Карьера янычара

               
                Публикую седьмую главу незаконченного романа
                "Братья". Она является логическим продолжением
                первой главы " Путь в янычары".



                ГЛАВА СЕДЬМАЯ
   
                КАРЬЕРА ЯНЫЧАРА

  В Константинополе шёл мокрый снег.  Серое небо низко висело над землёй, цепляясь за верхушки минаретов. Зябко, сыро и очень неуютно…
  Селим спешил в кофейню. Он старался обходить глубокие лужи, образовавшиеся в местах, где просела каменная мостовая. Египетский базар, а вот и дверь в кофейню. Селим зашёл, и его голова сразу же закружилась от аромата жареных кофейных зёрен. Он сел на свободный маленький диван, перед которым стоял низкий столик.
- Добро пожаловать, воин! - согнулся перед ним брат самого хозяина кофейни, мужчина лет тридцати, с ухоженными усами  и крупным носом.
- Здравствуйте, уважаемый! Как всегда, пожалуйста! -  уважительно ответил Селим.
  Когда тот ушёл, Василов засунул руку в карман и пощупал там кожаный мешочек с монетами. Их было там совсем немного. Его дневной оклад составлял всего 5 акче, 3 из которых он отдавал на приобретение еды ашчи -уста ( Офицерский чин в корпусе янычаров. Переводится с турецкого, как «старший повар». Примечание автора.) Оставались всего две монеты. Но это были не те полновесные монеты, как несколько лет назад. Раньше из 100 дирхем серебра чеканили 400 акче, а сейчас уже 800. Цены на еду, особенно на продукты питания, растут каждый день. Сукно, атлас, хлопковая материя, тюрбаны, одеяла продаются неполными аршинами. «Всё это потому, что Османская империя уже много лет ведёт тяжёлую войну с Австрией, и конца ей не видно. Прибывающие с фронта янычары рассказывают, что мы несём большие потери. Надежда на победу тает, как весенний снег. Наша орта до сих пор находится в Константинополе, и никто не знает, когда нас отправят на войну. А мне так хочется проявить себя! Показать свою храбрость и верность султану! Кроме этого будет возможность улучшить моё финансовое благополучие… Но на это полагаться нельзя, можно только надеяться.  Ведь наши войска уже третий год не берут крупных городов, где есть золото, серебро другие ценности. Шарить по карманам убитых на поле боя австрийских солдат не имеет смысла. Ведь они пустые. Так рассказывают воевавшие янычары….»
- Твой кофе, воин! - брат хозяина поставил на столик перед Селимом поднос с чашечкой кофе, стаканом холодной свежей воды и двумя кусочками баклавы.
- Спасибо! - улыбнулся Василов.
- Кликнешь меня, когда нужно! - мужчина поправил свою красную эфеску и с важным видом удалился.
  Селим медленно выпил воду. Подождал чуточку и сделал крошечный глоток кофе. «Прекрасно приготовлен! Ведь турецкий кофе должен быть чёрным, как ночь; сладким, как грех; горячим как любовь и крепким, как проклятье. А вот кстати то, ради чего он здесь!»
  В кофейню вошли трое молодых женщин. Одна была хрупкой и невысокой, другая слишком худой…. А вот третья… Увидев её, Селима бросило в жар. Среднего роста, с осиной талией, большим задом и высокой грудью! Он даже не смотрел на её лицо. Зачем?  Тонкая талия и роскошный зад! Это было для юноши самым главным. « Сладкий грех и горячая любовь! Он уже знал, что эти почтенные с виду женщины торгуют своими телами. Почему? У каждой, наверное, свои обстоятельства. У одной муж на войне, который не шлёт жене деньги на содержание семьи. Другая осталась вдовой и ей надо кормить детей. Ну а третья,  может быть, пришла для того, чтобы отвлечься от унылой жизни….»
  Селим сделал ещё один глоточек кофе и принялся выразительно смотреть на ту, у которой была осиная талия. Некоторые мужчины, сидящие на соседних с ним диванах  также кидали пристальные взгляды на пришедших женщин, который удобно устроились в самом дальнем углу кофейни. «Для того, чтобы хоть раз в неделю обладать такой роскошной женщиной, нужны деньги. Много денег! А где их взять?  Интересно хватит ли мне тех 45 акче, которые лежат в моём кармане?» - забеспокоился вдруг Селим.
  Женщина посмотрела на него и моргнула левым глазом, а затем томно улыбнулась.
- Уважаемый! - негромко позвал Василов.
- Да, воин! В чём ты нуждаешься? - появился мужчина в красной эфеске.
- Я должен идти! Этого хватит? - Селим бросил на столик пять монет.
- Да! Спасибо! Да храни тебя Аллах! - склонился в поклоне брат хозяина кофейни.
  Селим вышел из кофейни и, прислонившись  к холодной стене, стал ждать.
  Женщина вышла минут через десять.
- Иди за мной! - едва слышно прошептала она и, покачивая бёдрами, пошла в строну Египетского базара.
