Диана из Кара-Кары

ГЛАВА I
«Она сирота», — взволнованно сказал мистер Коллингс.
 Сироты были слабостью мистера Коллингса.
 В обычных отношениях между адвокатом и клиентом он был суровым, сдержанным человеком, страстно желавшим компромисса. Истцы входили в его кабинет, кипя от радости, что их враги сами отдали себя в их руки; они говорили о пятизначных суммах возмещения ущерба и о полном разорении людей и корпораций, которые их оскорбили.
Они снова вышли под палящее австралийское солнце, их чемоданы были сломаны, настроение испорчено, а будущее туманно. Мистер Коллингс
Он не верил в судебные разбирательства. Он верил, что всё можно уладить.

Если бы убитый мог прийти в офис мистера Коллингса и сказать: «У меня есть отличный иск против Бинкса: он только что застрелил меня. Как вы думаете, смогу ли я получить компенсацию?» Мистер Коллингс ответил бы: «Я очень в этом сомневаюсь. В пользу Бинкса можно сказать очень многое. И разве вы сами не находитесь в довольно неловком положении?» Вы носите с собой пулю, которая, несомненно, принадлежит Бинксу. Никогда не знаешь, какую точку зрения выберут присяжные. Лучше позвольте мне попытаться уладить это.

Но в вопросе сиротства мистер Коллингс был немного неуравновешенным.
Его строго воспитывали родители, которые заставляли его читать книги по
воскресеньям, полностью посвящённые сиротам, хорошим шарманщикам и маленьким девочкам, которые много цитировали из священных книг и умирали в окружении плачущих негров. В такой литературе злодеями были молодые негодяи, которые тайком выбрасывали корки от хлеба и ели только мякиш. Отчаянные парни пинали собак, бросали крупных мух в паутину и с ликованием наблюдали за тем, как паук выполняет свою гнусную работу.
— Она сирота, — снова сказал мистер Коллингс и громко высморкался.
 — Она сирота уже десять лет, — цинично заметил мистер Уильям Кэткарт.
Мистер Коллингс был полным, лысым и любил вздремнуть после обеда; мистер Кэткарт был худым, с узким лицом, не таким лысым и, насколько всем было известно, вообще никогда не спал. Он ненавидел сирот. Они касались вопросов _cestui que use_, проблем _cy-pres_, затруднений _donatio mortis causa_ и Закона об опеке над младенцами. Он никогда не видел сироту, чтобы его рука не потянулась инстинктивно к бедру.
— И самая необычная сирота из всех, кого я когда-либо встречал, — безжалостно продолжил мистер Уильям Кэткарт. — Невеста с банковским счётом в сто тысяч! Я отказываюсь проливать слёзы — честное слово! Мистер Коллингс вытер глаза.
 — Она _действительно_ сирота, — настаивал он. — Миссис Тетерби оставила ей деньги при жизни: в этом нет ничего необычного. Если я дам... сироте, — он с трудом сглотнул, — пенни, фунт... тысячу...
будет ли это нарушением закона, неподобающим поступком, даже если это делается _de die in diem_? Мистер Кэткарт задумался.
«При определённых обстоятельствах вы могли бы вести себя _de sont tort_», — сказал он. Мистер Коллингс задумался над этим; он счёл этот термин почти неприменимым, но не настолько, чтобы позволить себе оскорбительные высказывания в джентльменской манере. Он благоразумно вернулся к теме ягнёнка. «Миссис Тетерби была инертной. Полные женщины часто инертны...»
 «Ленивы», — предположил страдающий несварением Кэткорт.
 «Она любила Диану. Несколько тети любят своих племянниц. Ее будет доказывает
что. Она оставила все----”
“Нечего было уезжать”, - прервется Мистер Вильям Кэткарт со сметаной
удовлетворение. Как этот человек ненавидел сирот! “Им нечего было оставлять
потому что при жизни она предоставила Диане полный контроль над своими деньгами».«Она была инертной», — пробормотал мистер Коллингс. «Она любила этого ребёнка-сироту...»
«Если и была на свете женщина, которой никогда не следовало позволять...»
«Никогда не следовало позволять», — мягко поправил мистер Коллингс.
«...взять на себя заботу о девочке с таким темпераментом, как у Дианы Форд, то это была или есть миссис Тетерби». Шестнадцатилетняя девушка, у которой бурный роман со студентом...
 — Со студентом богословского факультета, — настаивал мистер Коллингс. — Не забывайте об этом.
Молодая женщина вполне может чувствовать, что готова отдать своё сердце
студентка богословского факультета, в то время как студентка медицинского факультета вызвала бы отторжение всего самого чувствительного в её натуре».
«Студентка богословского факультета только усугубляет ситуацию».
«По крайней мере, миссис Тетерби посоветовалась с нами по этому вопросу». Мистер Коллингс был слегка уязвлён. «Инертная или энергичная, она посоветовалась с нами».
«Она посоветовалась с нами, чтобы узнать, будет ли она привлечена к суду за убийство, если подкараулит и застрелит мистера Демпси. Она сказала, что натравила на него собаку, но он был неспособен понять намек. Это были ее
слова.” -“Демпси мертв”, - сказал мистер Коллингс приглушенным голосом. “Я говорил с Дианой на эту тему всего восемь месяцев назад, когда умерла ее дорогая тетя. Я спросил остался ли от раны шрам. Она сказала, что едва вспомнил царапин, и, что она часто забавлялась вечерами, пытаясь
выманить его из памяти”.“Бессердечный маленький дьявол”, - сказал господин Кэткарт.“Ребенок ... юноша ничего не помнит, даже о своих болях в животе”, - пророчески сказал мистер Коллингс.— Ты и это обсуждал? — усмехнулся его партнёр.  Мистер Коллингс приподнял брови.  Такой человек, как он, беспомощен перед лицом откровенной вульгарности.  — Сирота... — начал он.
Клерк у двери заговорил натянуто, как это принято у управляющих клерков.
“Мисс Диана Форд, сэр”, - сказал он.
Юридическая фирма "Коллингс и Кэткарт" переглянулась.
“ Проводи юную леди. Дверь закрылась. “ Будь с ней помягче,Уильям.
Мистера Кэткарта передернуло.
“ Она будет помягче со мной? - с горечью спросил он. «Вы гарантируете, что она будет достаточно вежлива со мной, и подкрепляете свою гарантию реальными деньгами?» В дверь вошла персиковая ветвь, цветущая весной этого года; летний рассвет на прибрежных лугах, где роса сверкает на траве.
Тысяча паутинок. Пена на кустах боярышника в английской сельской местности;
хрустальный ручей, журчащий среди стройных лиственниц. Мисс Диана Форд.
 Во время войны мистер Кэткарт служил в армейском корпусе
(внутренняя служба) и приобрел привычку вести учет. Он увидел:
 Девушку: стройную, среднего роста. Одну.
 Глаза: серо-голубые, большие, более или менее невинные. Два.
Рот: красный, в форме дуги, довольно большой. Один.
Нос: прямой, идеальной формы. Один.
Волосы: слегка золотистые, подстриженные. Одна целая голова.
Диана была так же неузнаваема по сравнению с описью, как среднестатистический мужчина по сравнению с описанием в его паспорте. В ней царила атмосфера весны и рассвета. Её кожа была такой, какой она бывает в это время года, с собственным розовым оттенком и белизной, которая казалась розовой в сравнении с белым. Она двигалась с такой грацией, что мистер Кэткарт заподозрил, что она вообще не носит корсет — а он был женатым мужчиной.

Она импульсивно подошла к мистеру Коллингсу и поцеловала его. Мистер Уильям
Кэткарт закрыл глаза, чтобы не видеть самодовольную ухмылку, с которой его партнёр ослабил галстук ради него.“ Доброе утро, дядя. Доброе утро, дядя Кэткарт.“ ‘Доброе утро’, ” сказал мистер Кэткарт враждебно к последнему.
“ ‘Доброе утро’! - прогудела она, подражая ему. “ И я пришла с ужасно приятными чувствами по отношению к тебе! Я назвала тебя ‘дядей’!
“Я слышал тебя”, - сердито сверкнул глазами новоизбранный родственник. “Было бы намного лучше, Мисс Форд, Если бы мы исходили Деловые линии----”
“Вы можете ездить на трамвае, если вам так нравится”, - вздохнула она, снимая
шляпу и бросая ее в ближайший ящик для документов. “О, дядя
Коллингс, меня укачивает!
Мистер Кэткарт привстал в тревоге.
«Меня тошнит от Австралии, тошнит от станции, тошнит от людей, тошнит от всего. Я возвращаюсь домой».
«Домой!» — ахнул мистер Коллингс. «Но, моя дорогая маленькая Диана. Если под «домом» ты подразумеваешь Англию, а не…»«Рай», — предположил мистер Кэткарт.
«Я имею в виду Англию, конечно, я имею в виду Англию. Я собираюсь остановиться у своего кузена Гордона Селсбэри».Мистер Коллингс почесал нос.
— Пожилой человек, конечно? — Не знаю. Она безразлично пожала плечами.
— Женат, э-э?..— Полагаю, что да. Если он приятный. Все приятные мужчины женаты, за исключением присутствующих.
Мистер Коллингс был холостяком и мог позволить себе от души посмеяться. Мистер Кэткарт, с другой стороны, _был_ женат и даже не развеселился.
«Вы, конечно, отправили телеграмму и написали: никто не возражает против вашего визита к... э-э... мистеру Селсбери?»
«Нисколько». Она была невероятно оживлена. «Он будет рад меня видеть».
— Двадцать! — сказал мистер Кэткарт и покачал головой. — Новорождённый!
Я действительно считаю, что мы должны больше узнать о мистере Селсбери и его состоянии, прежде чем... э-э, Коллингс?Мистер Коллингс умоляюще посмотрел на девушку; она ещё никогда не выглядела такой или выглядела менее одинокой, чем в тот момент.«Возможно, это было бы разумно…» — не более чем предположил он.
Когда Диана улыбнулась, её глаза сморщились, и стали видны оба ряда её маленьких белых зубов.
«Я заняла свою каюту: она чудесная. С ванной и гостиной.
Стены обшиты панелями из синего парчового шёлка, а посередине стоит милая маленькая кровать с латунным каркасом — так что ты можешь выпасть с любой стороны.Мистер Уильям Кэткарт почувствовал, что настал момент поставить точку.«Боюсь, я не могу дать согласие на ваш отъезд», — тихо сказал он.
«Почему?» Она вздёрнула подбородок.
“ Да, но почему? ” спросил мистер Коллингс. Ему не терпелось узнать.

- Потому что, - сказал мистер Кэткарт, “потому что, моя дорогая юная леди, вы -
младенец в глазах мудрого старого закона этой страны, потому что г-н
Коллингс и я стою тюнинг Локо parentis_ для вас. Теперь я достаточно стар, чтобы твой отец----”

“И дедушка”, - сказала она спокойно. “Но разве это имеет значение? Там был
парень лет шестидесяти, пытавшийся найти возможность пожать мне руку всю дорогу в поезде из Бендиго. Возраст ничего не значит, если твое сердце молодо.” -“Вот именно!” - сказал мистер Коллингс, чье сердце было очень молодым.“Короче говоря, вы не можете поехать”, - сказал мистер Уильям.
Кэткарт вызывающе. “Я не хочу обращаться за постановлением суда".
”...
“Минутку, маленький друг бедных”, - сказала Диана. Она сбросила со стула несколько бесценных юридических книг и стопку письменных показаний под присягой и села.— Несколько минут назад — поправьте меня, если я ошибаюсь: я редко ошибаюсь, — вы привели своего седовласого мистера Loco Parentis, чтобы он прижал меня к земле. Познакомьтесь с полковником Locus Standi!
— А? — растерянно произнёс Уильям.— Я плохо разбираюсь в юридических формулировках, — серьёзно сказала Диана. — Я прожил чистую и защищенную жизнь среди холмистых травянистых земель Кара-Кара, но хоть я и невежественный сирота....Мистер Коллингс вздохнул.“... Я понимаю, что прежде чем адвокат обратится в суд, он должен
иметь клиента. Без адвоката, за исключением, пожалуй, адвоката, который был
перешли в любовь и не вполне вменяемых, на юриста без клиента”.
Мистер Кэткарт, Уильям пожал плечами.
«Ты должна сама застелить свою постель», — сказал он.
 «Суд не может заставить меня даже это сделать», — ответила она.
 Мистер Кэткарт увидел, что она идёт к нему, и поспешно взял в руки перо.
“ Дядя Кэткарт, ” тихо сказала она, - я так надеялась и молилась, чтобы
мы расстались друзьями! Каждую ночь, когда я становлюсь на колени у своей кровати и говорю:‘Пожалуйста, Боже, дай дяде Кэткарту чувство юмора и сделай его милым" ’Я ожидал, что произойдет чудо”.Дядю Кэткарта передернуло.
“Иметь свой собственный путь”, - сказал он громко. “Я не могу поставить старую голову на молодых плечи. Те, кто проживёт дольше всех, увидят больше всех».- «О вкусе пудинга судят по тому, как его едят», — мягко добавила она. «Ты забыл эту поговорку». За обедом мистер Коллингс стряхнул пепел со своей сигары в блюдце с кофе.— Что он за человек — этот Селзбери?
 — Он замечательный! — мечтательно произнесла она. — Он был шестым в университетской восьмёрке.Я просто без ума от него.
 Потрясённый мистер Коллингс уставился на неё в благоговейном ужасе.
 — Он без ума от тебя? — выдохнул он. Диана улыбнулась. Она поправляла нос с помощью зеркальца, спрятанного в клапане сумочки.«Так и будет», — тихо сказала она.

Глава II

Мистер Гордон не был ни сумасшедшим от природы, ни эксцентричным по натуре.
Иногда у Селзбери возникали серьёзные, но приятные сомнения в том, что он
не был ли он немного ненормальным; не был ли он, в конце концов, одним из тех редких и одарённых смертных, которым дано было Видение, выходящее за рамки обычного?
 Его окружением был заурядный лондонский Сити; его занятие было вопиющим несоответствием для духовного человека — он был страховым брокером.
 И преуспевающим страховым брокером.
 Иногда он сидел перед серебряной каминной решёткой в своей гостиной, поражённый противоречивыми свидетельствами собственного гения. «Здесь (сказал он,размышляя беспристрастно) был человек с сознательной душой, рядом с которым другие люди были болванами, овощами, полевыми животными, рабами своих
материальные потребности. Возвышаясь над миром и его особенно неприглядными интересами, он был человеком, чья духовная голова возвышалась над туманом и была единым целым со снежными горами и голубым небом. И всё же — вот что было поистине удивительно — он мог вести самую практичную борьбу с этими материалистами и вырывать из их сжатых и неистовых лап большие суммы грязных и засаленных денег...

 «Нет, Трентер, я уеду завтра днём. Не могли бы вы передать мистеру Роберту, что я буду ждать его в своём кабинете? Спасибо, Трентер.
Трентер почтительно наклонил голову и вернулся к телефону.«Нет, сэр, мистера Селсбери завтра не будет дома».Бобби Селсбери был раздражён.

«Не могли бы вы передать ему, что он обещал поиграть со мной вчетвером, передать ему... попросить его подойти к телефону».
Гордон встал со своего кресла с гобеленовой обивкой с бесстрастным выражением лица.В присутствии слуг он не проявлял никаких эмоций.

 «Да, да, я знаю!» — устало произнёс он. «Но у меня была назначена встреча. Вам нужно найти кого-то другого. Старик Мендельсон... что с ним такое? Чушь,
мой дорогой друг... В любом случае, тебе нужно с кем-то поговорить — я завтра ужасно занят... Мне не хочется обсуждать свои дела по телефону. До свидания.

 Он с достоинством проследовал в свой кабинет. Гордон Селсбери когда-то был гребцом на шестой позиции в университетской команде — над его камином висели скрещенные вёсла, хотя он считал эту демонстрацию дурным тоном. Когда-то он был первокурсником,
чьей главной радостью в жизни было воровать полицейские шлемы и ездить на велосипеде по запрещённым маршрутам, а также убегать от прокторов. В это было трудно поверить. Он был высоким и привлекательным парнем из «Аполлона»
Бельведерский манерный. Красивый, с большим задумчивым лбом,
он сбивал с толку при первом знакомстве, потому что у него на щеках
росли двухдюймовые бакенбарды. Мужчины, увидев его, думали, что он
пишет музыку или играет на виолончели. Женщины, познакомившись с ним,
предполагали, что он танцор удивительной ловкости или, возможно,
актёр.«Трентер...»Трентер ждал, внимательно наклонив голову вперед, имитируя
напряженный интерес на своих резких чертах лица. Он продолжал ждать, даже когда Гордон продолжал хмуро смотреть на камин.“Трентер....”“Да, сэр?”
Мистер Селсбери медленно повернул голову и встретился взглядом с Трентером.
«Я видел, как вы целовались с горничной сегодня утром. Вы ведь женаты, кажется?»Трентер испуганно моргнул. Он действительно был женат.
«Я не хочу, чтобы подобное повторилось», — сказал Гордон, слегка возмущённый. «Вы женатый мужчина, у вас есть обязанности, которые нельзя игнорировать или откладывать в долгий ящик. Элеонора, насколько я понимаю, её зовут именно так, — молодая девушка, возможно, легковозбудимая, но уж точно впечатлительная.Вы можете омрачить жизнь молодой девушки, пробудив в её сердце страсть, которую вы не может вернуть самое предосудительное. Даже я был потрясен ток, который камнем актерский состав в движение. Бритье воды
опоздал сегодня утром. Такое не должно повториться”.
“Нет, сэр”, - сказал Трентер.
Новости в любом случае мгновенно доходят до зала для прислуги. Теперь телепатия отставала от произносимого Трентом слова.
Элеонора, высокая, стройная, с бледным лицом, чёрными бровями и сверкающими глазами, прервала нанесение помады, чтобы послушать. Она была возмущена до глубины души.«Он что, думает, что раз он Сент-Эндрюс, то у нас нет никаких человеческих чувства? Бедная хладнокровная рыбка! Я дам ему понять, что не позволю, чтобы обо мне говорили и чтобы мое имя отняли - я имею в виду, отняли - у любопытного, пронырливого шпиона на резиновой подошве. Он тоже!”
“Кто этот святой Андрей?” Trenter был подозрительный из всех святых, что на
брак примитивная баптистская.
“Он мужчина, которого соблазняли женщины, но он этого не сделал”, - сказала Элеонора, готовая отказаться от иллюстрации. Но Трентер был другого мнения.
“Кто искушал его?” - спросил он, темнея глазами.
“Никто: если ты имеешь в виду меня, то нет. Хотела бы я посмотреть, как он обнимет_my_ за талию! Он никогда этого не забудет!”
— Он бы всё равно не забыл, — с облегчением сказал Трентер.
Она скептически покачала головой.
— О, я не знаю! — сказала она и кивнула в сторону крупной женщины в фартуке и чепце, выдававшем её профессию. — Спроси у кухарки!
Трентер был ошеломлён.
— Боже правый! — не ты ли кухарка? — спросил он шёпотом.
К счастью, миссис Мэгглсарк не отличалась сообразительностью.
 «Да, я тоже его видела», — сказала она, и Элеонора, испугавшись, что эта история станет достоянием общественности, перебила кухарку в самом начале её рассказа. «Мы с кухаркой — то есть я и кухарка — ехали в автобусе в прошлое воскресенье...»
“В Найтсбридже”. Таким образом, кухарка потребовала свою равную долю авторских прав на “Мы смеялись и разговаривали, когда кухарка сказала:"Смотри, Нелли, это босс”.
“Я сказала ‘Если это не его перья!’ ” поправилась миссис Магглсарк.
“И вот он там был!” - сказала Элеонора. “С девушкой, очень высокой и одетой в
черное, и он держал ее за руку!”— На улице? — недоверчиво.
 — В машине: с крыши автобуса можно заглянуть в машины, если они открыты. Много чего я повидала! — Она была хорошенькой? — спросил Трентер по-мужски.
 Элеонора поджала губы.
— Ну, я полагаю, некоторые люди назвали бы её хорошенькой. Ты считала её хорошенькой, кухарка?
Миссис Мэгглсарк, достигшая того возраста, когда она считает всех молодых людей вполне сносными, считала её хорошенькой.
— Держала её за руку! Трентер был очень задумчив. — Это была не миссис ван
Ойн? — Кто она такая? — Она дважды приходила сюда на чай. Американка, довольно хорошо одетая.Элоиза! Так её зовут. И она хорошенькая. Обычно она носит чёрное и райские перья.— _Она_ носила райские перья! — хором воскликнули кухарка и Элеонора.Трентер кивнул.
«Это она, — сказал он, — но в этом нет ничего особенного. Она интеллектуалка.
Читает книги и всё такое. В прошлый раз, когда она была здесь, они с ним обсуждали эго-сознание. Из того немногого, что я услышал, я не понял ни слова».Элеонора была впечатлена.
«Забавно, что он обсуждает яйца», — сказала она.

Гордону Селзбери было не до забав. С Элоизой ван Ойне не было, казалось, ни одной темы, от фасоли до
метафизики, которую он не смог бы с пользой обсудить. Правда, говорил
в основном он, но её восхищённый взгляд восполнял недостатки речи.
В тот день Гордон сидел с ней в чайной «Кобург», и они были практически одни.
— Я хотел сказать тебе кое-что с тех пор, как мы познакомились, Элоиза, — тихо произнёс он. — Месяц! Это почти невероятно! Если наши теории верны, то это невероятно. Мы уже встречались в храме
Атлантиды, где бородатые жрецы пели целыми днями. А ты была знатной дамой, а я — скромным гладиатором.
Гладиаторские игры и даже цирковые фракции имеют более древнюю историю
Я уверен, что она древнее Рима. Кто знает, может быть, последние остатки умирающей Атлантиды были первыми народами этрусской цивилизации...?»
 Её прекрасные глаза соглашались с этой теорией. Они говорили так же ясно, как если бы были произнесены слова:
«Как умно с вашей стороны связать Этрурию с мифической цивилизацией Атлантиды!» С другой стороны, её глаза не говорили многого из того, о чём она думала.«Что самое прекрасное в дружбе, — продолжал Гордон, — так это то, что мы подняли общие интересы над низменными рамками распутства».«Как это?»
Ее голова была нетерпеливо, вопросительно наклонена вперед. Трентер проделал то же самое. трюк, только он выглядел огорченным.
“ Я имею в виду, - Гордон Селсбери изящно стряхнул крошку торта со своего
колена, - что мы никогда не запятнали яркую поверхность нашей дружбы.
с той слабостью, которая так бойко именуется ‘любовью”.
“О!” Элоиза ван Ойнн откинулась на спинку своего плетеного стула. — Так и есть, — сказала она, и если в её тоне и слышалось чувство огромного удовлетворения, то даже тот, кто был настроен на её духовную волну, не заметил бы этого.
 — Идеальное сочувствие, идеальное понимание, полное совпадение
«Разум в разуме, единство общей души — это превосходит все чувственные впечатления, какой бы ярлык на них ни был наклеен».

 Она медленно улыбнулась с бесконечной нежностью и дружелюбием. Элоиза неизменно улыбалась Гордону так, когда не была до конца уверена в том, о чём он говорит. Хотя что касается душ...

 «Душа, безусловно, самое прекрасное, что у нас есть», — сказала она, глубоко задумавшись. — Вот где мы застали большинство людей врасплох — я бы сказал, в невыгодном положении, — нас с тобой, Гордон. Никому не нравится обнажать своё сердце; человек инстинктивно отстраняется даже от самораскрытия.

Она вздохнула, как человек, выполнивший довольно сложное упражнение.
 Затем, заметив по некоторым признакам, что он, так сказать,
снял крышку со своих размышлений и что настоящее содержимое его
головы вот-вот выплеснется наружу, чтобы его собрали и заменили её
не слишком умелые руки, она поспешно вмешалась:

 «Ты рассказывал мне, Гордон, о своей кузине из Австралии — она, должно быть, очень интересная, а я просто обожаю слушать о твоих родственниках. Ты мне нравишься, Гордон, очень нравишься. В тебе нет ничего, что не восхищало бы меня.

Она положила руку в перчатке ему на колено. Ни одна другая женщина не могла положить руку, в перчатке или без, на колено Гордона Селсбери, не вызвав у него желания позвать полицию. Но Элоиза... он нежно положил свою руку на её.

 — Диана? Ну, на самом деле я ничего о ней не знаю, кроме того, что у неё был потрясающий роман с парнем по имени Демпси. Я тебе об этом говорил. Кажется, она очень обеспечена. Я обратил на неё внимание — отправил ей несколько книг и пару советов. Я часто думаю, что совет мужчины гораздо более приемлем для молодой девушки, чем совет женщины. Когда
мы говорили о ней? О, конечно, я помню! Это было, когда у нас был
тот потрясающий разговор о росте Эго ....

“Она блондинка или смуглянка?” Элоиза проворно преградил дорогу метафизике.

“Я действительно не знаю. Я получил письмо от моей тети-ее тетя тоже ... просто прежде чем бедняга умер. Она сказала, что Диана забыла о Демпси
и поинтересовалась, где она может достать его фотографию - мужчина мертв. Тебе когда-нибудь приходило в голову, Элоиза, насколько абсурдны такие понятия, как "жизнь" и "де..."
”Диана!" - вслух размышляла Элоиза.
“Бедная маленькая австралийская девочка.” - "Диана". - "Диана". - "Диана". - вслух размышляла Элоиза. “Бедная маленькая австралийка. Я бы хотел
хотел познакомиться с ней, Гордон.
Гордон покачал головой, мягко улыбнувшись.
«Я не могу представить себе ничего менее вероятного, — сказал он, — чем ваша встреча с ней».

Глава III
Чейнел-Гарденс — одна из тех избранных улиц, которые ни один таксист не смог бы найти без помощи местного проводника.
Таксист слышал о ней, смутно помнил, что когда-то высадил там пассажира, но где она находится, знают только полиция и почтальоны. Часто люди, живущие в Чейнел-Гарденс, имеют лишь самое смутное представление о том, где они находятся — в Мейфэре или Мэрилебоне.

Гордон жил в угловом доме с садом, вероятно, в саду
после чего проезд был назван, ибо не было у других. Если
сад может быть так называется, что состоит из двенадцати десять мощеный двор
занят двумя большими кустами в кадках.

Это был последний дом слева, когда вы сворачивали с Брук-стрит.
красивое, сдержанное здание из красного кирпича и желтого песчаника, с большим кабинетом которому витражные окна придавали вид хорошо обставленной часовни.Его кабинет действительно был священным местом, куда никто не входил без приглашения.В нём было две двери: одна из толстого дуба, другая из звукопоглощающего материала, так что никто
Звук мог бы помешать Гордону внимательно и вдумчиво изучать _The Economist_, который вместе с _Insurance Review_ составлял его лёгкую
литературу. Днём он просматривал _The Times_, а по вечерам читал серьёзные исследования по социологии или, если уставал, _Zur Genealogie der
Moral_ — Ницше был одним из его любимых авторов.

