Двое из леса 3 рассказа

Митяй
__________
"Чтобы быть и бороться, стоять и победить, необходимо верить в то, что не иссякли благие силы народа русского".
И.А. Ильин (русский философ)
__________
     Было это в августе 1973 года. Я тогда после второго курса института гостил на каникулах у брата моей мамы в Псковской области в деревне Козихи Себежского района, что приютилась в глухих заповедных лесах дорогих моему сердцу древнерусских мест Родины нашей.

И вот, помню, решил с обеда пойти порыбачить на реку Великая. Изумительная по красоте речка шириной тридцать-сорок метров навсегда запомнилась мне вековыми соснами, спускавшимися с обеих берегов реки, спокойно несущей идеальной чистоты воду. Когда плывешь на лодке и смотришь вниз, кажется дно реки можно достать рукой, а двоюродный брат мой, управлявший лодкой, опускал в этом месте до отказа трехметровый шест, чтобы отталкиваться им от дна реки.

Так вот, пройдя от дома дядьки метров триста я вышел через лес к берегу реки, сплошь заросшему кустами ивы и в редком прогале, где с трудом можно было закинуть удочку, собирался расположиться. Но к моему огорчению место было занято. Там рыбачил незнакомый дедок, лет семьдесят с гаком, с рыжей бородкой, но шустрый и словоохотливый.

- Ты, милай, не серчай, что место твое завоевал. Я ведь на одном месте долго не стою. Изловлю рыбку и иду далече. Пока дойду до ГЭСа, штук пяток щучек да окуней изловлю. А ты, видать, приезжий? Хочешь пойдем, покажу места. До Шершневской плотины засветло и доберемся. А потом уж и сам знать будешь куда за рыбой притить.

Вот так и познакомились мы с ним. Звали его дед Митяй. И стукнуло ему тогда 76 годков. Пошли мы с ним вдоль берега по его местам. Сам он нес две удочки, одну, тонкую, на мелкую рыбешку, ряпушку или курмеля (так местные звали здесь пескаря), вторую из крепенькой ивы на щуку или крупного окуня. Дел ловил только на живца, причем забрасывал удочку лишь после того, как замечал в воде щуку или окуня. Подводил малька прямо к морде щуки, и крупной рыбине ничего не оставалось, кроме как разинуть рот и проглотить легкую добычу. Ну и мне он давал возможность тут же поймать одну-две рыбки, либо голавлика, либо подлещика или красноперку. В итоге пока мы добрались до ГЭСа у деда было пять щучек, грамм по семьсот и пара больших красивых окуней. У меня тоже набралось рыбки больше двух килограмм. К вечеру мы прошли по берегу не меньше семи километров.

Стало уже темнеть. Река здесь петляла крутыми поворотами, и я спросил деда, можно ли пройти до деревни через лес напрямую?

- По болоту идтить не боишься? - спросил меня дедок. Я был в болотниках, а дедок в каких-то непонятных сапогах до колена. Сообразив, что будет не сильно глубоко, я не раздумывая согласился. И мы, смотав удочки, пошли лесом в обратную сторону. По дороге со знакомого стожка дед Митяй подобрал пару жердинок, метра по два, мне и себе.

- Без них на болото лучше не соваться, - молвил дед и смело шагнул на первую кочку.

Не смотря на свои годки Митяй шел довольно уверенно, хотя кочки под ногами как бы пружинили и слегка тонули в мутноватой воде. У меня опыта подобной ходьбы не было вовсе, и я ругал себя «на чем свет стоит», что согласился на столь опасный путь.

