Завет

Много лет назад тяжело заболел мой старший брат. Отказало сердце.

В то время я учился в областном центре, и оперативная связь с домом была возможна только через телеграммы или по вызову на междугороднюю телефонную станцию. Однажды в начале недели я получил такой вызов "на переговоры".
Мать плакала и сказала, что у брата вторая клиническая смерть подряд - врачи не дают шансов... Уже сняты со сберкнижки деньги и куплены погребальные принадлежности.
Она также сказала, что пришлет мне телеграмму, чтобы отпустили с занятий.

В конце разговора мама попросила меня сходить в Успенский собор и поставить свечу за здравие брата.

На следующий день после занятий я отправился в храм.
Нужно понимать, что это было время воинствующего атеизма. Я был комсомольцем, не имел ни малейшего представления о православных таинствах и догматах. Более того, за посещение храма, а тем более за участие в каких-либо обрядах, можно было получить серьёзные неприятности вплоть до исключения из комсомола и отчисления из учебного заведения.
Но я не думал об этом — просто шёл туда, где, по мнению мамы, жила последняя надежда.

Собор был почти пуст — лишь несколько служителей храма, бабушка-свечница да уборщица. Одна из женщин подошла ко мне и спросила, зачем я пришёл. Я объяснил, что хочу поставить свечу. На её вопрос, жив человек или мёртв, ответил: "Пока ещё живой".
Она показала, где купить свечу, и сказала: "Если за здравие - лучше к Ней", — затем указала на высокую кафедру, где в золотом окладе находилось почти неразличимое тёмное изображение.

Я последовал её рекомендации. Поднявшись к иконе Божией Матери (много позже я узнал, что она носила также название "Одигитрия"), не имея ни малейшего представления, что нужно делать в таких ситуациях, просто зажёг свечу и поставил её рядом с другими в подсвечнике.
Потом попытался рассмотреть само изображение, но тогда оно было неразличимо.
Перекреститься, тем более помолиться, для меня было проблемой — и, конечно, этого не сделал.
Но... Про себя произнёс слова, которые помню дословно до сих пор: "Если Ты существуешь, сделай так, чтобы брат не умер. А я... я поверю в Тебя".

Развернулся, спустился по лестнице и ушёл.

Учебная неделя подошла к концу — телеграммы не последовало.
Как обычно, в субботу я приехал в родительский дом. Отец сказал, что брату стало немного лучше, появились слабые надежды. Мать показала купленные для погребения вещи.
К брату никого не пускали — он лежал в реанимации.
В воскресенье я уехал на учёбу.

На этом рассказ можно было бы закончить. Но!...
Брат прожил после моей свечи семнадцать лет!

И когда раньше друзья спрашивали меня, верю ли в Бога, я не всегда им отвечал...

Как я могу не верить?!