 Он вышел из такси, которое доставило его домой, и дал водителю десять процентов чаевых. Трентер рассчитал чаевые с точностью до пенни и, полагаясь на свою интуицию, медленно поднялся по ступенькам. Дверь тут же открылась. Это было частью ежедневного ритуала. Трентер взял шляпу, трость и
Он снял перчатки, и Гордон сказал: «Никаких писем?»
 Если бы Трентер ответил «нет», ритуал был бы прерван. «Да, сэр, и...»
 Больше ничего не нужно было говорить.  Гордон уставился на четыре огромных чемодана, которые почти полностью занимали пространство в холле.  На трёх из них было написано: «Не требуется в путешествии».  На четвёртом была большая красная наклейка «Каюта».
«Что — чёрт возьми — это такое?» — задыхаясь, спросил Гордон.
«Юная леди прибыла сегодня днём, сэр». Трентер был сама любезность.
«Юная леди прибыла — позвольте спросить, какая юная леди?»«Мисс Форд, сэр».
Гордон наморщил лоб. Он слышал это имя в какой-то связи.
Форд ... Форд? Оно было знакомым.“Нет, сэр... мисс Диана Форд из Австралии”.
Кузина! Мистер Селсбери грациозно склонил голову. Инстинкты
гостеприимства не были полностью атрофированы, и Селсбери были расой
учтивых людей.— Не могли бы вы передать мисс Форд, что я вернулся и буду рад видеть её в кабинете? Лицо Трентера исказилось.
— Она в кабинете, сэр, — почти умоляюще произнёс он. — Я сказал ей, что никто не заходит туда, когда вас нет, и что я держу его запертым.
Гордон был застигнут врасплох. Хозяина приводит в замешательство то, что его
гостеприимство ожидают и принимают как должное.
“Действительно!” - сказал он и улыбнулся. “Мисс Форд не ожидается
понимает, Trenter. Я увижу ее”.
Он постучал в дверь и голос повелел ему войти.
— Я рад познакомиться с вами, кузина Диана, — сказал он и огляделся, чтобы понять, как её встретили.Затем из его любимого кресла показалась белая рука.
— Входи, Гордон... Я уверена, что это Гордон.
Она вскочила и повернулась к нему. Она сняла туфли, чтобы
Она устроилась поудобнее и в своих шёлковых чулках казалась совсем маленькой. Он подумал, что она хорошенькая, как подумал бы, что хорошеньким может быть котёнок. Как забавно.
 — Ну что ж, юная леди, — сказал он с отеческим добродушием, — вот и вы!
 Я никак не ожидал вас увидеть. Как прошло ваше путешествие?..
 — Вы замужем? Она довольно напряжённо задала этот вопрос.
— Нет, я не женат. Я убеждённый старый холостяк.
 — Ах! — радостно вздохнула она. — Я ужасно боялась этого осложнения — ты меня не поцеловал.
 Гордон не помнил, чтобы он её целовал, как и то, что он
Он понял, что не ударил её по голове книгой, которую держал в руках.
 Сэлсбери были благородным родом. Он наклонился и нежно коснулся её губами.
— Садитесь, дорогая, — конечно, вы будете пить чай? Мне искренне жаль, что
я заставил вас ждать. Где вы остановились?
 Она бросила на него быстрый взгляд.— Здесь, — ответила она.
На секунду он потерял дар речи.
 «Я имею в виду, в каком отеле... где ты... э-э... ночуешь?» «Здесь», — ответила Диана. В критических ситуациях Гордон никогда не терял самообладания. Однажды он стоял на палубе тонущего парохода, пересекавшего Ла-Манш, и обсуждал атомную теорию
с кембриджским доном. Он дважды слышал, как в доме воровали, и его часто без предупреждения вызывали на общественные собрания, чтобы он предложил тост за здоровье председателя.

«Вы хотите сказать, что собираетесь пожить у меня — какое-то время?
 Я был бы рад, но, к сожалению, это холостяцкое жилище.
В доме нет женщин, кроме прислуги».
Он говорил доброжелательно; его доводы были логичными, а позиция — правильной во всех деталях.

«Вам нужна женщина для ведения домашнего хозяйства; я как раз вовремя пришла», — сказала она так же невозмутимо, как и сам Гордон.
Он душит его вздох. Положение было неловкое--другие бы мужчины
были сброшены с ног и потеряли свои страсти и вели себя в
некоторым образом оскорбительно.
“Я буду очень рад видеть вас здесь--в течение нескольких дней”, - улыбнулся он. “Так беги и телефон, чтобы вашим наставником и попросить ее, чтобы вернуть ее стволы здесь----”Диана беззаботно натянула туфли.
— Я восхищаюсь вашими вёслами, — сказала она. — Вы гребли вшестером, не так ли, — и победили! Как здорово!
 — Да, да... э-э... да. Гордон не гордился своим былым спортивным прошлым. — Или мне позвонить? — Кому? — невинно спросила она.
“Твоей компаньонке ... леди, с которой ты путешествуешь ....”
“Не говори глупостей”.Он напрягся; снова обмяк; стал чуть бледнее.
“Я путешествовал в одиночку-как, как можно быть сто пятьдесят
салон пассажиров, которые играли колодой игры и наслаждались им. У
интеллектуальной женщины не может быть общности интересов с
людьми, которые приходят в восторг от бесплатных предложений ”.

До стула было рукой подать, и он сел. Такие люди, как Гордон
Селсбери, редко теряют контроль над ситуацией, какой бы неловкой она ни была.
Сама тяжесть их мудрости и их личности имеет тенденцию
преодолевайте препятствия самого невероятного характера.

«Теперь я буду для тебя и отцом, и дядей, и мудрым старым кузеном, — сказал он, и в его улыбке читались добродушие, упрямство и решимость. — Ты молодая девушка, и кто-то должен сказать тебе, что ты не можешь оставаться одна — э-э — в качестве гостьи холостяка».
Она стояла, заложив руки за спину, и на её лице не было ни тени веселья. Она была невозмутима и неподвижна.
— И я должен сказать тебе, Гордон Селсбери, что я не только могу, но и собираюсь остаться здесь! Я не несу ответственности за то, что ты холостяк. Те следовало бы жениться. Это неестественно - жить в таком большом доме одной, ты сама. Я приехала, чтобы остаться и, возможно, вести хозяйство для тебя. Вы должны предоставить мне список блюд, которые вы любите на завтрак. Я люблю виноград и мамалыгу с небольшим хрустящим ломтиком бекона. В то же время в то же время, Гордон, я не брезгую запеченными почками по-шеф-поварски.- Ты любишь вафли? Я от них без ума! У нас был японский повар, который их сделалдо совершенства. Еще одно замечательное блюдо на завтрак-это помидоры шиффром....”
“Диана”, он серьезно сказал: “Вы не огорчает меня. Конечно, ты не можешь
_ возможно_ останься здесь! Мое дорогое дитя, я должен позаботиться о твоем добром имени.;
по прошествии лет ты поймешь, какую ужасную вещь ты предложила.
А теперь, моя дорогая, я собираюсь позвонить в отель ’Ларидж" и попросить их
забронировать для тебя хороший номер.
Он привстал; ее руки легли ему на плечи, и она толкнула его
на пол. Удивительно, насколько сильной она оказалась.

“Давайте обойдемся без скандала”, - твердо сказала Диана. «Есть только один способ вывести меня из этого дома — послать за полицейским.
Но один полицейский мало что сможет сделать. У меня в кармане пистолет
несессер.... Я, не колеблясь, выстрелю.

Он в ужасе уставился на нее. Она ответила ему взглядом без упрека,
без сомнений. У нее хватило воли остаться. Он распознал разновидность
принципа Ницше.“Мне остается сделать только одно, Диана”, - сказал он. Его серьезность была настолько глубокой, что он произносил свою речь нараспев; она превратилась в григорианское песнопение
в минорной тональности. «Я должен выйти из дома и оставить тебя здесь. Я
сам должен снять номер в ближайшей гостинице».

 «Ты не сделаешь ничего подобного, — сказала она. — Если ты это сделаешь, я дам объявления во всех газетах:

 «Мистер Гордон Селзбери пропал из дома в пятницу. Высокий, светловолосый, с чистым лицом, довольно привлекательный».

 Гордон облизнул пересохшие губы. Жизнь была унылой и грязной, но ничто в ней не было таким вульгарным и отвратительным, как бульварная пресса. Единственный раз в жизни ему приснился кошмар, и это видение было особенно ужасным. Ему приснилось, что его посадили в тюрьму за то, что он задушил танцовщицу из кордебалета, и судья приказал ему написать о своих впечатлениях от убийства в воскресной газете.

«Возможно, через несколько дней ты передумаешь», — хрипло сказал он.
— Я уверена, что, когда ты осознаешь, что делаешь...

 Она села за его безупречно чистый письменный стол, взяла ручку и
вытащила из подставки для канцелярских принадлежностей лист бумаги для заметок.

 — А теперь скажи мне, что ты любишь на завтрак, — сказала она.  — Копченую пикшу...
 стейк из лосося... рыба полезна для мозга.  Ты не против, если я буду называть тебя
 Горд?




ГЛАВА IV

Однажды Диана вернулась после тщательного осмотра магазинов и
обнаружила в гостиной худощавую даму средних лет. Она приветствовала
Диану почтительной улыбкой. Она была дамой средних лет
как будто сошел со страниц поздневикторианского романа, и
Диана пристально посмотрела на нее, потому что на ней не было шляпы, на коленях у нее были короткие зачатки
фиолетового шерстяного джемпера, а в руках две
вязальные спицы, которые, казалось, работали сами по себе все время
в тот раз, когда она заговорила.

“Добрый день! Вы мисс Форд, не так ли, моя дорогая? Я мисс
Стаффл, и я очень надеюсь, что мы станем хорошими друзьями!”

«Надеюсь, что так, — сказала Диана. — Мы станем лучшими подругами, когда я всё пойму. Вы наш гость?»

Иглы замелькали, как вспышки. Диана смотрела на них с благоговением. Она была
единственная женщина в мире, которая никогда не вязала джемпера.

“Ну ... да. Мистер Селсбери подумал, что тебе будет довольно одиноко. Это
нам, девочкам, не пристало быть слишком одинокими. Мы выводок”.

“Я задумчивый в эту минуту”. Диана была очень проницательный в бизнесе
часов. “Правильно ли я понял, что вы были вовлечены в качестве надзирателя?”

“ Компаньонка, ” пробормотала мисс Стаффл.

“Это упрощает дело”, - Диана открыла свою записную книжку. “Ваша зарплата
составляет...”

Мисс Стаффл пробормотала сумму.

“Вот зарплата за два месяца”, - сказала Диана. “Я решил не привлекать компаньона"
.

Она позвонила в колокольчик; стрелки часов замерли.

 «Элеонора, — обратилась она к стройной горничной, — мисс Стаффл уезжает до чая. Присмотри за тем, чтобы её чемоданы спустили вниз, и скажи Трентеру, чтобы он подогнал чистое такси».

 «Но, моя дорогая, — голос мисс Стаффл слегка дрогнул, — мистер
Селсбери нанял меня, и я боюсь...»

— Мистеру Селсбери не нужна компаньонка, — сказала Диана. — Ну что, мой ангел, ты собираешься доставлять мне неприятности или будешь милым маленьким ангелочком и улетишь?


Гордон вернулся домой, готовый к буре и к тому, что его ждёт суровый приём.
повернись лицом либо к волнам ее гнева, либо к мороси ее слез. Он
застал ее за тем, что она пробовала новую пластинку на новеньком граммофоне, ее ноги двигались
легко в такт волшебному ритму "Я ничей не любимая”. Он был возмущен
граммофон, но у него были другие, более важные дела, которые нужно было обсудить.
Не было никаких признаков присутствия превосходной мисс Стаффл.

“ Кто-нибудь заходил? - небрежно спросил он.

Она перестала насвистывать.

«Никто, кроме одной пожилой дамы, которая совершила забавную ошибку, решив, что
мне нужен компаньон».

«Где она?» — спросил Гордон с замиранием сердца.

— Я не потрудилась узнать её адрес, — сказала Диана. — Зачем она тебе понадобилась?


 — Ты её прогнала?

 Диана кивнула.

 — Да, её назойливость была ужасна.  А потом, когда ей в голову пришла мысль:
— Джемпер был для _тебя_?

 — Ты прогнала... э-э-э... человека, с которым я встречался, из моего дома? — строго спросил он.
 — Да ладно тебе, Диана! Это уже немного чересчур! Давай покончим с этим, моя
дорогая.

Диана сменила пластинку.

“Чай подадут через десять минут”, - сказала она. “ И, Гордон, дорогой мой,
твои туфли в грязи. Сбегай и переодень их.

На его щеках вспыхнул румянец возмущения.

“Я не сделаю ничего подобного!” - резко сказал он. “Я не позволю командовать собой
в моем собственном доме. Диана, ты зашла слишком далеко! Это невыносимо
ситуация должна закончиться здесь и сейчас”.

Он поднес руку вниз, хлопая по спине стулом. Он был
определено.

“Или ты, или я покидаем этот дом сегодня вечером”, - сказал он. “С меня хватит".
"Хватит! Слуги уже болтают. Я увидел особенно зловещую
улыбку на лице Трентера, когда ты спустилась к завтраку в своём неглиже
сегодня утром. У меня есть положение, репутация, имя в Сити
Лондон, я должен защитить свои интересы от бездумных, эгоистичных глупостей безрассудной юности!


 — Как ты смеешь так называть даму! — укоризненно сказала она.

 — Я не буду медлить; я не позволю превратить очень серьёзную ситуацию в шутку.
 Либо ты покинешь Чейнел-Гарденс, либо я...

 Она на мгновение задумалась, а затем вышла из комнаты.  Гордон услышал её разговор по телефону в холле и улыбнулся. Немного твёрдости — вот и всё, что требовалось.


— Это «Морнинг телеграф»? С вами говорит мисс Диана Форд. Не могли бы вы прислать репортёра на Чейнел-Гарденс, 61?..

Через две секунды он был в холле и в отчаянии накрыл передатчик рукой.


«Что ты собираешься делать?» — в панике спросил он.

Она пожала плечами.

«Жизнь без тебя невыносима, Гордон, — срывающимся голосом сказала она. — Ты — единственный родственник, который у меня есть, и если ты меня выгонишь, что мне останется, кроме как броситься в реку?»

«Ты сошла с ума», — взвыл он.

«Я надеюсь, что коронер отнесётся к этому с пониманием — не перебивай меня, Гордон. Они хотят поговорить со мной».

Он с силой оторвал её от аппарата и взял трубку в свою руку.

«Не утруждай себя, не посылай никого... она в полном порядке... жива. Я имею в виду, что никакого самоубийства не было...»

 Запыхавшись, он зашагал обратно в кабинет.

 «Ты ведёшь себя отвратительно! Ты бесстыдница! Я прекрасно понимаю, почему твой жалкий Демпси сбежал, предпочтя умереть в кустах, лишь бы больше не быть связанным с такой адской мегерой!»

Сэлсбери были учтивыми людьми, но их терпению был предел.
 Он был необузданным, жестоким и понимал, что ведёт себя непростительно
ещё до того, как слова сорвались с его губ.

 «Прости», — пробормотал он.

Ее лицо было застывшей маской, которая ничего не выдавала из ее мыслей.

“Мне очень жаль. Я не должна была этого говорить ... пожалуйста, прости меня”.

Она по-прежнему молчала. Ее глаза были трагичны в своем пристальном,
немигающем взгляде. Он тихо выскользнул из комнаты, и тогда она высказала свои
мысли вслух.

“Какой абсурд - не иметь телефона, соединенного с кабинетом! Я напишу на почту сегодня же вечером.


Ужин прошёл в полном молчании. Гордон собирался уходить и был великолепен в своём наряде.


«Сегодня вечером я веду друга в театр», — сказал он.

«Я уже много лет не была на спектакле», — вздохнула она.

“Это было бы тебе неинтересно. Это русская пьеса, посвященная социальным волнениям".
Она снова вздохнула.

"Я люблю русские пьесы.

Все персонажи умирают так красиво, и ты знаешь, где ты находишься." "Я люблю русские пьесы.""Я люблю русские пьесы."
Все персонажи умирают так красиво, и ты знаешь, где ты. В музыкальной комедии никогда нельзя быть уверенным, кто кто такой
.

Гордон вздрогнул.

“Это пьеса не для юной девушки”, - мягко сказал он.

Ее это не убедило.

«Если ты так сильно хочешь, чтобы я пришла, я могу одеться за пять минут», — предложила она. «Я даже не знаю, что мне делать сегодня вечером».

«Подумай о завтрашнем завтраке», — с горечью сказал он.

Оставшись одна, она то предавалась серьёзным размышлениям, то включала новый граммофон. Иногда она с лёгкой тревогой думала о Демпси.
 Не то чтобы она любила это странное дитя Майкла Демпси и Мари
Стеццаганни. Демпси ворвался в её жизнь, как землетрясение врывается в жизнь калифорнийского фермера. Он изменил ход вещей и стал для неё большим потрясением. Она почти не помнила Демпси,
кроме того, что он был очень худым, жилистым и очень болтливым. Она
помнила, как он бросился к её ногам и стал угрожать
Он признался ей в любви и сказал, что готов отказаться от своей карьеры в церкви. Наконец, жарким февральским утром (она вспомнила, что в большом саду было много роз) он бросил к её ногам всё своё имущество, страстно и со слезами на глазах попрощался с ней и в безумном порыве бросился в кусты, чтобы никогда не вернуться.

На самом деле ближайшая дикая местность находилась в сотне миль отсюда, но он сказал, что отправляется в буш, «чтобы положить конец жизни, которая и так затянулась сверх человеческих возможностей, и обрести забвение в
забвение», и он, вероятно, сдержал своё слово. Что касается «куста» в контракте. Она не оплакивала его. Если она и задавалась
каким-то вопросом, то только по поводу обстоятельств, при которых он
снова появится и заявит о своих правах на восемь тысяч фунтов, аккуратно
связанных в один пакет, который он мог бы эффектно и драматично
бросить к её ногам, но который, по правде говоря, пролетел мимо её ног
и попал в станционного кота, который, будучи недавно ставшим
матерью, набросился на Демпси и ускорил его бегство.
 Она не рассказала тёте о восьми тысячах; миссис Тетерби была
как её описывали, «инертная», она терпеть не могла суету. Более того, у неё была одна любопытная слабость — она боялась долгов. Осознание того, что она в долгу, не давало ей спать. Однажды она довели себя до нервного истощения из-за забытого счёта за гараж. К чужим деньгам она не притрагивалась, и однажды, когда она расплатилась с пастухами, те попросили её придержать деньги с субботы до понедельника.
Она две ночи ходила взад-вперёд по веранде с ружьём под мышкой.


Во многом из-за этой слабости все денежные дела были в
Диана начала зарабатывать с пятнадцати лет. Диана положила восемь тысяч на свой счёт и провела три интересных месяца, планируя и рисуя дорогие мемориалы в память об ушедшем Демпси. На последних страницах словаря, в разделе «Иностранные слова и фразы», она нашла подходящую эпитафию.

  SATIS ELOQUENTI; SAPIENTI; PARUM

«Он был очень красноречив, но мало что понимал».

Шли годы, и её беспокойство нарастало. Она предпринимала вялые попытки найти его родственников, хотя знала, что он был сиротой.
не более чем известная кузина. А потом Демпси постепенно отошла на второй план. Она была возлюбленной одного романтика-скваттера. Этот роман внезапно закончился, когда неромантичная жена романтика-скваттера приехала на мощной машине и увезла его отбывать оставшийся срок.

 Диана уделила Демпси ровно пять минут своих мыслей. До конца вечера она разучивала новый шаг в вальсе, который, как ни странно, нашёл своё место в джазе.

 «Чего я не могу понять, — сказал Трентер, — так это почему босс это позволяет
что-то в этом роде. Это совершенно неприлично, молодая женщина, живущая в
доме холостяка. Это напоминает мне дело, о котором старина Супербус однажды рассказывал мне
- он судебный пристав и, естественно, видит изнанку
жизни...

“Я бы не стал дружить с судебным приставом, даже если бы вы заплатили мне миллион”, - сказал он.
Элеонора, выросшая в атмосфере финансовых затруднений.
стесненность в средствах. — Я бы предпочёл, чтобы это был грабитель. Не волнуйся за нашу юную Ди, Артур. Она вся в этом!
Честно говоря, я рад, что она приехала. А как же я — у меня что, нет никаких моральных принципов? Разве я и повар — повар
и я, то есть... жила в одном доме с холостяком целый год?»

«Ты другая», — сказал Трентер.

«Посмотрим», — ответила Элеонора.

«Дом уже не тот, что прежде». В голосе Трентера прозвучала грусть, причина которой была неясна.

Каким бы методичным ни был Гордон, он никогда не считал свои сигары. Диана, на
другой стороны, было видно, что количества. Именно она деликатно спросила
думает ли он, что в доме есть мыши, и если да, то не думает ли он
, что они предпочитают Коронас сыру.

“Грядут большие перемены - потрясающие перемены. Я чувствую это всем своим существом”.
он сказал. “И я знаю! У меня всегда было второе зрение, даже в детстве”.

“Тебе следует носить очки”, - сказала Элеонора.




ГЛАВА V


Поздним летним днем Элоиза ван Ойнн посмотрела на
темнеющую реку, на мгновение показалась поглощенной веселым освещением одной из
пришвартованных лодок-домиков, а затем:

“ Расскажи мне еще немного о Диане, пожалуйста. Она, должно быть, очаровательна! — взмолилась она.


Её спутник слегка смутился. Он уже рассказал о Диане больше, чем хотел или собирался.


— Ну... ты знаешь о Диане всё. Надеюсь, ты с ней познакомишься... когда-нибудь.

Перед последним словом, которое так много значило для женщины с тонким чувством тона, повисла небольшая пауза. Элоиза была сверхчувствительной, потому что это было её работой. Сегодня она казалась необычайно неземной.

Она была хорошенькой, стройной (Диана назвала бы её «худышкой»), одухотворённой. В её глубоких тёмных глазах таилась загадка... неуловимость; что-то такое, от чего у него иногда приятно по коже бегали мурашки.

Гордон Селсбери не был влюблён. Он был не из тех, кто легко влюбляется.
Ему было приятно осознавать, что он сам по себе загадка — однажды его назвали «сфинксом».

Если бы Диана была старше и не приходилась ему кузиной, если бы она не поселилась в его доме, бросая вызов условностям, если бы она не была такой дьявольски саркастичной и самодостаточной... что ж, он мог бы относиться к ней лучше.

Кстати, о Диане...

Он посмотрел на часы на своём запястье. Он сказал ей, что будет к ужину. Элоиза заметила это движение и улыбнулась про себя.

— Это был серьёзный роман? — мягко спросила она.

 Гордон кашлянул. Элоиза никогда с ним не встречалась, но она говорила о романе Дианы.
 Это была удивительная женственность, которую он не ожидал увидеть в
женщина. Не в его вкусе женщины.

Он был избавлен от необходимости отвечать.

“ Кто этот мужчина, Гордон?

Ялик дважды проходил под террасой отеля, где они сидели за чаем
в тот день, и дважды крупный краснолицый мужчина поднимал глаза на
двух человек.

“Я не знаю. Разве нам не пора идти?

Она не сделала попытки подняться.

«Когда я снова тебя увижу, Гордон? Без тебя жизнь так пуста и безрадостна. Неужели Диана полностью завладела тобой? Люди бы не поняли, не так ли? Я не люблю тебя, а ты не любишь меня. Если бы ты думал, что я
Если бы я любил тебя, ты бы больше никогда меня не увидела». Она тихо рассмеялась. «Это просто твоя душа и разум, — её голос звучал очень тихо, — просто чистый канал понимания, который объединяет наши разумы. Любовь не даёт этого, как и брак».

 «Это просто чудесно». Он много раз кивнул. «Невероятно — люди никогда бы этого не поняли».

 Она подумала, что так и есть.

«Я просто с нетерпением жду наступления Дня», — сказала она, глядя на другой берег реки. «Не думаю, что он когда-нибудь наступит — День моей мечты».

 Гордон Селсбери тоже предчувствовал это и весь день ждал возможности выразить свои сомнения словами.

«Я всё обдумал, Элоиза, насчёт этой поездки в Остенде. Конечно, было бы чудесно видеться каждый день и проводить вместе всё время, жить если не под одной крышей, то по крайней мере в одном и том же месте.
 Непрерывный обмен мыслями — это так прекрасно. Но как ты думаешь, это разумно? Я, конечно, говорю с твоей точки зрения.
 Скандал не сильно задевает мужчину».

Она подняла на него свои прекрасные глаза.

«Говорят: что говорят? Пусть говорят», — презрительно процитировала она.

Он покачал головой.

«Твоё имя очень дорого мне», — сказал он не без намёка на
— Очень ценно, Элоиза. Я чувствую, что, хотя сезон в Остенде закончился, большинство отелей закрыто, а постояльцы разъехались, как я понимаю, они всегда разъезжаются с модных морских курортов, есть вероятность, ничтожно малая вероятность, что мы встретим там кого-то, кто знает меня — нас, я имею в виду, — и кто припишет самые дурные намерения тому, что... э-э... было бы самым невинным интеллектуальным развлечением. Это чрезвычайно опасно.

Она едва сдерживала смех, поднимаясь.

«Понятно, — сказала она. — В глубине души ты настоящий консерватор, Гордон. Это
Это была безумная идея — давай больше не будем об этом говорить. Мне немного больно.


 Он молча оплатил счёт и молча проводил её до машины. Ему тоже было больно. Никто никогда не называл его заурядным. На полпути через Ричмонд-парк он сказал:


 «Мы уходим, давай больше не будем об этом говорить. Я встречу тебя, как мы и договаривались».

В ответ она лишь крепче сжала его руку, и они полетели вниз по Рохэмптон-лейн, а затем она мечтательно произнесла:

 «В такой дружбе, как наша, есть что-то бесконечное, Мэн.  Это всё слишком чудесно...»


Диана читала журнал в кабинете, когда вошёл Гордон.  Она отложила его в сторону
отложила журнал и вскочила со стула (она сидела за его столом, когда
она читала, с раздражающим результатом, что поверхность для письма, которая
он уходил опрятным и упорядоченным, когда уходил, обычно был в состоянии
хаоса при входе).

“ Ужин, ” коротко бросила она. “ Ты опоздал, Горд, дьявольски опоздал.

Выражение лица мистера Селсбери было страдальческим.

— Диана, я бы хотел, чтобы ты не называла меня «Горд», — мягко пожаловался он. — Это звучит... ну, кощунственно.

 — Но ведь это так и есть, — сказала она, качая головой. — Ты не представляешь, как это так и есть!

 Гордон пожал плечами.

“В любом случае, ‘дьявольщина’ не подобает леди”.

“Где ты был?” спросила она со свойственной ей обескураживающей резкостью
.

“Я была задержана ...”

“Не в вашем офисе”, - быстро сказала Диана, садясь за стол.
и обвиняюще указала пальцем. “ Вы не возвращались с самого ленча.

Мистер Селсбери покорно уставился в потолок.

— Меня задержали по сугубо личному делу, — сухо сказал он.


 — Боже мой, боже мой! — невозмутимо произнесла Диана.

 Диану ничто не могло впечатлить.  Она хвасталась, что уже вышла из впечатлительного возраста.

Гордон вынужден был признать, что она была хорошенькой; в каком-то смысле она была
красивой. У неё были голубые глаза, голубые, как ивовая листва, и кожа, похожая на атлас. Он признал, что у неё была довольно привлекательная фигура. Если бы она была старше или моложе, если бы у неё не были коротко подстрижены волосы, если бы она немного больше уважала мудрость, ценила размышления, если бы она немного больше восхищалась героями!

 Он мрачно подошёл к окну и уставился в сумерки.
Диана была неразрешимой проблемой.

В этот момент вошёл Трентер.

— Трентер.

— Да, сэр. Дворецкий подошёл к своему хозяину.

“Вы видите того человека на другой стороне дороги - того краснолицего человека?”

Это был незнакомец из лодки. Гордон сразу узнал его.

“ Я видел его сегодня раньше... Довольно странное совпадение.

“ Да, сэр, - согласился Трентер. “ Это мистер Джулиус Супербус.

Гордон уставился на него.

“Джулиус Супербус, что, черт возьми, ты имеешь в виду?”

“Язык!” - пробормотал голос на заднем плане. Как похоже на Диану.

“Что, черт возьми, ты имеешь в виду? Это римское имя.

Трентер ухмыльнулся.

“Да, сэр. Мистер Супербус - римлянин, последний римлянин, оставшийся в Англии. Он
Он родом из Цезаря Магнуса — это небольшая деревня недалеко от Кембриджа. Я служил там, так и познакомился с ним.
Гордон тяжело нахмурился. Каким странным образом он оказался в одном и том же месте дважды за один день — в Хэмптоне, с трудом гребя на лодке, и в Чейнел-Гарденс, по-видимому, поглощённый изучением ближайшего фонарного столба?


— Кем он работает?

— Детектив, сэр, — сказал Трентер.

Гордон внезапно побледнел.




Глава VI

Иногда, а точнее, почти всегда Гордон забывал, что перед именем
Элоиза ван Уйн была той самой волшебной приставкой «миссис»
Слишком добропорядочная, чтобы даже косвенным образом узнать о масштабах её неблагоразумных поступков,
Гордон представлял себе брак между двумя людьми, которые совершенно не подходят друг другу. Он создал образ мистера ван Ойне как грубого, лишённого воображения дельца, у которого нет души.
Он смутно видел борьбу между противоположными идеалами: угрюмую ярость или полное безразличие со стороны мужчины и утончённые страдания и бесконечное беспокойство со стороны Элоизы, пока в ней не пробудилось
жизнь — вторая половина её интеллектуального существа. То есть Гордон.

 Он снова выглянул в окно.

 Мистер Джулиус Супербус демонстративно набивал чёрную трубку из кисета из тюленьей кожи. Он казался человеком, который не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. И похотливым грубияном, который без зазрения совести напишет донос на стройную, утончённую девушку. Детектив! В отчаянии он повернулся к Диане.

«Диана, ты не против, если я ненадолго займу кабинет? Я хочу встретиться с одним человеком».