Тем временем уже стемнело, ветерок стих и воздух зазвенел от комариного писка. Они тучей облепили нас; больше меня, деда меньше. У него, как у местного жителя, к комарам был врожденный иммунитет. Слава богу, выглянула луна, и стало видно чуть-чуть получше, но все равно я уже в пяти шагах от себя ничего не видел, но старался идти за Митяем след в след. Вначале дед, хоть и немного проваливался, но до колена вода ему не доходила. Но вот, поступь у деда стал менее уверенной и его сапоги несколько раз зачерпнули воду. Один раз кочка у меня съехала из-под ног, и я провалился в воду чуть не по пояс. Сам я не смог выдернуть ногу из засасывающей грязи, и дед помог мне выбраться. Стало немного жутковато. Стоящие невдалеке деревья в темноте совсем пропали из виду, а торчащие из воды коряги напоминали призраков. Вдруг я заметил, что впереди, справа и слева показались пляшущие голубоватые огоньки, которые то вспыхивали, то исчезали вовсе.

- Что это? - спросил я?

- Это хозяин болота знаки подает, плохо дело!

В это время впереди раздался какой-то всплеск, словно большая рыбина решила сыграть на болотной воде. Дед остановился. Вода доходила ему до колен, и я понял, что он потерял дорогу.

Сделалось и вовсе страшно. Под ложечкой засосало, голова заболела и наполнилась какой-то тяжестью. Руки стали неметь, ноги сделались ватными. Да еще в это время заухал филин! Дед обернулся ко мне:

- Хозяин закрыл дорогу и не пускает нас, - угрюмо произнес он.

- Пошли назад, - осипшим от страха голосом с трудом произнес я.

- Бесполезно, хозяин требует выкуп. Бросай рыбу, всю что поймал, - крикнул дед и выбросил из своего рыбацкого ящичка в воду весь улов. Я сделал то же самое. Через какое-то мгновение мне вдруг показалось, что боль в голове стала проходить. По рукам и ногам словно побежали мурашки, тяжесть в них куда-то пропала и стало даже легче дышать. В это время дед почти совсем развернулся и  пошел куда-то вбок относительно старого маршрута. Я с трудом поспевал за ним. Сделав еще сотни две шагов по ускользавшим из-под ног кочкам, мы кое-как вылезли на твердую землю. Через каких-то пятнадцать минут впереди замигали огни деревни. Оказалось, что по болоту мы шли целых два часа. Вот так срезали путь!

- А я ведь по этому болоту лет десять, как не ходил, - признался дед. - Видно изменилось все, - устало произнес он.

- Ну бывай, не поминай лихом, пойду до своей избы, - махнул рукой Митяй и потопал домой. Мокрые сапоги чавкали на всю деревню.

______

Я долго стоял и смотрел ему вслед, удивляясь и восхищаясь силе и выносливости простого русского старика, способного в 76 лет два часа идти ночью по болоту. На плечах этих простых деревенских мужиков и держался корень земли русской. И не было тогда никакой другой силы, способной отнять у них землю нашу. Низкий им поклон…
______

Бумеранг
________
Стрела, посланная тобой в другого, облетит земной шар и вонзится тебе в спину.

