Не читал, да и... читать не буду

«Не читал, но осуждаю» – выражено довольно коряво, однако рациональное зерно здесь есть. Это – и увесистый довод против тех, кто не хочет читать что попало. Дескать, сперва прочти, потом вякай!
За что такое наказание? Надо несколько перефразировать: «Не читал, и читать не буду». В море макулатуры надо принимать меры предосторожности, то есть осуществлять некий предварительный отбор, чтоб не засорять мозги и не тратить драгоценное время. Ведь ставим же мы антивирусную защиту на компьютеры и пр. Да и ковид научил, что от вируса лучше защищаться, нежели потом лечиться.
«Не читай скверных книг дединой библиотеки, не марай воображения». Так А.Пушкин советовал жене.
Видимо, пора установить критерии (каждый для себя!), которые позволят распознать дрянь и заразу.
Начнем с псевдожанров: отброшу сразу «попаданцев», фэнтази, женские любовные романы (читай – сопли в сиропе, что Н.Тэффи называла «Бабья книга»), триллеры, эротику, психологию с коучами, фанфик (недавно узнала, что это такое)... Детективы – со строгим отбором, как и юмор.
К слову, топ-5 самых популярных жанров составили: фэнтези, фантастика, саморазвитие и психология, детективы и любовные романы.
Обложка и название: критически отнесусь к «бестселлерам», лауреатам, лозунгам «переведено на много языков мира». Обычно все вранье. Название не должно быть на смешении языков и алфавитов («Ампер Volt», «Бельведер Apollo» «iPhuck 10»  Пелевина и др.). Если автор в интервью, например, употребляет сборные словеса «газлайтинг», «дети-зеты» и прочее – ну его совсем.
 Аннотации, отзывы и рецензии. Не секрет, что они бывают заказные и платные, а в целом все направлено на «продвижение» книги. Выяснила когда-то даже расценки. Оплатил автор или издатель – разница невелика. Но содержание и личность автора можно уяснить. Если автор пишет о том, чего не видел, претендуя на достоверность – читать не стоит. Есть подлинные воспоминания, написанные – как правило! – более талантливо и хорошим языком. Пример: прилепинская «Обитель» и «Неугасимая лампада» Б.Ширяева.
 Особо надо оценивать рекомендации официальных критиков. Узнав, что Г.Ю-ч советовала авторам «взбивать медийную пену вокруг своего имени, чтобы я вас заметила», сразу игнорирую то, что она залихватски рекламирует с помощью НЛП-слоганов. Язык не обманывает: критики продвигают не книги, а «тексты»!
Победы в конкурсах – скорее минус, чем плюс книге. В «Большой книге» всегда один победитель: редакция Елены Шубиной. В жюри – Елена Шубина и соратники. Нужны пояснения?
Об авторе можно судить, прочитав его рассказ из первых – плохой, значит, и роман читать нельзя. Поэтому ценны тематические сборники рассказов – один-два автора заслуживают внимания.
Отрывок может и обмануть – их тенденциозно подбирают. Надо смотреть на сайте не продавца, а какого-нибудь журнала, например. Даже где хвалят, но опытный глаз оценит.
С отрывками можно еще и ошибиться – например, с В.С-м, про которого один остроумный читатель (Л.Андреев) сказал: поначалу можно принять за классика, а почитав дальше – поймешь, что это на самом деле изнасилованный попугай.
Какова бы ни была завлекательность книги – ОСНОВНОЙ КРИТЕРИЙ: язык и стиль. 
«Крепко Ванька печку склал: аж дым с трубы нейдет».  Это присловье подойдет ко многим современным авторам, наваявшим крупные тома. Назвать их писателями язык не поворачивается, чтоб невольно не поставить в ряд с настоящими. В книге может хромать сюжет, быть неубедительными персонажи, растянутым повествование, и так далее – но хороший язык вытянет. А без языка писателю – никуда.
Возьмем З.Прилепина.