Она весело помахала на прощание и скрылась за дверью.
в дальнем конце комнаты.

«Приведите его».
«Привести его, сэр?» Трентер был заинтригован.

Гордон повторил приказ.

«Он не джентльмен, сэр», — предупредил Трентер, заранее желая оправдаться.

Это было на случай, если мистер Супербус окажется ещё менее джентльменом, чем он думал. Гордон никогда не питал иллюзий на этот счёт. Он
кратко изложил суть дела, и Трентер вышел в радостном предвкушении,
зная, что суть этой встречи будет передана ему при следующей встрече с другом.


Подождём, а потом:

 — Мистер Супербус, сэр, — правильно произнёс Трентер. Он поклонился посетителю.
Он закончил исследование и удалился.

 Во внешности мистера Супербуса не было ничего, что могло бы напоминать о римской культуре в её зените. Он был очень низкого роста и скорее переваливался с ноги на ногу, чем шёл. Он был настолько толстым, что, если бы он стоял на двух квадратных футах своей собственности, его жилет могли бы арестовать за незаконное проникновение на соседний участок. У него было очень красное и широкое лицо; у него были щетинистые чёрные усы, явно крашеные; на его лысой голове было двадцать семь волос, разделённых пробором: тринадцать с одной стороны и четырнадцать с другой. Он часто их пересчитывал.

Он стоял, тяжело дыша и вертя в руках шляпу.

 — Садитесь, мистер Супербус, — неловко сказал Гордон. — Трентер говорил мне, что вы... в общем, что вы — римлянин?

 Мистер Супербус наклонился вперёд, прежде чем сесть, словно желая убедиться, что его ноги на месте и всё в порядке.

 — Да, сэр, — сказал он глубоким голосом. — Полагаю, что так. Мы,
Супербусы, — он произнёс это слово так, будто его назвали в честь общественного транспорта необычных размеров, — спускаемся с небес на протяжении многих поколений. Сейчас нас всего четверо: я, мой брат
Август женат на молодой женщине из Ковентри; Агриппа
очень хорошо ладит со своим третьим мужем — тот не пьёт,
рад это отметить, — а ещё есть Сципион: он на сцене.

 — Правда! — сказал Гордон, на мгновение опешив.

 — Да, он на сцене, — с большим удовлетворением сказал мистер Супербус, — и у него всё хорошо. Говорят, он лучший плотник из всех, что когда-либо работали в «Гейети». Да, мы — древний род. Я никогда не претендовал на это,
но один пожилой джентльмен, живущий в Кембридже, сказал мне, что, если
Каждый получил по заслугам, я должен был стать членом римской королевской семьи, как старший сын».


Рядом с Цезарем Великим находится Кембриджский университет, и некоторые
умудренные опытом антиквары предполагали, что прославленная семья
Супербов обязана своим происхождением причудливой прихоти некоторых первокурсников, чьи мантии шуршали в Петти-Кюри сто лет назад. Что эти самые студенты в шутку усыновили семью неимущего возчика по фамилии Супер и заново окрестили её. Мистер Супербус слышал эти слухи и отнёсся к ним с презрением.

— Я не знаю, как мы начали, — сказал он, переходя к своей любимой теме;  — но вы же знаете, что такое женщины, когда рядом римляне!

 Гордон даже не стал гадать.

 — Итак, мистер Супербус, у вас... э-э... очень важная должность.  Вы, насколько я понимаю, детектив?

 Мистер Супербус серьёзно кивнул.

— Должно быть, это интересная жизнь — наблюдать за людьми, — предположил он, — ходить в суд и л... свидетельствовать об их различных проступках?

 — Я никогда не хожу в суд, — сказал мистер Супербус.  И здесь, по-видимому, крылась какая-то обида.  — Моя работа, так сказать, коммерческая.  Не то чтобы я не ходил
в суд, если кое-что сорвётся».

«Сорвётся?» Гордон был озадачен.

«Сорвётся», — многозначительно повторил мистер Супербус.

«Что вы имеете в виду — сорвётся? Вы ищете людей, которые воруют цыплят?»
— спросил Гордон, теряясь в догадках.

«Под “сорвётся” я подразумеваю — ну, вы понимаете, что я имею в виду, сэр. Предположим, я проверну крупный бизнес...»

— А, переворот! — просветлел Гордон. — Понятно. У вас есть переворот?

 — Я всегда называл его «куполом», — любезно сказал мистер Супербус, и у Гордона сложилось впечатление, что над ним подшучивают. — Да, у меня есть «купол» в рукаве. Он понизил голос и потянулся
Он придвинулся к Гордону так близко, как только мог. «Мне нужен Дабл Дэн», — хрипло прошептал он.

 С души Гордона словно свалился тяжкий груз. Значит, «миссис» вообще не имела к этому никакого отношения!
Как и грубый муж, который больше думал о своих собаках и лошадях, чем о пылком интеллекте своей прекрасной жены. (Гордон был дотошен: у грубого мужа должны быть свои любимцы.)

“Я, кажется, помню название”, - сказал он медленно. “Двойной Дэн? Разве это не
человек, который олицетворяет людей?”

“У вас, сэр,” сказал г-н Супербо. “Он не подражает им, он
является ими! Возьмите мистера Мендлесона ...”

Теперь Гордон вспомнил.

 «Хотя, глядя на его седые бакенбарды и то, что он не был женат, можно было подумать, что никто не смог бы выдать себя за него. Ему сошло с рук восемь тысяч фунтов, Дэну. Он убрал с дороги мистера Мендельсона,
зашёл в его личный кабинет и отправил нового клерка с чеком.
 Вот почему мистер Мендельсон уехал за город. Он не смеет поднять голову.
— О, я понимаю, — медленно произнёс Гордон. — Вы действуете от имени... ?

— Ассоциации брокеров — он преследует брокеров.

 Гордон редко смеялся, но сейчас он тихо хохотал.

“И вы следовали за мной повсюду, чтобы защитить меня, да?”

“Не совсем так, сэр”, - сказал мистер Супербус с профессиональной сдержанностью.
“Что я пытался сделать, чтобы познакомиться с вами, так что я бы не
если ошибка Дэн попытались "удвоить" вы”.

“Сигару?” - сказал Гордон.

Мистер Супербус сказал, что не будет возражать, если он это сделает; что он заберёт сигару домой и выкурит её в уединении собственного дома.

 «Моей дорогой супруге нравится запах сигары, — сказал он. — Он отпугивает моль. Я женат уже тридцать два года, и на всём белом свете нет женщины лучше, чем моя дорогая супруга».

— Римлянин? — спросил Гордон.

 — Нет, сэр, — серьёзно ответил мистер Супербус. — Из Девоншира.

 Диана вошла в комнату через полчаса и увидела Гордона, стоявшего спиной к камину, со скрещёнными за спиной руками и слегка склонившего голову.
Он был воплощением практичного мышления.

 — Кто был тот забавный человечек, которого я видела выходящим из дома? — спросила она.

— Это человек по имени Супербус, — сказал Гордон, внезапно выйдя из задумчивости.
— Он наводил кое-какие справки. Он пытался найти кого-то, кто украл у человека восемь тысяч фунтов.

— О! — воскликнула Диана и быстро села. Призрак покойного мистера Демпси
в тот момент был очень активен.




 ГЛАВА VII

Диана понравилась Бобби Селсбери с первого взгляда. Он был уменьшенной
копией своего брата, грубоватым, циничным молодым человеком, страстно
любившим ревю и более привязчивые вариации современных танцев. Кроме того, он был
помолвлен с девушкой из Канады и не проявлял особого интереса к другим
женщинам. Он нравился ей больше всего тем, что в нём совсем не было
той части души, которая так часто попадала под скальпель его брата.

Он дважды приходил на ужин, и во второй раз Гордон решил, что его
родственник достаточно хорошо ладит с его незваной гостьей, чтобы открыто
обсудить неуместность её дальнейшего пребывания.

 «Бобби — что называется, светский человек», — сказал Гордон.  Когда
 Гордон рассказывал о достоинствах своих друзей, он делал это так, как
председатель на публичном собрании представляет аудитории неизвестного
оратора. «У него более чёткое представление об относительных социальных ценностях, чем у меня, который немного старомоден, или у тебя, дитя моё, которое вело
сомкнутым жизни. Я думаю, мы можем спокойно оставить эту проблему в Бобби по
руки. Так вот, Бобби, я собираюсь поставить этот вопрос, чтобы вы не
ущерба. Правильно ли, что Диана должна жить в том же доме, что и
Я, без компаньонки?”

“Я не понимаю, почему она хочет сопровождать сухой старая палка, как
вы,” сказала Бобби мгновенно. “Кроме того, вы же братья. Она определённо превратила Чейнел-Гарденс в место, которое стоит посетить, чего раньше никогда не было».

«Но мир...» — возразил Гордон.

«На днях ты говорил мне, что ты выше этого мира
и его мнения”, - сказала предательница Бобби. “Вы сказали мне, что взгляды
hoi polloi прошли мимо вас, не произведя ни малейшего впечатления. Ты
сказал, что мужчина должен превзойти испытание общественным одобрением. Ты
сказал...

“То, что я сказал, ” раздраженно отрезал Гордон, “ имело общее применение к
определенным школам философской мысли. Это не относилось и никогда
не будет относиться к вопросам поведения и приличий”.

«Диана здесь, и тебе чертовски повезло, что есть кто-то, кто может зашить твои носки. Он тебе хоть что-то платит, Диана?»

 Она покачала головой.

«Я живу на свой небольшой капитал», — жалобно сказала она, и Гордон почувствовал себя грубияном, но только на следующее утро он снова поднял эту тему.

 «Боюсь, я был довольно беспечен, Диана, — сказал он. — Не могла бы ты купить всё, что захочешь, и дать мне записку с указанием суммы, которая тебе нужна?»

 Она откинулась на спинку стула, лаская его взглядом.тихонько покашливая.

“Ах ты, милый дурачок!” - сказала она. “Конечно, мне не нужны деньги! Я купаюсь
в богатстве”.

“Тогда почему ты сказал Бобби ...”

“Я люблю сочувствие”, - спокойно сказала она. “И никто не вызывает у меня сочувствия, кроме
Элеонор. Она довольно симпатичная девушка, не так ли?

“Я не заметил”, - сказал Гордон.

— Я так и знала, — сказала она, — когда узнала, что ты никогда её не целовал.


Рот Гордона в этот момент был занят беконом, но он встал и издал нечеловеческий протестующий звук.


— Нет, я не задаю слугам таких вопросов, — чопорно сказала Диана, — но
у женщины есть инстинкты, и всегда есть способ разобраться в таких вещах
. Гордон, ты оправдан, ” добавила она с великодушным жестом.

“Твоя жизненная философия удивительна”, - сказал он, придя в себя.
немного успокоившись. “Что заставило тебя подумать, что я должна ее поцеловать?”

“Потому что она хорошенькая”, - сказала Диана. “Все мужчины хотят целовать хорошеньких девушек,
если они нормальные. Многие люди хотели поцеловать меня”.

Гордон приподнял брови, не поднимая глаз. Он не был возмущён, он просто смирился.


— Ты не спросил меня, разрешила ли я им это сделать, — сказала она, подождав немного.

— Мне это неинтересно, — холодно сказал Гордон.

 — Совсем-совсем неинтересно?

 В её голосе слышалась тревога, но он не был обманут. Он на собственном горьком опыте убедился, что, когда Диана была особенно задумчивой, она обычно посмеивалась про себя. Ужасная девчонка.

 — У меня было всего два романа, — продолжила она, не обращая внимания на его недовольство.
 — Был Демпси, а был Динго.

“Кто такой Динго?” он был вынужден спросить.

“На самом деле его звали не Динго, а мистер Теофилус Шон. Он был
женатым мужчиной с пятью детьми”.

“Боже мой!” Гордон беспомощно уронил нож и вилку на тарелку.

«Он никогда меня не целовал, — сказала она. — Его жена пришла и увела его как раз в тот момент, когда мне начал нравиться запах гвоздики — он ел гвоздику. Он
говорил, что от этого у него растут волосы. Всякий раз, когда у него заканчивалась гвоздика, он садился в машину и ехал в отель, чтобы купить ещё. Он ездил туда по дюжине раз в день.
Он жил у тёти; она познакомилась с ним на лекции о солнечных пятнах, но ничего не знала о его жене, пока та не приехала за ним. Она была очень милой женщиной и поблагодарила меня за то, что я присматривал за её мужем. Она сказала, что никогда раньше не видела его трезвым, — ей было очень интересно
 Я думаю, что жёны должны узнать своих мужей до свадьбы, не так ли?
 Мистер Селсбери вздохнул.

  «Я думаю, что ты несёшь полную чушь, — сказал он, — и я молю небеса, чтобы ты узнала своего мужа!»

  Она улыбнулась, но ничего не ответила.  Она чувствовала, что он и так уже был шокирован.

Он уже собирался встать из-за стола, за которым они завтракали, когда она вспомнила, что хотела у него спросить.

 — Гордон, тот мужчина, который приходил вчера, с еврейским именем...

 — Роман.  Ты имеешь в виду Супербуса?

Она кивнула.

— Кого он искал? — спросила она, играя с кольцом для салфетки.

 — Он искал грабителя, человека по имени... — он поднял глаза, пытаясь вспомнить название, — Дабл Дэн, мошенник.

 — Да неужели? — протянула Диана, не отрывая взгляда от скатерти. — Ты уходишь, Гордон? Во сколько ты вернёшься домой?

“Когда мои дела позволят мне вернуться”, - сказал он в своей самой величественной
манере. “Ты понимаешь, Диана, что никто никогда в жизни не задавал мне этого
вопроса?”

“Почему, я спрашиваю тебя каждый день”, - удивленно сказала она.

“Я имею в виду, никто, кроме тебя. Мои приезды и отъезды никогда не были
под сомнение, и для жизни меня я не вижу, почему они должны быть
уже сейчас поставлена под сомнение”.

“Я не сомневаюсь в тебе, я просто спрошу вас,” сказала Диана,
потерпевшая. “ Я хочу знать это только из-за ужина.

“Возможно, меня не будет дома к обеду”, - коротко сказал Гордон и отправился на актуарную вакханалию.
в последнее время дела шли на поправку огромными темпами.
и он был занят организацией новой формы страхования.

По крайней мере, у него хватило силы воли выбросить из головы проблему, которая нарушала плавное течение его мыслей. Только во время обеда
Он вернулся, чтобы заняться запланированным душевным туром. Он жалел, что
Элоиза выбрала именно Остенде. Остенде сам по себе был неподходящим местом и ассоциировался у всех уважающих себя людей с распущенностью и роскошью. Он чувствовал, что мог бы быть немного настойчивее в вопросе того, чтобы Диана осталась в Чейнел-Гарденс, если бы сам не возмутился или не задумался о возмущении условностями... Условности — уродливое, буржуазное слово... На самом деле он имел в виду... он тщетно пытался подобрать синоним. Идея с Остенде была безумной, и он задавался вопросом, кому она пришла в голову
подумал об этом. В то же время не было никаких причин, по которым его могли бы узнать, если бы он держался подальше от причала, куда причаливают прибывающие из континентальной Европы суда; а при необходимости он мог бы немного изменить свою внешность... от одной мысли об этом ему становилось то жарко, то холодно. В самой этой идее было что-то тайное и нечестное. Диана высмеивала эти маленькие торчащие волоски, и он никогда не ходил к цирюльнику, но этот человек как-то упомянул о них. Он всерьёз подумывал о том, чтобы убрать их. Тем более что Элоиза недоумевала, почему он
Он носил их. Ей казалось, что в них он выглядит старше своих лет.
Это было бы своего рода тонким комплиментом в её адрес, если бы он появился на
 В этот день чисто выбритым. Что касается другого вопроса, то в Остенде не принято ходить в утреннем сюртуке и цилиндре.
Он мог бы надеть спортивный костюм или... но у него был портной с собственным мнением, и по пути домой он обратился к этому торговцу привычками.
Портной внимательно выслушал его.

«Если вы собираетесь за границу, я бы посоветовал вам взять пару твидовых костюмов. Все носят серую клетку — клетку с небольшим количеством красного. Нет,
Сэр, о боже, нет! У лорда Фернишема был такой костюм всего месяц назад, а он, как вы знаете, человек со вкусом и утончёнными манерами. _И_ один из ведущих членов Собора мирян — близкий друг архиепископа.


 Гордон увидел узоры и запаниковал от их жизнерадостности. И всё же... Кто бы узнал Гордона Селсбери в модном сером костюме в красную клетку?

«Довольно шумно, вам не кажется?» — засомневался он.

Портной снисходительно улыбнулся, глядя на отрез синей саржи.

«Мои клиенты так не считают», — сказал он. Он был настолько хорошим портным, что у него были клиенты.

«Хорошо».

Гордон отдал приказ. Он сказал себе, что не обязан ехать. Но если он всё-таки поедет, у него есть с чем отправиться в путь. Это успокаивало.

 Элоиза остановилась в «Мажестике» (если он ещё открыт). Гордон забронирует номера в «Сплендиде» — на тот же случай. Они должны были
встречаться каждое утро после завтрака и вместе обедать в маленьком кафе на Оружейной площади. Однажды они вместе отправились в Брюгге, чтобы посмотреть картины.  Можно было отправиться на экскурсию по Литорали.  В перерывах они обсуждали книги и лекции по совершенно новой
представитель совершенно новой философии, с которым стоит познакомиться. Он проводил в Мариакирхе то, что можно назвать этической клиникой, и это было изначальным поводом для поездки. Группа мыслителей планировала собраться у ног Де
Ваал (так его звали) усердно изучал разницу между правильным и неправильным.
Правильным считалось то, что до сих пор казалось неправильным, а
неправильное, как доказала новая школа мысли и её главный толкователь, было настолько абсурдно правильным, что удивительно, как никто не видел этого раньше. Партия потерпела крах. Новый учитель был
Его дискредитировал более молодой учёный, немец, который продемонстрировал, что не существует ни правильных, ни неправильных ответов ни на какие вопросы.

 Дилемма Гордона возникла из-за этого запланированного «Паломничества разума», и один аспект поездки беспокоил его: возможность того, что произойдёт что-то, что потребует от него немедленного ответа.

 На самом деле это был самый весомый аргумент против поездки. Только если бы он посвятил кого-то в свои планы, такое приключение было бы возможно. Диана, конечно же, была невыносима. Гордон закусил губу и
Он репетировал, как именно расскажет своему агенту о характере своего путешествия. Попытка облечь в слова столь удивительный и невероятный проект вызвала у него холодное чувство тревоги. Из всех людей, которых он мог бы пригласить, он начал с Бобби и закончил тоже Бобби.

У Роберта Дж. Селсбери был офис на Марк-лейн, где с десяти утра до четырёх часов дня он покупал и продавал чай, кофе и сахар, получая немалую прибыль. Гордон был в офисе всего один раз. Ему показалось, что там довольно душно и довольно
пахло двумя основными товарами, которыми торговал Бобби.
Его собственный офис на Куин-Виктория-стрит был одновременно роскошным, целомудренным и без запаха, если не считать лёгкого аромата лаванды. Гордон был ярым сторонником бактерицидных средств, и то, что в основном использовалось для уничтожения вредоносных микробов, пахло лавандовыми полями.
Бобби никогда не приходил к брату без ощущения, что ему следовало бы надеть чепчик и домашние тапочки.

Основной акционер компании R. G. Selsbury Ltd. рассматривал образец китайского чая, когда ему доложили о приходе брата.

— Мистер Гордон? — недоверчиво переспросил Бобби, и когда девушка подтвердила его догадку, он сказал:
— Впусти его, — и Гордон, которого возмутило бы даже самое лёгкое прикосновение, вошёл без посторонней помощи.

 — В чём дело? — спросил Бобби.

 Гордон очень осторожно сел, положил на стол свою блестящую шёлковую шляпу и медленно стянул перчатки.

 — Роберт, я в затруднительном положении и хочу, чтобы ты мне помог.

«Это не может быть деньгами — это должна быть любовь. Кто она?»

«Это не деньги и не любовь, — довольно резко ответил Гордон. — Это... ну, деликатный вопрос».

Бобби присвистнул, а свист может быть очень оскорбительным.

«Я собираюсь рассказать тебе факты». Гордону пришлось взять себя в руки;
он уже был готов придумать предлог для звонка и поспешно ретироваться.

«Это из-за Дианы?»

«Нет, это _не_ из-за Дианы, — отрезал старший. — Диана не имеет к этому никакого отношения. Дело вот в чём, старик...»

«Старик» привёл Бобби в чувство. Это означало, что его брат был сам не свой.
Поэтому он безропотно выслушал самую нелепую историю, которую когда-либо слышал; самое очевидное враньё, которое только можно было придумать.
выставлено на всеобщее обозрение для презрения скептиков.

«Кто такая миссис ван Ойне?» — спросил он наконец.

«Она... ну, я не хочу о ней говорить. Я познакомилась с ней на беседе Теософского общества. Она довольно... замечательная».

«Я бы так не сказала, — сухо ответила Бобби. — Ты, конечно, не пойдёшь?»

Гордону нужна была лишь эта капля уверенности, чтобы принять решение.

«Конечно, я _поеду_, — твёрдо сказал он. — Мне нужна перемена; мне нужно интеллектуальное развлечение».

«Но зачем ехать в Остенде, чтобы обсуждать души? Что не так с Баттерси
Парком?» — настаивала Бобби. «Это самая безумная идея, которую я слышала! И из
Конечно, если тебя заметят в Остенде, твоё имя отныне и навсегда будет Waste Product Esquire. Полагаю, ты говоришь правду. От любого другого человека я бы не стал ждать правды; я бы понял, что это неуклюжая ложь. Ты думал о Диане?

 Ошеломляющий вопрос: Гордон был застигнут врасплох.

 «Я не понимаю, как это влияет на Диану». Какое, чёрт возьми, она имеет к этому отношение?


 — Она живёт в твоём доме, — серьёзно сказала Бобби.  — Любое пятно на твоей репутации — это пятно и на её репутации.

 — Она может уйти — я бы очень хотел, чтобы она ушла! — возразил Гордон
злобно. “Ты же не думаешь, что я собираюсь допустить возможность того, что
Диана узнает, чтобы встать у меня на пути? Она незваный гость - в некотором смысле я
презираю ее. Иногда она мне ненавистна. Ты собираешься мне помочь или
нет?

Он швырнул ультиматум через стол. Бобби выступила за мир.

“Не думаю, что мне придется много телеграфировать вам”, - сказал он. — Вряд ли что-то произойдёт в твоё отсутствие. Что ты собираешься сказать Диане?

 Мистер Селсбери устало закрыл глаза.

 — Какая разница, что я скажу Диане?

 Смелый вопрос. В глубине души он знал, что нужно придумать какую-то историю.
и очень правдоподобная история.

«Я не особо искусный лжец, — сказал он. — Придумай что-нибудь для меня».
Бобби фыркнул.

«Я преклоняюсь перед тобой за этот комплимент», — сказал он, но ирония не нашла отклика у Гордона. «Почему бы тебе не сказать ей, что ты едешь на север на съёмки?»

«Я не люблю уловки», — с кривой усмешкой упрекнул его Гордон. «Почему я должен ей что-то рассказывать? Когда начнутся съёмки?»

 «Они уже начались. Отправляйтесь в Шотландию: там уединённо. Вы вряд ли встретите кого-то из знакомых, потому что вас там не будет».

 Гордон счёл эту шутку неуместной.

“Это отвратительно для меня - эта необходимость изобретать”, - сказал он. “Почему
я должен давать отчет о своих приходах и уходах? Это нелепо! Я
лучше всего было бы моей целью Абердин, я полагаю?”

Диана! Все нелепые аргументы, которые были выдвинуты в отношении
Путешествие Остенде, этот был самым бесполезным. Само упоминание ее имени было
толчком. К тому времени, как он добрался до Чейнел-Гарденс, решение о поездке было принято окончательно и бесповоротно.

 Дома его ждала телеграмма.  Она была от его нью-йоркского агента.
Агент сообщал, что мистер Тилмет зайдёт к нему в пятницу.
и он с ужасом осознал, что вопрос «быть или не быть» в Остенде вытеснил из его головы важную деловую сделку. Его агент от его имени приобрёл бизнес Тилмета и Войта, не слишком процветающую фирму морских страховых брокеров, которая располагалась в одном из этих причудливых старинных офисов на набережной. Мистер Тилмет выразил желание получить деньги, пятьдесят тысяч долларов, в Лондоне, куда он заедет _по пути_ на континент. Документы были отправлены
ранее по почте, и Гордону сообщили, что мистер Тилмет будет на месте в
Поскольку его прибытие было под вопросом, а немедленный отъезд в более привлекательные страны Европы — весьма вероятным, мистер Тилмет собирался заехать в Чейнел-Гарденс, чтобы уладить дело. Он взглянул на список судов в «Таймс», отметил, что «Мавритания» была замечена в пятистах милях к западу от Лизардского рифа в двенадцать часов предыдущего дня, и произвел в уме некоторые вычисления. Деньги должны быть у него дома завтра
к утру, хотя он категорически возражал против того, чтобы вести дела вне своего офиса. Тем не менее обстоятельства были необычными, и сделка состоялась
превосходно. Он не был готов обижаться.

 Сделав пометку в блокноте для заметок и вторую пометку на обложке чековой книжки, он поднялся, чтобы переодеться. Он ужинал с Элоизой и собирался сообщить ей, что принял решение по вопросу, который, как она думала и имела полное право думать, был решён окончательно и бесповоротно.

 Спускаясь, он увидел Диану на лестнице. Она тоже была в вечернем платье чудесного кремово-белого цвета. На шее у неё были два жемчужных ожерелья; других украшений она не носила. Он последовал за ней в кабинет.
и, когда она обернулась, уставился на неё. Это была преображённая Диана, в её красоте было что-то неземное, нечеловеческое.


— Диана, ты выглядишь ужасно мило, — сказал он.

 Великодушие его расы заставило его произнести эти слова.


— Спасибо, — ответила она равнодушно. — Мне всегда идёт этот цвет.
 Ты тоже ужинаешь вне дома? Куда ты направляешься?

Он замешкался.

 — Я ужинаю в «Ритце», — сказал он. — А ты?

 — Я иду в посольство. Мистер Коллингс приехал сюда по делам; он звонил сегодня днём. Он мой адвокат и просто душка.

 Гордон пробормотал что-то одобрительное. Диана, по крайней мере, была не в его вкусе
совесть за эту ночь. И она, конечно, была прекрасна.

 Почувствовав его невысказанное восхищение, она тихонько замурлыкала себе под нос, а затем, к его гневу, испортила впечатление, которое произвела, открыв ящик в его священном столе.

 «Я спрашиваю, кто дал тебе ключ от этого ящика?» — возмущённо спросил он.

 «Я нашла подходящий ключ», — без тени смущения ответила она. «Ящик был пуст, за исключением нескольких странных немецких книг, поэтому я выбросил их и сменил замок. Мне нужно где-то хранить свои вещи».

 Он подавил в себе нарастающий гнев.

 «Какие у тебя вещи?» — спросил он.

 «Моя шкатулка для драгоценностей».

“Это должно быть в сейфе”.

“Какая комбинация?” спросила она.

“Телма”, - сказал он, прежде чем осознал, что говорит. И не еще
душа в мире не знал, что в тайне!

Прежде чем его раздражение нашло адекватное выражение, она достала
из ящика и положила на стол маленький черный предмет, при виде
которого Гордон отшатнулся.

— Тебе действительно не стоит держать в доме огнестрельное оружие, Диана, — нервно сказал он.
— Если ты начнёшь дурачиться с такой штукой, то можешь причинить себе огромный вред — в сущности, убить себя.

“Ерунда!” - воскликнула Диана. “Я знаю этот пистолет вдоль и поперек. Я могла бы попасть в
эту замочную скважину три раза из пяти” - она указала на дверь.

“Ну, не надо”, - громко сказал он. “Он заряжен?”

“Естественно, он заряжен”, - ответила она, нежно держа оружие.
“В бреши ничего нет, но магазин полон. Хочешь, я покажу
тебе, как это работает?”

“Нет, убери эту гадость”.

Диана подчинилась, заперла ящик и положила ключ в сумочку.

“Телма, я должна помнить об этом”, - задумчиво произнесла она.