Восточная мудрость
_______
Моя бабушка Прасковья Анисимовна, прожила долгую и полную интересных событий жизнь. Умерла она 10 лет назад. Всю свою жизнь твердила, — «Вот помру я, когда мне стукнет 90 годков». Увы, так и случилось.
Каждый год летом на школьные каникулы я приезжал к ней в деревню, отдохнуть от городского шума, насладиться лесом, сбором грибов, ягод, рыбалкой на тихой реке и просто попить любимого мною, недоступного в городе свежего парного молочка. Вот, кстати, моя или точнее бабушкина история и связана с молоком.
Как-то вечером, когда я устав от лесной прогулки, поужинал и собрался уже было отдыхать, бабушка налила мне парного молока, только что подоив корову, и смотрела, как я причмокивая от удовольствия пил молоко и не мог им напиться.
— Вижу внучек, как любишь ты его. Я вот тоже когда-то любила молочко лет до 20, а потом, перестала. Пить пью, но без интересу. Я и корову держу больше по привычке, а молоком вот тебя пою, остальное соседи разбирают.
— Бабушка, а почему ты раньше его любила, а потом разлюбила?
— Это внучек целая история, да и мой грех, прости Господи! Хочешь расскажу?
— Конечно, бабуля, — воскликнул я и приготовился слушать ее рассказ
Давно это случилось, когда мне было 20 лет. Ездила я тогда кажный день в райцентр, где устроилась работать в библиотеке. И вот в обед пошла как-то в магазин. Там привезли свежую копченую колбасу, настоящую, не то что нынче. Аромат на весь поселок! Стою значит я, а в очереди за мной долго не было никого. А потом и не заметила, как пристроилась за мной какая-то городская женщина, высокая, красивая волосы черные, длинные, заплетенные в косу. Увидела я мельком и ее красивые зеленые глаза, но она их как-то прятала и смотрела больше в пол, чем на людей и по сторонам. В это время ко входу подлетел грузовичек. И в магазин заскочил водитель — молодой, веселый, симпатичный парень. Волосы светлые и кудрявые.
— Здрассьте граждане и гражданочки! — гаркнул весельчак.
— Кто пропустит без очереди молодого, озорного ударника комтруда?.
— Встань в очередь, ударник , - недовольно зашумели в толпе.
— Васька, не позорься, займи очередь. Здесь люди пожилые, больные стоят!
— Ну ладно, я тогда пойду к молодым и выберу самую стройную и красивую. Вот эту!
Он показал головой на меня и подошел ко мне, нахально улыбнувшись и заглядывая прямо в глаза.
— Вот, здесь и рядом постоять приятно! Ух ты! Щечки розовенькие, губки яркие, как огонь и сама...
Тут неожиданно сзади меня раздался голос. —"Не туда смотришь, красавчик" — и мне показалось, что она искоса бросила на меня завистливый взгляд.
— А ты ей секрет открой, как стать такой же молодой и красивой — парень подмигнул мне.
— И что же это за секрет? — процедила с иронией женщина.
Не долго думая, я выпалила ей: — «А вы пейте каждый день парное молоко утром и вечером, прямо из под коровки!
— Да уж, под коровкой я пока еще не была, — угрюмо произнесла она. И тут впервые подняла глаза, которые блеснули словно лезвия отточенного ножа, посмотрела на меня и криво усмехнулась.
— Значит молочко, говоришь любишь, парное? Любовь то она разная бывает... Бывает приходит и уходит...
У меня что-то после этого пропало настроение стоять за колбасой и я поспешила на автобус. Приехала домой и вскоре забыла эту историю.
Однако через 2-3 дня я стала замечать, что любимое мною молоко перестало мне нравиться. А потом и вовсе, как выпью немного, стает тошнить и кружить голову. То же самое было и со всеми другими молочными продуктами. Дней через 10 я уже и вовсе смотреть не могла на все молочное, да и остальное ела плохо и без аппетита. Через 2-3 недели я сильно похудела, стала одолевать меня слабость и сонливость. В общем стала я терять интерес к жизни. Дошло до того, что подруги мои не только перестали звать меня с собой на танцы, но и вовсе шарахаться от меня стали. Собралась я уж было ехать в город, идти в больницу ко врачам. Но вечером пришла ко мне соседка, пожилая женщина, затворница. Она мало с кем общалась, но иногда заходила ко мне с малыми просьбами.