 « О небеса! Это невероятно! Невероятно!» - думал Селим медленно шагая за красоткой.
  Женщина закуталась в  широкую тёплую шаль и, чтобы никто не видел её лица, опустила голову и смотрела себе под ноги. «А она не из бедных! - вдруг понял Селим, - сапожки новые сафьяновые, шаровары из дорогого сукна. А шаль так вообще стоит целого состояния! Хватит ли мне денег?»
 Женщина остановилась, достала ключ и, ловко открыв узкую неприметную дверь, пропала внутри дома. Селим, не теряя ни мгновения, ринулся за ней.
 Темно… Где-то наверху, наверное на втором этаже, слышались детские голоса.
- Иди сюда, красавчик! - кто-то потянул его за рукав, и он оказался в маленькой, тускло освещённой светильником, комнатёнке.
- Ну чего застыл, как скала? Раздевайся! - женщина стянула с себя шаль.
  Селим,  сопя от возбуждения, принялся  снимать долому.  Его дрожащие пальцы никак не могли расстегнуть пуговицы. Тогда он с силой рванул борта доломы:
- Хрясь! Тук! Тук — посыпались пуговицы на пол.
- Зачем же ты так, красавчик! - она приблизилась к нему и, прижавшись своим горячим уже нагим телом помогла снять долому, а затем шаровары и сапоги.
- Не стой! Ложись на тюфяк! Видишь его? - негромко засмеялась она и сильно дунула на светильник.
  Наступила темнота…
- Просыпайся! Просыпайся! Да просыпайся же ты! - кто то сильно тряс Селима за плечо.
- Что? Что случилось? - подскочил он.
« А где это я? Это не казарма? Маленькая комната, светильник на полу…. А рядом нагая женщина...»
  Селим очнулся. «А это же я у неё! Не спросил как её зовут. Не до этого было...»
- Собирайся и уходи. Скоро рассвет. Да, не забудь оставить деньги! - приятным грудным голосом предупредила женщина.
  Её лицо  находилось в тени, которую не освещал скудный свет светильника.
- Сколько я тебе должен? - Селим быстро встал и нащупал шаровары, стал их натягивать на себя.
- Сколько не жалко! Мне нужно кормить детей и служанку, а это очень дорого. Сам же знаешь! - она тоже встала с  постели.
- Вот держи! -Селим сунул ей в руку кожаный мешочек. - Ты каждый день бываешь в кофейне?
- Я хожу пить кофе тогда, когда у меня заканчиваются деньги, - тихо засмеялась она.
 На улице было темно и холодно. Изо рта вырывался пар. «Страстная женщина. Мне бы с ней встречаться хотя бы раз в неделю. Лучше бы два… Но где взять деньги? Опять эти проклятые деньги! Ещё несколько лет назад я был уверен, что не буду в них нуждаться, потому что я — янычар. Увы! Сильно я ошибался. На… - Селим подскользнулся и упал. - Подморозило. Камни мостовой покрыты льдом. Надо  бы шагать осторожнее,» - подумал он, поднимаясь. До мрачного древнего здания оды - казармы, где располагалась его орта оставались шагов сто…
- А-а-а-а…, - совсем рядом раздался глухой стон, наполненный болью.
  Селим остановился и прислушался.
- А-а-а-а-а, - вновь послышалось откуда слева.
  Селим бросился  в ту сторону. Под каменной стеной на спине лежал человек и стонал. Селим нагнулся и всмотрелся в лицо мужчины.
- Орхан!? - с удивлением произнёс он.
 Да, действительно, на земле лежал старый янычар в чине отурака ( Отурак — высший чин рядового янычара, которые имели пенсионеры корпуса. Примечание автора.) Орхан Судьбоносный, который   несколько десятилетий служил многим султанам. После того, как у заслуженного воина иссякли силы и пропало здоровье, его отправили в отставку, выплачивая мизерную пенсию. Орхан жил в казарме орты в самом дальнем и тёмном углу, где обитали инвалиды и немощные пенсионеры. Питались все они из общего котла.
- Что с вами случилось, уважаемый Истинный Сын Очага? - спросил Селим.
- Йолдаш, не спалось мне сегодня… Вышел я, чтобы свежего воздуха глотнуть и упал. Лёд покрыл камни, и они стали скользкими. Лежу и не могу встать…. И сил кричать нет. А-а-а-а-, - Орхан стиснув зубы, застонал.
- Потерпите немножко, Истинный Сын Очага! Я сейчас вас отнесу в казарму, - Селим поднял лёгкое тело старика и направился с ним в здание. (Истинный Сын Очага — так  часто уважительно именовали янычаров-пенсионеров. Примечание автора.)
  Густые волосы Орхана были белыми от седины. Такого же цвета были его кустистые брови. Впавшие щёки, крупный нос. На остром подбородке — небольшой шрам.
- Потерпите! Потерпите! Осталось совсем немного! - Селим вошёл в низкое длинное помещение.