“Я бы хотел, чтобы ты забыл об этом. Я действительно никогда не собирался говорить тебе или
кто-то еще сочетание моем сейфе. Это неправильно, что вы должны
знаю. Вы может непреднамеренно----”

“Я никогда не делаю непреднамеренно”, - сказала Диана. “Я делаю это со злым умыслом,
или греховно, но я делаю это сознательно. Ты можешь подбросить меня до посольства
”, - сказала она, пока Элеонора помогала ей надеть плащ. “Ты так
недалеко от отеля Ritz, что вы можете упасть на крыльце. Разве ты не собираешься кого-то подвезти?
 Она подозрительно оглянулась на него.

 На самом деле Гордон собирался кого-то подвезти, и его ближайшей целью были Букингемские ворота, где в силу его
планы изменились, он опоздал на пять минут. Сдержанность, которую проявила миссис
ван Ойнн, была героической. Он извинялся; под влиянием
яркого ресторана и мягкой музыки - объяснительной.

“Опять Диана!” - сказала она раздраженно. “Я почти думаю, что мне это не нравится".
”Джейн".

“Ты имеешь в виду Диану?”

“Я имела в виду Диану”, - поспешно уточнила Элоиза. — Гордон, ты не представляешь, с каким нетерпением я жду субботы.


 — Мне пришло в голову, — сказал он, — что суббота — довольно загруженный день и поезда будут переполнены людьми, которые едут на выходные.


 Она глубоко вздохнула.

— Нам не обязательно ехать вместе, — смиренно сказала она. — Боже, как же ты напуган!


— Я не напуган, — возразил раненый Гордон. — Я боюсь за тебя — да. Это единственная мысль, которая у меня есть. Кстати, я рассказал Роберту.


— Это твой брат? Что он сказал?

 Ей было любопытно.

— Ну, — Гордон замялся, — Роберт — человек деловой, у него почти нет воображения, и сначала он подумал... — он пожал плечами, — ну, ты же знаешь, что подумал бы человек с определённым складом ума, моя дорогая Элоиза.

 — А мы не могли бы поехать в пятницу?

 — Это невозможно.  В пятницу ко мне должен прийти один человек.

Он подробно рассказал о делах мистера Тилмета и о том, как он собирается погасить долг.


Во время ужина она заметила, что он немного _рассеян_, и объяснила его долгое молчание беспокойством по поводу предстоящей поездки.  В этом предположении она ошибалась.  Гордон думал о  Диане и удивлялся, почему он никогда не обращал внимания на те черты лица и фигуры, которые так ярко выделялись в ту ночь. В каком-то смысле
он начал терпимо относиться к Диане и находить мрачное удовольствие в собственном
неудобстве. Она оказалась прекрасным руководителем, сократила расходы
Заметно; хотя её безупречная репутация как экономки была несколько подпорчена одним случаем, о котором Гордон узнал окольным путём. Она вошла в кухню сразу после ухода мясника. Одного взгляда на тушу было достаточно, и, когда мальчик мясника уже собирался уходить, через кухонное окно вылетело небольшое баранье плечо. Высота была отличной, направление — немного неудачным; баранья лопатка ударила мясника по голове и чуть не сбила его с насеста. Затем в дверях появилась Диана.

“Холодное хранение”, - сказала она лаконично. “Принести домой-погибли мяса, или никогда
снова темнеют наши двери!”

Водитель отправился в условиях, граничащих с истерикой. После этого
предложение мяса заметно улучшилось.

Сначала Гордон был серьезен, когда этот случай был доведен до него
с уважением и безобидно по Trenter, который нарисовал небольшую комиссию
на все продавцы чеки и взял благотворительный зрения их
недостатки. Но теперь, когда он сидел напротив своей хорошенькой спутницы,
всё предстало перед ним в новом свете.

 «Почему ты улыбаешься?» — спросила Элоиза.

— Да? — сказал он извиняющимся тоном. — Я понятия не имел. Я думал о чём-то... э-э... о чём-то, что произошло в моём кабинете.

 Даже в самых смелых фантазиях он не мог представить, что будет лгать о
Диане.

 У мистера Коллингса, этого выдающегося юриста, было много друзей в Лондоне, в том числе важные персоны из Австралийского дома. Диана вошла в посольство,
ожидая, что её встретят тет-а-тет, но её приветствовали статные пожилые мужчины и их статные жёны средних лет. Её представили заместителю министра по делам колоний, и она подошла к нему.
сторону, когда узнала, что он был одним из приближающихся людей в правительстве
. Диана внезапно решила, что у Гордона должен быть
титул.




ГЛАВА VIII


Вернувшись домой в тот вечер, она обнаружила, что Гордон приехал раньше нее. Он был задумчив, непривычно подавлен; но самое примечательное было то, что он не ложился спать, пока не возвращался домой после ужина или театра, и никогда не был расположен к разговорам в такое время.

«Хорошо провели время?» — спросил он.

«Очень. Я познакомился с лучшими представителями Министерства по делам колоний. Это было тонко, но искренне»
сливки. Вы сильно опоздали и она была очень раздражена?

Обычно такой вопрос игнорировался.

“Минут пять или около того; леди, естественно...”

“Раздражен?” предположила она. “И это все-таки была леди? Гордон, позволь мне
увидеть ее?”

Он улыбнулся.

“Она бы тебя не заинтересовала, Диана. Она довольно интеллектуалка”.

Диана не обиделась.

«Единственное, что я одобряю в большевиках, — это то, что они первыми уничтожили _интеллигенцию_, — сказала она без тени раздражения. — Полагаю, им надоело смотреть их спектакли и слушать их духовные излияния.
О чем вы говорите--биметаллизм или свободная воля?”

Он ей потакал, находясь в довольно благожелательно настроенным. Напряжение
проведение дружбы лекторий уровне начинают говорить.

“ Книги и люди, ” сказал он беспечно. “ А ты?

Она повесила плащ на спинку стула, пододвинула табурет к огню
и села, грея колени. Гордон, само изящество, вышел из поля зрения.

 «Мы говорили о торговцах, о превосходстве австралийской говядины, о трудностях с поиском прислуги и о том, как миссис Картер-Коррильо напугана
неосмотрительность — она уехала во Францию с третьим секретарём посольства Черногории. Она пробыла там всего три дня, но, как сказала леди Пеннефорт, в сутках двадцать четыре часа. Некоторые женщины — дуры, как и большинство мужчин. Карьера этого молодого человека разрушена, хотя он и клянется, что их взаимный интерес к залежам гравия в Аббевиле был единственной причиной визита. Они оба увлекаются геологией.

— А почему бы этому не быть истинным объяснением? — решительно потребовал Гордон, проникаясь симпатией к третьему секретарю по геологии. — Почему
разве у мужчин и женщин не должно быть общих научных интересов?»

«Послушаем, что скажет судья», — самодовольно ответила она. «Мистер.
Картер-Коррильо подал на развод».

«На каком основании — из-за несовпадения интересов в разных слоях общества?» — усмехнулся
Гордон.

«Не говори глупостей. Обычаи — это неписаные законы общества. Предполагается,
что, если вы нарушаете подзаконный акт, вы способны нарушить закон.

Он уставился на нее, пораженный ее холодной непоследовательностью.

“Вот ты живешь без сопровождения в доме холостяка ...”

“Кузены - это другое дело”, - быстро сказала она. “Никто не предполагает, что
Третья секретарша — двоюродная сестра миссис Картер-Коррильо. Это бы всё изменило. Кроме того, все знают, как сильно ты меня ненавидишь.
— Ты мне не противен, — после минутного раздумья ответила она. — Но если ты думаешь, что противен, то почему остаёшься?

— У меня есть миссия, — сказала она таким тоном, что тема была исчерпана.

Гордон сообщил о своём предстоящем отъезде после завтрака на следующее утро.

«Я подумываю съездить в Шотландию, чтобы поохотиться на птиц», — сказал он. Он чувствовал себя лжецом.

«Чем они там занимаются?» — спросила она, широко раскрыв серо-голубые глаза.

— Ничего. В это время года их отстреливают. У вас в Австралии, наверное, есть законы об охоте?


— Не знаю. Я стрелял в валлаби, динго, кроликов и других животных, но никогда не стрелял в птиц. В Шотландию? Это ужасно далеко. Гордон, я буду волноваться за тебя. Сегодня утром в газетах писали о железнодорожной катастрофе. Ты пришлёшь мне телеграмму?

— С каждой станции, — саркастически ответил он, и ему стало стыдно за себя, когда она так тепло его поблагодарила.

 — Я рад — это моя причуда, ужасный страх, что люди, которые мне нравятся, попадут в железнодорожную катастрофу.  Конечно, я всегда могу отправить телеграмму на
Начальник станции может навести о вас справки или позвонить в ваш отель».

 Гордон Селсбери постепенно начал осознавать, что в один неосторожный и фатально глупый момент он невероятно усложнил и без того непростую ситуацию. Сбежать, придумать оправдание, даже отшутиться, чтобы развеять её тревогу, притворную или настоящую, было невозможно. Ему в голову пришло решение, которое он тут же отверг. Оно пришло снова, потому что в сложившихся обстоятельствах было единственным решением. Но это было то, что можно было сделать только
ценой собственного самоуважения. Он чуть не проклял Элоизу или
того глупца, который предложил эту безумную затею.

Трентер раскладывал одежду своего хозяина для ужина, когда Гордон вошёл в его гардеробную.

«Эм... не уходи, Трентер. Когда у тебя был отпуск?»

«В первую неделю апреля, сэр».

Гордон задумался.

«Ты знаешь Шотландию?»

«Да, сэр; я ездил с несколькими поместьями на сентябрьскую охоту».

«Хорошо. Дело в том, Трентер, что я уезжаю с... особой миссией.
Это тайна даже для моих самых близких друзей. Есть причины, очень веские причины, которыми я не стану вас беспокоить и которые вы, конечно, не поймёте, почему я должен тайно отправиться в одно место
в то время как я должен быть на другом ”.

Трентер отчаянно целился, но попал в цель с первого выстрела.

“Леди, сэр?”, он осмелился почтительно, без всякого злого умысла--предлагающие, в
факт, дань известно рыцарства из Selsburys.

“Нет!”

Не было достаточной причиной для большой и злой румянец, что потемнел
Гордон лицо.

— Нет, конечно, нет. Дело. Не имеет никакого отношения к даме.
— Простите, сэр, — сказал Трентер и был.

— Мы не будем обсуждать мою миссию. Я хочу сказать вот что. Мисс Форд, которая довольно нервного нрава, попросила меня отправлять ей телеграммы в
интервалы в пути ....

“И вы хотите, чтобы я поехал в Шотландию и отправил их”, - блестяще сказал Трентер
. Гордон никогда не уважал разум своего слуги так
сколько он сделал в тот момент.

“Точно. Это сэкономит мне много беспокойства. И, ” добавил он загадочно,
“ если провода попадут в другие руки, они помогут обмануть определенного
Человека!

Трентер мудро кивнул. Он не мог догадаться, кто этот «определённый человек»
 даже Гордон не знал. Но с практикой лгать стало легче — он осмелел.

 «Ни слова об этом в комнате для прислуги», — предупредил Гордон.

Сервитор улыбнулся. Гордон никогда раньше не видел, чтобы он улыбался. Это было
странное зрелище.

“Нет, сэр; я скажу им, что моя тетя в Бристоле больна (а это она и есть
) и что вы дали мне отпуск. Как долго вы хотите, чтобы я отсутствовал,
сэр?”

“ Неделю, ” ответил Гордон.

Мистер Трентер важно спустился в комнату для прислуги.

«Старик дал мне недельный отпуск, чтобы я съездил к тёте. Я уезжаю завтра».

 Элеонора была от природы склонна к подозрениям.

 «Немного неожиданно, не так ли? Он тоже уезжает завтра. Вы, мужчины, просто дьяволы! Мы, женщины, никогда не знаем, что у вас на уме».

Trenter улыбнулся загадочно. Она добавила к его уверенность в себе будет
подозреваемых в дьявольские дела.

“Ноос verrong”, - сказал он, и добавил информацию: “французский”.

“ Мисс Диана едет? ” спросила кухарка.

“ Со мной или с ним? ” дерзко спросил Трентер. “ Она не поедет с
ним! И разве я его виню? Нет! Она не леди, это мое твердое мнение.

“ Тогда держи это при себе! ” сказала Элеонора пронзительным голосом. “ Я не хочу, чтобы
ты что-нибудь говорил о мисс Диане!

“Вы, женщины, держитесь вместе”. Трентер не мог не восхититься этой чертой характера.

“А вы, мужчины, ни перед чем не останавливаетесь”. Искренность Элеоноры дала добро на
непоследовательность. “Она слишком хороша для него. Я полагаю, вы оба на
некоторые блуждающих бизнес? Насколько я обеспокоен мы рады приветствовать вас!
Ты был опыт, и каждая девушка должны иметь опыт работы на ...
в точку. Ваша жена может иметь тебя”.

“ Если я сказал тебе один раз, то повторю сорок миллионов раз, что я не женат!
- прошипел Трентер. - Я не женат! «Мне пришлось жениться, потому что ему нужен был
женатый дворецкий, а если бы я сказал, что не женат, то потерял бы работу. Твой характер, девочка моя, тебя погубит».

 «Ну, не говори таких гадостей — как там это слово — о мисс Диане», — сказала она
дулась.

«Я не забиваю себе голову мыслями о ней, потому что не думаю, что в мире есть кто-то, кто похож на тебя, Элеонора», — настаивал он.

Позже она призналась, что в его словах есть доля правды.




Глава IX


В первые дни, когда Трентер познакомился с ним, мистер Супербус был судебным приставом.
Он арестовывал имущество проигравших в суде, вручал судебные приказы, накладывал арест на мебель и совершал все те варварские действия, которые входят в его обязанности.
Но прогресс, неумолимый закон развития, естественное стремление к успеху привели мистера Супербуса из
Из унылой атмосферы окружного суда он попал в небольшой офис в здании страховой компании Trust Building, и его имя было написано на стеклянной панели двери.  Официально он именовался «первым клерком по расследованиям».
«Детектив», напечатанный на углу его визитной карточки, был
совершенно неофициальным, и его просьба к начальству о том, чтобы ему
выдали никелевый значок, который он мог бы носить на жилете и
демонстрировать в подходящие моменты, когда необходимо было раскрыть свою личность, была отклонена как «невыполнимая и нежелательная».

Кинотеатр одновременно и обучает, и вдохновляет. Мистер Супербус
большую часть свободных вечеров проводил за просмотром фильмов. Те, что ему нравились больше всего, были посвящены судьбам молодых, красивых, но бедных девушек, которых преследовали богатые и безжалостные злодеи и которых в последний момент спасал от участи, которая, по всеобщему мнению, была хуже смерти, красивый молодой герой при содействии сурового на вид офицера полиции, который курил сигары, носил шляпу-котелок и время от времени откидывал полу пиджака, чтобы показать свой значок.
зовет. Фильм, в котором не было детектива, а рассказывалось только о любви
красивой молодой жены миллионера к его секретарше, был
ему неприятен, даже несмотря на то, что в нем участвовали его любимые артисты и
в ходе рассказа были показаны чудовищные железнодорожные катастрофы,
оползни, массовые беспорядки и ослабляющее действие кокаина.

До открытого окна своей гостиной, Мистер Супербо сидел в состоянии
глубокая медитация. Хотя день был прохладный, он был в одной рубашке с короткими рукавами, потому что был одним из тех пылких мужчин, в которых
Изменения климата, характерные для его родной страны, не оказывали на него никакого влияния.
Ни для кого не было секретом, что он был одним из тех стойких людей, которые каждое Рождество купались в Серпентайне, предпочитая разбивать лёд, чтобы войти в воду.
Его портрет с монотонной регулярностью появлялся в иллюстрированных газетах высшего класса двадцать шестого декабря.

 Его благоверная вбежала в комнату, дрожа от холода.
Она ограничивалась купанием в приличной ванной комнате размером четыре на семь футов.

«Ты там насмерть простудишься, Джулиус», — сказала она. «Ну и пусть»
сидит там с утра до ночи и ничего не делает!»

«Я не бездельничаю, — тихо сказал Джулиус. — Я думаю».

«Ну, это я называю бездельем», — сказала миссис Супербус, суетясь вокруг и расстилая скатерть.

Она высоко ценила достоинства своего мужа,
тайно восхищалась им, но чувствовала, что гармония в браке может быть нарушена, если она совершит ошибку и покажет свои чувства.

“У меня в голове не укладывается, как ты разбираешься в этих вещах”, - сказала она.

“Это мозги”, - объяснил Джулиус.

“Тебе приходят в голову такие идеи”, - сказала она в отчаянии. “Я удивляюсь, что ты не ходишь по
сцена».

 Она была убеждена, что сцена — это конечная цель любого гения; его величайшая награда; его самое естественное направление развития.

 «Этот Двойной Дэн, конечно, та ещё загадка, но в своё время я решала и более сложные проблемы, мама».

 Она кивнула в знак согласия.

 «То, как ты починила бачок на прошлой неделе, просто поражает меня, — сказала она. — После этого я поверю во что угодно. Кто такой этот Дабл Дэн?

 «Он мошенник, — сказал мистер Супербус, — паразит общества, человек-вампир... но я его достану!»

 «Я удивлена, что полиция его не преследует», — сказала она.

Он, естественно, был раздражён, и в его смехе не было искренности.

«Полиция! Нет, мама, тот, кто добудет Двойного Дэна, должен быть умным, хитрым и изобретательным».

«Я не знаю никого более изобретательного, чем ты, Джулиус», — сказала его жена.
Мистер Супербус принял комплимент как должное.

Он мог пренебрежительно отзываться о полиции, как он и делал; как это принято у всех частных детективов, авторов детективных романов и тому подобных. Но он знал, что Двойной Дэн был в Лондоне, и намекнул на это
из преступного мира до него дошел шепоток, что мистер Гордон Селсбери
станет новой жертвой; эти и сотни других мелких указаний, имеющих
неисчислимую ценность, поступили к нему из третьих рук из Скотленд-Ярда. После своего
полуденного ужина он надел пальто и отправился в Чейнел-Гарденс. Гордона
не было дома, и его встретила Диана.

“Ну, конечно, вы же мистер...”

“Супербус”, - сказал Джулиус.

— Римлянин!

 Мистер Супербус признал это отличие. Он мог бы добавить «ultimusRomanorum», но не знал этого выражения. Вместо этого он
немного пафосно заметил:

— Нас осталось немного.

 — Держу пари, что так и есть, — сказала Диана.  — Садись и выпей чаю.  Ты хочешь увидеться с мистером Селсбери, но он вернётся только через час.

 — Хотел и не смог, — сказал Джулиус, человек тёмный.  — Я хочу присмотреть за одним парнем.

Он не конкретнее глаза, но Диана догадывалась, что это может быть
та, которая была ближайшей к ней: она выглядела менее стекловидной двух. В
дело некого товарища, она искала информацию.

“Двойной Дан ... я помню. Кто он, мистер Супербус?”

“Ну, мэм...”

“Мисс”.

— Ты не похож на него, — галантно, хоть и невнятно, сказал он. — Этот Дабл Дэн — отчаянный парень, и считается, что он родом с Запада.

 — Ты имеешь в виду Западный Лондон?

 — Я имею в виду Америку, — сказал Джулиус, — откуда родом большинство отчаянных парней.
 И куда они отправляются, — добавил он, вспомнив о некоторых должниках, чьё исчезновение мешало ему как судебному приставу.

Она внимательно слушала, пока мистер Супербус описывал проделки самозванца.


«Этот парень может всё, мисс, — впечатлённо сказал Супербус. — Он может растолстеть, может похудеть; он может
олицетворять высокий человек или невысокий, пожилой человек или юноша. Все
источники утверждают, что он был актером onthealls”.

“Onthealls?” Она наморщила лоб, подумав на мгновение, что мистер
Супербо откопал один из тех Нэтти разговорные что оживил
Сенат в те дни, когда Цицерон всегда можно было бы доверить
пройдет несколько ярких, энергичных замечания по поводу трибун Клодий.

— Актёр в мюзик-холле, — повторил мистер Супербус, поражённый тем, что его не поняли.


 — О, я поняла! — и тут её осенило. — В мюзик-холле? Вы имеете в виду эстраду?

“Так они говорят”, - сказал господин Супербо. “Во всяком случае, он был слишком умен для
обычные полицейские. Теперь дело за теми, кто провел расследование преступления, так сказать,
привлечь его к ответственности.

Он осторожно оглядел квартиру и понизил голос.

“Судя по всему, мистер Селсбери следующий”.

Диана резко выпрямилась на стуле.

“Вы хотите сказать, что он будет следующим ограбленным?”

Мистер Супербус серьезно кивнул.

“Исходя из полученной информации”, - сказал он.

“Но знает ли он?”

“ Я забросил интендантство, мисс, ” сказал Джулиус. - Но в целом так лучше.
этого он не знал. Человек начинает нервничать, если знает, что за ним охотится мошенник, и это мешает представителям закона. Он покачал головой. «Из-за этого я проиграл много хороших дел».

 «Что именно вы подразумеваете под выдачей себя за другого?» — обеспокоенно спросила Диана. — Вы хотите сказать, что, когда мистера Селсбери не будет дома, кто-то, очень похожий на него, может войти в этот дом и взять всё, что найдёт?


 — В основном чеки или деньги, — подтвердил Джулиус. — Этот парень работает по-крупному.
 В нём нет ничего мелкого, понимаете? Вы можете оставить ему своё серебро
он был рядом, а он не притронулся даже к ложке для яиц. Он один из
большой банды - я много лет за ним присматривал ”.

“Это очень тревожно”, - сказала Диана после долгого молчания.

“Это настораживает, ” согласился Джулиус, “ но в то же время, если рядом с тобой есть
подходящий мужчина, который защитит тебя, парень, который немного резок,
это не настораживает. Но он должен быть умным и иметь опыт общения с теми, кого я бы назвал преступными элементами, я бы сказал».

«Вы имеете в виду себя?» Диана слабо улыбнулась, не в настроении для шуток.

«Я имею в виду себя, — сказал Джулиус. — На вашем месте, мисс, я бы намекнул мистеру
Селсбери. Может быть, он больше прислушивается к тому, что говорит его дочь».

 На прощание он взял её руку в свою большую пурпурную лапу, назвал её
«мисс Селсбери» и попросил передать привет её отцу. Когда Гордон
вернулся домой, она рассказала ему о визите.

 «Супербус, да?» — добродушно сказал Гордон. «Он просил дать ему чаевые. Но, ради всего святого, я не понимаю, почему он начал тебя тревожить.
 Я должен поговорить об этом с Ассоциацией.
 — Он меня совсем не тревожил, — сказала Диана, — разве что попросил передать привет моему отцу и сказал, что ты, скорее всего,
под влиянием вашей юной и нежной дочери...»

 «Он что, думает, что я твой отец?» — возмущённо спросил Гордон. «У этого парня есть яйца! Что касается Дабл Дэна, то на твоём месте, Диана, я бы не слишком о нём беспокоился. Он, конечно, поймал старого Мендельсона, но, с другой стороны, старый Мендельсон — старый бабник. Он позволил женщине, которая работает с этим негодяем и является его подсадной уткой, заманить себя в ловушку.


 «Почтовый катер прибыл», — отметил Гордон, взглянув на газету на следующее утро.
 В тот день он решил остаться дома, и его бухгалтер
вызываю на дом с тщательно погружен форма получения и
отделение чековой книжки. Гордон, заполнила одиннадцать тысяч и несколько
лишним фунтов.

“ Мне нужны пятьдесят тысяч долларов золотыми купюрами; ты купишь их в
Банке Англии. Привези их сюда на такси, Миллер. У вас есть
сказал в офисе, что провода будут позвонил мне? Хорошо. Я жду сообщения от мистера Тилмета.
”

Сообщение пришло спустя долгое время после того, как счета были переведены в сейф «Кабинета».

 Оно было из Парижа и гласило, что мистер Тилмет высадился в Шербуре
и будет в Лондоне в воскресенье; он добавил, что той же ночью уедет в
Голландию. Гордон по-своему, по-джентльменски, послал американца к чёрту.


 В тот же день он встретился с Элоизой. Она была в восторге от перспективы поездки, и его последняя отчаянная просьба отменить её не была услышана.
Они должны были встретиться без четверти одиннадцать на платформе вокзала Виктория и ехать как чужие люди, пока не доберутся до
Остенде. Переход, похоже, будет удачным; метеорологическая служба сообщила о спокойном море и лёгком восточном ветре.

Трентер собрал свой большой чемодан и положил в него один из новых костюмов — серый в красную клетку, — который с опозданием доставили от портного. Чемодан тайно перевезли в отель неподалёку от Виктории, где Гордону нужно было переодеться.
 Оставалось только подготовить телеграммы, которые должен был отправить Трентер. Он мог сделать это с лёгкостью, потому что ему пришло в голову, что, если, воспользовавшись его отсутствием, преступник, выдающий себя за него, позвонит (он считал это наименее вероятным),
Провода запутают его и выдадут. Он почти чувствовал, что совершает достойный поступок.


На первом он написал в углу «Юстон» и добавил: «Как раз уезжаю, Гордон».
Он написал несколько «Счастливого пути, всего наилучшего» для Йорка,
Эдинбурга и Инвернесса.

 Удивительно, но в тот день Диана пришла к нему за деньгами.

«Я организовала перевод своих денег в лондонский филиал Банка
Австралазии, но возникла какая-то проблема. Я звонила сегодня, но перевод так и не поступил. Спаси меня от нищеты, Гордон, — я разорилась».

Она театрально продемонстрировала пустоту внутри блокнота. Гордон почувствовал
странное удовлетворение, подписывая для нее чек, к нему немного вернулось
доброе отеческое чувство, присущее их отношениям.

“ И подумать только, что, если бы ты действительно выгнал меня, я бы умерла с голоду!
забирая листок у него из рук. “Гордон, за суровой и
невзрачной внешностью ты скрываешь золотое сердце”.

«Иногда мне хочется, чтобы ты была немного серьёзнее», — сказал он в шутку.


«А мне всегда хочется, чтобы ты не был таким», — ответила она.

Гордон был временно лишён возможности в полной мере пользоваться «Исследованием в
добрый день. Не могло быть более замечательного доказательства динамичности Дианы
качества, чем прибытие линейных служащих почтового отделения для переноса телефона
из холла в комнату Гордон - и это в течение сорока восьми часов после того, как она
уведомила генерального почтмейстера о своих желаниях. Гордон сначала возразил
. Телефон был вторжением в его личную жизнь. Диана была легкомысленной.
а он был не в настроении драться.

В тот вечер Бобби был за ужином и, когда они остались наедине, задал ей вопрос, который задавал себе много раз.

«Почему ты ведёшь такой образ жизни, Диана? У тебя куча денег
и могла бы по-настоящему хорошо проводить время, вместо того чтобы бегать за Гордоном.
Она посмотрела на него из-под загнутых ресниц.

"Гордон хочет, чтобы я была здесь?

Хотел ли он меня когда-нибудь?“ - Спросила я. - "Я здесь". Хотел ли он меня когда-нибудь? Нет, сэр! Когда я пришел, я
оставил свой багаж в холле: я намеревался последовать его совету насчет отелей
и прочего. У меня не было ни малейшего намерения останавливаться — пока я не увидела его, не услышала его и не поняла, в какой панике он был от мысли, что я останусь в доме, и не услышала, как он заговорил со мной по-отечески, как с маленькой девочкой. Так что я осталась. В тот день, когда Гордон захотел, чтобы я осталась, я ушла!

Атмосфера в доме была наэлектризованной: Бобби чувствовала это, Диана ощущала
беспокойство, которое нельзя было объяснить
ошибками банковских чиновников. Даже слуги истерии сделал
мягкое проявление. Элеонора предчувствовал, что она позвонила по
другое название.

“Я уверен, что что-то произойдет”. Когда она нервничала, ее голос
становился пронзительным.

“Не будь смешным”. В голосе Трентер не было уверенности.

 «Я бы хотела, чтобы ты не... не уходил, — всхлипнула она. — У меня мурашки по коже. Этот человек за окном что-то замышляет. Как только я его увидела, я сказала
«Этот человек — злодей», не так ли, повар?»

 «Так и есть. Ты сказал: «Я уверен, что с этим человеком что-то не так», — согласился повар.

 Что касается Гордона Селсбери, то он лёг спать в десять. В час ночи он
ходил взад-вперёд по своей комнате. В три часа он спустился в кабинет и включил кофемашину. Пока варился кофе, он
открыл сейф, достал пятьдесят тысяч долларов, пересчитал их и положил обратно.  Сейф выглядел очень хрупким, подумал он.  Как только эта проклятая поездка закончится, он займётся этим вопросом.  Дом был не
Его было трудно взломать. Большое витражное окно — предприимчивый мастер с перочинным ножом мог бы проникнуть внутрь...