Зашла, посмотрела на меня и говорит:
— Слушай, Прасковья, а ведь не ладное что-то с тобой!
— И сама не знаю, вот собралась в город в больницу, говорят лечиться надо.
— Боюсь я, дорогая, что врачи здесь не помогут!
— А что же делать-то?
— А делать, милая, нужно вот что. Слыхала в соседней Осиновке живет такая бабка Лукерья?
— Это, которая ведьма? Да ее все боятся! Потому и живет за селом на хуторе!
— Ступай немедля к ней! Дело тут серьезное. Пока еще живая, она в таких делах не отказывает. Потому как она теперь на всю нашу округу одна такая осталась и кроме нее нет больше никого.
Поверила я соседке и пошла потихоньку в дорогу, хоть и дело было к вечеру.
Уже стемнело, как я добралась до хутора. Стучусь, открывает бабушка. Увидела меня и сразу руками всплеснула.
— Батюшки мои, проходи милая, — говорит. Нечто такие люди еще ползают по земле? Я думала, что уж и вывелись они все!
— Это вы про кого, бабушка? — спрашиваю.
— Это про тех, кто такую порчу наводит. Глаза как бритвы острые, так и сверкают! И прячут их они от людей, так ведь?
— Точно, — и я сразу же вспомнила ту женщину в магазине и рассказала ей все про тот случай. «Эх, милая», — говорит Лукерья. — «Я на этом хуторе, родилась, жила всю жизнь и помру здесь. А знаешь почему? Мать моя, покойница, обладала таким же взглядом! Посмотрит случайно на кого и прямо гибнет человек. Злой это дар, бесовский! Ушла она тогда от людей и поселилась здесь, тут и померла. Вот и я родилась здесь. Перед смертью мать мне рассказала про этот дар. — «Поведал мне Господь, — сказала, — что лишил он тебя, моя доченька, этой дьявольской силы, но зато, и открыл мне, что позволил тебе помогать людям, сводить сглаз и порчу, а еще дал он тебе один особый дар», — мать назвала этот дар «бумерангом». Я не знаю, что это за слово, но когда я сводила порчу у людей, я видела перед собой лицо того, кто эту порчу наводил, чувствовала силу этой гадости и знала, что после снятия порчи она возвращается к тем, кто ее навел с тройной силой, а может и более.
— А теперь, — говорит Лукерья, — отдыхай и готовься. Будем делать завтра обряд солнца. Делать будем вместе в 4 приема. Утром на восходе солнца, потом в полдень, потом на закате и закончим ровно в полночь. Ночью поспишь, а утром с Богом иди домой. Дальше я все уже без тебя закончу. За работу свою не бойся! Та, кто тебя ко мне послала, утром поедет к твоему начальству и скажет, что ты заболела и придти не сможешь.
И вот, рано утром начали мы этот солнечный обряд. Не наш это был обряд и каждый раз мы обращались к разным помощникам Бога, помню, что главного звали Ра-Хур, его мы просили и утром, и во все остальное время. После окончания обряда Лукерья долго молилась, словно извинялась перед кем-то за беспокойство. Потом напоила меня каким-то пахучим отваром и уложила спать. Утром дала мне пол-литровую банку этого отвара и велела пить 4 дня 4 раза в день по столовой ложке: на восходе солнца, в обед, на закате и в полночь. На прощанье сказала мне, что видела мою колдунью и что ее лица я не узнаю, даже если встречусь с ней случайно. «Но запомни, — говорит, — у нее черные длинные волосы, а в них дорогая заколка в виде змейки с изумрудом вместо головы. С этой заколкой она не расстается ни днем, ни вечером.»
Ушла я домой и сделала все, как она велела. Через неделю почувствовала, что ем с аппетитом. И на молоко смотрю без тошноты. Потом как-то, расхрабрилась и выпила целый стакан. А после уж, пила и ела подряд все молочное. Только вот удовольствие, как раньше от молока так и не получала.
Прошел еще месяц. И однажды идя с работы я увидела недалеко от библиотеки толпу народа. Мне сказали, что машиной сбило женщину, на смерть. И кто-то видел, что шла она через дорогу, не замечая машин. Так и ушла под встречную... Я подбежала поближе. Женщина лежала, повернув голову набок, длинные черные волосы не закрывали ее лицо. Рядом с головой лежала выпавшая из волос заколка.

