Страшной суд приехал

               


Давным–давно,  часть наиболее актуальных уголовных и гражданских дел рассматривалась судами в выездных процессах. Установка такая: не важно, есть на чём ехать за 80 километров, не на чем, проценты должны быть. В суде своего транспорта не было. Ездили на чем придется. Так и работали. Отчётность дело тонкое. Показатели подведут – на всех совещаниях склонять будут, стыда не оберёшься.
Председательствующий назначил дело к слушанию в Глухой Николаевке. Повестки высланы, Совет оповестили, клуб они подготовили, как могли.
В день рассмотрения дела хромоногий председатель суда, Иван Дмитриевич,  договорился о транспорте. В УАЗик уместились судья и двое народных  заседателей. Попросился к ним и адвокат Владимир Ильич с костылём. Ехать ему не на чем, а участие адвоката и прокурора в выездных процессах обязательно.
Николай Евдокимович, заместитель прокурора, с култышкой вместо левой ноги и с  бадиком в руке поехал на прокурорской колымаге. Если по дороге какая-нибудь из машин не поломается, то доберутся до места и всё будет о,кей.
К удивлению, благополучно добрались. Даже ни разу не поломались. В Глухой Николаевке суд уже ждали. Возле дома культуры собралась разношёрстная публика. Кто по делу, кто так поглазеть. Спектакль. Весь мир  театр, а люди в нём - актёры. Свои приелись, а тут хоть какое–то развлечение. Кино пятый месяц не показывают. Да и для острастки послушать не вредно. Заворовались.  Зарплату не дают, а все пьяные.
Свирепая женщина в сердцах:
- Женёк (подсудимый имеется в виду), тоже хорош! Тёлку Панночку (имя такое у горемычной, запомнить следует, поскольку необходимо для финала сего действа) прирезал, семья всю зиму сыта была, а в колхозе беда на всю деревню, - недостача! Море падежа, а этот признался, что забил подыхающую тёлку. Корма на исходе. Падёж не прекращается. Кто бы про него знал, если бы сам болтал меньше. Осенью на Камазе полтабуна коней зоотехник с первым вывезли и ничего, - «поныне двадни», а Женька теперь посадят. Неделю не ест. Переживает. Одни глаза остались.
Из подъехавших машин стали выходить высоченный, хромоногий судья Иван Дмитриевич; адвокат Владимир Ильич с костылём; далее, без одной ступни, ампутированной ещё в войну, с вышеупомянутым  бадиком в руке, заместитель прокурора Николай Евдокимович. За ними следовали остальные.
Толпа хором выдохнула, ахнула:
- «Страшной» суд приехал. Засудят, точно Женька посадят, а ведь неплохой мужик был, работящий, и детки у него имеются.
Секретарь судебного заседания проверила явку. Подсудимый с опущенной головой и приготовленным исподним бельём в узелке, куда также вложены пачки и индийским чаем со слонами  и несколько пачек Беломор-канала, сел на первую скамейку, остальные – кому куда положено.
Председательствующему что–то понадобилось и он решил позвонить в районный центр, а телефон три дня как не работает:
- Обойдёмся, цивилизация.
В процессе судебного разбирательства, между прочим, выяснилось, что тёлка, по всем показателям, должна была пасть от диспепсии, от поноса, попросту говоря. Мало того, что корма закончились, но и сквозняки кругом. Спасу нет. Выжила, да не к тому на стол попала. Среди вещественных доказательств рога не обнаружены, поскольку отрасти  не успели, а вот копытца в огороде отыскали.
Процессуальные действия  подходили к логическому завершению.
Подсудимый в последнем слове вину, как и раньше, признал, но хотел сказать, что животное, должно было само сдох…, но смущённо поправился,  сказал:
- Умереть…
Кто-то из зала громким шёпотом произнёс:
- Панночка померла…
В чем русским людям не откажешь, это в знаниях и любви к классике, успешно привитой советской школой образования.  Все присутствующие хором захохотали. Минута потехи окончилась.
Делу время.
Закон есть закон. Подсудимый ответил. Неожиданно для всех наказание получил условное. Все боялись, что года три влепят, как Евгению из Талдыкургановки. Обошлось.
Суд, вероятно, подумал: «Как его под стражу брать в зале суда? Милиции нет, транспорта нет, телефон не работает, на себе что ли его везти? А если не увезёшь, сбежит и себе же дороже будет». Хотя и бывало в судебной практике, что в одной машине ездили  состав суда вместе с подсудимым. А что делать? Никому не интересны проблемы, отчётность не должна страдать. Как-то никто не убежал и судьи никого не опасались. А чего бояться, если честно работаешь. Правонарушители не такой уж глупый народ, понимают, что ответ надо держать в соответствии с законом. И отвечали.
 Матёрые преступники не из таких мест с усиленной охраной срывались. Годами не находили, да что там годами, десятилетиями, некоторых до сих пор ищут… Всю жизнь в розыске числятся, хотя никуда не прятались. Даже в экране телевизора  увидеть  можно: холёной  ручкой привет делают.
Надзорный орган написал протест за тёлку, павшую от руки скотника, приговор обжалован за мягкостью наказания. Его показатели «летели», карательная практика не выдерживала критики.
Хорошо ещё, что в областном суде разумные люди работают, приговор засилили. А не то, пришлось бы  суду ещё раз выезжать да накостылять,  кому неймётся.

Пролог. К осуждённому прилипло «панночка померла». Он терпел, терпел, и через какое-то время вместе с семейством снялся с насиженного места и перебрался в другую деревню. Правда, точно неизвестно, по какой причине уехали: то ли от приставшего прозвища, то ли от пережитого стыда.
11.08. 25.