В углу комнаты, рядом с окном, была маленькая дверь, спрятанная за занавеской. Она вела во внутренний двор и никогда не использовалась. Что касается её конструкции и назначения, то об этом мог бы рассказать только строитель и первый владелец дома. Его звали Гагглвейт,
он был трижды женат и в данный момент находился на небесах — по крайней мере, так гласила его тщательно отредактированная эпитафия.

 Гордон поднялся наверх за ключом, открыл дверь и вышел
в «сад». Было очень темно и тихо, а влажный ветер пах
свежестью. В дальнем конце двора была дверь, ведущая в небольшой
коридор. Стена была высокой, но не представляла препятствия для
активного грабителя. Он вздрогнул и вернулся в дом, к своему
кофе и вновь обретённому спокойствию, вызванному разожжённым им
огнём и уютом окружающей обстановки.

Он бы с радостью отдал тысячу — десять тысяч — чтобы отменить эту дурацкую затею и остаться здесь с... ну, с Дианой. Он говорил себе это с некоторым вызовом, как будто одна половина его личности была двойственной.
Они бросали вызов друг другу. Диана была такой милой. Он жалел, что не был более верен ей и меньше говорил о Демпси...
Это была история о мальчике и девочке, и она была вполне объяснима. Он размышлял о Демпси, о его личности, о его внешности, пока за расписанным окном не забрезжил призрачный свет.

 В секретности, в интригах, в обмане ради обмана не было ничего захватывающего.
Гордон чувствовал, что это подло, и иногда его охватывала дрожь. От того, что Диана была так мила со всеми, становилось в тысячу раз хуже.

Ему пришло в голову, что в разговоре с мистером Тилметом ему придётся положиться на неё. Никто другой не смог бы справиться с этим неуловимым джентльменом.

 «Конечно, — сказала она без колебаний. — У вас наготове квитанция и окончательный договор? Он ничего не стоит, если не составлен американским нотариусом. Тётушка купила нефтяную скважину в Техасе, и ей пришлось найти американского адвоката, прежде чем можно было заключить договор».

— И её, конечно же, обманули? — сказал Гордон. — Все эти нефтяные месторождения — обман.

“Она заработала на этой сделке семьдесят тысяч долларов”, - сказала Диана. “Тетушка
испытывала непреодолимое влечение к дешевым деньгам. Счета в
сейфе?”

“Договор и чек. На самом деле, Диана, ты почти
бизнес-леди!”

“Ваше покровительство является оскорбительным, но я уверен, что вы имеете в виду”, - сказал
Диана без тепла. “ Дай-ка мне взглянуть на эти деньги.

Он открыл сейф, и она пересчитала деньги, купюра за купюрой, прежде чем захлопнуть дверцу и повернуть ручку.

 «Хорошо, — сказала она. — Пока тебя не будет, я проведу генеральную уборку. Я
Я послала за человеком, чтобы он вымыл окна в кабинете. Они в ужасном состоянии. И, Гордон, пока Трентер и ты в отъезде, мне понадобится дополнительная помощь. Я оставлю здесь мужчину и его жену. На чердаке есть комната, где они могут спать.

 Это нормально? Диана была деловита, собранна и невероятно компетентна. Гордон понял, что она неосознанно подчёркивает свою незаменимость.

Элеонора, зашедшая в комнату, чтобы навести порядок, увидела его в халате, спящим перед чёрным пеплом камина. Она вскрикнула от страха, и он проснулся.

 «О, сэр, вы меня так напугали!»

Он с трудом поднялся, глядя на неё исподлобья.

 «Я что...? Прости, Элеонора. Ты не могла бы послать Трентера ко мне в комнату?»

 Плохое начало очень плохого дня. Он болел с головы до ног,
пока ванна не принесла ему некоторое облегчение.

 «Элеонора говорит, что ты спал перед камином в кабинете. Когда ты спустился, Гордон?» — спросила Диана за завтраком.

— Думаю, около трёх часов. Я вспомнил о работе, которую нужно было сделать.

 Она забеспокоилась.

 — Почему бы тебе не поехать ночным поездом — ты бы поспал? — предложила она, и он выдавил из себя улыбку.

 — Я отлично высплюсь, — сказал он с наигранной весёлостью.

Разговор перешёл на другую тему, а затем вошла Бобби, чтобы получить последние указания. Гордон был необъяснимо раздражён этим проявлением преданности долгу, и его «Доброе утро» прозвучало как удар хлыста.

 «Когда ты уйдёшь, — сказала Диана, — я попрошу Трентера показать мне, какую из твоих вещей нужно отдать в чистку».

 «Трентер уходит раньше меня, — поспешно сказал он. — Он садится на поезд до
Бристоль. Его тётя серьёзно больна.

 — Что с тобой такое? — ахнула Бобби.

 Гордон обернулся, готовый обидеться, но Бобби смотрела не на него
смотрела. Лицо Дианы было мертвенно-бледным; ее глаза расширились от ужаса
она не могла скрыть; ее кожа была цвета мела. Гордон вскочил
и подбежал к ней.

“В чем дело?” Спросил он с неподдельной тревогой.

“Ничего”, - ответила она, задыхаясь. “Возможно, я чувствую расставание. Я
всегда так поступаю, когда уезжают мои двоюродные братья!

“ У тебя плохие новости?

Её письма лежали раскрытыми на столе. Она покачала головой.

«Нет, в арифметике мясника есть кое-какие недочёты. Ты когда-нибудь слышал это слово, Гордон? Думаю, нет! Я нашла его в _Томе Брауне
Школьные годы_. Бобби, не пялься, это очень невежливо...»

 Под её прикрывающей рукой было спрятано письмо, которое она читала.

 Мистер Демпси был жив и в тот момент находился в Лондоне. Первые строки его письма были многозначительными.

 «Моя невеста! Я приехал, чтобы забрать тебя!»

 Демпси всегда так писал.




 ГЛАВА X


Десять минут спустя Бобби без стука вошёл в комнату брата и прервал, как ему показалось, очень конфиденциальную беседу. Трентер поспешно сунул в карман стопку телеграмм, но не так быстро, чтобы Бобби их не заметил. Он ничего не сказал, пока мистер
Trenter, в свой лучший костюм и, глядя необычно ель, сделал
поспешный отъезд.

“Trenter идет вниз, чтобы увидеть его больная тетя”, - объяснил его хозяин.

“Он так выглядит”, - сказала Бобби. “Хризантема в его петлице"
ее очень обрадует. Верный Трентер тоже замешан в афере?”

“ Я не знаю, что вы подразумеваете под "мошенничеством", ” громко сказал Гордон. — Лучше бы я тебе ничего не рассказывал!


 — Ты бы и не рассказал, просто хотел, чтобы кто-то был рядом на случай, если что-то пойдёт не так. То есть что-то пойдёт не так, но не с тобой.

 Гордон сердито посмотрел на него.

 — Я не оступлюсь, поверь мне!

“Я не могу”, - сказала Бобби. А потом, наспех: “по крайней мере, я это сделаю, но никто не
еще бы”.

“Вы не можете понять эти - это ненавистное слово, но лучшего нет
- сходства, - сказал Гордон, “ эти понимания и стремления
за то, чего... чего... ну, кто-то другой не может тебе дать. Немного
магии, которая вселяет в мужчину уверенность и убивает всякое чувство времени и
обязательств ”.

Бобби мудро кивнула.

«Я знаю — женщина».

Гордон выпрямился.

«Бобби, — сказал он с ужасом в голосе, — я же говорю тебе, что это не интрижка — по крайней мере, она отличается от других интрижек».

“Как и во всех других делах”, - сказала Бобби. “Вот почему судьи
работали сверхурочно. Осмелюсь сказать, что я циничен: я могу себе это позволить.
Я холостяк. У леди есть муж?

“ Элоиза замужем, ” серьезно сказал Гордон.

“ Элоиза? Я должен запомнить это имя. А Трентер, как я полагаю, отправляется в деревню, чтобы отправить необходимые телеграммы и придать правдоподобие неубедительному в остальном рассказу. Ненавижу цитировать Гилберта, но ситуация немного напоминает пьесу Гилберта. Какая она?

 Гордон не был склонен вдаваться в подробности.

“Конечно, если ты собираешься создавать проблемы ...”

“Не будь ослом”, - сказала Бобби. “Я не собираюсь тебя выдавать, потому что
по какой-то экстраординарной причине я тебе верю”.

В дверь постучали: это была Элеонора.

“Ты увидишь мистера Супербуса?” - спросила она.

“Нет”, - отрезал Гордон. “Вызови мне такси”.

“Кто такой мистер Супербус?”

«Это тот детектив, о котором я тебе рассказывал; тот, кто следит за
Дабл Дэном».

Бобби присвистнул: это была его раздражающая привычка.

«Дабл Дэн? Чёрт возьми! Я о нём не подумал. Гордон, ты рискуешь. В доме есть деньги?»

«Я же тебе говорил».

“Ты продолжаешь говорить мне, что ты рассказал мне о многом. Я думаю, что ваше сознание
скитания”.

“Есть пятьдесят тысяч долларов в сейфе. Диана выглядит после него.
Сочетание слово-Тельма’--сказал я ей, - и я мог бы также сказать
вы. Это для Tilmet, кто звонит в воскресенье, но Диана будет выглядеть
после этого.”

“ Двойной Дэн, ” тихо повторила Бобби. — А ты как раз та птица, за которую он мог бы
выдать себя! Иногда я сам делаю это неосознанно.
Немного напыщенности, немного развязности, немного манерности в речи...

 Гордон жестом выпроводил его из комнаты. Он исчерпал своё терпение.

Когда он спустился, Дианы не было, и он не расстроился. Кроме того, на столе лежала телефонная трубка; он повесил её на рычаг.

 «Где мисс Форд?» — спросил он.

 «Мисс Форд пришлось уйти. Она попросила меня попрощаться с вами, сэр», — сказала Элеонора. «Вы увидите мистера Супербуса?»

 «Нет, я не увижу мистера Супербуса. Скажи ему ... ну, скажи ему все, что захочешь
. Мне нужно успеть на поезд.

Он ушел в такой спешке, что Бобби не успели получить
информация пришел в закупке--Гордон не сказал ему адрес
на что он был проволоки. Было время пойти за ним, но его
Его ближайшая цель была неизвестна. Было очевидно, что поезд ещё не пришёл.
Бобби был настолько деликатен, что не стал бы рисковать и случайно встретиться с очаровательной миссис ван Ойне. Он сел,
ожидая возвращения Дианы и размышляя о том, как сильно она изменилась после получения письма. Он знал, что это было письмо.
Обладая более острым зрением, чем его брат, он заметил исписанную мелким почерком страницу под её рукой. У Дианы тоже были свои секреты.

Что касается Гордона, то он был дураком, совершенно безнадёжным, нерешительным маньяком!
Бобби встала и подошла к сейфу, на мгновение замялась, а затем
Он повернул диск и открыл дверцу.

В сейфе не было ничего, кроме квитанции и четырёхстраничного контракта.
Денег не было!




Глава XI

Прошло полчаса, прежде чем вернулась Диана, и на её лице всё ещё читались последствия шока, который она испытала во время завтрака.

— Привет, Бобби! — Она взглянула ему в лицо. — Что случилось?

— Диана, — он говорил медленно, — у тебя какие-то проблемы.

 — Какие-то!  Она безрассудно швырнула шляпу на стол.  — Самые разные, моё дорогое дитя!

 Он не улыбнулся.

 — Гордон сказал мне, что оставил в сейфе пятьдесят тысяч долларов, чтобы
заплатите американцу, который позвонит в воскресенье. Он дал мне комбинацию.

 Она стояла перед ним, заложив руки за спину.

 — Ну что?

 — Денег там нет.

 Небольшая пауза.

 — А ты знаешь почему? — спросила она.

 — Не знаю. Я до смерти перепугался. Он их не взял?

 Она покачала головой.

“Нет, я взяла его”, - сказала она. “Бобби, Демпси жив!”

“Жив? Dempsi? Невозможно!

Она несколько раз кивнула.

“Он жив! Сегодня утром я получил от него письмо - тринадцать
страниц - любую из них можно было использовать как листик горчицы. Я
напуган!”

— Но я думала, он заблудился в лесу, — сказала Бобби.

Она болезненно улыбнулась и опустилась в кресло, в котором Гордон провёл ночь.


 «Его нашли в кустах, — сказала она. — У него была лихорадка или что-то в этом роде, и его обнаружили Джеки. Они отвезли его в свою деревню. Бобби, Демпси наполовину ирландец, наполовину итальянец. Какая половина в нём самая безумная? Потому что именно она написала это».

 Бобби долго размышляла.

“Он знает, что ты не замужем?”

Она покачала головой.

“Что?”

“Нет”, - спокойно ответила Диана. “Мы разговаривали по телефону сразу после того, как вы ушли.
его первыми словами были: ‘Ты не замужем? Мы поженимся
завтра. Если ты замужем, то сегодня вечером станешь вдовой! Я сразу понял
, что это Демпси”.

“Что ты сказал?” - спросил он, с трепетом.

“Я сказала ему, что была замужем”, - сказала она, с таким хладнокровием, что он был
косноязычный. “Я не очень хорошо объяснить, почему я был здесь, если бы я не был
вышла замуж, я мог бы? Потом он так разозлился, что я сказала ему, что я вдова.
 Бобби, разве врать легко?

 Бобби ничего не мог сказать.

 «Тогда он пристал ко мне с другим вопросом, и я сказала ему, что живу со своим дядей Айзеком — у меня был дядя Айзек», — сказала она.
самооборона. «Он был мне вроде приёмного дяди. Он умер от белой горячки. Все в нашей семье совершали что-то из ряда вон выходящее. Я не могу сказать, что живу одна в этом большом доме, да и Гордон сейчас в отъезде. Это просто чудо, что он уехал».

 Бобби расхаживал по комнате в сильнейшем волнении.

 «А что с деньгами?» спросил он.

«Я была в долгу перед ним. Перед тем как он убежал в буш, между нами произошла ужасная сцена. Он хотел, чтобы я сбежала с ним, а когда я отказалась, сказал, что покончит с собой. Он был как безумный; он плакал из-за меня, он целовал меня
мои ноги, а затем отправился к себе раствориться в кустах. Он даже не
сделать это правильно”.

“А деньги?”

“Он дал мне это, или кошка или кто-то. Во всяком случае, у меня. Демпси
не было родственников, и я просто выводила деньги с моей
страх.” Она закусила губу. “Я собиралась поставить ему такой красивый памятник
”, - добавила она задумчиво.

Бобби с облегчением вздохнула.

 «Что ж, моя дорогая, раз ты отправила ему деньги, худшее позади. Ты можешь пополнить счёт: банки не закрываются до двенадцати».

 «Как я могу пополнить счёт? — пренебрежительно спросила она. — У меня нет денег».
банк, кроме нескольких фунтов, которые я открыл счет, когда я пришел к
Лондон. Я взял пятьдесят тысяч долларов и положил восемь тысяч фунтов
на мой собственный счет. Вот все остальные”. Она вытащила пачку банкнот и
протянула их ему.

Бобби в ужасе посмотрела на нее.

“Но этот Тилмет, этот американец ... Ты должен найти для него деньги?”

«Я думала, ты достанешь их для меня», — сказала она, умоляюще глядя на него своими большими глазами.


Он посмотрел на часы.

«Это потребует времени. Ты не сможешь собрать восемь тысяч наличными за два часа. Эти деньги Гордона лежат в твоём банке?»

Она кивнула.

«Я отправлю Демпси чек с особым курьером. Он живёт в
маленьком отеле на Эджвер-роуд».
«Он упомянул о деньгах?»

«Он вскользь упомянул об этом, — сказала она, — и моя совесть, вероятно, раздула это до требования. Фу!» Она обмахивалась рукой.

Бобби спрятала оставшиеся десять тысяч долларов.

«Я посмотрю, что можно сделать. Можно мне позвонить?»

Она кивнула.

«Ты можешь делать всё, что пожелаешь, кроме как просить меня выйти за Демпси», — устало сказала она.


Первым делом он позвонил в свой банк, и разговор был недолгим
обнадеживающе. Бобби только что оплатил со своего счета крупные счета, и у него образовался небольшой перерасход. На предложение увеличить овердрафт менеджер отреагировал без энтузиазма. А затем, в конце третьего звонка, когда Бобби был в ярости, вошла Элеонора с телеграммой, и девушка быстро ее вскрыла.

 «Спасена!» — воскликнула она.

— Что это? — спросила Бобби, выхватывая бланк из её рук.

 Письмо было отправлено из Парижа секретарём американца.

 «Боюсь, мистер Тилмет заразился корью. Не сможет приехать в Лондон ещё две недели».

— Слава богу, что это корь! — воскликнула Диана.

 Бобби вытер лоб, с которого градом катился пот.

 — Я подумываю о том, чтобы забрать оставшиеся деньги, — сказал он. — Мне не нравится, что они лежат в доме.

 В ответ она выдвинула ящик стола и достала браунинг с чёрным дулом.

 — Грабители — моя специализация, — сказала она.

— Не могла бы ты убрать это смертоносное оружие? — сказала Бобби. — Какая же ты кровожадная маленькая дьяволица!

 — Так и есть, — ответила Диана. — В этот самый момент я жажду убийства. Да, Элеонора?

 — Ты собираешься навестить мистера Супербуса?

«Я не знал, что он здесь. Попроси его зайти, пожалуйста».
Мистер Супербус вошёл в своей величественной, сенаторской манере и был представлен Бобби. Было очевидно, что он хотел поговорить с ней наедине, но Диана объяснила, в каких они с Бобби отношениях.

«Мне жаль, что я пропустил мистера Селсбери, — сказал Джулиус. — Вчера вечером мой секретный агент сообщил мне о некоем вечере».

— Вы имеете в виду «Дабл Дэн»?

 — мгновенно отреагировала Диана. В тот момент ей было на всё наплевать.

 — Это не повод для шуток, мисс. — Мистер Супербус покачал головой.
приглашенный взмахом руки наклонился вперед, чтобы увидеть свои ноги, и медленно сел
. “Нет, это не повод для смеха, мэм... мисс. Если бы он
вошел в ту дверь, - он указал, - загримированный под роль, ты бы подумала, что
это был твой отец.

Диана протестующе подняла руку.

“ Могу я мимоходом объяснить, что мистер Селсбери не мой отец?

Джулиус любезно дал понять, что она может действовать без его разрешения.

 «Дэн великолепен! Я только сегодня утром говорил своей милой супруге, что если она увидит, как кто-то похожий на меня пытается проникнуть в дом, когда меня нет, то пусть не беспокоится.
предполагалось, что он в отъезде, она должна была заставить его снять рубашку - У меня на плече есть счастливая родинка
, мисс ... мэм ... мисс. Почему родинки должны
быть счастливым я никогда не обнаружен”.

Диана повернулась к Бобби.

“Это настораживает”.

“Я не знаю”, - сказала Бобби. “У многих людей есть родинки”.

“Не говори глупостей. Я имею в виду двойного Дэна.

“ Но зачем ему приходить сюда? ” спросила Бобби, прекрасно понимая, что
содержимое сейфа, каким бы оно ни было, оправдывало визит. Но это было
Мистер Супербус, который ответил.

“Все они так говорят, но всегда есть причина, мисс. Мой хороший
леди спросила меня: "Зачем ему приходить сюда?’ Но я указал ей на это.
что... что в этом сейфе? Там есть какие-нибудь ценности? Он указал на стену.

“ Ничего особенного, ” поспешно ответила Диана. “ Расскажите нам еще об этом человеке
, мистер Супербус.

Мистер Супербус улыбнулся про себя.

“Я, величайший из ныне живущих орган по его словам,” он скромно сказал: “это
что я! Он очень правдоподобный парень и работает с девушкой.
Неважно, жена она ему или нет, скажем, жена. Она выведывает информацию у парня, которого Дэн собирается ограбить. Понимаете?

 Диана кивнула.

— Понятно. Она своего рода приманка, которая знакомится с жертвой.
— Знает его! Ну, я бы сказал, что да, мисс. Было бы гораздо проще рассказать вам всё, если бы вы были мэм.
— Ну, представьте, что я мэм, — улыбнулась Диана. — Она очень хорошо его знает?

Мистер Супербус кивнул.

— Я бы сказал, что да! Она начинает дружить с ним, держась за руки, если можно так выразиться.
— Но ведь не всегда? — перебила Бобби. — Она же не подцепила старого
Мендлесона таким образом? Ему, должно быть, за шестьдесяти-пять!

Мистер Супербус был удивлен.

“Шестьдесят пять! Ну, конечно, она это сделала! Шестьдесят пять - худшие.
Они легкие. Имейте в виду, в этом нет ничего, кроме высокого класса.
дружба, если можно так выразиться. Люди, с которыми ей нравится общаться.
это мыслители - у нее классный язык. Ты знаешь
о таких вещах говорят высоколобые.

“ На самом деле, о душе? - улыбнулась Диана. “ Она утверждает, что она
замужем?

Он кивнул.

“Да, всегда есть муж на заднем плане. Иногда он живет
за рубежом, иногда он в сумасшедшем доме, но он в основном из
сторону”.

Бобби пошатнулся и ухватился за стул, чтобы не упасть. К счастью, Диана не заметила его волнения.


 — А что потом? — спросила она, немного нервничая из-за того, что мистер
  Супербус всё ещё путал «мисс» с «мэм».
 — Ну, она его уводит, — сказал мистер Супербус. — По-другому и не скажешь. Она его _уводит_. И пока их нет, появляется Двойной
Дэн со всеми маленькими хитростями дорогого усопшего — его голосом, его забавными повадками, которые девочка изучала и передавала Дэну. Вы
понимаете, мисс? Я сам собрал всю эту информацию. Это
посиди со мной. ‘Куп" по-французски означает ‘полицейский”.

“ А девушка? ” спросила Диана.

“О, она тоже уходит - притворяется, что ее муж неожиданно вернулся
из-за границы; но она делает это так, что парень не может вернуться
домой. Обычно он говорит людям, что уезжает на две недели или около того.
и, естественно, он не хочет возвращаться.

“Как совершенно отвратительно!” - сказала Диана с кривой гримасой.

«Вот что я вам скажу, — серьёзно произнёс мистер Супербус. — Позволив джентльмену зайти так далеко...»

«В любом случае нам не стоит опасаться мистера Селсбери», — сказала Диана с тихой улыбкой.

Очевидно, мистер Супербус опасался мистера Селсбери. Он огляделся по сторонам
в своей загадочной манере, а затем:

“Он уехал из города, не так ли?”

Диана кивнула.

“На какой-то срок?”

“На неделю”, - сказала Диана.

Супербус потер подбородок.

“Это довольно деликатный вопрос, но я семейный человек, мэм... мисс.
Он уехал по делам ... никаких шансов на ...?”

“На что?”

“В качестве приманки?”

Диана тихо рассмеялась.

“Абсолютно никаких шансов”. Диана быстро соображала. “Что это за женщина?"
"Что бы это была за женщина - я имею в виду, его сообщница - хорошенькая?”

“Красивый - это то, что делает красивый”, - ответил Юлиус.

— Ты уходишь, Бобби?

 Бобби вышел из комнаты вслед за детективом.

 — Да, мне нужно кое с кем встретиться, — сказал он немного невнятно.

 У него ещё было время поймать Гордона, и он решил рискнуть.

 Когда Бобби вышел, девушка позвонила в колокольчик, и, когда Элеонора
пришла, она застала свою хозяйку за письменным столом, которая промакивала конверт.

- Надень шляпу, Элинор, и отнеси это письмо в “Марбл Арч"
Гостиница. Возьмите такси.

“ Да, мадам, ” удивленно ответила Элеонора.

“Попросите о встрече с мистером Демпси”.

Диана попыталась изобразить безразличие, и у нее ничего не вышло.

«Если он поцелует письмо или что-то в этом роде — не удивляйтесь. Он очень импульсивный: он может даже поцеловать вас», — добавила она.

 Элеонора напряглась.

 «Серьёзно, мисс?»

 «Он ничего такого не имел в виду». Диана говорила с дрожью в голосе, стараясь быть дипломатичной. «Он всегда целует людей, когда видит их. Я... я не удивлюсь, если он поцелует меня, когда позвонит...
мы старые друзья, и люди там так делают... в Австралии.

 — Правда, мадам? — сказала Элеонора, заинтересовавшись Британской империей.

 — Боюсь, мистер Селсбери не поймёт, — легкомысленно продолжила Диана.
“Мужчины довольно ограниченны. Если бы вы сказали ему ...”

“Мне бы и в голову не пришло рассказывать мистеру Селсбери, мадам”, - сказала Элеонора
возмущенно.

Девушка вошла, переодевшись перед уходом.

“Прошу прощения, мисс Форд, но мне только что пришло в голову”, - сказала она.
нерешительно. “ Если этот иностранный джентльмен поцелует меня, могу я набраться смелости
попросить вас не говорить об этом Трентеру?

— Можешь на меня положиться, Элеонора, — твёрдо сказала Диана. — Мы, женщины, должны держаться вместе.


Она смотрела вслед девушке, пока та не скрылась из виду, а затем откинулась на спинку стула. Бумаги лежали стопкой у неё на коленях.
нераспечатанная, непрочитанная. Она протянула руку и нашла одну из них, но в ней не было ничего драматичного, что могло бы затмить то, что происходило в её сердце.

 Она услышала стук и оглянулась. Стучали не в дверь, а, кажется, в витражное окно. Там было маленькое квадратное окошко на одном уровне с выступом, которое можно было открывать и закрывать, как створку.
На фоне этого окошка она увидела тень головы и, с бешено колотящимся сердцем, прошла через комнату.

«Кто там?» — спросила она.

Затем раздался голос, от которого у неё по спине побежали мурашки.

«Разве ты не знаешь меня, возлюбленная?»

— Мистер Демпси! — ахнула она. — Вам нельзя сюда, правда, нельзя!
 Моего... моего дяди Айзека нет дома, и я не могу вас принять.
 Собравшись с духом, она распахнула окно и посмотрела вниз на
бородатое лицо и сияющие глаза. На затылке у него было широкополое сомбреро, а с плеч свисал длинный чёрный плащ. Он словно вышел из оперы.

 «Я... я не могу сейчас с тобой встретиться, правда не могу! Может, ты позвонишь в следующую среду?
На этой неделе?»

 Так это был Демпси! Она смутно припоминала какое-то сходство с тем мальчишкой с голым лицом, которого она знала. Возможно, дело было в диком блеске его глаз, в том, как он
яростная жестикуляция.

«Диана, — выдохнул он, — я вернулся из могилы, чтобы забрать тебя!»

«Да, да, но не сейчас, — сказала она в мучительном предчувствии. — Возвращайся в свою могилу до трёх часов. Тогда и увидимся».

Тень исчезла. Как он здесь оказался? Любопытство. Приоткрыв окно на
восемьдесят процентов, она увидела, как он карабкается по стене с
ловкостью, которая в любых других обстоятельствах вызвала бы восхищение.
Она медленно поднялась по лестнице в свою комнату, закрыла и заперла за собой дверь и тяжело опустилась на кровать.

Однажды её тётя тщательно зарядила дробовик, предназначенный для
этого самого Демпси. На глаза у неё навернулись слёзы.

 «Дорогая тётушка! — всхлипнула она. — Ты так хорошо разбиралась в мужчинах!»




 ГЛАВА XII

 Гордон немного помедлил перед зеркалом в своей спальне в отеле.
В руке у него была бритва, а щёки были покрыты мыльной пеной. Нет более торжественного акта, совершаемого человеком, чем уничтожение таких признаков лица (если можно так выразиться), как культивируемые волосы. Есть что-то безвозвратное, что-то грандиозное в
Самоуничтожение усов — удивительно, что так мало великих поэтов использовали эту тему.

 Сжав челюсти, Гордон решительно атаковал, и блестящее лезвие сверкнуло в бледном солнечном свете...  дело было сделано.  Вытерев лицо от пены, он с удивлением посмотрел на результат.  Его внешность полностью изменилась.  Не будет преувеличением сказать, что она стала лучше.
Эти два взмаха бритвы сделали его на десять лет моложе.

 «Мальчишка!» — воскликнул Гордон, не то в отчаянии, не то от удовольствия, но с примесью обеих эмоций.

До этого момента он не видел этот костюм в модную серую клетку с
маленькими красными вкраплениями. Его первое впечатление от узора со временем смягчилось...

«Боже мой!» — выдохнул Гордон.

Он не был сквернословом. Однажды Диана заставила его произнести эти слова, но Диана и её шокирующая точка зрения были самым безобидным из того, что могло бы сравниться с ужасом, представшим перед ним на кровати.