А в ней сверкнула изумрудная головка маленькой змейки.
____________

Двое из леса
_____________
Дети, которых любят вырастают во взрослых, которые умеют любить.
_____________
(рассказ бывшей директрисы поселкового детского дома)

     Они вышли из леса. Так они сказали директорше. Тамара Федоровна управляла детским домом более 20 лет. Она многое повидала. Хлебнула и горя, и радости. Но любить детей так и не разучилась. Она смотрела на этих худеньких, плохо одетых, голодных ребятишек и вспоминала свое трудное послевоенное детство. Как оставшись без отца, без вести пропавшего где-то под Кенигсбергом, они вдвоем с матерью боролись с судьбой за жизнь, за чувство достоинства, за свое право – быть гражданином великой страны, которая отдала тогда все, что могла отдать за счастье вот таких же как эти, маленьких несмышленышей.

С этого и начала свой рассказ старенькая женщина, отработавшая в поселковом детском доме всю свою сознательную жизнь.

______

Девочке на вид было лет 6, мальчику – лет 8. Их звали Маша и Саша Ивановы. Они сказали, что ехали с родителями на машине и утром попали в аварию. Родители погибли. Их увезли на скорой. А они чуть раньше испугались и убежали в лес, потом долго блуждали по лесу и к вечеру пришли на край села прямо к детдому.

История эта казалась очень странной. На следующий день я позвонила в милицию. Приехавший старый следователь, куда-то очень спешивший, опросил детей, записал мои показания и сразу же уехал, сказав, что еще вернется, чтобы свозить их на опознание погибших.

Но позже так и не приехал. Потом, правда, звонил раза два и сказал, что занимается поиском родственников и что как только будет результат, сразу же сообщит и приедет в детдом.

Но не приехал ни он, никто другой. Так они и остались в шумном кругу своих названных братишек и сестренок. Обычно, когда приходили новенькие, то как-то быстро растворялись в семье сверстников, а эти двое выделились почти сразу же. Первым проявил свои способности мальчик. На уроке арифметики он почти мгновенно перемножил друг на друга два трехзначных числа. Потом легко делил и возводил в квадрат и в куб любые трехзначные числа. Чуть позже проявилась еще одна его способность: стоило ему несколько секунд посмотреть на страницу книги, он запоминал ее содержание с точностью до нескольких знаков. Но главное, он мог за считанные минуты набросать портрет любого человека, причем рисунки были так похожи на оригинал, что по этим наброскам можно было определить основные черты характера, изображенного на портрете лица.

Потом свои способности проявила девочка. Как-то зимой я собралась в город за канцтоварами. Заканчивались тетради, ручки, карандаши. Перед самым отъездом в кабинет постучалась и вошла Машенька и сходу сказала: - «Тетя Тамара, вы сегодня не ездите в город. Пойдет сильный снег и переметет все дороги, а ваша машина (старенькие Жигули, «копейка») застрянет в снегу». И чтобы окончательно убедить меня не ехать, она сказала, что у меня заболела внучка и ее мама, моя дочь, забрала ее в обед из садика и скоро позвонит мне из дома, чтобы я пораньше пришла домой, так как ей сегодня нужно на работу во вторую смену.

Ну, что касается погоды и снега – для меня это были не повод, чтобы отказаться от поездки.

- Спасибо тебе, Машенька, что беспокоишься обо мне, но у меня дядя Петя, очень опытный и умелый водитель и ему ни по чем ветра и метели. Так что беги, играй и не волнуйся, мы не пропадем! – я погладила ее по головке, поправила на голове бантик, взяла за руку и отправила в группу.

Но тут раздался звонок телефона, и дочь велела мне срочно ехать домой, так как она забрала мою внучку из садика и ждет меня с ней, чтобы уйти на работу. Так что пришлось мне ехать домой к заболевшей внучке, а водителя отправить одного за покупками в город. Пока мы ехали через весь поселок ко мне домой, погода начала портиться, подул резкий ветер, потом повалил густой снег. Видимость на дороге упала до нескольких метров.

- Может отложишь поездку на завтра? - предложила я водителю. Но тому край нужно было в тот день попасть в город.

