Лесков против фарисеев

Я очень люблю русского писателя Н.С. Лескова. Мне всегда казалось, что именно он наиболее полно показал и раскрыл красоту души русского народа. Однако я узнала, что у властных структур литератор Лесков числился в черном списке. Его выгнали из Министерства Просвещения, где он служил, запретили издавать его произведения, всячески изолировали и замалчивали его.

Я прежде полагала, что причиной этого стало то, что царствующая немецкая династия, оказавшаяся на российском троне, не благоволила раскрытию русского духа. А поскольку Лесков был плоть от плоти русским, то он и стал неугодным власти.

Но всё оказалось не так просто. Потому что Лесков не только раскрывал русскую православную душу русского народа, как мастерового и очарованного странника-богоносца, но еще и критиковал российское священство за то, что оно не только не соответствовало своей миссии, но развращало и убивало русскую душу.

В целом, у Лескова вызывало возмущение то, что под прикрытием христианской религии в стране происходят беззакония, торжествует пошлость и подлость, творимые на местах духовенством.

В 1883 году в письме Л. И. Веселитской о своем романе «Соборяне» он писал:

«Теперь я не стал бы их [«Соборян»] писать, но я охотно написал бы «Записки расстриги»… Клятвы разрешать; ножи благословлять; отъём через силу освящать; браки разводить; детей закрепощать; выдавать тайны; держать языческий обычай пожирания тела и крови; прощать обиды, сделанные другому; оказывать протекции у Создателя или проклинать и делать ещё тысячи пошлостей и подлостей, фальсифицируя все заповеди и просьбы «повешенного на кресте праведника», — вот что я хотел бы показать людям… Но это небось называется «толстовство», а то, нимало не сходное с учением Христа, называется «православие»… Я не спорю, когда его называют этим именем, но оно - не христианство».

Вы понимаете, о чем говорил Лесков в этом письме? О том, что христианство в России – «не православие».

Лесков родился в семье священников. Дед Лескова, отец Дмитрий, служил в селе Лески, Брянского уезда. Имел троих детей: двух сыновей и дочь. Сыновья в свое время были отправлены на учёбу в семинарию. Но домой вернулся только один – Семён (будущий отец писателя). Потому что брата его убила в семинарии дедовщина. Нравы там царили жестокие – кто был сильным, тот и помыкал другими.

Не знаю, как сейчас обстоят дела в семинариях, но говорят, что в православных гимназиях до сих пор преподавателями и православной «номенклатурой» «благословляется» дедовщина. Одна женщина рассказала:

«Отдали сына в православную школу по глупости. Три года мучений: у парня отбирали деньги, били так, чтобы не было заметно. Он молчал, потому что его насмерть запугали. Когда мы [родители] обо всех этих ужасах узнали, то представили справку из больницы о травмах сына и перевели его в обычную школу, но у него эта детская травма так и осталась».

Когда Семен Дмитриевич Лесков, единственный сын отца Дмитрия, вернулся домой из семинарии, он категорически сообщил отцу, что в попы не пойдет.

Лесков пишет:
«Отец отказался идти в попы по неотвратимому отвращению к грязи».

Надо сказать, что можно найти немало мемуаров российских семинаристов, которые невозможно читать без содрогания, потому что в них семинаристы описывают КАК их били.

А били их не только кулаками, но и розгами. Били всё время, каждый день, за малейшие провинности и просто так. Особо изощренные преподаватели требовали, чтобы старшие били младших и в этом кошмаре школяры учились «христианской любви».

В 1880-е годы Лесков сблизился с Львом Толстым и, благодаря ему, по-новому оценил ситуацию с православием и управлением в России. Оценка его заключалась в одной лишь фразе – «чиновничий произвол и церковное лицемерие».

В письме Черткову Лесков написал о Толстом:
«Я всегда с ним в согласии и на земле нет никого, кто мне был бы дороже его. Меня никогда не смущает то, чего я с ним не могу разделять: мне дорого его общее, так сказать, господствующее настроение его души и страшное проникновение его ума».

Понятно, что порядки, царящие в Российской империи, повлияли на Творчество Лескова. Но надо отметить, что его роман «СОБОРЯНЕ» стал единственным в русской литературе, где главным героем стал протоиерей Савелий Туберозов — благочинный округа и настоятель собора в городке Старгороде, — который вступил в конфликт с церковным начальством и местными властями, исходя из собственных убеждений.

От него ждали, что он искоренит старообрядчество, а он, наоборот, осуждал насильственную борьбу с ним, как варварство. Не оправдывал надежд. Не выполнял слепо инструкции. Мыслил не так, как все прочие «рабы». В конце романа Савелий Туберозов произнес речь, обвинив местных господ в эксплуатации крестьян и в насилии над сельским населением. А местным чиновникам на проповеди пригрозил наказанием Божьим, за то, что они относятся к людям как к животным.

Понятно, что после таких выступлений отец Савелий подвергся гонениям и пережил многие унижения. Ему запретили служение, в результате чего он заболел и умер.

Следующим сочинением Лескова стал ОЧЕРК «ПОПОВСКАЯ ЧЕХАРДА И ПРИХОДСКАЯ ПРИХОТЬ». В нем писатель критиковал пороки священнослужителей, что вызвало большой скандал. В результате очерк был запрещен цензурой.

