Тегеранская конвенция и охраняемые районы Каспия

[УДК 341.1/8 + 502.4]
Природоохранные районы (и зоны) Каспия в свете идей Тегеранской конвенции


Каспийское море, бессточная озёрность коего была удачно предсказана ещё Геродотом, давшим морю его донынешнее имя, а "учёными" европейцами установлена в 14-м веке [см. И.С.Зонн "Очерки по истории изучения Каспийского моря", М., 2005] и геоподобно картографируется лишь с серединым17-го (Ян Янсон Стейс, 1668) — начала 18-го века (Александр Бекович-Черкасский, 1715) и, каким-то чудом,— на феноменальной карте Фра-Мауро, 1459 г., своей специфичностью, геоэкологической системной целостностью, а также значимостью природных богатств и узлового положения в Евразии, заслуживает особых подходов к защите биологического и ландшафтного разнообразия, а следовательно,— к формированию адекватной региональной системы морских и прибрежных природных резерватов, надлежащим образом оформленной в правовом отношении на национальном и международном уровнях.

Понимание геоэкологической целостности Каспийского моря и, как следствие, трансграничного характера любых значительных воздействий на состояние морской среды, является ключевым моментом обеспечения экологической безопасности в регионе и основой деятельности Тегеранской Рамочной конвенции по защите морской среды Каспийского моря как инструмента необходимого природоохранного регионального сотрудничества, а также обеспечения социально-экономических, и иных интересов в сфере освоения биологических, нефтегазовых, транспортных, рекреационных и иных важнейших природных ресурсов, включая стабилизационные экосистемные ресурсы Каспия.
При этом, в соответствии с принятым в 2014-м году Ашхабадским Протоколом о сохранении биологического разнообразия к Тегеранской конвенции, снижению экорисков освоения энергетического потенциала Каспия на качественном уровне будет способствовать развитие сети охраняемых районов, как научно-обоснованной системы сохранения особо ценных, ключевых, значимых для репрезентативного представления и поддержания разнообразия каспийских местообитаний [Б.Н.Морозов, Особенности обеспечения экологической безопасности хозяйствования на Каспии. /"День Каспийского моря, 2015", в сб. "Усиление взаимодействия заинтересованных сторон в защите морской среды Каспия", международное издание, М., 2017].
Более того, к основным направлениям обеспечения экологической безопасности на Каспии в соответствии с положениями Тегеранской конвенции также отнесено "усиление деятельности по сохранению биологического и ландшафтного разнообразия, укрепления и развития сети особо охраняемых природных территорий и акваторий" [Т.П.Бутылина, Тегеранская конвенция как инструмент обеспечения экологической безопасности Каспийского моря, в сб. "Каспийский регион вопросы обеспечения национальных интересов и безопасности Российской Федерации", М., 2014].
Совершенствование общекаспийской сети охраняемых природных районов должно опираться как на выявление сходств Каспия с его относительными геотектоническими аналогами (Мексиканский залив, Средиземное, Чёрное и Азовское моря), так и на безусловном учёте различий геоэкологических условий и соответствующих рисков хозяйствования в различных частях акватории самого  Каспийского моря, его побережья и, как минимум, устьевых участков впадающих рек и водоёмов побережья,— различий и рисков, обусловленных конкретными палеогеграфическими факторами формирования уникального моря-озера.
Современный солоноватоводный Каспий расположен на стыке весьма контрастных геоландшафтных регионов и гидрологически представляет собой в предпервом приближении классическую систему "река (Волга) — бессточное озеро", причём питающая река расположена в существенно ином геоклиматическом регионе. Волга поставляет Каспию свыше 80% врадающих речных вод, чем контролирует динамику его уровня и состояния всей экосистемы, хотя формально современный подземный сток позволяет причислить к его бассейну даже Аму-Дарью.
Характерно, что популярный тезис, будто Волга служит основным донором загрязнения Каспия, поскольку в её бассейне расположено порядка 45% российского промышленного и до 50% сельскохозяйственного производства, слабо согласуется с данными мониторинга загрязнения вод Северного Каспия поскольку не учитывает "перехватывающего" значения каскада водохранилищ, очистительной роли (своего рода биофильтра) Волго-Ахтубинской поймы и Волжской дельты, а главное,— действия гидрохимического барьера в зоне смешения пресных речных и солоноватых озёрно-морских вод, вызывающего осаждение и депонирование части загрязняющих веществ в донных отложениях. Что, разумеется, совершенно не освобождает от национальной ответственности за качество Волжски вод и от наращивания усилий по его сохранению и повышению с одной стороны. И не должно освобождать заинтересованные государства и международные организации от активного содействия в таковых усилиях, с другой.

