Как влюбиться и не быть съеденным. 10

Глава 10: Динозавры в очках и попкорн на двоих

Светлана и Джаркин снова приехали из города Кант в столицу Бишкек. На этот раз с лёгким багажом и тяжёлым послевкусием от последних открытий. Город встречал привычным быстрым ритмом. Пока Джаркин обсуждал детали статьи в редакции, Светлана сидела в машине, рисуя на запотевшем стекле ноты.

Он вышел, оставив за собой редакционную суету, и постучал пальцами по стеклу.
— Готова нырнуть в мир, где страхи только цифровые? — спросил Джаркин, открывая дверцу.
— Готова, — коротко ответила она.
— Кинотеатр «Ала-Тоо» всё ещё на страже фантазии. У них четыре зала. Говорят, в зале номер три ощущение, будто сам птеродактиль прошёлся по потолку.
— Тогда давай скорее туда, — повеселела Светлана.
— Я слышал, после сеанса зрители выходят с лёгким чувством эволюционной паники, — сказал Джаркин и запустил мотор.

Кинотеатр «Ала-Тоо» возвышался на углу улицы, словно светящийся корабль, прибывший из другой эпохи. Построенный в 1938-м, он стал одним из первых культурных островков столицы. С тех пор он пережил премьеры, смену эпох, революции, зрителей, но не утратил своей харизмы. Его фасад сиял неоновыми буквами, отражавшимися в лужах, а над входом вращался логотип в форме гор, над которыми пролетала тень древнего хищника, как кивок с высоты тем, кто покупал билет ради погружения в доисторический мир в формате 3D.

Внутри здания просторное фойе с чёрными глянцевыми панелями, бархатными диванами и экранами, на которых трейлеры громко обещали спасение человечества. Возле касс стояла фигурка трицератопса с надписью: «Не кормить. Он следит за вами!»
— Это идеальное место для побега от реальности, — мягко сказала Светлана, поправляя 3D-очки.
— Идеальное место, чтобы реальность догнала тебя с когтями, — отозвался Джаркин, протягивая ей напиток.

Они заняли места ближе к центру зала. Там, где динозавры выглядят особенно решительными. А когда экран вздрогнул от первого рева, Джаркин ощутил, как и тревога, и заговор, и страшные следы исчезают в темноте, уступая месту попкорну, шуткам и гипертрофированным хищникам с голливудской хореографией.
— У тебя есть план? — спросила Светлана и подмигнула, приспустив на нос очки.
— Я выжидаю момент, когда динозавр прыгнет с экрана, тогда я обниму тебя, защищая.
— О, супергерой против рептилий! Только не разлей напиток на моё платье.

Фильм начался с грохота, ревущих монстров и главного героя, у которого мышцы были большего размера, чем мозг. Джаркин щёлкал золотые хлопья, как нервный зритель на премьере, периодически бормоча:
— Ну конечно. Он бежит в тапочках по болоту и спасает спутниковую станцию.
— Ш-ш-ш, — прошептала Светлана, смеясь. — Ты мешаешь мне переживать за героя.

Когда динозавр выпрыгнул в сторону зрителей, Джаркин в панике уронил очки, а Светлана ловко их поймала.
— Похоже, это ты будешь спасать меня, а не я тебя, — прошептал он нежно.
— Я готова, если ты не против, чтобы мой боевой стиль включал флирт и попкорн.
— Это мой любимый вид спасения. Особенно если у спасательницы отличное чувство юмора и идеальная посадка 3D-очков.

С экрана снова заорал тираннозавр, и Джаркин, подвинувшись ближе, пробормотал:
— Он, конечно, крутой. Но ты лучше. Я видел, как ты одной рукой схватила мои очки и одновременно успела не пролить ни капли напитка.
— У меня диплом по выживанию в блокбастерах.

После сеанса они вышли в прохладный вечер. Бишкек сиял и переливался магазинными вывесками.
— Ну и что скажешь про этот блокбастер? — спросил Джаркин.
— Я поняла важную вещь, — ответила Светлана с полуулыбкой, в которой пряталась серьёзность. — Если динозавр гонится за тобой, не оборачивайся.
— А я понял, что в фильмах всегда есть девушка, которая умеет чинить вертолёт.
— И парень, который не умеет чинить ничего, но почему-то спасает человечество.

Они шли медленно, переплетаясь шутками и шагами.
— Знаешь, если наш динозавр когда-нибудь станет кинозвездой, — сказал Джаркин, — я хочу быть его менеджером.
— А я его стилистом. Начнём с шляпы. Или с хороших манер.
— Добрый и стильный динозавр. Умеет здороваться и не ест журналистов, – уточнил Джаркин.
— В идеале ещё и поёт.

Они засмеялись, замедлив шаг у парка. Остановились возле уличного музыканта, который играл что-то между джазом и хаосом. Сумбур и веселье сплелись в мелодию с ритмом невидимого смысла.
— Света, мне с тобой хорошо. Даже, если рядом рычит тираннозавр, — произнёс Джаркин, пытаясь выглядеть спокойно, хотя его нос покраснел от волнения, как у школьника на утреннике.

Светлана повернулась к нему, её глаза чуть щурились от уличного фонаря, а губы растянулись в лёгкой улыбке.
— Ты неуклюжий, романтичный и смешной. Мне это подходит.

Их губы встретились в поцелуе. Музыкант, заметив поцелуй пары, перешёл на более лирическую мелодию между случайно найденной серенадой и саундтреком к забытому фильму, немного фальшивую, но идеально вписывающуюся в их странную, красивую ночь.

А в это время, примерно в трёхстах километрах от их поцелуя, вечерная тишина над Иссык-Кулем дрожала от чего-то необъяснимого. Озеро лежало между горами, отражая звёзды и редкие облака, но в его глубине происходило нечто иное. Сначала лёгкий всплеск, будто кто-то огромный перевернулся под водой. Потом круги, расходящиеся по поверхности, слишком широкие, чтобы их вызвал ветер. На берегу старый рыбак замер, не решаясь сделать шаг. Он видел многое, но не такое. Силуэт, почти невидимый, скользнул под толщей воды, оставив за собой шлейф фосфоресцирующего свечения. Над озером повисла странная тишина, сама природа задержала дыхание. Рыбак, схватив удочку, поспешил уйти. Он шёл быстро, почти бегом, не оглядываясь, хотя спина чувствовала взгляд, не человеческий, не звериный, а древний, как само озеро. В ушах рыбака всё ещё звенела тишина, та самая, в которой не поют птицы и не шумит прибой.