- Тамара Федоровна, не в первый раз попадаю в метель на дороге и всегда Бог миловал.

И я разрешила ему ехать. А потом пожалела. В тот день он попал в пробку и еле доехал до города. На следующий день на обратном пути заклинило двигатель и его просто случайно к концу дня отбуксировал домой почтовый УАЗ.

Я уже тогда обратила внимание на Машино предсказание. Но потом забыла, пока не произошел следующий случай. Как-то через месяц она прибежала ко мне в кабинет утром и сказала, точнее прокричала:

- Тетя Тамара! Тетя Тамара! Женьку Королева нужно срочно отвезти в город в больницу!

- А что с ним? – испугалась я, и мы вместе побежали в группу, где только что позавтракавшая малышня весело возилась с игрушками. Толстенький Королев увлеченно трепал сломанный самосвал и совсем не был похож на больного.

- Машенька, милая, почему же ты хочешь отправить его в больницу. Смотри, он весел и здоров. И вообще он никогда у нас не жаловался на самочувствие.

- Тетя Тамара, если мы не отвезем его до обеда в город, он может умереть. У него станет густой кровь и сердцу будет очень тяжело биться!

Я не поверила Машеньке, но на сердце у меня самой стало как-то тяжело, и я попросила воспитательницу проследить за Королевыми, чтобы он не очень резвился. Случись что, не на чем будет и до города доехать, ведь нашу легковушку так еще и не вернули с ремонта.

Тревога не покидала меня с той минуты. И вот, после обеда прибежали взволнованная воспитательница с медсестрой с криком, что Королеву стало плохо. Он упал и стал тяжело и с хрипом дышать. Я тут же позвонила и вызвала из города скорую. Потом схватила из шкафчика сердечные капли и нашатырь и помчалась в группу. Мальчик лежал на полу, был бледен, как мел и с трудом дышал. Дыхание было хриплым. Я дала ему проглотить 20 капель валерьянки, намочила ватку нашатырным спиртом и поднесла ее к Женькиному носику. И тут до меня дошло, что скорая помощь будет добираться до нас из города не меньше получаса, а то и больше. Медсестра с ужасом произнесла:

- Похоже тромб! Не знаю, что делать? Боюсь, что скорая опоздает…

И тут подошла Машенька. Она опустилась перед мальчиком на коленки, подняла головку вверх, закрыла глазки, вытянула вперед обе руки, сложив ладони лодочкой и что-то быстро стала произносить на вообще каком-то неземном языке, больше похожим на птичье пение. Потом замолчала и сказала:

- Я этого никогда раньше не делала. Я спросила разрешения и мне позволили попробовать помочь!

Машенька расстегнула полностью рубашку Жени, подняла ему до подбородка майку и поднесла правую руку к сердцу мальчика, а левую положила себе на сердце. И я увидела, вернее почувствовала, как от девочки пошла волна энергии.

- Сейчас его сердцу станет легче. Я помогла ему своим сердцем! А теперь попробую разогреть его кровь! – и она медленно, двумя руками, круговыми движениями на расстояние одного-двух сантиметром, стала растирать воздух над телом мальчика от левой стопы и до его груди.

Через минуту мальчик перестал хрипеть, затем минут через пять его дыхание выровнялось и еще через несколько минут мальчик уснул. Мы не сразу сообразили перенести его на кровать, так как были просто ошарашены всем происходящим! Минут через 15 приехала скорая. Спящего Женьку аккуратно перенесли в машину. Мы так и не успели рассказать врачам, кто и как его спас. Пожилая врач скорой, осмотревшая его тело и показавшая нам большое синее пятно у него под внутренней лодыжкой левой ноги - долго качала головой и твердила, что это просто чудо, что мальчик остался жив, и что тромб был и потом сам по себе рассосался!

После этого события ничего особенного у нас в детском доме не происходило. Машенька на наши вопросы ничего нам не говорила ни про свое пение, ни про лечение. Прошел год и все стало потихоньку забываться.