Этот пример показывает роль отдельных прибрежных и аквальных ландшафтов в поддержании качества вод всего Каспийского моря и целесообразность формирования особых районов для защиты и управления ими. Существующие в государствах региона природные резерваты Каспия не без проблем, усугубляемых нарастанием техногенных воздействий, выполняют свои стабилизирующие функции, образуя подобие общего "экологического каркаса".
В частности, природные условия Прикаспийского региона Российской Федерации весьма разнообразны и репрезентативно представляют основные типы прибрежных местообитаний каспийской биоты. Здесь находятся ценнейшие для поддержания биоресурсного потенциала всего Каспия мелководья его Северной части, а также дельта Волги,— уникальный объект, во многом определяющий общую экологическую ситуацию Волго-Каспийского бассейна и, как уже отмечалось,— качество вод моря-озера.

Территория российского Прикаспия расположена в пределах четырёх ландшафтно-экологических мезорегионов [по "Экологической географии России" Анатолия Гр. Исаченко, СПбГУ, 2001], а именно:
Прикаспийской полупустынной провинции полупустынной зоны;
Прикаспийской пустынной провинции и
Волго-Ахтубинского округа пустынь и полупустынь пустынной зоны (Все три — Восточноевропейского сектора), а также
Прикаспийской провинции полупустынной зоны Кавказского сектора.
Эколого-географические особенности их береговых пространств отражены действующими ООПТ.

С другой стороны, согласно выполненному специалистами ДВО РАН предварительному районированию Каспия по "суровости" природных условий, акватории Северного и даже Среднего Каспия, примыкающие к Прикаспийскому региону Российской Федерации по шкале от низкой до резкой (особо высокой) суровости и соответствующих природных рисков хозяйствования, оценены к акваториям с высокой суровостью таковых.
Соответственно, система (сеть) ООПТ как одной из средств управления состоянием окружающей среды должна учитывать не только репрезентативность ландшафтного разнообразия, но и достаточность функциональной специализации и самой величины охраняемых районов для демпфирования негативных последствий антропогенной деятельности и климатических изменений, сохранения биологического разнообразия и биоресурсного потенциала, а также эффективность накладываемых в их пределах ограничений хозяйствования.

Вся система охраны и мониторинга состояния окружающей среды Каспия должна учитывать как бассейновый, так и прибрежно-региональный (ландшафтный) подходы в их сочетании. Причём с по мере приближения к береговым зонам (пространствам) роль конкретно-ландшафтного подхода растёт.