Как отрез ткани, он привлекал внимание. Было бы
невозможно пройти мимо, не сказав что-нибудь вроде: «Это довольно необычно». Но в этом изделии было достоинство; в нём чувствовалось
Гениальность и изобретательность ткачей.

Костюм, украшенный дерзкой талией и пуговицами, которые сами по себе были тихой улыбкой... Гордон почувствовал, как что-то покатилось по его вискам, и потребовал свой носовой платок. Он ни за что не наденет это. Альтернативой для короткого морского путешествия были чёрный утренний сюртук и цилиндр — столь же невозможные варианты.

Время летело. Он надел брюки. Они выглядели не так уж плохо... он оделся.


Стоя перед длинным зеркалом в шкафу, он смотрел на себя и удивлялся.
 Одно было ясно: даже его самый близкий друг не узнал бы его — и
пальто многое скроет. Отражение этого нового Гордона
Селсбери очаровал его.

“ Как поживаете? ” вежливо спросил он.

Фигура в зеркале серьезно поклонилась. Он был совершенно незнакомым человеком.
Гордон, молодой букмекер, подумал Гордон, и его интерес начал расти.
когда он с ужасом осознал, что это был он сам. Торопливо собрав вещи, он
трижды позвонил в звонок, вызывая камердинера. Если вы позвоните дважды, придёт портье, если один раз — горничная. Поэтому он позвонил три раза. Появилась горничная. К счастью, в отеле можно остановиться на ночь. Гости приезжают на ночь
и уезжаю утром. Никто никого не узнаёт, кроме как по настойчивым подсказкам адвокатов, подкреплённым записями в книге посетителей.
Десять процентов персонала постоянно дают показания в судах.

«Камердинер», — сказал Гордон и, когда тот появился, дал указания относительно чемодана, в котором лежал его выброшенный костюм, и шляпной коробки. В этот момент ему пришло в голову, что в путешествие отправляются не для того, чтобы
Шотландия в цилиндре, и он был рад, что Дианы не было дома, когда он уходил.

 «Я хочу, чтобы эти вещи хранились в гардеробной отеля», — сказал Гордон.
«Я вернусь в следующую пятницу вечером и заберу их».

 Теперь камердинер узнал его; он видел его не в отеле, а в очень престижном клубе на Пэлл-Мэлл, где этот человек работал официантом до того, как стремление к совершенствованию заставило его чистить одежду странных людей.

 «Простите, сэр, вы ведь мистер Селзбери, не так ли?»

 Гордон покраснел.

— Да, я мистер Селсбери, — сказал он с ноткой высокомерия. Его подпись в книге посетителей была неразборчивой. Портье подумал, что это Силсбург.

 — Не думаю, что мне стоит оставлять вашу сумку в отеле, сэр, — серьёзно сказал камердинер.

Он говорил с самым благим намерением о чём-то, связанном с ритуалом приключений.

 «В частности, в следующую пятницу у нас здесь будет большой ужин — в честь одного из премьер-министров колоний.  Отель будет полон людей — вы ведь не хотите встретиться с кем-то из ваших знакомых?»


Предположение о том, что ему известно о тайных передвижениях Гордона, лишило посетителя возможности возразить.

«Скажите мне, на каком поезде вы едете. Я встречу вас на вокзале с чемоданом. Я сразу же отправлю его в багажное отделение», — сказал камердинер мягко, почти нежно.

Гордон не мог придумать, как улучшить этот метод; в то же время он не хотел, чтобы у камердинера сложилось неверное представление.

 — Спасибо... э-э...

 — Болдинг, я раньше работал официантом в студенческом клубе, сэр.

 — Да, конечно.  Я считаю, что ваша идея превосходна.  Дело в том, что я уезжаю из Лондона с... миссией, и мне нужно быть очень осторожным...
Речь идёт о тысячах фунтов».

 «Я понимаю, сэр».

 Болдинг был так серьёзен, что это выглядело почти жалобно. Он встречал в отеле джентльменов, которые попадали в подобные ситуации, только _они_ говорили, что служат в секретной службе.

— Спасибо, сэр... вы очень любезны, я уверен.

 Болдинг равнодушно сунул записку в карман жилета.

 — Я заберу это сейчас, сэр. Он поднял с кровати чемодан. — Вы приедете первым или вторым континентальным поездом в пятницу? Остенде в 16:30, Париж в 20:30.

 — В 16:30, — сказал Гордон.

Жребий был брошен. Он взял вторую, меньшую по размеру, купюру, расплатился за столик и вышел. Было без четверти одиннадцать, когда он вошёл на вокзал Виктория; поезд отправлялся в двенадцать. Не было никакой необходимости
Ему не нужно было спешить, чтобы занять место. У него в кармане был билет на «Пуллман». К счастью, день выдался ненастным, то светило солнце, то шел дождь, и все время дул сильный ветер. Он мог поднять воротник своего пальто. На приборной панели он прочитал:

 «Ветер северный, северо-западный. Море от умеренного до неспокойного. Видимость хорошая».

 По крайней мере, он был рад, что видимость хорошая.

А потом он огляделся в поисках Элоизы. Они договорились встретиться на
самое короткое время.

 Без десяти одиннадцать он забеспокоился и уже собирался взять свой чемодан, как вдруг увидел, что она спешит к нему, украдкой поглядывая
позади. И что-то в её лице заставило его сердце биться чуть быстрее.

«Следуй за мной в зал ожидания!»

Она пропустила его, бормоча это. Как во сне,
Гордон взял сумку и пошёл за ней. Большой зал ожидания был почти пуст, и она повела его в самый пустой его угол.

«Гордон, случилось ужасное». Её волнение передалось и ему. «Мой муж неожиданно вернулся из
Конго. Он преследует меня... он в ярости — в ярости! О, Гордон, что я наделала!»

Он не упал в обморок, а, скорее, испытал все ощущения, не теряя сознания.

 «Он клянется, что я изменил свои чувства, и говорит, что не успокоится, пока не уложит этого человека мертвым к моим ногам.  Он сказал, что готов на ужасные поступки...  он большой поклонник Петра Великого».
 «Неужели?» — сказал Гордон.  Вопрос казался бессмысленным, но он не мог придумать ничего другого. И его ни в малейшей степени не интересовали исторические пристрастия мистера ван Ойне.

 «Гордон, ты должен отправиться в Остенде и ждать меня там, — быстро сказала она. — Я
приедет как можно скорее... о, моя дорогая, ты не _представляешь_, что я чувствую!


 Гордон был настолько поглощён собственными чувствами, что не
пытался ничего вообразить.

 «Разве ты не сказала ему, что наша... наша дружба была просто...
 духовной?»  спросил он.

 Её улыбка была слабой, грустной и призрачной. Призрак, подслушавший хороший анекдот в курительной комнате, мог бы рассмеяться так же весело.

«Моя дорогая... кто бы мог в это поверить? А теперь поторопись, я должна идти».

Её маленькая рука на секунду дрогнула на его руке, и она ушла.

Он поднял сумку, которая оказалась на удивление тяжёлой, и последовал за ней в
станция. Ее нигде не было видно. Носильщик многозначительно протянул руку
к своему багажу.

“ Поезд Континенталь, сэр... у вас есть место?

Гордон взглянул на часы. Было без пяти минут одиннадцать.

“ Одиннадцать пять, поезд на пароход, сэр, - сказал носильщик.

“ Одиннадцать пять? Я думал, уже одиннадцать, - тупо повторил Гордон.

— Времени ещё полно, сэр.

 Гордон по-прежнему стоял неподвижно.  По какой-то необъяснимой причине его разум отказывался работать; он был совершенно неспособен принимать решения или двигаться.  Двигатель его способностей остыл и отказывался запускаться.

 — Вызовите мне такси, пожалуйста.

Механизм подачи запроса спас его.

«Да, сэр».

Сумку забрали из его безвольной руки. Он последовал за носильщиком в оживлённый двор, жалкий в своей беспомощности.

«Куда мне его направить, сэр?»

Носильщик стоял в ожидании, держа в руке дверцу такси, с дружелюбной улыбкой на лице. Ему ещё не дали чаевых.

— Шотландия, — глухо произнёс Гордон.

 — Шотландия — вы имеете в виду Скотленд-Ярд?

 Это стало последней каплей: все шестерёнки в голове мистера Селсбери пришли в движение.

 — Нет, нет — в отель «Гровелли». Большое вам спасибо.

Чаевые, которые Гордон вложил в протянутую руку, были щедрыми, поистине королевскими.
Стоило носильщику взглянуть на сумму, как он пошатнулся,
прислонился к двери, закрыл её с придушенным возгласом «Низкопоклонный!» и с грохотом выкатился за пределы вокзала.


В этот момент Бобби Селсбери лихорадочно перебегал от одного сиденья к другому в поисках своего заблудшего брата.


Гордон немного успокоился, но опасность ещё не миновала. Он мог думать: он также мог на время подавить способность мыслить. Ревнивый и мстительный
муж, вероятно, вооружённый, наверняка склонный к убийству и ученик Петра
Великий человек и его методы не могли быть полностью искоренены. Гордон задумался, есть ли в его библиотеке по-настоящему откровенная и неискажённая история Питера.


Швейцар отеля открыл дверцу такси, профессионально радуясь его возвращению.


«Оставьте такси», — предупредил Гордон. Он ни в коем случае не был уверен, что сможет без посторонней помощи вызвать другое такси.

На стойке администратора он получил свой ключ и право на его использование.
Отнеся сумку в свой номер, он трижды позвонил в колокольчик, вызывая камердинера.
Носильщик ответил ему, и это не было случайностью, как выяснилось позже.

“Болдинг не на дежурстве, сэр”, - объяснил он. “Он уходит в одиннадцать по
Субботам”.

“Когда он вернется?”

“В понедельник, сэр. У нас есть целый день, каждую вторую неделю. Есть
что я могу сделать для вас, сэр?”

Гордон покачал головой. Он хотел только его сумку и потеряла
респектабельность. Сняв пальто, он посмотрел на себя в зеркало
.

«Это не я», — срывающимся голосом произнёс он.

Его внешность изменилась даже за то короткое время, что прошло с момента его последнего осмотра.

Этот тип был до боли знаком. Он видел его однажды в пошлом фильме
где все гоняются друг за другом. Он вспомнил, что на героине были белые чулки и чёрные ботинки.


Было два варианта. Он мог остаться пленником в этой комнате до тех пор, пока Болдинг не вернётся из отпуска; он мог пойти домой, незаметно пробраться в дом и переодеться. У него было много чёрных сюртуков, целая батарея шёлковых шляп, целые леса спокойных брюк в серую полоску. Эта идея была более привлекательной. Диана обедала в час дня; столовая находилась через коридор от кабинета. Проскользнуть туда было бы несложно
Поднимись наверх, переоденься и спустись, чтобы предстать перед изумлёнными глазами Дианы. Как же она удивится и как же забавно будет выглядеть, когда он не сможет согнуться!

 «Не ожидала меня увидеть, да? Дело в том, что я получил важную телеграмму — как раз когда садился в поезд. Мои бакенбарды? Да, я снял их, чтобы сделать тебе небольшой сюрприз. Так даже лучше, тебе не кажется?»

Его сердце воспылало от этой идеи, и он с радостью подумал о том, что
его утреннее желание — провести эту ночь в собственной постели —
будет исполнено. А ещё его ждала компания Дианы,
до сих пор не осознаваемая привлекательность. Диана нравилась ему всё больше: он признавался в этом самому себе. Если бы Элоиза поехала за ним в Остенде, это было бы
неудачно. Ему претила мысль о том, что она проделает такой путь впустую. Но
она не уехала бы на день или два, и он нашёл бы способ связаться с ней...

 Он вздрогнул, потому что за образом Элоизы стоял огромный, жестокий муж, который был безумен, безумен.

Ему предстояло ждать два часа, прежде чем он сможет привести свой план в действие.
Он позвонил из своей спальни в книжный магазин на Букингем-Пэлас-роуд.

«У вас есть хорошая биография Петра Великого?» — спросил он.

У них было две. Он приказал немедленно отправить их ему. Он был довольно доволен собой.

Он был менее доволен, когда узнал о судьбе того, кто претендовал на
расположение Екатерины и чья голова была помещена в
большую стеклянную банку и выставлена в будуаре Екатерины, чтобы напомнить ей, что у мужей тоже есть чувства. Был ещё один джентльмен, который любил
Кэтрин, а его, Петра, повесили на высоком виселице, под которой он прогуливался рука об руку с Кэтрин. Рука об руку — это по-домашнему
Гордон не мог не заметить этого. В целом, — задумчиво решил он, — глубокое восхищение характером Питера не смягчит ни одного человека, особенно того, кто сошёл с ума, сошёл с ума.

 Он отложил книгу, надел пальто и, спустившись на лифте, обнаружил, что его такси всё ещё ждёт, а счётчик накрутил кучу денег.
 Он совсем забыл про такси.

На углу улицы он расплатился с мужчиной и быстро зашагал в сторону Чейнел-Гарденс, высунув нос из-под воротника пальто.
 К счастью, улица была пуста.  Он почти бежал, пока не добрался до
Он подошёл к знакомому фасаду своего дома, свернул в переулок и дрожащей рукой вставил ключ в замок задней калитки. А вдруг она заперта на засов? Не успел он об этом подумать, как ужасное сомнение рассеялось. Ключ легко повернулся, и он увидел знакомое окно своего кабинета.

 Подойдя на цыпочках к маленькой двери, он прислушался. Не было слышно ни звука, и он, стараясь не шуметь, вставил ключ в замок и приоткрыл дверь на долю дюйма. Не
ни звука. Он приоткрыл её ещё немного, проскользнул за занавеску, скрывавшую дверь, и закрыл её за собой.

 Комната была пуста, обе двери в коридор были приоткрыты. Он слышал торжественное тиканье напольных часов на лестнице.

 Первым делом, решил он, нужно связаться с Бобби.
Прислушавшись у двери в холл, он услышал стук стали о фарфор — Диана, как он и ожидал, была на обеде. Он сначала закрыл входную дверь, а затем
тихонько прикрыл внутреннюю дверь, задвинул засов и на цыпочках прошёл через комнату. Хвала
 Диане за то, что она принесла телефон в кабинет!

В офисе Бобби ответили. Уходивший последним клерк услышал звонок телефона и вернулся, чтобы ответить.

 «Нет, сэр, мистера Селсбери сегодня нет».

 Гордон повесил трубку, не назвав своего имени, и попытался дозвониться до Бобби на Хаф-Мун-стрит, но безуспешно. Он понял, что тратит драгоценное время, а Бобби может и подождать. Он положил трубку и встал, потянувшись, с лёгкой, счастливой улыбкой, как будто вернулся домой. Да, Диана была бы удивлена.

 Он прошёл через комнату в прихожую. Его рука уже была на ручке двери, когда
Оглянувшись, он увидел, что занавеска, скрывавшая дверь во двор, колыхнулась.
 Он подумал, что оставил дверь открытой, и уже собирался вернуться и закрыть её, как вдруг из-за занавески показалась рука.
Он застыл на месте.  Занавеска снова колыхнулась, и в поле зрения появилась женщина.
 Это была Элоиза!

 Гордон не верил своим глазам. Она была каким-то видением,
вызванным перегревшимся мозгом, симптомом расшатанных нервов.

 «Ты ненастоящая», — тупо произнёс он. «Аваунт!»

 «Гордон!»

 Протянутые руки, мольба в глазах. Гордон Селсбери стоял с
Он прислонился спиной к двери.

«Как ты сюда попала?» — прохрипел он.

«Через калитку в саду — тем же путём, что и ты... Я шла за тобой. Гордон, он в ярости! Ты должен меня защитить».

Он мог только глупо таращиться на неё.

«Ты имеешь в виду... Питера?» — кивнул он.

«Питера? Нет, моего мужа, Клода. Он всё знает!» — драматично воскликнула она.

«Он что... редактор?»

Он говорил глупости: никто не знал этого лучше Гордона; но работа снова начала замедляться. А потом она подошла к нему и положила обе руки ему на плечо.

«Ты ведь хочешь, чтобы я осталась, правда? Ты ведь не выгонишь меня?..»
Он последовал за мной, но я ускользнула от него.
— Останешься здесь? Гордон с трудом узнал собственный голос. — Ты с ума сошла?

Она подозрительно посмотрела на него.

— Ты замужем?

— Нет. — И тут его осенило. — Да.

— Да-нет, — нетерпеливо сказала она. — Ты что — разведена?

— Нет. Видишь, как это абсурдно, Элоиза.

“ Ты женат на Диане. Она обвиняюще ткнула в него пальцем.

Гордон смог только по-идиотски кивнуть.

“ Ты действительно должен уйти, ” пропищал он. “ Это может означать для меня гибель!

Ее губы скривились, когда она отстранилась, уперев руки в бедра.

“ Мне достанется что-нибудь из этих развалин? - спросила она.

“ Ты должна вернуться к своему мужу. Теперь его мозг был начеку. - Скажи ему.
ты совершила ошибку...

“ Он прекрасно догадывается об этом, ” с горечью перебила она и медленно сняла
накидку.

Гордон мгновенно схватил ее.

“Надень это, надень это!” - причитал он, но она вырвалась.

“Я не пойду, я не пойду! О, Гордон, ты не можешь выгнать меня после всего, что мы пережили вместе! После всех наших откровений!

 Он подталкивал её к двери во двор, сам не свой от страха, в ужасе, без надежды на спасение.

“ Выходи через боковую дверь! ” прошипел он. “ Встретимся через полчаса, в
где-нибудь в чайной. Элоиза, неужели ты не понимаешь, что моя репутация
зависит...

Не хватало только этого, чтобы сорвать маску с ее лица.

“ Чайная! Меня отдадут львам!

Он пристально посмотрел на нее. Может ли женщина каламбурить в такой торжественный момент?

— Что касается твоей репутации, — холодно протянула она, — то такие вещи не заставляют меня вставать с постели и ходить по дому, уверяю тебя! Я не покину этот дом — одна!

 Гордон прикрыл рот рукой. Ему ничего не грозило.
Он хотел прикрыть ей рот рукой, но она была слишком далеко. Это
был непроизвольный жест, который заставил ее замолчать. Она услышала стук в
дверь, а затем голос Дианы:

“Кто там?”

Он указал на боковую дверь, поморщившись. Элоиза была непреклонна.

“Кто там?” спросила Диана.

“Боковая дверь”, - отчаянно прошептал Гордон.

Элоиза покачала головой, помедлила, а затем бесшумно проскользнула за занавеску в нишу. Это был её последний компромисс.

 — Кто там? Кто запер дверь?

 — Голос Дианы звучал настойчиво. Гордон поправил пальто, разгладил
Он пригладил волосы, отпер дверь и распахнул её настежь.

 «Всё в порядке, дорогая». Он глупо ухмылялся, как кот. «Ха-ха — это всего лишь Гордон — Горд, как ты бы сказала! Я как раз выхожу... вот я и вернулся... как дурной сон».

 В глазах Дианы вспыхнул огонёк, который ему не понравился, и, когда она подошла ближе, он тут же попятился.

— Только старина Гордон — ха-ха! — слабо пошутил он.

 — Очень смешно. Я посмеюсь завтра, — сказала Диана.

 Вульгарность старой шутки из мюзик-холла даже не задела его.

 — Значит, только старина Гордон, да? Она мудро кивнула. — Садись
там ... старый Гордон!” Она указала на стул.

“Послушай, моя дорогая девочка”. Это был очень бесцветное подражание Его
наилучшим образом. “Все это можно объяснить. Я опоздал на поезд....

Она выдвигала ящик письменного стола, медленно, обдуманно, ее
глаза не отрывались от его лица. Когда я увидел ее руку, в ней был
Браунинг.

_клик!_ Пистолет резко откинулся назад. Он был заряжен.

 — Что ты делаешь, Диана? — снова пискнул он.

 Теперь в её глазах читалась ярость.

 — Не мог бы ты перестать называть меня Дианой? — ледяным тоном спросила она. — Итак
ты пришел, не так ли? И даже я, ожидающий многого, не ожидал
тебя. Но, мой друг, ты пришел как нельзя кстати!

“Послушай, старушка...” - начал он.

“Ты можешь опустить фамильярность”. Она жестом пригласила его сесть.
“Никогда не думай, что ты меня обманешь - я тебя знаю!”

“ Ты знаешь меня? - хрипло спросил он. Он дошел до того, что уже не был уверен, знает ли он себя.

 — Я тебя знаю, — медленно повторила она. — Ты Двойной Дэн!

 Он вскочил на ноги, прикрываясь пистолетом. Беспорядочно размахивая руками, он пытался что-то сказать.

“Ты двойной Дэн”, - сказала она, и огонь в ее глазах стал зловещим.
“Я слышала о тебе. Ты имитатор. Ты и твоя женщина
сообщники выманивают невинных мужчин из их домов, чтобы ты мог их ограбить.
Она огляделась. “ Где женщина? Она не появляется на сцене,
или ее работа заканчивается, когда заманивание завершено?”

“ Диана, клянусь тебе, ты ошибаешься. Я Гордон, твой кузен.

Она медленно улыбнулась.

“ Ты был не так осторожен, как обычно, Дэн. И тот факт, что я называю вас
вашим христианским именем, не обязательно должен внушать вам желание стать лучше
знакомы. Ты его не изучала. У моего кузена, Гордона Селсбери, были небольшие бакенбарды — разве ты не знала?

— Я... я попала в аварию. На самом деле, — сказал Гордон, — я сбрил их... чтобы
угодить тебе.
От её насмешливой улыбки ему стало не по себе.

— Мой кузен Гордон не из тех, кто попадает в аварию из-за своих усов, — сказала она с холодной рассудительностью. — Где твоя подруга?


 Он попытался отвести взгляд от закутанной в занавеску ниши и торжественно уставился перед собой, но его глаза невольно скользнули к двери в сад.  А потом  Диана заметила едва уловимое движение.

— Выходи, пожалуйста, — сказала она.

 Ответа не последовало.

 — Выходи, или я выстрелю!

 Занавеска зашевелилась.  Элоиза, бледная как полотно, перелетела через комнату и бросилась на грудь Гордона.

 — Не дай ей застрелить меня!  Не дай ей застрелить меня! — кричала она.

 Диана посмотрела на неё и кивнула.

— Значит, этот мужчина — твой муж! — сказала она.

 Вернувшись к двери, она закрыла её.

 — А теперь послушайте меня, Дабл Дэн и миссис Дабл Дэн, или как там вас зовут. Вы здесь, чтобы совершить преступление, и я могла бы, если бы захотела, вызвать полицию и передать вас в руки правосудия. Я не уверена, что хочу этого.
Я не пойду на это. Однако в данный момент ваше присутствие здесь весьма кстати.


А затем с презрением:

«Гордон Селсбери! Ты думаешь, Гордон Селсбери стал бы тайком приводить в этот дом женщину? Ты думаешь, он стал бы одеваться как третьеразрядный комик? Никогда больше не смей упоминать имя мистера Селсбери в моём присутствии!»

Гордон открыл и закрыл рот, но не смог произнести ни слова.

«Ты останешься здесь, пока я не разрешу тебе уйти».

Она подошла к калитке в сад, закрыла её и захлопнула, а затем вернулась к
Гордону.

«У тебя был ключ? Дай его мне», — коротко сказала она.

Гордон, как ягнёнок, подчинился и наблюдал, как она запирает дверь на два замка.
А потом он предпринял последнюю отчаянную попытку.

«Диана, я могу всё объяснить, — хрипло сказал он. — Я... дело в том, что... я скажу тебе правду. Я уезжал за границу, и дело в том, что я... Гордон, хоть я и не кажусь таким. Я признаю, что на мне самый
отвратительно кричащий костюм, и что я другими способами изменил свою
внешность, но это тоже можно объяснить ”.

Раздался стук в дверь.

“ Подождите, ” сказала Диана и попятилась к выходу. “ Кто там?

“ Элеонора, мадам. Телеграмма.

«Подсуньте его под дверь».

 Она увидела оранжевый конверт, взяла его, вскрыла и прочитала бланк.

 «Продолжайте», — кивнула она Гордону. «Вы говорите, что вы Гордон Селсбери? Расскажите мне ещё что-нибудь. Но прежде чем вы это сделаете, послушайте вот это:

 «Только что выехал с Юстона. Береги себя. Гордон».

— Теперь ни одна из сторон не должна лгать. Открой мне своё сердце, малыш. Кто ты — Гордон Селсбери или Дабл Дэн?

 — Кто угодно! Проклятый стонет.

 — Гордон Селсбери или Дабл Дэн? — безжалостно спросила она.

 Он всплеснул руками.

 — Дабл Дэн, — прорычал Гордон.

Из двух альтернативных ролей эта казалась более достойной.




Глава XIII

Он никогда не видел никого настолько напуганного, как Элоиза; это было единственное чёткое впечатление, которое Гордон вынес из этой встречи. Она,
самообладающая светская женщина, душа, превосходящая низшие
слои человечества, казалось, съёжилась и сжалась под зловещим
взглядом Дианы. Гордон вздохнул, потуже затянул свой суконный фартук на талии и задумался, где Трентер хранит запас зубного порошка.  В целом хорошо, что Трентера нет дома.
и что он был избавлен от зрелища унижения своего хозяина. Если, конечно,
это было унижением — быть загнанным в плохо освещенную кладовую с
поручением почистить серебро и быть готовым в любой момент привести себя в порядок. Гордон снова попытался взяться за дело и без особого энтузиазма взялся за кувшин для сливок. Его руки не были созданы для работы по дому. И всё же он скорее
подумал бы о том, чтобы перерезать себе горло ножом для фруктов
(полдюжины таких ножей ждали его внимания), чем о том, чтобы ослушаться
Диана властным жестом отправила его в буфетную чистить серебро.

Он не спал; он был в этом абсолютно уверен; он бодрствовал, в рубашке с закатанными рукавами, в суконном фартуке, прикрывавшем его отвратительный костюм, и полировал кувшин для сливок, а может, и для молока.
Поскольку этот факт был установлен твердо и незыблемо, у него были основания для размышлений и удивления. Главным поводом для удивления было то, что Диана вообще оставила его в доме, считая его Двойным Дэном. Почему она сразу не вызвала полицию и не отправила его в ближайший изолятор? Он был искренне благодарен ей за это! Вторым поводом для удивления было то, что
Что случилось с остальными слугами? Элеонору он не видел. Не было никаких признаков того, что повар находится в доме. И снова этот факт принёс ему некоторое удовлетворение. Но где же они?

 Ему предстояло это выяснить. Диана появилась в дверях кладовой, и он уставился на неё, открыв рот. Её изящную талию опоясывал широкий кожаный ремень, с которого на двух ремешках свисала кобура для пистолета, из которой торчала чёрная рукоятка «Браунинга».


— Ты что-нибудь знаешь о картофеле? — коротко спросила она.

Гордону стало стыдно, когда он обнаружил, что ничего не знает о картофеле,
за исключением того, что это овощи.

“Вы когда-нибудь чистили картофель?”

“Я не могу вспомнить”, - сказал он. “Когда я был в школе, я думаю, мы
чистить картошку----”

“Меня не интересует, что случилось в колонии-это имя
несовершеннолетнему осужденному создание, не так ли? Поставь кувшин с молоком и
пойдем на кухню.

Он покорно последовал за ней. Кухарки нигде не было видно; Элеонора была рядом.
ее не было видно, и он понял причину.

“Я отослала своих слуг на выходные”, - сказала она. “Я хочу
никакого скандала, связанного с именем моего кузена. Я даже не хочу, чтобы об этом стало известно
была предпринята попытка обмануть его. Вы понимаете, что
не будете пытаться покинуть дом?”

“Да”, - кивнул он.

“Естественно, я не могу продолжать день и ночь"
наблюдая за вами, - сказала она, - “поэтому я попросила подругу прийти и помочь
мне”.

В глазах Гордона мелькнул огонек надежды.

— Детектив, — внушительно произнесла она, — мистер Супербус — думаю, это имя вам хорошо знакомо.


 — Тот... тот?.. — возмущённо выпалил Гордон.


 — Тот, — сказала она.

Колокол заорал пронзительно на кухне. Она посмотрела на индикатор. В
маленький диск, который представляет передняя дверь была сильно осциллируя.

“Там картошка,” она указала на них.

Гордон отдал честь. Когда-то он служил в армии, и отдавать честь казалось естественным.

Как только она ушла, он определился с планом действий. Он был достаточно хорошо знаком с домом, чтобы знать, что там есть дверь на кухню.
Он сделал  так, чтобы она открылась. Она была заперта, ключ забрали, а окна в буфетной и на кухне были наглухо заперты.
грабители. Гордон со вздохом вернулся к своей картошке. В эти часы он мог позволить себе вздохнуть с облегчением.