  Здесь было холодно и сыро.
- Кого ты тащишь? - подскочил со скамьи дремавший часовой.
- Это уважаемый отурак! Орхан Судьбоносный! Ногу подвернул наверное, - объяснил ему Селим.
- А-а-а… - понимающе протянул часовой и вновь сел на деревянную скамью с толстыми ножками.
 Селим положил старика на  его тюфяк  и разбудил зембиладжи. ( Зембиладжи — унтер-офицерский чин в корпусе янычаров. Примечание автора.)
- Командир, на улице гололёд. Наш уважаемый отурак Орхан Судьбоносный упал и, очевидно, повредил себе ногу. Нужен лекарь, - объяснил Селим.
- Что за дьявол таскал этого старика по улице ночью, да ещё в такую погоду? - унтер-офицер, зевая поднялся со своего ложа.
- Я не знаю, командир! Но ветерану нужен лекарь! - настойчиво повторил Селим.
- Поднимай кудесника! Пусть он посмотрит этого беспокойного Орхана! И ты оставайся со стариком! Сегодня у нас стрельбы, а ты, Селим, неплохо владеешь ружьём. Присмотри за Орханом! -  приказал  зембиладжи.
- Я сделаю это, командир! - поклонился Селим.
- Вывернул ступню, - произнёс лекарь, едва взглянув на ногу  Орхана, - я её сейчас перевяжу и оставлю тебе мазь.  Потом смажешь ему всю ногу, чтобы ушла опухоль. Помни, Селим, что старик не может ходить! Приноси ему еду, воду и выноси то, что будет  будет из-под него выходить! Ты понял меня, йолдаш?
- Да, понял! - поклонился лекарю Селим.
  В судьбе Орхана приняли самое активное участие и его друзья- пенсионеры. Один давал советы, другой успокаивал..
  На обед Селим принёс Орхану миску похлёбки и хлеб.
- Вот ваша еда, уважаемый Истинный Сын Очага!
- Спасибо, йолдаш! Спасибо! - поблагодарил его старик, а ты сам уже поел?
- Нет ещё! - признался Селим.
- Тогда иди к котлу, а потом приходи сюда!
- Хорошо! - Селим ушёл обедать.
  Когда он вернулся, то вокруг Орхана сидели несколько пенсионеров и о чём-то нервно беседовали. Селим не стал приближаться, чтобы своим присутствием не перебивать их, а прислушался.
- Орхан, ты теперь согласен со мной, что мы никому не нужны? Когда мы были молодыми то служили  «Отцу, который  кормит нас», а потом нас бросили всех в этот угол, где мы и умрём! - с горечью произнёс высокий сухой старик с перевязанным нечистой тряпкой левым глазом. («Отец, который  кормит нас». Так янычары именовали султана. Примечание автора.)
- Согласен! - вздохнул Орхан.
- Да, времена наступают отвратительные! - задумчиво протянул ещё не совсем старый мужчина с одной правой рукой, - лет через двадцать янычары перестанут существовать, как главная сила империи.
- Конечно! Конечно! - прервал его  мужчина с серым лицом, изборождёнными глубокими морщинами. - Наш повелитель издал фирманы, которые разрешают янычарам не жить в казарме орты, иметь собственную торговлю и даже жениться! Вы представляете, друзья, жениться! Разве настоящий янычар может быть женатым?
- Нет! - в один голос произнесли пенсионеры.
- Я — раб нашего владыки и не имею права осуждать его фирманы… Но увы… они разрушают наше янычарское братство. Кроме этого, - одноглазый начал говорить шёпотом, - продажность наших командиров ускорят развал войска янычар! Ведь сейчас покупаются должности, чины и награды. Разве это было возможно лет тридцать назад? А братья?
- Нет! - уверенно ответили все ветераны.
« О какой продажности они говорят? Неужели это правда? Этого не может быть! Как наши уважаемые командиры могут торговать должностями и наградами?» - Селима даже в жар бросило от услышанного.
  Когда ветераны разошлись, и Орхан остался один, Василов подошёл к нему.
- Уважаемый Истинный Сын Очага, я не покинул вас! Просто я стоял в стороне и не смел приблизиться к вам. Вы ведь разговаривали со своими друзьями- пенсионерами! - объяснил он старику.
- Да, мой юный брат, я видел тебя. Всё хорошо! Садись рядом со мной!
  Селим присел на самый край тюфяка пенсионера и, сгорая от любопытства, нагнулся к уху Орхана и спросил:
- Скажите мне, Истинный Сын Очага, неужели это правда?
- Что правда? - не понял Орхан.
- Это правда, что наши командиры торгуют должностями и чинами? - пояснил Селим.
- Конечно, мой юный друг! А ты что разве этого не знал? - Орхан даже приподнялся на своём ложе.
- Нет! Клянусь Аллахом! - побледнел Селим.
- Странно… Живёшь в  казарме орты, общаешься со всеми и не знаешь... Какой -то ты наивный! Всё, что ты слышал -это правда!