Сеть действующих особо охраняемых природных территорий и акваторий (ООПТ) прибрежных районов прикаспийских субъектов Российской Федерации характеризуются как сформированная в своей основе и охватывающая большую часть разнообразия ландшафтов и местообитаний охраняемых видов. Она включает такие известные федеральные ООПТ как
Астраханский государственный биосферный заповедник и Государственный природный заповедник "Дагестанский";
государственные природные заказники "Аграханский" и "Самурский";
имеющее международное значение (Рамсарское) водно-болотное угодье (ВБУ) "Дельта Волги";
заповедная зона [Такое понятие в действующем природоохранном законодательстве России отсутствует.] Северного Каспия (к северу от локсодромии, соединяющей устье Сулака и мыс Тюб-Караган), установленная в 1975 году, границы которой существенно отличаются от линии разделяющей российский и казахстанский участки дна для добычи полезных ископаемых [Соглашение о разграничении дна Северной части Каспийского моря в целях осуществления суверенных прав на недропользование, 1998];
'кочующий' памятник природы "Остров Малый Жемчужный";
а также национальные парки, заказники и памятники природы регионального значения.
При этом, в дельте Самура наряду с федеральным заказником учреждён региональный "Национальный парк «Самурский лес»", а Кизлярский залив включён в перспективный список Рамсарской конвенции как особо ценное ВБУ международного значения.
Кроме указанных типов охраняемых природных объектов ("охраняемых районов" в терминологии Конвенции ООН о биологическом разнообразии), в регионе действует сеть ключевых орнитологических территорий (КОТР), в том числе,— международного значения, не имеющих официального статуса ООПТ, а его экокаркас формируют также такие линейные связующие объекты как водоохранные зоны и защитные полосы. Закон "Об охране окружающей среды" определяет, что охранные и защитные зоны и полосы устанавливаются в целях обеспечения устойчивого функционирования естественных экостстем, защиты природных комплексов/ природных ландшафтов и ООПТ от загрязнения и др. негативного воздействия хозяйственной и иной деятельности.
В соответствии с Водным кодексом ширина водоохранных зон моря составляет 500 м, что совершенно недостаточно для Каспия с его изменчивым уровнем, и может достигать 200 м для рек. На озёрах и водохранилищах ширина таких зон не превышает 50 м, что слабо соответствует условиям на объектах с непостоянным и неопределённым положением береговой линии.
В границах водоохранных зон допускается проектирование, размещение, строительство, ввод в эксплуатацию и эксплуатация хозяйственных и иных объектов при условии обеспечения охраны водных объектов от загрязнения, засорения и истощения вод.
В пределах водоохранных зон устанавливаются прибрежные защитные полосы, в пределах которых вводятся дополнительные ограничения хозяйственной и иной деятельности.
Следует признать, что Водный кодекс недостаточно отражает специфику Каспия в своём определении береговой линии (границы водного объекта). Прежде всего это касается учёта особенностей колебаний уровня Каспийского моря и неопределённости положения береговой линии в пределах водно-болотных угодий (ВБУ).
Для многих ООПТ региона не закончена полная инвентаризация их состояния, отсутствуют современные кондиционные картографические материалы и ГИС, проблематичны мониторинг и охрана. Применительно к конкретным условиям следует определить, какую деятельность, включая экотуризм, и в каких объёмах целесообразно допускать в зависимости от их статуса и пространственной структуры. Важно разработать и внедрить экономические инструменты привлекательности для населения прибрежных административных районов полноценного функционирования ООПТ различного статуса на их территории.

Представляется, что ожидаемое вступление в силу Ашхабадского Протокола о защите биологического разнообразия к Тегеранской конвенции, будет способствовать решению указанных проблем за счёт адекватного учёта ландшафтно-экологической специфики Каспия.
Хотя в условиях динамичности природной среды и, прежде всего,— значительных, квазирегулярных колебаний его уровня, определение оптимальных границ "охраняемых районов", а также их закрепление на акватории и фиксация на картах и в ГИС проблематично.

Отметим такую юридическую странность:
Ашхабадский, 2014-го года, "Протокола о сохранении биологического разнообразия" Тегеранской конвенции опирается на положения её статьи 4.2, предполагающей, в частности, разработку "протоколов по защите, сохранению и восстановлению биологических ресурсов", даже не упоминая самого термина "биоразнообразие". При этом общепринято и очевидно справедливо, что проблематика сохранения биологического разнообразия относится к числу важнейших компетенций Рамочной Конвенции.
Её Ашхабадский протокол предусматривает (после вступления в силу по ратификации всеми Сторонами) введение мер по сохранению уязвимых видов и экосистем, находящихся под угрозой исчезновения, по предотвращению ухудшения, деградации и нанесения ущерба видам и их местам обитания, а также по охране и сохранению тех районов, которые наиболее полно представляют широкий спектр видов и природного наследия. Он был разработан “для охраны, сохранения и восстановления жизнеспособности и целостности биологического разнообразия и экосистемы Каспийского моря, а также обеспечения устойчивого использования биологических ресурсов”.