 Снова раздался звонок. Диана услышала его, когда отстегивала ремень с револьвером и убирала оружие в шкаф в прихожей. Она
секунду колебалась, держа руку на дверной ручке, но затем
громкий стук заставил её действовать. Она открыла дверь.
Момент настал. Ещё до того, как она увидела бородатого джентльмена, она поняла, что он здесь.


«Три часа!» — ликующе воскликнул он и раскинул руки.
«Три часа, моя невеста, моя голубка, моя жизнь!»

«Входите», — деловито сказала Диана.

Он хотел обнять её, но она отстранилась.

 «Слуги», — сказала она и быстро выскользнула из его объятий.

 «Сюда», — она открыла дверь в кабинет. «Джузеппе, ты должен вести себя прилично — ты действительно должен. Мой дядя...»

 «Твой дядя!» Он восторженно смотрел на неё.

Она кивнула.

«В этом доме?»

Его пыл должен был насторожить её, но насущные потребности момента вывели её из равновесия.

«Ну конечно, он здесь, — сказала она.

«Твой дядя здесь!» В его голосе звучала триумфальная нотка, его безумный взгляд был прикован к ней.

— Почему... почему да, Джузеппе, — пролепетала она, и он закрыл глаза, расплывшись в улыбке.


— Значит, мечта всей моей жизни сбудется. Можно воспользоваться твоим телефоном?


Он уже был у телефона, прежде чем она успела сказать «да» или «нет». Она услышала, как он назвал номер своего отеля, а затем:


— Ты ведь сразу же отправишь мои вещи сюда, в Чейнел-Гарденс, да? Две сумки, вы что, не понимаете по-английски? Мой чемодан, сумки, отправьте их сюда. Как это называется, Чейнел? Да, именно так, Чейнел-Гарденс,
номер 61. Вы не ошибётесь. Мои пижамы вы не забудете. Они под моей подушкой.

“Джузеппе!” - ахнула она. “Что ты делаешь? Подожди! Ты не можешь оставаться здесь!”

“Да, здесь, под твоей крышей. Какое великолепие! Это чудесно,
исполнение мечты, о мое звездное видение! Без твоего доброго дяди это
было невозможно. У тебя новая тетя? Ах, бедная миссис Тетерби! Это было
комично, для меня — трагично, но в этот момент снова стало комично!»

 «Но, Джузеппе, — взмолилась она, — ты не можешь остаться. Мой дядя не любит, когда в доме кто-то живёт...»

 Он похлопал её по плечу.

 «Мы его очаруем. Мы преодолеем его возражения! Скажи мне, как его зовут»
хобби, я буду говорить об этом. Нет предмета под солнцем, о котором
Я не мог бы говорить”.

В это она верила.

“Твоя тетя! Для меня - твоя тетя! Приведите ее немедленно, чтобы я мог пожать ей руку
и расцеловать в обе щеки. Тетя Дианы! О божественные отношения!”

В некотором замешательстве Диана поняла, что итальянская сторона мистера
Демпси развился до огромных и невыносимых размеров. Он не мог усидеть на месте. Теперь он стоял у камина и рассматривал скрещенные вёсла.


— Ты научилась грести, моя маленькая Диана? Это чудесно! Мы
плыть вместе по реке Времени, попивая воды Леты и забывая прошлое».

 В два шага он добрался до неё и схватил за обе руки.

 «Диана, ты представляешь, как я мечтал обо всём этом долгими ночами в буше, в глухих местах Северных территорий,
где я бродил в поисках золота и забвения и не находил ни того, ни другого? В тишине родной хижины, нарушаемой лишь щебетанием маленьких птичек в темноте, и под аккомпанемент лишь вздохов ветра — там было твоё лицо! Твои изысканные, запоминающиеся черты, роскошь твоих волос,
твои глаза, которые улыбались и мучились...»

 Он резко оборвал себя.

 «Твой дядя... приведи его...»

 Гордон чистил третью картофелину, когда Диана, пошатываясь, вошла в кухню.
 Картофелины были большими, когда он начал с ними возиться.
 Когда он закончил, они стали совсем маленькими.
 Было трудно понять, где начинается кожура и где заканчивается мякоть; он делал глубокие надрезы, чтобы не ошибиться.

При виде её трагического лица он выронил картофелину.

«Что-то не так?»

«Не так? Всё не так!» — с горечью сказала она. «Я дам тебе шанс. Мне не нравится твоё имя, Дэн, и я его сменила. Ты Айзек!»

— Кто? — пролепетал он.

 — Ты Айзек, мой дядя Айзек!

 Он положил нож, вытер руки о фартук и медленно подошёл к ней.

 — Я не твой дядя Айзек, — начал он.

 — Сними _это_, — она указала на фартук. — Надень пальто и поднимайся
Наверх. Помни, ты — дядя Айзек, а та ужасная женщина — где она?

— Откуда, чёрт возьми, мне знать, где она? — спросил раздражённый Гордон.

 — Подожди!

 Диана взбежала по лестнице на второй этаж и в свободной комнате, куда она собиралась поселить наёмных работников с жёнами, нашла Элоизу
Она безутешно сидела на краю кровати, и в её глазах подозрительно блестели слёзы. Когда дверь отперли и распахнули, женщина вскочила.


— Послушайте, миссис Селсбери, — начала она высоким голосом, — я не знаю законов этой страны, но вы не имеете права запирать меня здесь...


— Вы хотите, чтобы я вызвала полицию? — спросила Диана спокойно, но угрожающе.

“Я скажу вам, что вы ошибаетесь, Миссис Selsbury”, - сказала Элоиза с большим
серьезно. “Ты совершил самую большую ошибку в своей жизни. Что плохого
рыбы-это ваш муж”.

“У меня нет мужа - ни рыбы, ни мяса, ни птицы, ни селедки”, - сказала Диана. “Я никогда
— У меня был муж, — а потом, вспомнив, добавила: — Я вдова.

 Элоиза на мгновение растерялась.

 — Ты можешь забыть всё, что произошло сегодня, — сказала Диана немного бессвязно. — К нам приехал гость — он остановился в доме... мой старый друг... вообще-то, я была с ним помолвлена, пока он не погиб в буше.

 — Он здесь? — спросила испуганная Элоиза.

— Он здесь, — кивнула Диана, — и он останется. Очевидно, я не могу позволить ему остаться без сопровождения. Ты, — она намеренно выделила это слово, — тётя Лиззи.

 Элоиза могла только смотреть на неё.

“ Ты тетя Лиззи, а твой несчастный муж-преступник, или кто он там еще.
(Я могу только надеяться на лучшее) - дядя Айзек. Иди прямо вниз, на кухню.
и скажи ему.

“ Позвольте мне правильно выразиться, ” медленно произнесла Элоиза. “ Я тетя Лиззи... вы
хотите, чтобы я была вашей тетей Лиззи .... а это бедное дитя должно быть...?

“Дядя Айзек”.

— Я ещё не разобралась, — сказала Элоиза, — это съёмочная площадка...
ты где-то снимаешься, — она на мгновение забыла, что является светской дамой и знатоком культуры. — Я тётя Лиззи...


Она сникла под тяжестью возложенной на неё ответственности.

“Вы все сумасшедшие, вот что. Я американский гражданин или около того
Американки.... Торонто, но я живу так близко, что могу бросить камень
через границу. А я тетя Лиззи!




ГЛАВА XIV


Гордон рассеянно играл с картофельными очистками, когда она вошла.

“ Ты дядя Айзек! ” произнесла она напряженным, туманным тоном.

— Где ты была, Элоиза?

 При виде своей несчастной спутницы он резко пришёл в себя.
 Элоиза была реальной, за неё можно было ухватиться; он забыл о своей обиде, радуясь тому, что у него есть что-то, что связывает его с Гордоном Селсбери.

— Послушай, Гордон, эта Джейн... она ведь Диана, да?

 Он кивнул.

 — Твоя жена, ты мне никогда об этом не говорил?

 — Она не моя жена... она не имеет права здесь находиться... если я и дал тебе повод думать, что я женат, то только потому, что хотел, чтобы ты ушла. Разве ты не понимаешь, что натворила? Ты меня погубила! Если бы ты только держалась в стороне — если бы ты только держалась в стороне! — простонал он.

 — Она твоя вдова, — сказала она очень тихо и сдержанно.  Он решил, что она сошла с ума.

 — Да, если хочешь, она моя вдова, — успокаивающе сказал он.  — Сядь...  Я принесу тебе стакан воды.

“Диана!” - изумленно воскликнула Элоиза. “Это твоя маленькая австралийская девочка....
Гордон, она была полицейским?”

“Кем?”

“Женщиной из штаба! У нее есть стиль. Пошли.

“Куда?”

“Она хочет нас...” - вяло сказала Элоиза. “Какой смысл в
борьбе, Гордон? Мы запутались в сетях обстоятельств”.

Это была любимая поговорка Элоизы; он много раз слышал, как она её произносила. Но тогда они не были связаны.

Пять минут спустя.

Невысокий смуглый мужчина тряс Гордона за руку, за обе руки, попеременно. В перерывах между рукопожатиями он пожимал ему пальцы.

“Твой дядя ... и такой молодой! И все же он старше, чем кажется! И
это тетя Лиззи!”

Он расцеловал терпеливую Элоизу в обе щеки.

Гордон был ошарашенным зрителем. Кто был этот адский маленький хам, спросил он.
Диана пропустила представление.

Через некоторое время оно пришло.

— Это, дядя Айзек, мистер Джузеппе Демпси — ты же помнишь, как часто я о нём говорил.
 Её стальной взгляд был не нужен. Гордон вспомнил.

 — Я думал, он умер. Его чувства были настолько сильны, что голос
звучал низко и глухо.

 Это удивило даже его самого.

“ Но я жив! Радуйся, дядя Исаак! Твой маленький Вопси жив! Я
вернулся из тени! Сладостная магия сирены перенесла меня через весь мир.
да, даже сквозь тени....

Он указал всей рукой на Диану, а затем.

“Моя невеста!” - потрясающе произнес он.

Гордон переводил взгляд с одного на другого. “ Демпси... невеста ... Невеста
Демпси...»

 «Совершенно нелепо», — сказал Гордон и вздрогнул под злобным взглядом Дианы.


Но мистер Демпси был слишком рад, чтобы увидеть в этом вмешательстве что-то, кроме редкого проявления хорошего настроения.

— Мы с тобой, моя дорогая, ещё наговоримся! — сказал он и широко улыбнулся хозяйке дома. — Скажи мне, малышка, я изменился? Ах, но я был тогда мальчишкой, слабым, нерешительным, невежественным мальчишкой. Я не понимал, что для того, чтобы завоевать женщину, её нужно сразить наповал. Плакаться и стенать из-за неё — это плохо; быть неуверенным и робким — это плохо. Вздыхать у её ног ей скучно, а смирение вызывает у неё величайшее презрение... женщины
хотят, чтобы мужчины вели себя величественно, с шиком, с размахом!»

 «Дяде нужно идти... кормить цыплят», — поспешно сказала Диана.

Г-н Джузеппе Демпси должен ни бифа, ни взрыва БОФФ в 61 Cheynel
Сады. С огорчением она поняла, как разбиты были камышах, на котором она
было наклонился. Они тоже должны были знать. Она вошла на кухню вслед за ними.

“Вы никуда не годитесь, ни один из вас”, - она была в отчаянии. “Я полагаю, что вы
хорошие проходимцы, но это потому, что у вас нет мозгов, чтобы быть все, что угодно
еще. Вы стояли как восковые фигуры из «Комнаты ужасов» и _ничего_ не делали!


 — А что мы должны были делать?  Гордон не удержался от вопроса.  — Если бы я сделал то, что хотел, я бы швырнул этого маленького макаронника в
улица! Но ты здесь хозяин. Ты не примешь совершенно простого
объяснения...

“Твое совершенно простое объяснение не подходит тете Лиззи”, - сказала она.
остановила его в своей самой царственной манере. “Ты мог бы обмануть меня, но
для этого ... будь благоразумен, парень. Я знаю, что ты Двойной Дэн. Я хочу использовать
тебя, если смогу ... если не смогу, я пошлю за полицией. Я ожидаю мистера
Супербус может появиться в любой момент — ты будешь у него на виду; постарайся вести себя как подобает дяде.


Гордон поежился.

 «Как я могу вести себя как дядя, когда ты устраиваешь ад?»
— Ты что, агент с узким носом, чтобы следить за мной? — возмутился Гордон. — Быть дядей — это не преступление, моя хорошая девочка! Ты не можешь сказать: «Следи за этим человеком, он мой дядя Айзек!» По твоим этическим стандартам дядя может быть подозрительным, но в этой стране это не так... какое оправдание ты можешь придумать?

 Её губы скривились.

— Я могу сказать, что ты слабоумный, — хладнокровно произнесла она, — и именно это я и собираюсь сказать!


Гордон оперся на стол, чтобы не упасть.

— Я не слабоумный, — возразил он.

Они подождали, пока не стихнут шаги Дианы.

— Это последствия поездок в Остенде, — сказал мистер Селсбери срывающимся голосом.


 — Если бы ты поехал в Остенде, этого бы не случилось, — яростно возразила Элоиза.
 — Тебе не приходит в голову, что мой муж последовал за нами и в этот момент сидит на пороге и ждёт, когда сможет освободить твой бедный дух из этого земного плена?


 Гордон устало провёл рукой по лбу.  Он был в глубоком унынии.

«Мне всё равно, — сказал он. Мне всё равно на твоего мужа. Он, наверное,
разумный человек, которому можно всё объяснить. Диана так чертовски
уверена в себе, что с ней невозможно спорить».

Присев на край стола, она закурила сигарету и стала
выпускать в воздух синие, скручивающиеся кольца дыма. Она долго молчала
и то только для того, чтобы прервать мрачные мысли Гордона
.

“Боже, как бы я хотела вернуться домой, в свою маленькую квартирку на сто девятой улице!"
” она дрожала.

Мистер Селсбери был явно удивлен. Он никогда раньше не слышал, чтобы она говорила «thoity».


 Диана чувствовала себя необъяснимо уставшей. Для этого не было веской причины, ведь обычно она была неутомима; но череда требований
Её нервная энергия давала о себе знать. Ей приходилось следить за торговцами, открывать дверь; дюжину раз её вызывали из кабинета, чтобы она поговорила с посетителями всех мастей, которые, повинуясь большому объявлению, которое она распечатала от руки и приклеила на дверь кухни: «Пожалуйста, проходите через главный вход: эта дверь не используется», приносили ей пакеты с продуктами, корзины с мясом, подносы с рыбой. Количество еды, которое было съедено в доме № 61, было ужасающим; по крайней мере, она была в ужасе.

 Ближе к вечеру, когда Демпси уже изнывал в ожидании ужина, она
забыли заказать, позвонил мужчина. Он был плохо одет, сомнительным из
внешний вид. Его худое, желтое лицо было небритым, и он носил свою голову
слегка набекрень. Вид Дианы на мгновение застал его врасплох.

“ Добрый вечер, мисс, ” сказал он, дотрагиваясь до своей фуражки. “ Я попросил принести
деньги.

- Чьи деньги? - спросил я. - удивленно спросила она.

“ Мое: я вчера вымыла окна.

Потом она вспомнила о нём. Элоиза жаловалась, что этот человек «крутится возле кабинета», и выражала сомнения в его честности и добросовестности.

«Меня зовут Старк, мисс», — сказал он ободряюще.

— Я помню. Она пошла искать свою сумку.

 Когда она вернулась, он с профессиональным интересом изучал дверной замок. Когда-то он был слесарем и объяснил своё любопытство тем, что ему было интересно. Если бы на Диане не было ботинок с очень мягкой подошвой, в объяснении не было бы необходимости.

 — Мистера Селсбери нет, мисс? — спросил он, пока она пересчитывала деньги в его руке.

 — Нет, — коротко ответила она.

— Мистер Трентер у себя, мисс?

 — Нет. — Её глаза блеснули.

 — Мистер Селзбери долго не вернётся? Я хотела поговорить с ним о работе.

 — Я не знаю, когда он вернётся, — сказала она. — Там несколько мужчин в
в доме: не хотите ли взглянуть на него?

 Выражение его лица изменилось.

 «Нет, спасибо, мисс».

 Она закрыла за ним дверь и задумалась, когда же появится Сторожевой Пёс.

 В сейфе всё ещё было много денег.  Те, кто не знал о её обязательствах перед мистером Демпси, могли подумать, что там ещё больше.

Демпси вышел из комнаты, когда она вошла, и она быстро направилась к сейфу. Это был один из тех старомодных сейфов, у которых помимо кодового замка был ещё один, открывающийся ключом.
 Гордон как-то сказал ей, что ключ никогда не используется; однажды он
потерял его, и пришлось вызывать специалистов, чтобы открыть дверь. Она обыскала его
письменный стол, выдвинула ящики (она открыла их все без труда
) и, наконец, в маленьком конверте с надписью "Безвозмездно"
“Ключ” она нашла то, что искала.

“Слава богу!” - воскликнула Диана.

Поворот ее запястья, и сейф был защищен даже от тех, кто с помощью
хитрости или насилия добыл кодовое слово.

Мистер Джулиус Супербус важно вышел из такси и вытащил за собой большую жестяную коробку в красно-чёрную крапинку.
Он достал из салона такси большой альбом для вырезок, скреплённый
о с широким зеленый холст ремешок. Он также выступил с такси
смелые крышки гольфа. Он положил их на тротуар, заплатил таксисту
за проезд, забрался внутрь, чтобы проверить то, что показалось ему
нелепым исковым заявлением, и дал водителю шесть пенсов. Диана
в записке, которую она нацарапала, добавила постскриптум: “Не жалейте средств”.

Взяв свои пожитки под мышку, он поднялся по ступенькам, наклонился и нажал на звонок носом.
Это было остроумное маленькое приспособление, которое однажды
пришло ему в голову и само по себе свидетельствовало о его
оригинальности.

Диана открыла дверь.

“Вы посылали за мной,” сказал Юлий просто. “Я пришел”.

Она была явно рада его видеть, и пилотировал его в
столовая.

“Г-н Супербо, я собираюсь сделать высокие требования к вам, и я уверен, что я
он не должен просить напрасно. Я в большой беде”.

Он склонил голову.

“Ты обыскала всю свою одежду?” быстро спросил он. “ Вы кое-что потеряли
Я знаю это, так сказать, своим собственным методом. Естественно
подозревать слуг - но делают ли они это, мэм? Ни разу из пятидесяти
---”

- Я ничего не потерял. Мистер Супербус, мой дядя здесь...

Она сомневалась, как ей поступить дальше. Стоит ли полностью довериться ему? Это была безумная идея, но не лишённая смысла.


— Родственники, — произнёс римлянин, — лучше всего, когда они далеко. Они приезжают, занимают деньги, высасывают из тебя все соки, а когда уезжают, не говорят о тебе ни слова. Особенно дяди. Предоставьте его мне, мэм;
Я поговорю с ним с глазу на глаз. Он выйдет из этого дома... — он посмотрел на часы, — через пять минут.

 Она вкратце объяснила ему, что её дядя — желанный гость; приятный
мужчина, очень похожий на мистера Селсбери внешне и такой же молодой. Только...
она постучала себя по лбу. Мистер Супербус понял.

“Такт, - сказал он, - такт и юмор. Пусть думают, что у них все по-своему
а потом железная рука в бархатной перчатке - выражение, которое я придумал
сам, ” скромно добавил он. “ Предоставь его мне. Вы не могли бы прийти к
кто-нибудь лучше меня, мэм. В нашей семье было несколько сумасшедших.
— Диана отступила на шаг, — и его благоверная тоже здесь?

 — Тётя Лиззи.

 — Это немного неловко, — посетовал Супербус, — из-за
трудно присматривать за ним, когда он спит. Если только тетя Лиззи не будет
возражать? Я семейный человек.

“Она может возразить”, - сказала Диана. “Нет, я не думаю, что вам нужно это делать"
это. Если вы можете присматривать за ним. Он не должен покидать дом
ни под каким предлогом.

Мистер Супербус улыбнулся.

“Вам не нужно беспокоиться об этом, мэм”, - сказал он.

Последовали новые указания и предостережения. Диана влетела в кабинет, чтобы успокоить взволнованную Демпси, чей настойчивый голос дважды прервал её разговор с детективом.

 Мистер Супербус задумчиво направился на кухню. Он не увидел никакого сходства
между Гордоном Селсбери и его дядей. Он заметил, что на лице тёти Лиззи появилось выражение беспокойства.


— Добрый день, — сказал он. — Меня зовут Смит.

 Гордон указал на дверь.


— Выйди и переоденься, — сказал он.

 Мистер Супербус развеселился.

— Я решил заглянуть к тебе, дядя Айзек, — сказал он и поклонился даме, — и к тёте Лиззи. Он излучал сострадание.

 — Убирайся! — взревел Гордон, покраснев от гнева. — Возвращайся к своей хозяйке и скажи ей, что я даю ей десять минут на то, чтобы отдать мне мои ключи и вышвырнуть этого проклятого Демпси из дома!

“Что в этом хорошего?” Заговорила Элоиза. “Если ты будешь поднимать шум, тебе придется
встретиться с судьей в понедельник”.

“Мне все равно!” Гордон был на пределе. “Мне просто все равно. Я
хозяин этого дома, и я буду отстаивать свои права”.

“Скажи, Гор-дон! Я что ... один из массовки? Разве я не имею какой-либо сказать в
этот? Тебе всё равно! Что ж, я, конечно, рад, что ты такой — это здорово.
Но я позволил самке осьминога заманить себя в ловушку и найду другой способ выбраться, кроме как по короткой тропе к клетке. И
единственный способ выбраться — это вести себя прилично.

Мистер Супербус согласился. Он не был не готов к утверждению, что Гордон был
хозяином дома: Диана предостерегла его от этой странной галлюцинации со стороны
Дяди Айзека о том, что он был его собственным племянником.

“ Ты хороший парень, и я хороший парень, ” пробормотал он. “ Мы все хорошие ребята.
Вместе мы хорошие парни.

Он подмигнул Элоизе. Восприимчивая к таким сигналам, Элоиза подмигнула в ответ.

Это сводило с ума — до какой степени, Гордон узнал на собственном горьком опыте. Мистер Супербус был таким добрым, отзывчивым и терпимым. Гордон пошёл в кладовую
и стал искать большой, острый как бритва нож для разделки мяса. Такие есть
Есть вещи, которые ни один человек не может вынести, — доброта одна из них.




Глава XV

«Жизнь, — сказал мистер Демпси, с наслаждением вытягивая свои маленькие ножки к огню, — прекрасная штука. От глубочайшего отчаяния, вызванного отсутствием любви, до возвышенного исполнения сердечных желаний — какой переход, мой друг!»

«Мистер Демпси...» — начала Диана.

— Вупси, — укоризненно пробормотал он.

 — Ну... Вупси. Я разрешила тебе остаться, потому что хотела поговорить с тобой наедине. Наедине, — подчеркнула она, когда он потянулся к руке, которой там не было.

«Молчание так прекрасно». Он обратил на неё томный взгляд.
 «Молчание, размышления и Женщина».

 Но Диане нужно было сказать то, что она тщательно подготовила и отрепетировала в одиночестве своей комнаты.

 «Пять лет назад вы были так добры, что предложили мне выйти за вас замуж. Я отказалась.
 Люди говорят, что у молодых девушек нет мозгов, но тот факт, что я отклонила ваше предложение, доказывает обратное.
Я не настолько глупа, чтобы выйти за вас замуж». То, что я чувствовал тогда, я чувствую и сейчас. Моё сердце в могиле!

 — _В моей_ могиле. — Его улыбка была меланхоличной, но самодовольной.

 — Не говори глупостей. Ты жив, прости... то есть я должен был бы извиниться, если бы
ты не был. У меня был любовник - мое сердце тянулось к нему, Уопси, - ее голос
дрогнул, ей показалось, что в его сочувствующих глазах стояли слезы, “ но он
умер.

“ Сбежала от вас? ” мистер Демпси выпрямился.

“ Когда я говорю ‘прошла’, - в голосе Дианы было больше, чем язвительность.
“ Я имею в виду... в Великое Запределье.

“ Определился? Демпси пожал плечами. «Такое случается. Однажды я любил девушку — о, Диана, она была лучшей из девушек! Высокая, божественно прекрасная, грациозная в каждом взгляде и движении. Она тоже ушла — в Великое Загробное Царство».

«Она умерла?» — прошептала Диана.

“Она пошла на сцену ... в Америке”, - сказал Демпси. “Она была мертва, чтобы
меня. Я вырезал ее из своего сердца. Я бы покончил с собой, но я сказал:
‘Уопси, ты забыл свою маленькую Диану - свою первую, свою единственную
любовь?’ С мужеством, которым я часто восхищался, я забыл о ней. Она
сейчас наибольшее вамп экран в Голливуде. Я вижу часто ее без
Тремор. Такие вещи случаются”.

Диана была непоколебима, хотя и немного обескуражена.

“Моя любовь никогда не будет забыта”, - сглотнула она. “Уопси, ты видишь, насколько
это невозможно ... Ты достал деньги?”

“ Деньги ... ты послала их мне? Но, Диана, как глупо!

— Я отправила его чеком, — сказала она.

Он снова откинулся на спинку стула.

— Глупышка. Деньги! Он жестоко рассмеялся. — Как вы, англосаксы, преклоняетесь перед деньгами! Для людей с моим темпераментом...!” Он щёлкнул пальцами. — Что касается твоей неверности великому идеалу, который я тебе дал, твоего бессердечного пренебрежения к моей памяти, я тебя прощаю. Ты была всего лишь
ребенком - от тебя нельзя было ожидать, что ты будешь хранить память о человеке, который
умер за тебя. Это в прошлом. Мы принадлежим Сегодняшнему Дню - завтра, в понедельник,
Во вторник мы поженимся.

“ Что мы делаем в среду? ” спросила она. - Прости, что я так выгляжу.
далеко впереди».

 На секунду он растерялся, почувствовал себя неловко: это отразилось в его смехе.

 «Моя дорогая малышка Диана, какая же ты забавная...»

 «Послушай, Демпси или Вупси, как там тебя, — завтра ты возвращаешься в свой отель. Мы не будем жениться в понедельник, вторник или
среду. Сказать тебе почему? Я вижу, тебе интересно. Потому что
Я не хочу выходить за тебя замуж.
Его лицо помрачнело.

«Это дядя Исаак!» — процедил он сквозь зубы. «Влияние этого человека дьявольское! Всю мою жизнь мне мешали тёти и дяди.
Он ответит мне — Джузеппе Демпси!»

Он вскочил со стула и сделал два шага к двери, но она отчаянно схватила его за руки.

«Отпусти меня», — прорычал он.

«Если ты выйдешь из этой комнаты, я вызову полицию!»

Напряжение спало.

«Из-за меня — полиция из-за меня!»  Он закрыл лицо руками, и его плечи судорожно задрожали.  Диана ни о чём не жалела.

“И та, о ком я мечтал, угрожает мне. Дайте мне умереть!”

Диана позволила ему. Через три минуты он был все еще жив.

“Мистер Демпси, вытрите глаза”.

Как преданная, но с разбитым сердцем гончая, он повиновался.

“ Ты можешь остаться здесь на ночь, ” сказала она. “ Твоя спальня наверху,
по лестнице. Надеюсь, ты хорошо выспишься. Если тебе что-нибудь понадобится, позвони в колокольчик.
Спокойной ночи.

Он устало повернулся к двери.

“ Это не Диана.

Его уныние тронуло бы и каменное сердце. Диана была непоколебима.
Она услышала, как за ним закрылась дверь, бесшумно поднялась по лестнице и вставила ключ в замок. Он слишком поздно услышал скрежет стали о сталь.
Прежде чем он успел добежать до двери, замок щёлкнул.

«Кто это — кто запер дверь? Открой её немедленно».

«Это я», — тихо сказала Диана.

— Но, Диана, это же невероятно!

 — Я делаю это для твоей же безопасности, — прошептала она в замочную скважину.
 — Дядя Айзек тебя недолюбливает — и _он вооружён_».

 Повисла тишина.

 — Но это опасно! Если случится пожар----»

 — Используй огнетушитель! — прошипела она. — Он висит в шкафу».

Она устала, у неё болели все кости, и ей было невыносимо одиноко. О, если бы рядом был Гордон, который мог бы её утешить! Или хотя бы Элеонора, которая в тот момент сидела и взволнованно обсуждала с миссис Мэгглсарк странное поведение любовниц в целом и австралийских любовниц в частности.