  Селим молчал. «Неужели и правда? Нет! Не может быть! Наверное пенсионеры ошибаются?»
- Слушай, мой юный друг! Где в настоящее время служит твой товарищ Фатих? - вдруг спросил Орхан.
- Это какой Фатих? Длинноносый? - уточнил Селим.
- Именно Длинноносый! Вы ведь с ним одногодки?
- Нет, уважаемый Истинный Сын Очага, Фатих на три года старше меня, но в нашей орте он служил на полгода меньше, - пояснил Селим.
- Вот… вот на полгода меньше! А где он сейчас? В личной охране самого падишаха! ( Зачастую  султана Османской империи именовали падишахом. Примечание автора.)  Можешь сказать за какие заслуги?
- Фатих очень исполнительный воин… Неплохо стреляет, - Селим принялся перечислять достоинства Длинноносого, -  он никогда не был замечен спящим во время караульной службы…
- Ты стреляешь лучше! Ты тоже исполнителен, не спишь в карауле, почитаешь своих командиров и уважаешь старших! Тогда почему тебя, Селим, не взяли в личную охрану султана, где высокое денежное довольствие и куча разных привилегий?
- Не знаю! Я не задумывался об этом, - признался юноша.
- Длинноносый дал бакшиш  чорбаджи -баши. Самому командиру орты! Говорят, что целых 50 золотых монет. Я не знаю точно сколько, но уверен, что немало, - зло усмехнулся Орхан.
- 50 золотых монет?! Это же огромные деньги! Откуда они у Фатиха? - глаза Селима округлились.
- Откуда он их взял, я не знаю! Знаю, что чорбаджи-баши получил от него бакшиш, - Орхан поднял вверх указательный палец правой руки и вновь задал вопрос:
- А где  Кадир по прозвищу Щёголь? Он ведь твой друг?
«Этот старик знает всё, что происходит в нашей орте! Я думал, что пенсионеры живут своей жизнью. Оказывается, что я ошибался!» - сильно удивился про себя Селим и ответил:
- Уважаемый Истинный Сын Очага, Кадира недавно перевели в гарнизон крепости Каффа. Он очень хотел туда.
- Конечно хотел! Знаешь почему? Нет не знаешь! Янычары этого гарнизона имеют целый список привилегий, которые позволяют сделать неплохую карьеру. Кадир дал бакшиш ода-баши (начальнику казармы. Примечание автора). 2000 акче!  Сумму взятки я знаю точно! Ты можешь спросить меня откуда. Дело в том, что мой друг Исмаил, с которым я служил тридцать лет, передал эти деньги начальнику казармы. Жалко, что сам Исмаил не сможет тебе сам рассказать об этом. Он ведь, как ты знаешь, умер два месяца назад. Откуда у Кадира деньги? Думаю, что он помогал проворачивать тёмные делишки одному торговцу. Я не хочу говорить об этом!
- Уважаемый, а почему Кадир сам не дал бакшиш ода-баши? - вырвалось у Селима.
- Как почему? Потому что  зачастую в этом деле нужен посредник. Человек, которому доверяет взяточник. Ода-баши поделился с Исмаилом, которому он передал 300 акче. Исмаил очень нуждался в деньгах, поэтому и пошёл на это. Я, лично, его не виню!
  Селиму стало жарко и душно. Он был раздавлен рассказом Орхана! Ведь юноше всё время говорили, что  янычарский корпус — это войско самых храбрых и честных людей на свете, где карьера зависит только от  личных заслуг. А в действительности получается, что её можно сделать за деньги?
  Орхану стало плохо. Лицо его побледнело. Он застонал.
- Покличь лекаря… В груди колит что-то, - едва слышно прошептал старик.
- Я приготовлю настой. Будешь давать ему перед едой! - безразличный голосом сказал толстый лекарь, и его тройной подбородок заколыхался. - Оставайся со стариком! Мне некогда за ним ухаживать.  Твоему командиру я сообщу.
- Хорошо! - согласился Селим.
   Теперь юноша давал Орхану настой из глиняного кувшина, который резко пах липой и ромашкой, а также растирал ногу мазью. Спал Селим рядом с ветераном, часто просыпаясь ночью от стонов и хрипов старика.
  Через несколько дней Орхану полегчало. Он уже мог, с чей-то помощью, вставать и делать несколько шагов по казарме, опираясь на толстую палку.
  Большую часть своего времени пенсионеры проводили за игрой в манкалу и беседами о своих заслугах перед султаном.
  Селим слышал, что они рассказывали о больших богатствах, которые взяли, как военные трофеи, после победы над врагами. Но почему-то никто из пенсионеров не сообщал, куда делись эти сокровища. «У кого было богатство, и кому посчастливилось дожить до старости, сейчас не ютится на тощем тюфяке в этой старой казарме, а живёт в хорошем доме с прислугой,» - с ехидцей размышлял он, не решаясь спросить о судьбе трофеев.