Но однажды мне позвонили из горисполкома и сообщили, что к нам должен приехать заместитель председателя. Оказывается, рядом с нашим детдомом была запроектирована новая автодорога, из областного центра в наш город через весь поселок. И заместитель председателя должен был решить судьбу нашего здания: либо оставить его и автодорогу сместить в сторону на 150 м, либо решить вопрос о сносе детдома.

К встрече с большим начальством мы долго готовились. Была разработана целая программа с концертными номерами и акробатикой. Встречали дорогого гостя всем коллективом с хлебом и солью. Тучный дядька откушал кусочек хлеба с солью и с удовольствием посмотрел всю нашу программу. Потом долго тряс нам руки и обещал сохранить наше здание в целости и сохранности. А когда в качестве подарка мы предложили ему несколько минут позировать нашему художнику для дружеского шаржа, он совсем расчувствовался и обещал похлопотать перед председателем о выделении денег на капитальный ремонт нашего старенького здания.

Саша Иванов очень старался в тот день. У дядьки было запоминающееся фотогеничное лицо и его видимо было не сложно рисовать. И вот портрет был готов. Я взяла его из рук Саши и понесла большому начальнику, боясь взглянуть на портрет (вдруг будет не похож?!). Заместитель председателя бережно взял в руки свой портрет и вдруг отдернул от него свои руки, как от огня!

- Это что такое? – закричал или точнее завизжал наш большой начальник. Кто рисовал и как он посмел?

Лист бумаги с его шаржем упал на землю, и все разглядели точную копию его лица. И я с ужасом увидела, что с портрета на меня смотрят злые-презлые глаза этого человека. И даже вовсе не человека, а просто волка какого-то!

- Я ведь к вам со всей душой, а вы меня кем выставили? – злобно проорал большой начальник, сел в машину и громко хлопнул дверью. Лицо его при этом перекосилось от злобы и стало еще страшнее, чем на листе бумаги.

Нечего и говорить о том, что через несколько дней мы узнали - наш детдом попал под снос, а всех детишек должны отправить в детские дома других городов и областей страны. До пенсии я проработала заместителем директора детского дома в нашем городе. Сашу и Машу отправили куда-то за пределы области. Долгое время я считала, что следы этих детей затерялись на необъятных просторах страны нашей и я никогда ничего о них не узнаю и не услышу. Прошло пять лет, как я ушла на пенсию. Но вот совсем недавно получаю письмо от Ивановой Марии Николаевны из Москвы. С трепетом открываю конверт и с трудом разбирая мелкий подчерк слезящимися глазами читаю:

- «Здравствуйте, дорогая Тамара Федоровна! Может быть вы и забыли про нас, а я и Саша нет. Мы вас будем помнить всегда! Прошло восемь лет, как нас с Ваней отправили в Московский детский дом. Саше в этом году исполнилось 16 лет и его перевели в какую-то спецшколу. Сказали, что его будущее определено и его жизнь будет целиком и полностью устроена. Через год и меня должны будут куда-то определить. То ли тоже в спецшколу, то ли в какой-то НИИ. Пишите, как вы живете? Как ваше здоровье? Работаете или на пенсии? От Саши вам большой привет! И еще он просил передать вам ваш портрет, который он нарисовал по памяти перед самой отправкой из детдома.

Пишите! Крепко обнимаю вас и целую!

Ваша Машенька!

Я развернула сложенный вчетверо лист бумаги со своим портретом. И на меня взглянула очень красивая молодая девушка, страшно похожая на меня, вернее на одну из моих фотографий из альбома, когда мне было двадцать лет. Я достала эту фотографию и сквозь слезы пыталась разобрать, где же я красивее – на фото или на бумаге? Потом еще долго плакала и молила Бога, чтобы у этих детей все в жизни было хорошо! Дай им Господи добра и счастья!

__________