Эксцесс

 

Ироничная зарисовка из обыденной жизни

Как же раздражают эти граждане, что используют поезда МЦК  в качестве «переговорных пунктов». Причем в вагонах тишины, где об этом сказано крупным текстом.  Разговаривают громко, никого не стесняясь, как будто они одни в поезде. Конечно, это не от большого ума и культуры, но какая разница пассажирам, которые не могут спокойно отдохнуть во время приятной поездки и погрузиться в свои мысли. «Поменяй дедушке/бабушке подгузники, а то опять  квартира превратится в общественный туалет». «Ты покушала? Я же сказала, не трогай пельмени и колбасу, и так толстая как свиноматка». «Если директор будет снова приставать, дай ему графином по голове»... Ну и  так, в таком духе.
Так и хочется подойти, спросить: гражданин/гражданка, вы давно у психиатра проверялись? А то и вырвать трубку, расколотить ее о голову «говоруна».
Иногда же эти «переговорщики» специально говорят громко, чтобы все слышали какие они деловые и крутые. Обычно это мелкие клерки или начинающие бизнесмены – неудачники - хотя бы здесь продемонстрировать свою значимость. Вот школьники и студенты в будни, как правило, тихие. До обеда это прогульщики-двоечники, боятся всех и вся, сидят тихо, словно мыши. Во второй половине дня они, молча, делают домашние задания - все лучше, чем дома с занудными родителями или в шумной общаге. Они так погружены в себя, что не замечают наглых «говорунов».  Ох, уж эти говоруны...
Однажды Володя Половинкин – журналист частной телекомпании,  словно выжатый лимон, возвращался домой после сложной съемки. До его станции было время вздремнуть.  Не тут-то было. Напротив него объявился тот самый «злой и страшный» говорун.
Это был мужик средних лет в пузырчатом костюме болотного цвета, с лысиной - «поляной» на макушке посреди редкого волосяного леска.  Его слипшиеся от пота волосы, едва закрывающие красные, лопоухие уши, напоминали недоваренную лапшу. Он сразу вызвал в Володе отталкивающие чувства. Но не это главное, мало ли неприятных типов ездит в транспорте, иные и вовсе дурно пахнут, будто бомжи. Гражданин вел нервную, громкую беседу об отправленной им кокой-то фирме сантехнике. Видимо, на другом конце трубки, эту самую сантехнику не получили, а потому обладатель болотного костюма, упорно повторял: «Двадцать унитазов, пятнадцать раковин, сто смесителей отправлены по вашей заявке, но предоплата так и не получена!»
Если предоплата не получена, ухмыльнулся Половинкин, какого же хрена ты отправлял свои унитазы? Сначала это позабавило. Однако мужчина, с упорством и частотой  окаянного дятла, твердил одну и ту же фразу. За окном вагона мелькали остановки, а он все не унимался, твердя про отсутствие предоплаты. Сидящие вокруг граждане, делали вид, что не замечали громкого разговора. А вот Володя, наконец, не выдержал.
-Можно вас попросить, разговаривать тише,- вежливо обратился он к коммерсанту.
Ноль эмоций. Глухой что ли? Повторил просьбу. Мужчина вытер носовым платком пот со лба, промокнул «жидкую лапшу», продолжил в том же духе.
-Извините, гражданин, вы в поезде не один.
Ответом стало «повторение пройденного», а еще уверение в том, что несчастный бизнесмен обратится к вышибалам.
Он еще и с криминалом связан. Раз так, нужен другой язык. Тяжело вздохнув,  Володя выдал:
-Алле, мурзилка опилочная, вождь лягушачий, а ну заткни фонтан, а то по задувалам схлопочешь.
Сказал это не для того чтобы привести говоруна в чувство, а просто проверить - слышит ли гражданин вообще что-нибудь. Блатные такой «базар» сразу локаторами улавливают, это Половинкин знал как журналист, общаясь в силу профессии  и с высокими чиновниками, так и с урками.
Тирада, видно, понравилась сидящему впереди старику:
-У него лопухи завяли,  этому вшивому всё  по барабану. Он тебя, как фраера в упор не видит.
Ха, оказывается, старик из бывших сидельцев, ухмыльнулся Половинкин. Это почему-то раззадорило его.
Ну не уголовник же  «болотный мужик», не крутой бизнесмен, иначе бы в общественном транспорте не катался.  Да и унитазы со смесителями - не для солидного дельца.
А, была не была, играть, так до конца.
В общем, потом случилось, то, что случилось: Половинкин выхватил у мужика мобильник, шмякнул его об пол. Дорогой айфон, а уж Володя разбирался в аппаратах, разлетелся вдребезги.
Мужик захлопал глазами, а потом... Потом журналист и не заметил, как оказался на полу, а говорун, дико вращая глазами, вцепился ему в горло. На лицо Половинкина капала его липкая, зловонная, пахнущая чесноком, слюна. Он еще и чесноком закусывает, почему-то подумал журналист. Значит, совсем дела у него плохи, успешные люди «карликом» не закусывают.