   Как-то, когда они с Орханом остались вдвоём, старик ему сказал:
- Селим, ты прекрасный честный юноша! Я вижу это...  Ты достоен лучшей участи… Поэтому… - он неожиданно замолчал.
- Истинный Сын Очага, я вас не понял…
- Я хочу сказать, что ты не сделаешь карьеры без денег, несмотря на все твои достоинства. Тебе они нужны, чтобы дать бакшиш нужному командиру. Я, увы, не могу занять тебе ни одного акче.
- Уважаемый Орхан, спасибо! Но дать взятку своему же командиру... даже если бы у меня были деньги, я бы не смог этого сделать. Это бесчестно и грязно! - резко отрезал Селим.
- Ты прав, мой юный товарищ…. Но порядки у нас, янычар, изменились. Нужно приспосабливаться…
- Хорошо, Истинный Сын Очага! Я согласен совершить этот омерзительный поступок, но где я возьму деньги? - Селим посмотрел в  блеклые глаза Орхана.
- Только на войне, йолдаш! Когда тебе выпадет судьба воевать, то не забывай о трофеях! Это законно! С деньгами ты сделаешь карьеру, если, конечно, не погибнешь, как герой в каком-нибудь бою.
 -Я понял вас, уважаемый! - вежливо согласился со стариком Селим.
  На следующее утро орту подняли по тревоге ещё задолго до рассвета.
  Чорбаджи -баши  лично принялся зачитывать фирман султана перед строем.
- Мои поданные, которые были лишены земельных наделов за дезертирство во время боевых действий в Венгрии, организовали джеляли (мятеж). Возглавил его некий Абдахалил, бывший командир роты секбанов (наёмников из числа крестьян), получивший прозвище Кара Языджи (Чёрный писарь. Примечание автора). К ним примкнули некоторые крестьяне. Мятежники стали на путь разбоя и производят грабежи  и разрушения, наносят оскорбления уважаемым людям моей империи.  Множество сёл в вилайетах ( Вилайет -провинция. Примечание автора.) Караман, Сивас, Урфа, Дамаск, Ван, Алеппо и других подверглись грабежам и сожжению. Кочевые племена курдов и туркменов вышли из повиновения и примкнули к этим эшкия (смутьянам).
Эти эвбаши (бродяги и пьяницы), как правило, являются невежественными людьми, не знающими ни турецкого языка, ни догматов Ислама  и угрожают разрушить устои великой Османской империи.
  Повелеваю моим верным и храбрым янычарам направиться в места мятежа и уничтожить всех эшкия.
 Также требую при исполнении своего священного долга не проявлять никакой милости или слабости к этим бродягам и уничтожать их на месте….
 Чорбаджи -баши продолжал читать. Селим уже перестал понимать смысл фирмана, настолько он был длинным. Одно было ясным:  надо уничтожить всех смутьянов.
- Мой юный товарищ, желаю тебе вернуться из похода живым и с деньгами! Помни, что эти проклятые деньги решат твою судьбу! - сказал Селиму на прощание Орхан и обнял его.
  Уже к вечеру янычарские орты грузились на галеры в порту Константинополя. Ночью  они вышли  в море. Утром галеры уже пришвартовались в порту Самсуна. Янычары получили приказ с минимальным запасом продуктов быстрым маршем выдвигаться в направлении города Сивас.
  Шли бодро: с шутками и улыбками. К вечеру в горах пошёл снег. Стало очень холодно, всех мучил голод, но приказ об кратковременном отдыхе  не поступал. Узкая каменистая дорога, скалы и вой волков… Темнота вокруг. Из глубоких ущелий доносился  шум горной реки.
  К рассвету лазутчики сообщили, что мятежники уходят в глубь гор.
  Показались первые сожженные деревни. Наконец-то остановились. Хотели разложить костры, но дров не нашли. Вокруг только скалы. Поели вяленого мяса с сухарями. Выпили воды, и вдруг забили барабаны:
- Тра-та! Тра-та! Тра-та!
  Орта поднялась и стала подниматься к очередному перевалу.
  Селим сразу же обратил внимание, что все коруджи- ветераны не шагали, а ехали в маленьких повозках, запряжённых ослами и мулами, которые везли продукты питания и пороховой запас. «Странно это! Опытные воины должны следовать в голове колонны. Так нам всегда объясняли,» - подумал он.
  К вечеру все уже валились от усталости. Чорбаджи-баши отдал приказ остановиться на ночлег в нескольких убогих хижинах, которые чудом уцелели от пожара, в очередной выжженной дотла бедной деревне.
 Наконец-то поели горячего бульона и разогретых на огне лепёшек.
 Утром, наконец-то, появилось солнце. Стало тепло и даже жарко. Вновь шли и шли, но уже не слышалось ни шуток, ни смеха.
- Где же эти проклятые мятежники! - сквозь зубы произнёс Селим.
- Думаю, что скоро мы о них услышим, - безразлично ответил ему его товарищ Кемаль Тонкогубый, тоже молодой янычар.