Одной из очевидных задач формируемой сети каспийских ООПТ/"охраняемых районов" является обеспечение их адаптации к характерным для региона квазициклическим изменениям природных условий и, прежде всего,— к значительным многолетним колебаниям уровня Каспийского моря, как одному из факторов формирования уникальной ландшафтно-экологической системы с её высокой и ценной (даже в современных стрессовых условиях) в промысловом отношении биопродуктивностью на фоне относительно бедного и крайне эндемичного биологического разнообразия, которое, оставаясь признаком уязвимости и неустойчивости каспийских экосистем, позволяло до конца 20-го века сохранение и аномально высокие объёмы добычи ценнейших осетровых.

Изучение феномена значимых колебаний уровня и возможности их прогнозирования это давнишнее и увлекательнейшее направление исследований Каспия. В цитированном выше обзорном очерке Игоря С. Зонна [2005 г.] начало серьёзных исследований проблемы вековых колебаний уровня отнесено к 30-м гг. 19-го века и связывается с именем академика Эмилия Хр. Ленца. К настоящему времени число публикаций по этой проблематике более чем значительно.

В затрагиваемом нами аспекте проблемы прогнозирования таких колебаний, существенно влияющих на состояние и само существование прибрежных и аквальных экосистем каспийских мелководий, для устройства (совершенствования) в достаточной степени адаптированной к непостоянству уровня моря-озера сети "охраняемых районов" важно определить пределы возможных колебаний уровня в практически значимый период времени. Такое исследование в 2000 году по материалам 16-и экспертов и литературным источникам выполнил Юрий Г. Пузаченко для Национального доклада Российской Федерации "Состояние и сохранение биологического и ландшафтного разнообразия Прикаспийского региона" [изданного с присовокуплением материалов 19-и исследователей гидробиологии Нижнекамского и Куйбышевского водохранилищ, в монографии Гайирбега Маг. Абдурахманова, Марка Ив. Карпюка (данные по водохранилищам), Бориса Ник. Морозова и Юрия Георг. Пузаченко "Современное состояние и факторы, определяющие биологическое и ландшафтное разнообразие Волжско-Каспийского региона России", 2002, (см. http://proza.ru/2024/11/22/1106 )]. Оказалось, что "простейший анализ … рядов (данных по колебаниям уровня) позволяет установить строгую закономерность, типичную для такогорода процессов: амплитуда колебаний есть однозначная функция интервала времени наблюдения. … Зависимость показывает, что при рассмотрении любых 100 лет амплитуда колебаний Каспия не может превышать с учётом ошибки — трёх метров. Можно полагать …, что эти колебания в существенной степени определяют природу и важнейшие характерные черты биологического и ландшафтного разнообразия."

При этом нас с Юр.Г.Пузаченко весьма озадачило аномальное, в рамках изложенной модели, фактическое падение уровня Каспия на 3,4 (или чуть ли не на 3,8) м за период с 1882 по 1978 гг., возможно объясняемое потерями Волжского стока на заполнение каскада водохранилищ.
С другой стороны важно отметить, что по палеогеграфическими данным уровень Каспия в Голоцене колебался в пределах от -35 до -9 м, а в "историческое время",— от -34,5 до -20,0 м относительно уровня Океана.
Эту информацию по амплитуде колебаний следует учитывать в качестве ориентиров средне- и долгосрочного стратегического планирования сети каспийских "охраняемых районов" / ООПТ и правового закрепления местоположения таких акваторий и территорий, позволяющего соответственное смещение их границ.

Отметим, что данные статистики величин промежутков между зафиксированными за время инструментальных наблюдений сменами знака изменения среднегодового уровня Каспия (рост/снижение) свидетельствуют, что они представляют из себя "случайный поток событий". Следовательно, в краткосрочной перспективе прогнозирование изменения знака колебания (трансгрессия/регрессия) затруднительно, но чем дольше продолжается монотонное изменение уровня, тем вероятней становится смена его знака. Это также свидетельствует в пользу формирования адаптационных подходов к ожидаемым величинам колебаний уровня в любой практически значимый период для планирования как природоохранной (включая ООПТ), так и любой иной береговой и акваториальной активности.