Работа над циклом рассказов «ЗАМЕТКИ НЕИЗВЕСТНОГО» была также приостановлена цензурой. Более того, за эти произведения Лесков был уволен из Министерства народного просвещения.
Свою человеческую и гражданскую позицию Лесков выразил в письме к А. С. Суворину:

«Я не мщу никому и гнушаюсь мщения, а лишь ищу правды в жизни».

Лесков продолжал критиковать несправедливо устроенное общество. Созданный им ЦИКЛ РАССКАЗОВ стал изображением настоящего бестиария, в котором испражнялись на людей бесы в человеческом обличье.

Его жесткие произведения следовали одно за другим:

«БЕЗБОЖНЫЕ ШКОЛЫ В РОССИИ»,
«ОБ ОБРАЩЕНИЯХ И СОВРАЩЕНИЯХ»,
«СЛУЧАИ ИЗ РУССКОЙ ДЕМОНОМАНИИ»,
«ЕПАРХИАЛЬНЫЙ СУД»,
«ДВОРЯНСКИЙ БУНТ В ДОБРЫНСКОМ ПРИХОДЕ»,
«СВЯТИТЕЛЬСКИЕ ТЕНИ»,
«ИРОДОВА РАБОТА»,
«БРОДЯГИ ДУХОВНОГО ЧИНА»,
«РАЙСКИЙ ЗМЕЙ»,
«ЦЕРКОВНЫЕ ИНТРИГАНЫ»,
«ОФИЦИАЛЬНОЕ БУФФОНСТВО»,
«СИНОДАЛЬНЫЕ ПЕРСОНЫ»,
«ПОПОВСКАЯ ЧЕХАРДА И ПРИХОДСКАЯ ПРИХОТЬ»,
«ЗАКАЗНАЯ ЛИТЕРАТУРА»,
«БЛАГОНАМЕРЕННАЯ БЕСТАКТНОСТЬ»,
«ВЕЧЕРНИЙ ЗВОН И ДРУГИЕ СРЕДСТВА К ИСКОРЕНЕНИЮ РАЗГУЛА И БЕССТЫДСТВА»,
«ЖИДОВСКАЯ КУВЫРКОЛЛЕГИЯ (ПОВЕСТЬ ОБ ОДНОМ КРОМЧАНИНЕ И О ТРЁХ ЖИДОВИНАХ)».

Своё увольнение из министерства просвещения без прошения и без пенсии Лесков воспринял как освобождение от утомительно тяжкой, унизительной и рутинной работы. Наконец-то, писатель мог полностью посвятить себя литературе.

Однако следующая КНИГА ЛЕСКОВА «МЕЛОЧИ АРХИЕРЕЙСКОЙ ЖИЗНИ» также подверглась разгрому и гонениям. Через год после выхода она была изъята из библиотек и книжных магазинов «по высочайшему повелению».

В 1889 году, когда писатель узнал об аресте напечатанного без предварительной цензуры 6-го тома Собрания его сочинений, куда входили «Мелочи архиерейской жизни», он испытал первый приступ болезни сердца, оказавшейся впоследствии смертельной.

Изъятые страницы были отвезены в ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ПО ДЕЛАМ ПЕЧАТИ и там публично сожжены. Лесков перенес это тяжело. Только осознание того, что он страдает за правду укрепляло его.

Прощальное произведение Лескова «ЗАЯЧИЙ РЕМИЗ» также и не было издано при его жизни. Стасюлевич — редактор журнала “Вестник Европы”, — убоявшись цензуры, отказался печатать повесть, извиняясь перед автором его же остроумной шуткой, позаимствованной из «Заячьего ремиза»:

«Можно очень самому обремизиться, подвергнуться участи «разгневанного налима» и непременно попадёте в архиерейскую уху».

Смысл произведения заключается в надежде на преодолении русским человеком «заячьего» страха и в воскрешении в нем истинного человека. В этом произведении Лесков обращается к фольклорно-мифологической образности: к распространённому представлению о том, что заяц имеет настолько чуткий сон, что спит с открытыми глазами.

Символика «ЗАЯЧЬЕГО СНА» у Лескова представлена, как ВОПЛОЩЕНИЕ СТРАХА И ТРУСОСТИ, СИДЯЩЕЙ ГЛУБОКО В НАРОДЕ. ЗАЯЧЬЯ БОЯЗЛИВОСТЬ КОТОРОГО ОБЪЯСНЯЕТСЯ ПОВЕРЬЕМ О ТОМ, ЧТО У ЗАЙЦА МАЛЕНЬКОЕ СЕРДЦЕ: «Бог вылепил ему слишком длинные уши, а на сердце глины не хватило».

Лесков развил образ трусливого «заячьего сердца» в ключе христианской антропологии в том смысле, что человек, созданный «по образу и подобию», призван преодолеть в себе животное начало «русака», укрепиться духовно, не роняя в себе «образ Божий», который есть не только дар, но и миссия человека:

«Кажи нам, что есть крепкого, – за что можно удержаться, не делаясь жертвой случайностей и чужих прихотей, часто как раз рассчитанных на то, чтобы понизить в тебе “Сына человеческого”, которого ты обязан “вознести”, и других к тому же склонить, и убедить, и “укрепить слабеющие руки”?»

«Заячий ремиз» впервые был издан в 1917 году и по мнению публициста Дмитрия Философова стал «белоснежным пшеничным хлебом русской литературы», который получили изголодавшиеся физически и духовно читатели:

«Голос Лескова, - написал он, - прозвучал со страниц “Нивы” как призывный колокол» (Философов Д. Пшеничный хлеб, Нива. 1917. – № № 41- 43. 28 октября).