Все, что мной прочитано, написано – безграмотно, и «ляпов» много... Не собираюсь читать ВСЕ, Боже упаси. Шире штанов никто еще не шагнул. Повествование не льется плавно, автор как-то мучительно приставляет слово к слову. Вспотеешь, читая. Косноязычие непроходимое, далее – примеры .
Наберитесь терпения и просмотрите все (на самом деле, конечно, это не все обнаруженные!).
 «Ботинки, полные горячей водкой».
 «Со стен», «проверяя звук» и «править звук» – дважды в одной фразе.
«Зачем он ест салат и огурцы в нем и пьет кофе затем».
«По тонким белым дорожкам» – и это не кокаин.
«Мне было больно стоять в моих новых ботинках» – как плохой перевод с неизвестного.
 «Участие в исправлении разлада».
«То с одной стороны подходя, то с третьей»
«Камуфлированные пацаны»...
Вот «ляпы», подмеченные другими читателями:
«Замес восточной по отцу и русской по матери крови сотворил красивого, внятного, честного человека».
 «Я занимаюсь революцией»;
 ...«смотри, как я несу своё внешне почти неприметное, но внутри тяжёлое, как чугунные яйца, достоинство». «Внешне неприметное, но внутри тяжёлое» – как это вообще связано?
...«блудный пес <…> влажно касался моей, выставленной навстречу ладони своим мокрым, весенним носом»
«Братик засмеялся, подмигнул пухлому хозяину и пошлёпал».Чем и по чему пошлёпал?
«Какой красивый июль, облачный и медленный, уплывает из-под… глаз… Июль надо переименовать в Месяц Белых лебедей. А ноябрь – в Месяц Черных журавлей». Претенциозно и пошло.
«Педаль тормоза болталась, как сандалия на ноге алкоголика».
...«стоял там затаившись, переступая с одной глупой ноги на другую». А что такое умные ноги?
«День, окруживший нас теплом, гудел шмелино».
«Я купил новые ботинки, они болят на мне».
 «Он, кажется, хотел махнуть нам рукой, но рука сжимала деньги в кармане…». Однорукий, видимо...
«Другой рукой я сжал траву и землю, в которой лежали мои близкие, которым было…(…) ладонью (…) руку (…) рука (…) В ладони…»…
Везде руки и пальцы: «поглаживал свои сухие ладони пальцами»«со взорванными пальцами», «бросил в меня тяжелой рукой и всеми пальцами», «влажную в линиях ладони руку»…
Перечисление движений вместо действия и для чего оно используется – это отметила еще Наталия Ильина («Расстегивая ватник»), 1955 (!) год, когда нас еще и на свете не было. А какой живучий приемчик оказался.
«Мы писали печальные книжки и, втроем, были самыми талантливыми в России». Это Прилепин о С.Шаргунове, еще одном гении, известном фразой: «Мусин одевался в голубой джинсовый костюм, под которым голубела голубая рубашка». Бесспорно, останется в веках. У Шаргунова бабушка – писатель, дедушка – писатель, папа – писатель, мама –  писатель.
Читать «Обитель» неприятно, а смотреть фильм, по-моему, и вовсе не стоит. Нельзя беззастенчиво резвиться на костях невинных жертв, эксплуатируя «жареную» тему. Прилепин, похоже, даже Б.Ширяева не читал, фактов вообще мало, хотя намекает, что и в архивах работал... Слово «карцер» упомянуто более 60 раз, а зачем? Что автор знает о карцере?..
Кто-то назвал «Обитель» «плохой женский роман в антураже лагеря». Книга фальшива и безответственна, тема ГУЛАГа опошлена и оболгана. Сюжет можно было уместить в рассказ, который не стал бы убедительней. Но словоблудие растянуто на 750 страниц.
О форме и содержании, а также их связи давно для себя решила: как будто угощают вкусным супчиком, но не в тарелке, а в мятом алюминиевом ковшике.
