глаза, медленно потянулся к очкам, надел их, словно надевая не просто линзы, а броню.
— Да куда нам теперь, без таблеток, — вздохнул он, откинувшись на спинку кресла. — Всё же, возраст берёт своё. А ты что-то хотел?

Эксперт подошёл ближе, положил папку на край стола, аккуратно, чтобы не нарушить порядок.
— Я по поводу той найденной руки, — начал он, открывая первую страницу. — Когда разделывают мясо, то от топора на мясе и на кости остаётся определённый след. — Он провёл ладонью в воздухе, имитируя удар. — И он начинается с одной стороны, и видно, что заканчивается с другой.

Олегович нахмурился, взял ручку, постучал ею по столу, пробуждая своё воображение.
— А с рукой что не так? — спросил он.
— А с этой рукой, понимаешь, след разреза встречный, с двух сторон сразу. Я однажды такое видел. Погонщик гнал верблюда и махал веточкой. Гнал, махал, гнал, махал, как заведённый. А потом возьми, да и стегни. Верблюд, видимо, обиделся, повернулся и одним движением откусил ему руку до самого плеча. Откусил и выплюнул. Ту руку я осматривал. И у нашей руки очень похожий вид повреждения.
— Думаешь, её откусили?
— Очень похоже. Верблюды, оказывается, не только плеваться умеют… а ещё и откусывать руки.
— Может, и не верблюд, — проговорил задумчиво Пронин.
— А кто?
— Динозавр.
— Хе, — усмехнулся криминалист, откинувшись на спинку стула и потянувшись. — Динозавры у нас вообще на каждом шагу.

Пронин не ответил сразу. Он медленно поднялся, подошёл к окну, глядя на тусклый свет, пробивающийся сквозь жалюзи. Пальцы сжались в кулак, пытаясь удержать эмоции.
— Слушай, у меня тут одно странное совпадение, — произнёс он, не оборачиваясь.
— Какое? — голос криминалиста стал серьёзным, он выпрямился, взгляд стал внимательным.

Пронин повернулся, шагнул к столу, сел напротив, чуть наклонившись вперёд.
— Вот нужно мне было поговорить с носителем очень важной информации. Сейчас позвонил ему, а мне говорят, что он погиб вчера в автокатастрофе. Что-то уж больно много случайностей.

Криминалист нахмурился, потянулся за блокнотом.
— А кто именно?
— Академик Тыныстанов Азамат Турдубекович, — сказал Пронин, и, не отрывая взгляда, медленно подвинул листок с записью к собеседнику.

Криминалист взял листок, пробежал глазами, затем отложил его и потянулся к телефону.
— Правду могут и не сказать, — пробормотал он, уже набирая номер. — Сейчас проверю по своим каналам.

Он включил спикер-режим, положил телефон на стол. Комната наполнилась напряжённым ожиданием. Пронин машинально постукивал пальцами по краю стола. Криминалист смотрел на экран, будто пытаясь предугадать ответ.
— Привет, Виктор, — послышалось в телефоне, голос был хрипловатый, как из глубины тоннеля.
— Привет. Меня интересует академик Тыныстанов. Он будто бы разбился на машине вчера. Правда это или нет?
— Ну да, правда. Выезд на встречную полосу движения и лоб в лоб с грузовиком. Шансов выжить не было.
— То есть, несчастный случай? — уточнил криминалист.
— Виктор, эту машину мои парни осматривали. Там стояло радиоуправляемое устройство повреждения колёсной системы.
— Не понял, поясни, — голос криминалиста стал резким, почти требовательным. Он привстал, локти упёрлись в стол, взгляд впился в телефон, желая вытащить правду из динамика.
— Виктор, я тебе этого не говорил, — голос на том конце стал ниже, осторожнее. — Если надо незаметно убрать человека, то инсценируют какой-нибудь несчастный случай. Вот здесь вот как раз и есть этот самый случай.

В комнате повисла тишина. Криминалист замер, взгляд его стал стеклянным. Пронин медленно опустился в кресло, под тяжестью услышанного.
— По сигналу устройство срабатывает, небольшой хлопок, и машину заносит влево, прямо на встречный автомобиль. После такой аварии даже если человек как-то и выживет, то это обычно тяжёлый инвалид.

Криминалист сжал кулаки, пальцы побелели.
— И вот мне кое-кто сказал, что я, и мои парни должны держать язык за зубами. Я так-то понятливый. Но со мной в таком тоне разговаривать нельзя. Но и ты меня всё же не сдавай.
— Не переживай, никто об этом не узнает, — сказал криминалист, глядя на Пронина. Его голос был твёрдым, но в глазах мелькнуло что-то похожее на волнение. Он отключил связь, и в комнате стало особенно тихо.

Пронин долго молчал. Затем медленно поднялся, подошёл к стене, опёрся рукой, будто ища опору.
— Ещё больше вопросов, — вздохнул он, и в этом вздохе было всё: усталость, беспокойство и предчувствие, что ответы будут стоить слишком дорого.

И вдруг зазвонил телефон. Пронин только приложил его к уху, сказал: «Ясно», — и отключил телефон, посмотрев на криминалиста.
— Чего там? — поинтересовался криминалист.
— Опять пропал мужчина возле Иссык-Куля, совсем рядом отсюда, — сказал следователь. Он повернулся к сейфу и достал пистолет.
— Олегович, а оружие-то тебе зачем? — спросил криминалист.
— Хочу… посмотреть в лицо смерти, — ответил следователь.