- Не могут же эти ублюдки всё время прятаться! - плюнул от злости Али их приятель - приятный на вид юноша с румяным круглым лицом широкими чёрными бровями.
   Впереди колонны шли молодые янычары, за ними йолдаши тоже в чине эшкинджи, но прослужившие уже около десяти лет. А  коруджи ехали на повозках, в которые были запряжены мулы и ослы.
- У Салеха Губастого мозоли. Едва идёт, но в повозку его не пускают. Молодой должен страдать. Так говорят наши ветераны, - зло прошептал Кемаль Тонкогубый, и его огромные   чёрные глаза недобро сверкнули.
- Это неправильно! - убеждённо сказал Селим.
- Бах! Бах! Бах! - послышались выстрелы впереди и справа.
 По лицу Селима больно ударили мелкие камешки.
- К бою! К бою! - раздались голоса офицеров.
- Тра-та! Тра-та! Тра-та! - забили барабаны.
- Вперёд! На врага! На врага! - послышался приказ командира орты.
- Тра-та-та-та! Тра-та-та-та! - ускорился бой барабанов.
  Селим с ятаганом бежал к высокой чёрной скале, нависшей над дорогой.
- Блюм! Блюм! - тяжёлые пули падали рядом с ним, выбивая искры из камней.
   На вершине скалы виднелись головы в тюрбанах и облачка сизого порохового дыма. «Как бы взобраться наверх? Как? Скала отвесная, отполированная, как зеркало… Как?» - лихорадочно размышлял Селим и вдруг увидел какое-то подобие узкой козьей тропинки. Он метнулся к ней и начал быстро подниматься.
  Вот и вершина. Несколько мужиков в крестьянской одежде, стоя на коленях, заряжали старые ружья.
- Алла-а-а-а! - закричал Селим и начал рубить их ятаганом.
  Три окровавленных тела остались лежать на земле, а двое, бросив свои ружья, ринулись бежать к другой скале. Селим в два прыжка догнал одного из низ и одним махом снёс тому ятаганом голову. Взгляд янычара упал на пояс  убитого. «Крестьянин, а кинжал дорогой! В серебряных ножнах, рукоять с драгоценными камнями! Сейчас догоню другого, а потом вернусь и заберу мой первый военный трофей».
  Мятежник, худой, невысокого роста, ловко шмыгнул в узкую дыру в скале и затаился там.
- Эй, ты! Выходи! Не буду убивать! Выходи! - крикнул  в темноту пещеры Селим и отошёл в сторону.
   Ото всюду доносились выстрелы и крики. Воняло порохом...
- Выходи, говорю! - разозлился Селим.
  В ответ — молчание. Тогда он, не спеша, как на стрельбах зарядил ружьё, и подойдя к дыре  в скале, выстрелил внутрь.
- Ой-й-й-й-й! - раздался жуткий крик и тут-же оборвался. «Помер, наверное?» - подумал Селим, - да дьявол с ним! Надо кинжал подобрать. Дорогая вещь!»
  Он вернулся туда, где осталось лежать тело мятежника, которого он обезглавил.  Там уже находились двое ветеранов янычаров, внимательно рассматривая  кинжал убитого.
- Хороша добыча! - сказал усатый поднося его к своим глазам.
- Очень ценная вещь! - подтвердил другой, шаря по карманам убитого.
- Уважаемые йолдаши-коруджи, это я его прикончил! Значит кинжал мой! - заявил Селим, буравя своим взглядом усатого.
- Что ты сказал, юнец? Твой кинжал? Иди и сражайся с мятежниками! Выполняй свой долг! Ты вообще и рта не имеешь права открывать в нашем присутствии. Ишь ты!  Убил первого врага и уже требует трофей ! - взорвался тот.
 Селим промолчал. « А вот они  оказываются какие настоящие янычарские отношения!  Мы - молодые об этом даже не подозревали! Я помню, как эти двое ветеранов нам рассказывали о традициях корпуса, говорили о воинском братстве, а здесь, когда дело коснулось трофеев, они превратились в безжалостных конкурентов. Прав был Орхан! Сначала деньги, а потом янычарские братство и честь! Таков оказывается наш янычарский корпус».
  Мятежников разогнали. Коруджи не участвовали в стычке. Они прибыли на место боя только для того, чтобы собрать трофеи. Всё самое ценное они забрали и поделили между собой и офицерами. Трофеи похуже: сапоги, пояса, простые ружья отдали своим товарищам, янычарам с десятилетней  выслугой лет. Молодым не досталось даже похвалы.
- Я пистолет поднял. Старенький, но с золотыми накладками. Дорогой наверное. Так  у меня его сразу же наши коруджи отобрали, - с обидой в голосе пожаловался своим друзьям Кемаль Тонкогубый.
- Неправильно всё это! Несправедливо! Я буду жаловаться  самому чорбаджи-баши! - заявил своим друзьям Селим.
- Ты сошёл с ума? Ветераны делятся трофеями с офицерами. Я лично сегодня это видел. Пожалуешься и навлечёшь на себя гнев командира орты. Зачем? - вздохнул  Али.