Нас будто потчуют: «Кушайте, супчик вкусный, а что мухи – так выплюньте!».
Так сегодняшнюю псевдолитературу и читаешь, словно хлебая их суп из консервной банки и сплевывая посторонние ошметки…
***
Вот еще пример, как по малому фрагменту сделан вывод, что читать текст (так!) не стоит.
 «Деев как раз пластался по мокрому полу, тряпкой выуживая из-под лавки груду семечковой шелухи, – а у са;мого его лица возникли два тупоносых пехотных ботинка. Поднял глаза выше: икры, тонкие, не в солдатских обмотках – в нежной чулочной шерсти. (Семечковую шелуху обычно выметают, а не возят мокрой тряпкой – Г.Р.)
– Убийца, – так начала разговор. – Почему канителитесь?
Опешил Деев. Еще выше глаза поднимает: юбка черная, узкая, а под сукном юбочным – острые колени.
– Пока вы тут пузом по полу елозите, умирают дети.
Он попытался вылезти из-под лавки и сесть – тюкнулся затылком о лавочный край.
(...)Поднялся, отряхнул грязь с закатанных штанов и голых коленей.
(...)Она ступала широко, через шпалу, даром что ноги имела по-девичьи тонкие, а фигуру легкую, едва различимую под широкими складками бушлата, прихваченного в талии ремнем. Деев наблюдал стремительный ход ее квадратных башмаков и думал о том, что под ними непременно должны скрываться маленькие и узкие ступни» (Яхина, «Эшелон на Самарканд»).
 Икры в шерсти, колени, снова колени... Даже не представить ботинки у лица и тут же лавочный край, о который затылком...
По словам Паустовского, не увиденное, не прочувствованное («названное», но «не показанное» читателю), а часто и просто надуманное  делает текст художественно неубедительным.
Бегло просмотренный дальше текст – в основном воляпюк, то есть невразумительный, бедный, с искажениями язык. А тут еще «подол вязаной кофты» откуда ни возьмись... Беспризорники, которым почему-то известен рокфор – рифмуют слово. Устрашающим описаниям просто не веришь. Знакомство окончено.
***
Одной из опасных проблем Чуковский считал канцелярит. Язык официальных документов, проникая в повседневную речь, вытесняет живое слово. В итоге возникает множество штампов: «надо отметить», «необходимо указать», «следует иметь в виду».
Как не согласиться с тем, что русский язык несказанно красив, изящен, насыщен синонимами, антонимами и прочим добром – зачем же ему эта, по выражению Чуковского, «словесная гангрена»?
Теперь несколько примеров из так называемой художественной прозы. Автора не называю намеренно. Может, кто-то узнает?
Стр.8: «уточняли показания близких»;
стр.15: «для производства досок»;
стр.50 «кратковременные признаки (жизни)»;
стр.54: «прими эту информацию»;
стр.55: «экзаменовал на предмет знания трав»;
стр. 67: «по мере их развития»;
стр.84: «небольшое количество досок»;
стр.114: «передвижение из п.А в п.Б не представляется возможным»;
стр. 176: «погрязший в струпьях и вшах» (на поверхности: «покрытый»!);
стр. 189 «в сфере ответственности»...
И еще: «Прозвище (...), полученное им по месту рождения, получало таким образом дополнительное обоснование. «Полученное» – «получало»...
Немного канцелярита не просто так, а к стилизации под старославянский. Правда, там и простое косноязычие есть. Дальше надоело делать выписки.
Еще из короткого рассказа, что бросилось в глаза:
«Упомянутые мной блюда – отдельная тема...» (о трехлетнем ребенке).
Для меня загадка: как можно читать Бунина, Шмелева, Лескова, Гоголя... А  после – вот ЭТО?
Что бы сказал К.Чуковский, доведись ему  прочесть?..
Не читать плохие книги, а тем более «тексты» – правильно и полезно. Мозги надо беречь.