Хоть и был мужичок неказист на вид, но «клешни» у него были цепкими, крепкими, Володя уже начал терять сознание, как его «душитель» вдруг обмяк, повалился на бок.  Над ним стоял старичок с горлышком от разбитой бутылки в сухоньком кулачке. И у него «клешни» крепкие, подумал Володя.
-Нам такой фармазон не в цвет, - сказал дед, - чтобы  по беспределу людей душить. Сморчок маринованный. - Он сплюнул на плешь мужика, лежащего без движения.
Володя оперся  об пол, чтобы подняться, обрезался о  стекло. Вокруг собралась толпа. Прибежал сотрудник охраны, похожий на сторожа склада вторсырья: помятый, низкорослый, с расхлябанным ремнем на круглом пузе. Для чего таких набирают? От них пользы, что от сломанного электросамоката, подумал Половинкин. Причем здесь «электросамокат»?- задал сам себе вопрос Володя, но ответить не успел. Рядом с охранником вырос полицейский. Вот он выглядел, как настоящий «Дядя Степа -милиционер» из стихотворения Михалкова. Рослый, подтянутый, румяный.
Мент не стал разбираться, что произошло, кто виноват, задержал всех троих, а мужику, на лысине которого проступала кровь, выдал собственный носовой платок. Аптечки в поезде почему-то не оказалось.
И в отделении выяснились довольно интересные вещи: старик - сиделец со стажем по фамилии Сычев, по кличке Сыч, оказался в розыске аж 70 –годов прошлого столетия, а мужик по фамилии Плёнкин Станислав Абрамович, частный предприниматель, имеет многомиллионную задолженность перед кредитной компанией «Густой лес» и скрывается от коллекторов. Старику, за причинение «телесных повреждений средней тяжести» грозил новый срок, а Володе – возмещение ущерба в размере стоимости телефона Плёнкина. Коммерсант чуть ли не валялся в ногах полицейского дознавателя, прося не сообщать коллекторам о его местонахождении.
- Выбивать долги не наша забота,- ответил дознаватель.
-Спасибо вам большое, я готов...
-А вы не обольщайтесь, гражданин Плёнкин, - перебил лейтенант,- за нападение на гражданина Половинкина, причинение вреда его здоровью, вам тоже грозит  наказание. Тем более, он журналист. Если докажет, что находился во время исполнения служебного долга, то ваши деяния будут приравнены... Словом, нападение на представителя СМИ, сродни нападению на сотрудника полиции, а это... В общем, мало не покажется. Молитесь, если умеете, чтобы корреспондент не написал на вас заявление.
-Так он же мой телефон разбил, - возмутился Плёнкин.
-А вы нарушали своим громким разговором общественный порядок: в поезде висело предупреждение, что вагон тишины,- парировал Володя. – Вы вывели меня из себя. И не только меня. А за телефон, так и быть, заплачу.
-Будете подавать заявление?  - обратился дознаватель к Володе.
У лысого коммерсанта был такой жалкий, испуганный вид, что журналист махнул рукой:
-Ладно, пусть живет, продает свои унитазы.
Как уже говорилось, журналист разбирался в айфонах – смартфонах, знал примерную стоимость, уничтоженного им аппарата. Протянул деньги, оказавшиеся в портфеле: собирался купить новой знакомой цветы, а в ларьке, где всегда были приличные лилии и розы, принимали только «кэш».
Плёнкин, увидев деньги, загорелся, потом поморщился:
-Мало, я вот  намедни...
-Намедни – поп споткнулся  на обедне, - заржал Сыч. Срок давности его преступления давно  истек – после очередной отсидки, в нетрезвом состоянии поколотил собутыльника до состояния обморока и сбежал в неизвестном направлении. Словом, дело закрыли.
Деньги Плёнкин взял, и троица, заполнив необходимые бумаги в отказе претензий  друг к другу, вышла на свежий воздух из душного участка, где жутко пахло гуталином и перегаром.
-А не очиститься ли нам от затхлого духа жандармского каземата бокалом водки? – предложил старик Сычев, кивнув на пристанционную рюмочную, с говорящим названием «Пятый угол». Мол, примешь на грудь и углов уже не найдешь.- Закрепить, так сказать, наше мирное соглашение.
А старик-то не дурак, подумал журналист, ясно излагает, значит, ясно мыслит. Видно, тюряга если и не исправляет, то некоторым гражданам расширяет серое вещество - времени для самообразования достаточно. К девушке , вроде, собирался... А-а, старой не бывать, новой не пропадать. Куда она денется.
Володя  согласился с предложением Сыча, а Плёнкин только кивнул, предвкушая халяву.
На этом эксцесс был исчерпан.
И все же, граждане, не разговаривайте громко в общественном транспорте, уважайте окружающих, а то ведь и до мордобоя недалеко. Это уже совет от меня, а не от Володи Половинкина. Вообще, к нему всякие странные истории липнут, словно мухи на клейкую ленту, так что еще будет много чего рассказать из его жизни.