  После первого боя  коруджи ясно дали понять, что сражаться это удел молодняка, а собирать и делить трофеи — это  их право, которое они заслужили.
- Мы должны благодарить Аллаха за то что остались в живых, - произнёс Кемаль Тонкогубый. - Никто даже не был ранен сегодня.
  Никто ему не ответил. Юноши были подавлены…
  Мятежники отступали, не вступая в бой. Через две недели они укрылись в городке, обнесённой крепостной стеной. Для его штурма  подошла ещё одна орта янычаров. Поступил приказ — крепость взять. Смутьянов уничтожить.
- Командир, а что делать с местными жителями? - обратился с вопросом к чорбаджи-баши  Салех Губастый
- Как что? Они дали кров эшкия и поэтому заслуживают такого же к себе отношения, как и бандиты! - коротко и ясно объяснил командир орты.
- Ясно! - ответил  Салех.
- Ха-ха-ха! - ехидно усмехнулись ветераны.
  Селим собрал всех молодых янычар в укромном месте на берегу горной речки.
- Нас здесь никто не увидит. Не опасайтесь! - успокоил он их. - У меня к вам один вопрос: вы будете продолжать терпеть унижения со стороны наших старших йолдашей -коруджи?
- Нет! - дружно ответили молодые янычары.
- Я тоже так думаю!  Завтра мы будем отдавать наши жизни, выполняя фирман султана. Да будет над ним милосердие Аллаха! Наши ветераны же будут собирать трофеи и делить их с офицерами. Это неправильно! Так раньше не делалось в янычарском корпусе. Нам надо что-то предпринять! Кто-то может придумал что-нибудь? - Селим внимательно осмотрел лица своих соратников.
  Они молчали, очевидно ожидая каких-то предложений от него.
- Понятно! - вздохнул он. - Я думаю так! Слушайте! - Селим изложил и свой план.
- А ты умный! Ты дослужишься до чина унтер-офицера, а может быть и выше! - зацокал языком от восторга Али.
- Да, Селим  Рыжий дело предлагает! - поддержали его остальные.
  Ночь перед штурмом была холодной. Янычары- ветераны спали в хижинах местных жителей, который были разбросаны по склону горы. Молодёжь ночевала у жарких костров на улице.
  Когда на караул заступил Селим и Салех Губастый, Али Медовый и Кемаль Тонкогубый, бесшумно зашли в хижину, где спали коруджи их орты и кинули им в сапоги по нескольку скорпионов, пойманных ещё днём
- Получилось? - спросил Селим у Али Медового.
- Ещё как! - довольно усмехнулся тот, - наши заслуженные ветераны спят, как в казарме: полностью раздевшись. В хижине тепло и сухо. Сапоги стоят у ног, как и положено.
- Хорошо! Молодцы! - Селим хлопнул своего друга по плечу.
  Утром забили барабаны:
- Тра-та-та! Тра-та-та!
  Янычары по приставным лестницам принялись взбираться на невысокие крепостные стены. Среди них не было ветеранов орты Селима и его друзей. Вёл всех на штурм сам чорбаджи-баши. Сверху на головы атакующих кидали камни, лили кипяток и смолу. Слышались выстрелы. Сначала Селима охватил страх. Он боялся карабкаться по шатающейся хрупкой лестнице. Но потом страх исчез, и к нему пришёл азарт. Когда он был уже в внутри города, ему удалось сделать всего два выстрела. Не было ни времени, ни возможности заряжать ружьё. Селим действовал только своим ятаганом. Повсюду — крики и облака сизого порохового дыма. Начали гореть дома, и копоть заполнила узкие улочки. Ничего не было видно, и невозможно было понять где свои, а где мятежники. Только расплывчатые фигуры в дыму и крики, крики…
  Селим увидел узкую резную дверь. Попробовал её открыть… Она не поддавалась. Тогда он начал изо всех сил бить по ней ногой. Дверь упала, и Селим ворвался в дом. «Богатый! Ковры повсюду!»- мелькнула мысль. На маленьком столике стояли серебряные кубки, стаканы…
- А-а-а-а! - заорал толстенький низкий мужчина, неизвестно откуда появившийся, и бросился на Селима с кинжалом.
  Янычар увернулся и рубанул нападавшего ятаганом  снизу вверх по пояснице.
- О-о-о-о… Ах-х-х-х… - захрипел мужчина и начал медленно заваливаться на бок.
  При этом он поднял руки, и Селим увидел, как блеснули разноцветными камнями на его пальцах многочисленные перстни. Юноша нагнулся  над лежащим, ещё хрипящим мужчиной, и начал снимать их. Но перстни не стягивались. Казалось, что они вросли в его толстые короткие и волосатые пальцы. «Как бы их снять? Дьявол его побери!». Селим стал на колени, вытянул правую руку дёргающегося в конвульсиях мужика и коротким ударом ятагана отрубил его пальцы. Стянул окровавленные перстни и сунул их в карман своих шаровар. Потом удобно положил левую руку. Удар! И ещё три перстня лежали в кармане у Селима.