Локальные проявления осциляций уровня Каспия приводят к изменению конфигурации береговой линии, активизации или затуханию волновых воздействий, литодинамики и биолитодинамики с пропаданием, возникновением и перемещением островов, отмелей, пересыпей и др.

Прогнозируемые последствия таких процессов могут послужить дополнительными аргументами для формулирования уникальных для морского права подходов к Соглашению об установлении прямых исходных линий на Южном Каспии, отсутствие которого остаётся тормозом для вступления в силу Конвенции о правовом статусе.
В свою очередь, это послужило бы добрым стимулом и для ратификации всеми Сторонами Ашхабадского протокола Тегеранской конвенции как правового инструмента создания сети-системы "охраняемых (по показаниям сохранения биологического и ландшафтного разнообразия) районов" Каспия и правовой основой для локализации элементов такой сети.
В известной мере неопределённость степени оправданности специфических решений защиты морской среды в условиях высокой динамичности как природных, так и социально-экономических и политических процессов регионального и глобального масшабов определяет сложности как формирования, так и применения положений системы Тегеранской конвенции 2003 года и её протоколов, включая решения по охраняемым районам. Задержка с вступлением в силу принятой ещё в 2018-м году в Актау Конвенции о правовом статусе Каспийского моря существенно осложняет перспективы формирования общекаспийской сети природных резерватов именно из-за проблем установления исходных линий для определения пределов внутренних вод в Южном Каспии.

В середине 70-х годов 20-го века, когда уровень Каспия опустился (как и сейчас) до отметки —29 м в Балтийской системе высот, его изменчивость служила важным свидетельством в пользу отображения подводного рельефа на "топографических картах шельфа и внутренних водоёмов" горизонталями, в единстве с рельефом прибрежья и суши, а не изобатами, как на традиционных морских картах. При этом предлагалось (но не было принято) для горизонталей ниже береговой линии и знаков донных грунтов использовать синий (сине-зелёный) цвет, а светло-голубой заливкой отмечать прибрежную зону активной волновой литодинамики [А.А.Котюх, Б.Н.Морозов, Знаковые средства морской топографической карты., "Известия ВГО", т.112, "Наука", 1980.] или иных особенностей прибрежных ландшафтов, поясняемых в географической справке конкретного картографируемого района за рамкой карты. (На современных морских навигационных картах Каспийского моря, в том числе,— положенных в основу Конвенции о правовом статусе, за нуль глубин принимается отметка -28 м в Балтийской системе высот. И изобаты, по существу, — те же горизонтали с пропуском 28-и метров, показываемые тем же тёмно-оливковым цветом что и на суше, но с главной целью отображения навигационных опасностей, а не морфологических особенностей рельефа.) Очевидно, что принцип единого подхода к восприятию и картографическому моделированию земной поверхности вне зависимости от того, является ли она сушей или дном водоёма, при понимании (и отражении) принципиальных отличий наземных и аквальных ландшафтов, является свидетельством полноты системной вовлечённости аквальных пространств в процессы их освоения, включая задачи защиты и сохранения их натуральных качеств и свойств. Именно такой подход представляется принципиально перспективным в деле организации общекаспийской и национальных каспийских сети/сетей природных резерватов/ охраняемых районов, предусмотренных Протоколом о сохранении биологического разнообразия Тегеранской Рамочной конвенции, в условиях современных вызовов, связанных с очередным падением уровня Каспийского моря-озера.

Вместе с тем подходы Тегеранской конвенции к формированию сети природоохранных районов и установлению водоохранных зон на берегах Каспия могут оказаться полезным как для совершенствования национального кадастра прибрежных территорий, так и для иных крупных озёр с изменчивой,  непостоянной и неопределённой береговой линией, включая международные.

________

в День Каспийского моря 12.08.2025