  Потом янычар стянул  с убитого окровавленный халат, расстелил его на полу и начал кидать на него кубки, стаканы, кинжалы и сабли, висящие на стенах комнаты…
- Стой! Ты кто? - в дом ворвалась группа незнакомых ему янычар.- А это йолдаш из другой орты! -громко крикнул высокий с рябым лицом, - давайте, йолдаши, трясите этот дом!
  Селим молча свернул халат узлом и поднял его. «Тяжёлый! Хорошие трофеи!»
  В городе бушевал пожар и находиться на улицах среди рушившихся домов было опасно. Янычары покинули город.
  Селим и его товарищи разложили трофеи на коврах, расстеленных прямо на земле, и построились возле них. Отдельно от них тоже самое сделали  более старые янычары их орты. Коруджи нигде не было видно. «Они спали в хижине, где скорпионы свили гнёзда… А может это жильё было заколдованным? Один умер, а остальные лежат не могут встать. Лекарь пытается их лечить. Ну разве можно вылечить от колдовства?» - такие  страшные слухи поползли среди всех янычаров.
  Прибыли командир орты — чорбаджи -баши, а также его помощник ода-баши (начальник казармы). Их сопровождали офицеры: ашчи-уста ( Перевод   с турецкого языка - « старший повар». Примечание автора), веким-хардж (интендант), баш - каракуллукчу (Перевод  с турецкого языка - «старший помощник повара». Примечание автора).
  На коврах лежала серебряная посуда, сабли, кинжалы, ножи, ружья, пистолеты, новые сапоги и халаты. Не было ни драгоценностей, ни монет. Эти предметы являлись личной добычей янычар и не подлежали дележу.
  Чорбаджи-баши, зажмурив левый глаз, ткнул мизинцем в саблю, а затем в большой серебряный кувшин. Баш-каракуллукчу быстро нагнулся и, подняв их, с поклоном вручил командиру орты.
  Затем настала очередь ода-баши. Он также выбрал два предмета. После него другие офицеры подняли с ковров то, что им понравилось, но не более двух вещей.
  Офицеры направились к коврам, которые расстелили старослужащие янычары.
    Появились двое унтер-офицеров: зембиладжи и  чавуш. Они унесли по одному трофею с ковров молодых янычар.
- Теперь наша очередь! - громко объявил Селим, - будем делить так, как это всегда делалось в янычарском корпусе. Как?  Вы неоднократно об этом слышали! Али выходи из строя!
  Али вышел и повернулся лицом к своим товарищам. Теперь Селим брал с ковра какую-либо вещь и спрашивал:
- Кому это?
- Ахмету  Носатому! - отвечал Али.
- А эту вещь кому?
- Кемалю Тонкогубому!
- А эту?
- Тебе, Селим Рыжий!
  Делёж трофеев прошёл быстро. Все остались довольны, потому что делалось всё по справедливости и согласно древних традиций янычарского корпуса.
  Селиму досталось новое ружьё и две пары  неношеных сапог  из тонкой кожи красного и синего цвета.
  На ужин интендант выделил на всю орту 20 барашков. Их быстро умертвили, сняли шкуру и, зажарив на кострах, съели.
- Первый раз такая сытная еда за всё время похода! - сытно отрыгнул Салех.
  Утро же началось с неприятностей. К костру молодых янычар, сильно хромая, подошёл Кадир  Большие Ноздри— старший  ветеранов и потребовал  часть трофеев.
-  Никто из вас не участвовал ни одном бою этого похода! Вам ничего не полагается! - твёрдым тоном заявил Селим, глядя прямо в глаза Кадиру.
 Тот от такой наглости даже не нашёлся что и сказать.  Только громко плюнул под ноги Селиму, повернулся и ушёл.
- Друг, наши коруджи поклялись тебя убить! - через час прошептал Селиму Али, - может быть отдадим часть наших трофеев им?
- Нет! - резко отрезал Селим, - никогда! Это противоречит традициям нашего корпуса. Все об этом знают! Офицеры молчат, зная нашу правоту. Я ветеранам ничего не отдам!
  После одного дня отдыха орта продолжила преследование отступивших мятежников. Ветераны вновь ехали на повозках. Остальные шли. Стемнело. Командир орты отдал приказ останавливаться на ночлег.  Селим и Али пошли искать дрова. При ярком свете луны им удалось собрать по огромной вязанке. Возвращались  молодые янычары по узкой тропинке. Вдруг впереди мелькнуло тень, и тут же острая боль пронзила голову Селима.
  Очнулся он только утром. Его везли в повозке вместе с ранеными в Самсун.
- Что со мной произошло? - слабым голосом спросил он у возницы.
- Кто-то тебе, йолдаш, хотел размозжить голову. К твоему счастью Аллах был милостив к тебе. Ты остался жив! - ответил тот.