К счастью, там был мистер Супербус.

 Когда она спускалась по лестнице, из комнаты для прислуги доносились тихие звуки музыки.
Мистер Супербус играл на губной гармошке, почти музыкально. Тётя Лиззи сидела у кухонного очага, подперев подбородок рукой.
 Дядя Айзек прислонился к кухонному буфету и сердито смотрел на музыканта. Когда она открыла дверь, гармония подтвердилась.

 — Хорошо провели вечер? — спросила она.

«Я не ел ничего, кроме хлеба и сыра», — сказал Гордон. «Диана, твоя маленькая шутка зашла слишком далеко».

Она в ужасе посмотрела на него.

“У нас не было никакого ужина!” - сказала она в смятении, смягченном
удовлетворением от того, что Демпси в этот момент умирал с голоду в своей запертой комнате.
“Я даже не ел хлеба с сыром - тебе пора спать”.

“Я уйду, когда захочу”, - громко сказал Гордон.

Мистер Супербус укоризненно покачал головой.

“ Непослушная, непослушная! ” упрекнул он. — Это не похоже на моего дядю Айзека. А он был таким хорошим мальчиком, мэм, пел как соловей.

 Гордон покраснел.

 — Я не пел, придурок! — прорычал он.

 — Разве он не пел, тётя Лиззи?

 Она равнодушно пожала плечами.

“Ну, если он не пел, то умел”, - настаивал мистер Супербус.

В его репертуаре на губной гармошке была песенка итонской гребли - Гордон
был старым итонцем. Несомненно, он был ’на любой вкус: нет Итонец выдержал
переливы его.

“В постель”, сказала Диана коротко.

Размахивая ей ключи, она являла собой тюремщика.

“Вы пожалеете об этом”, - процедил Гордон сквозь зубы. “Я могу привести
тысячу человек, чтобы они опознали меня”.

“И сколько для выявления тетя Лиззи?” - спросила Диана с прядью ее
губы.

Гордон не имел ответа. Она была раздражающая привычка закрывать каждый
Дверь захлопнулась перед его носом, развеяв все безумные мечты о свободе, которые порождала надежда.

Элоиза не сдавалась.

«Ну, это не составит труда, — протянула она. — Я миссис ван Ойн из дома 71 по Кларенс-Гейт-Гарденс».

«Очень хорошо, — кивнула Диана. — Вы можете позвонить в полицию и позволить им опознать вас. Я скажу им, что по ошибке я
приняла вас за Двойных Дэнов... как это называется? партнеров? Они
все исправят.

Элоиза встала.

“У меня никогда не было сил для драк”, - сказала она. “Я иду спать”.

Диана шла впереди, Гордон — за ней, а мистер Супербус следовал за ними, издавая тихие звуки из своего губного органа. Если бы это было в его репертуаре,
Гордон выбрал бы «Смерть Асы» в качестве подходящего
сопровождения для этого торжественного марша. Он представил себя преступником, идущим на казнь. Диана выглядела как палач и личный мучитель.

 «Спокойной ночи», — механически произнёс он и остановился у двери своей комнаты.

— Только не туда! Её громкий шёпот звучал угрожающе. Он поднялся на этаж выше. Она выбрала ту комнату, в которой, по словам Дианы, собиралась
спали муж и жена, которые должны были заняться осенней уборкой. Элоиза вошла — она знала эту комнату.

«Спокойной ночи», — сказала она.

«Ты что-то забыла», — сказала Диана.

«Если ты думаешь, что я тебя поцелую, то тебя ждёт сюрприз, девочка моя», — сказала Элоиза и попыталась закрыть дверь.

«Твой муж», — простодушно сказала Диана.

Хлопнула дверь, Диана услышала, как по комнате протащили стул, и
догадалась, что его спинку подпирают под ручку. У Гордона
в горле пересохло.

- Вы поссорились? - спросил я. сказала Диана. “Или, может быть, ты не знаешь...”

“Я не знаю!”

Голос раздался у него в животе — он никогда не подозревал в себе такого диапазона
звуков.

“Это очень неловко”. Она постучала ключом по губам. “Тебе придется
пойти в комнату для гостей. Спускайся”.

Комната для гостей находилась в дальнем конце коридора, и кровать там не была застелена.
"Вот одеяла", - сказала Диана и указала.

"Завтра я найду для тебя простыни". “Постельные принадлежности". - Вот одеяла, - сказала Диана.
"Завтра я найду их для тебя". Кровать здесь удобнее, чем в любом полицейском участке.


Она заперла за ним дверь.

Окно было открыто, но выбраться через него было невозможно. Здесь
стена резко обрывалась, и если бы вы промахнулись
Вокруг него был ряд острых, колючих перил. Гордон решил лечь спать.
Целый час он ворочался с боку на бок, нервы были на пределе,
сон был как никогда далёк от него. В одном из ящиков мог быть запасной ключ от номера.
Он тщательно обыскал все ящики, но безуспешно. Затем он попытался открыть дверь.
Откуда-то снаружи доносился звук эксцентрично работающего устройства для чистки ножей. Или, возможно, это был шум от
щетки для чистки ковров, которую толкал по полу тот, кто не имел никакого
представления о ритме. Когда он повернул ручку, шум прекратился, и
голос сказал:

“ Приятных снов, дядя Айзек.

Мистер Супербус, верный сторожевой пёс, спал на коврике.




Глава XVI

Диана беспокойно зашевелилась во сне и проснулась. Не было слышно ни звука, кроме отдалённого храпа мистера Супербуса, но у неё было странное предчувствие, что что-то не так. Встав с кровати, она накинула халат и выглянула в окно. Она увидела фигуру на тротуаре. Мужчина,
невысокого роста, с округлыми плечами. Она ясно видела его в свете уличного фонаря, который висел прямо напротив дома. Она скорее угадывала черты его лица, чем видела их, и гадала, где она могла его видеть
раньше. Старк, мойщик окон! Теперь она его узнала. Увидев её, он быстро отступил и прислонился к перилам. Вытянув шею, она увидела, как в конце улицы медленно проходит полицейский в форме, скрытой тенью.
 Он дошёл до противоположного угла и остановился, сделал несколько шагов вниз по Чейнел-Гарденс и снова остановился. Вспыхнула спичка. Это
был тот час, когда полицейские производить исподтишка труб в пику
все норм. Рисунок на перила оставался неподвижным.

“Чего ты хочешь?” - спросила Диана.

Мистер Старк поднял глаза.

“Ничего, леди. Я не могу уснуть”, - пробормотал он.

«Позови полицейского, он тебя осмотрит», — сказала Диана.

 Он исчез в проходе, ведущем во двор, но вскоре вернулся и смело зашагал обратно на главную улицу. Диана увидела, как курящий полицейский переходит дорогу. Они коротко поговорили, и мистер.
Старк исчез. Диане показалось, что она видела, как руки полицейского профессионально ощупывали тело бродяги.

Теперь она окончательно проснулась. Было 3:15. Она взяла сумочку, отперла дверь и прислушалась. Бдительный Джулиус тут же проснулся.

— Это всего лишь я, мистер Супербус, — сказала она, обрадовавшись, что он так бодр.
 — Боюсь, вам сейчас очень некомфортно.

 — Нет, мисс, я редко сплю.  Наполеон, судя по всему, был таким же.  Вам что-нибудь нужно, мэм?

 — Я собираюсь выпить чашечку чая, — сказала она и спустилась по мрачной лестнице на кухню.

Она была очень голодна — она заварила чай, нашла жестянку с печеньем и шёпотом позвала своего защитника разделить с ней трапезу.

 «Можно было бы зажечь свет», — сказала она и зажгла лампу в прихожей.
 «Входите, мистер Супербус».

Дверь в кабинет не поддавалась, и она нахмурилась.

«Я уверена, что не запирала эту дверь», — сказала она и нашла ключ в своей сумке. Дверь была заперта изнутри на засов!

«Подожди здесь, пока я оденусь», — сказала она.

Глаза Джулиуса Супербуса вылезли из орбит. От волнения его лицо из цвета петунии стало цвета старого золота. Он не нервничал и не боялся. От страха он побледнел. Марк Антоний был таким.

 Она снова спустилась вниз за невероятно короткое время, достала из шкафа в прихожей пояс с револьвером и закрепила его на талии. Мистер
Супербус увидел пистолет в её руке и почувствовал себя увереннее.

 «Открой дверь, пожалуйста».

 По ту сторону двери послышался едва различимый шорох.  Раздался не такой уж тихий щелчок, как будто выключали свет.

 «Охраняй заднюю часть дома, — сказала она тихим голосом.  — Он, скорее всего, сбежит через стену.  Не рискуй — срази его наповал.
 Он может быть вооружён!»

Мистер Супербус не сдвинулся с места. Он словно прирос к земле, как говорится.

 — Может, вызвать полицию? — глухо спросил он.

 Она покачала головой.

 — Я не хочу, чтобы здесь была полиция. Пожалуйста, сделай так, как я говорю.

Мистер Супербус попытался поднять ногу и поморщился: у него снова «проявился» ревматизм.


«Я не оставлю вас здесь одну, — неуверенно произнёс он. — Это было бы трусливо — оставить даму одну».


Из холла в кабинет вёл один вход. Однако в него можно было попасть через небольшую прихожую, которую Гордон использовал как книжный шкаф.
Он отказался называть это место «библиотекой».

 «Оставайся здесь», — прошептала она и поспешила по тёмному коридору.

 Дверь была не заперта, в темноте до неё доносился запах книг, и она осторожно вошла в комнату с пистолетом в руке.

Открылась вторая дверь в кабинет. Большая комната была погружена в темноту.
если не считать слабого света из закрашенного окна.

“ Руки вверх! ” крикнула она. “ Я вижу тебя!

Контрольная лампочка была на другом конце комнаты-она чувствовала осторожно
вперед. Она сделала несколько шагов, когда дверь в холл резко распахнулась
и в комнату ворвалась фигура, захлопнув дверь....

«Супербус его поймает», — ликующе подумала она, бросаясь в погоню.
Но борьбы не было слышно, и когда она вбежала в зал, там было пусто.


— Мистер Супербус! — позвала она.

“Здесь, мэм”. Он вышел из кабинета вслед за ней. “Я шел за вами”, - сказал он.
“Было неправильно позволять леди рисковать. Вы видели его?”

“О, почему ты не сделал, как я тебе сказала?” - причитала она.

“Моим долгом было следовать за тобой”. Джулиус был упорен. “Так было безопаснее”.

Что было правдой.

Она надела все огни исследования. Ничего, видимо, были
нарушается, кроме----

Она оставила курсор комбинации на букву “Х”. он был
сейчас на “А”.

“ Принесите чай, ” сказала она и продолжила осмотр.

Мистер Супербус вернулся с подносом, который она наполнила.

“Мы хотим клоос”, - сказал он мягко, так нежно, что она не
слышать его правильно.

“Винные подвалы закрыты. Я не хочу утруждать себя тем, чтобы открывать их.
и я никогда не пью.

“Клоос”, - громко сказал Джулиус.

“О! Мне показалось, ты сказал... ладно, найди что-нибудь”.

Согнувшись пополам, он расхаживал по комнате. Диана с жадностью ела печенье.

“ Здесь кто-то был, ” он указал на большое кресло возле камина.
 “ Посмотри на эту подушку - здесь след головы.

“ Моя, ” она была лаконичной, немного недоброй. - Поищите сигарный пепел, мой дорогой.
Ватсон!

Он посмотрел на неё с некоторым подозрением, которое было в значительной степени оправдано.


 — Иди поешь, — сказала она и поставила коробку с печеньем на стол.  — Как же он выбрался?

 — Кто?

 — Даб… дядя Айзек. — Она тут же исправила свою ошибку.

 Джулиус позволил себе улыбнуться.

 — Он не выбирался.  Я никогда не покидал свой пост, мэм. Моя собственная теория заключается в том, что это был грабитель.


 — Как он вышел из дома? — спросила она. — Входная дверь всё ещё на цепи и заколочена. Он, должно быть, всё ещё в доме.


 — Не говорите так, мисс... мэм, — нервно попросил Джулиус. — Если он был в
в этом доме я бы за себя не отвечал. Я схожу с ума, когда вижу грабителей.
вот почему доктор велел мне держаться от них подальше.

“Он в доме; возможно, прячется на кухне. Возьми немного печенья.;
когда я допью чай, мы пойдем поищем его”.

У Джулиуса не было аппетита.

“Это дело для обычной полиции”, - серьезно сказал он. — Им за это платят. Правительство поддерживает их вдов. Кроме того, — бескорыстно добавил он, — за поимку грабителей их повышают в звании. Я считаю, что нужно помогать людям, когда есть возможность. Мне позвать констебля?

 Она жестом велела ему остаться.

— Оставайся здесь, я посмотрю.
Он отказался оставаться. Его место было рядом с ней, чуть позади.
Ему нравилось, как она обращается с этим Браунингом. Она казалась из тех женщин, которые не потерпят глупостей.

Кухня была пуста.

— Я и не думала, что он здесь, — сказала она. — Нет, это был дядя Айзек.
Мистер Супербус, вернувшись в кабинет, выдвинул поразительную теорию.

«Есть такие вещи, как подземные ходы, — сказал он. — Я их видел.
Отодвигаешь панель, и там лестница, ведущая в подземное хранилище. Нажимаешь на пружину...»

«В доме № 61 по Чейнел-Гарденс нет ни источников, к которым можно было бы прикоснуться, — сказала она, — ни панелей, ни подземных хранилищ, кроме подвала, где находится печь. Спуститесь и убедитесь сами».
 Мистер Супербус любезно возразил, что его слова достаточно.

 Было без четверти пять. Мистер Супербус разжёг камин,
очень медленно спустился на кухню за растопкой и так же медленно поднялся обратно. У него стучали зубы: на кухне было очень холодно, сказал он.

 «На кухне тебе ничего не угрожало», — сказала она.

 Джулиус развеселился.

— Причинить _мне_ боль? Я бы хотела увидеть того, кто это сделал! Я не знаю, что такое страх, мэм. Вся наша семья такая. Мой брат Огастес
каждую ночь ходит через церковный двор от «Герцогини» до...»

 — Она так хорошо его знает — как странно! — сказала она.

 — Это название гостиницы, мэм. Он женат. Да, он ходит по церковному двору и ничего не видит. Его жена — у неё острый язык — говорит, что её это не удивляет. К тому времени, как он возвращается домой, он уже не может её видеть. Моя сестра Агриппа храбра, как лев, — это у нас в крови. Что это такое!

Он привстал. Из холла донесся звук крадущихся шагов.

“Выйди и посмотри”.

Она потянулась за пистолетом.

Мистер Супербус неохотно пошел, сделав большой крюк. Вы можете так же легко
заглянуть в холл с дальней стороны комнаты, как и из дверного проема. Она
видела, как он медленно полз вперед, пока не занял позицию, вытянув
шею, чтобы видеть зал.

— Не стреляйте, мэм, — пролепетал он. — Это тётя!

 Элоиза вошла в комнату с хмурым выражением лица.

 — Что случилось? — спросила она.  — Я слышала, как кто-то бежал наверх.

Ее взгляд упал на жестянку с печеньем. Она потянулась за горстью, села
перед незажженным камином и принялась угрюмо жевать.

“В этом доме чувствуется присутствие кошки и канарейки”, - сказала она. “Жаль, что меня нет дома!"
Диану поразило крайнее уныние женщины.

"Принесите еще чашку с блюдцем, мистер Супербус", - сказала она. - "Я хочу, чтобы вы были дома". - "Я хочу, чтобы вы были дома".

Диана была поражена. “ Тетя Лиззи хотела бы
выпить чаю.

Джулиус опустился на колени перед камином, приняв позу,
напоминающую жреца какой-то мистической секты огнепоклонников.
Выпрямившись, он с тревогой посмотрел вверх.

«Чашку и блюдце вы найдёте на буфете в конце
— Проходи, — сказала Диана. — Тебе не нужно спускаться на кухню.

 Джулиус с облегчением поднялся.

 — _Я_ не против кухни, — неискренне сказал он.

 Это Элоиза разожгла огонь и склонилась над ним, сложив руки на коленях и глядя на маленькие язычки пламени. Ей казалось, что прошёл миллион лет с тех пор, как она в последний раз говорила о чьей-то душе.
Наблюдая за ней, Диана увидела изящно очерченную щеку и кончик носа правильной формы и испытала необъяснимую волну сочувствия к этой женщине.


 — Что для тебя значит «Дабл Дэн»? — спросила она.


 Элоиза пожала левым плечом.

“Вы замужем за ним?”

Миссис ван Ойнн была чувствительна к атмосфере. Нет английского барометра (the
самый беспокойный из всех научных инструментов, за исключением, возможно, японского
сейсмограф) был столь же чувствителен к эмоциям других, как и
маленький детектор, который регистрировал симпатию в проворном мозгу
Элоиза.

- Когда-нибудь я расскажу тебе, - сказала она тоном глубочайшей меланхолии.
“ но не сейчас... не сейчас!

Она глубоко вздохнула, дрожа от холода.

 «Не думаю, что ты ведёшь такой образ жизни ради удовольствия»,
 — продолжила Диана, смягчившись по отношению к своей незваной гостье.

— Ты это сказала! Элоиза медленно кивнула.

 — Если бы я могла что-то сделать... — начала Диана.

 Пришёл мистер Супербус с дополнительной чашкой и блюдцем, и разговор на эту тему был временно прерван.

 — Хорошо спала, тётя Лиззи? — спросил Джулиус, громко прихлёбывая.

 Она покачала головой.

 — Нет, я не могу спать в чужих постелях. Кроме того, у меня неприятности - большие
неприятности. Люди не могут спать, когда у них неприятности.

“А!” - мудро сказал Джулиус. “Моя теория такова, что ты _спал_”.

Она оглянулась на него через плечо.

“ Откуда ты взял эту теорию? Ты думаешь, я не знаю, спала я или нет.
Бедный ты мой... Мистер Супербус?

— Нет, — спокойно ответил Джулиус. — Есть одна вещь, о которой никто не знает: ты никогда не узнаешь, спишь ты или нет. Ты что-то вроде сомнамбулиста? — спросил он с напускной небрежностью.

 — Как это?

 — Сомнамбулист — тот, кто ходит во сне. Мне показалось, что я видел тебя около часа ночи.

 Она отвернулась, чтобы посмотреть на огонь.

— У тебя тоже есть идеи? Твой ум, должно быть, не дремлет. Если бы я знал, что ты видел меня в час дня, я бы умер прямо здесь и сейчас. Я как раз собирался уходить... ты женат?


Джулиус с некоторым самодовольством признался, что женат.

— Что ж, думаю, я могу обсуждать корсеты, не нарушая общественной морали. Ты не видел меня в час дня — мне было бы неприятно думать, что ты меня видел.


Джулиус смутился, но не совсем пал духом.

— Может, было три часа — я видел, как кто-то спускался по лестнице. Ха-ха, тётя Лиззи, я тебя видел!


Он многозначительно поднял палец.

— Ты сумасшедший, — коротко бросила она, зевнула и встала. — Думаю, теперь я могу поспать. И я собираюсь повесить чулок на замочную скважину своей двери.
Она адресовала это замечание мистеру Супербусу, и тот возмутился столь низким намёком.

— Ты её видел? — спросила Диана, когда Элоиза ушла.

 — Нет, мэм, не видел, — признался Джулиус. — Часто можно добиться от людей признания таким образом. В Америке это называется «Третий указ». Я сам пробовал. У нас однажды работала уборщица, которая воровала мой табак для своего мужа. Я применил это к ней — и к другим случаям.

“Ты думаешь, в комнате была тетя Лиззи?”

“Уверен!” сказал Джулиус. “Заметил, как тихо она ходит? Это плохой
признак...”

“Заметили, как от нее разит Оригоном?” - передразнила Диана.

“Я не заметила, чтобы от нее воняло”, - смущенно признался мистер Супербус.

“Удивительно, что ты этого не сделала - эти тяжелые духи почти видны. И еще:
В комнате не было запаха Origon - по крайней мере, свежего запаха”.

Было еще темно, когда она подняла штору и выглянула наружу. Она чувствовала себя
очень бодрой, не зная точно, каким образом ее деятельность
могла бы быть наилучшим образом использована.

“ Возьми этот ключ, поднимись в комнату дяди Айзека, тихо открой дверь и
посмотри, там ли он. А потом убирайся - быстро!

Джулиусу не понравилось это слово — «быстро»! Неторопливо поднимаясь по лестнице, он прислушался у двери в комнату дяди Айзека. Не было слышно ни звука. Который
было удовлетворительным. С другой стороны, сама тишина могла быть зловещей. Безумные люди, как известно, хитры. Он вспомнил жуткие истории, которые слышал о маньяках, передвигавшихся на цыпочках, которые подкрадывались к своим охранникам и перерезали им глотки заточенными кусками старого железа.

 Юлий Супербус глубоко вздохнул. Кровь его цезарианских предков
была немного холодна; насосная станция под левым карманом его жилета
забилась сильнее. Он снова прислушался. Если дядя Исаак
спал, он не должен был шуметь. Следовательно, если не было слышно ни звука, он
должно быть, спит. Он снова спустился вниз.

 «Спит как невинное дитя, — доложил он, — одна рука под щекой, а на лице что-то вроде улыбки».

 Она взяла у него из рук ключ и посмотрела на него.

 «Ты заходил?»

 «Прямо туда, — сказал Джулиус, греясь у камина. — Включил свет, хорошенько осмотрелся».

Она посмотрела на плоскую стальную пластину в своей руке.

«Я спросила тебя только потому, что по ошибке дала тебе ключ от кабинета».

Джулиус был человеком безграничных возможностей.

«Я знаю способ открывать двери, о котором известно всего трём людям в мире».

“Пойдем со мной”, - сказала она, вставая. “У меня тоже есть способ - я использую
правильный ключ”.

Он шел позади нее, временно оказавшись в невыгодном положении.

Она быстро открыла дверь тюрьмы Гордона и включила свет.

Комната была пуста.




ГЛАВА XVII


К спинке кровати была привязана веревка. Он был сделан на скорую руку из трёх полосок одеяла, сплетённых вместе, а верёвка тянулась через открытое окно.


Диана посмотрела вниз. Конец верёвки болтался менее чем в шести футах от подоконника.
Должно быть, он упал с высоты двадцати футов на каменные плиты внизу.

“Забавно”, - сказал Супербус, играя до конца. “Когда я заглянул ...”

“Давайте придерживаться фактов”, - взмолилась Диана, нахмурив свои юные брови. “Что
толку от веревки, если она всего в нескольких футах от подоконника - и
почему он не подтянул кровать к окну?”

Она сама потянула кровать - она легко сдвинулась. Вес человека
протащил бы его по полу.

Она задумчиво оглядела квартиру. В углу стоял
длинный платяной шкаф с зеркальной панелью. Достав Браунинг, она открыла
дверцу.

“ Выходите, пожалуйста, ” холодно сказала она.

Гордон выступил вперед с некоторым достоинством.

Стоя в дверях, мистер Супербус стал свидетелем удивительного
зрелища и укоризненно покачал головой.

“Дядя Айзек, дядя Айзек!” - сказал он с упреком. “Я никогда не думал, что ты сможешь
сыграть такую шутку со старым другом!”

“Не будете ли вы так любезны сказать мне, почему вы испортили мое постельное белье?” - спросила Диана.
и ее холодное заявление о праве собственности на все в доме привело
Гордона в ярость.

— Твоё постельное бельё — это моё постельное бельё! — выпалил он.

 Она подняла руку.

 — Мы не будем обсуждать этот вопрос, дядя Айзек, — сказала она с ледяной вежливостью. — Не будете ли вы так любезны подоткнуть одеяло и закрыть
окно? Скоро рассветет, а у меня нет желания давать
молочнику тему для обсуждения. Мне нужно защищать интересы моего кузена.

“Послать за Бобби”, - сказал Гордон, внезапно притих. “Я не думаю, что он будет
есть какие-то сомнения в том, кто я есть”.

“ Если под ‘Бобби’ вы имеете в виду мистера Роберта Селсбери, - сказала Диана, - то я уже
позвонила ему. Он находится за городом, вероятно, заманили своими
агентов”.

Гордон был поражен тишиной. Последний выход был закрыт.

“Очень хорошо”, - сказал он. “Я вам обещаю, я не дам вам больше
беда”.

Он потянул за верёвку, опустил окно и задернул шторы.

 «А теперь, если вы не возражаете, — сказал он, — я бы хотел пойти поспать. Я не спал всю ночь».

Она кивнула.

«Вы можете спать, но мистер Супербус будет сидеть в этой комнате. Я запру дверь за вами обоими...»

«Лично я предпочитаю сидеть на улице, — поспешно сказал мистер Супербус. — Я бы хотел покурить».

«Вы останетесь здесь, — твёрдо сказала Диана.

»

«Если он это сделает, я вышвырну его из окна», — злобно сказал Гордон.»Мистер Супербус вышел из комнаты.

«С ним всё будет в порядке, мэм... мисс, — сказал он. — Доверьтесь старому дяде Айзеку».

Диана знала, что настаивать бесполезно. Она закрыла дверь перед своим пленником и спустилась в кабинет, уверенная, что он больше не попытается сбежать.


Она должна была связаться с Бобби, даже если ему не понравится, что его вытащили из постели в такой нечеловеческий час. Она взяла телефон и набрала номер. Ответили с удивительной быстротой.
Заговорил незнакомый мужчина: она догадалась, что это слуга Бобби.

«Говорит мисс Форд. Могу я поговорить с мистером Селсбери?»

«Его не было дома всю ночь, мисс. Я его ждала. Он
сказал, что, возможно, приедет в Лондон на рассвете.

“ Где он? ” спросила она.

“ Он уехал в Остенде, мисс. Он позвонил мне из Дувра.

Новость была неожиданной и немного тревожной.

“Он уехал один?” - спросила она.

“Насколько я знаю и верю, мисс”, - сказал человек Бобби.
тактично, дипломатично и юридически.

Диана повесила трубку.  Неужели они заманили Бобби, подумала она?




 ГЛАВА XVIII

 Бобби Селсбери отправился в Викторию, чтобы в последний момент спасти своего брата из ситуации, которую можно было бы мягко охарактеризовать как
опасно. Он обыскал один континентальный поезд от конца до начала и был на полпути к другому, когда раздался свисток кондуктора.
Ему пришлось выбирать: оставить поиски незавершёнными или
продолжить путь до Дувра. Он выбрал второе и продолжил
осматривать купе, обходя пульмановские вагоны, заглядывая в
купе возмущённых молодожёнов, но так и не найдя то, что искал.
В Дувре он узнал, что прибыл поезд с подкреплением
Виктория в четверть одиннадцатого; пассажиры уже на
пароход. Гордон мог быть, - подумал он, и сделал свои
решение.

У него не было паспорта, но большинство ограничений, касающихся континентальных поездок
, особенно поездки в Бельгию, были сняты, и он смог
убедить сотрудника паспортного контроля на барьере, что его бизнес был
дело было настолько срочным, а его личность настолько хорошо установлена, что ему могли предоставить небольшую лицензию
; и, пообещав, что он
вернется после того, как покинет корабль, ему разрешили пройти к причалу.

Он остановился только для того, чтобы позвонить в Лондон, и, к счастью,
К счастью, провод, соединявший Дувр с Лондоном, был отсоединён. Корабль был переполнен, и, едва поднявшись на борт, Бобби понял, что проверить, нет ли на корабле Гордона, пока судно находится в порту, невозможно.
 «Принцесса Джулиана» вывела Бобби в море. Он прибыл в Остенде в четыре часа дня, убедившись, что, хотя на корабле было много подозрительных личностей, Гордона и миссис ван
Уиннов среди них не было.

 Он потратил два часа на поиски британского вице-консула и на то, чтобы убедить его
Джентльмен дал ему необходимое свидетельство для повторного въезда и успокоил сотрудника паспортного контроля на другой стороне, который уже был уведомлен о его несанкционированном отъезде.

 В Остенде было открыто очень мало отелей, но Бобби обошел их все, просматривая книги регистрации посетителей.  Гордона в Остенде не было.  Это было облегчением.  Возможно, он передумал в последний момент и поехал в Париж, но это было маловероятно. Бобби поверил брату, хотя и не стал испытывать его на прочность.

 Он вернулся в Дувр ночным паромом и прибыл на рассвете.
В порту его на два часа задержали возмущённые сотрудники паспортного контроля.
Он опоздал на паром и в конце концов сел на медленный поезд, отправлявшийся с городской станции. Он прибыл в Лондон в десять часов, небритый, уставший и раздражённый.
Тогда он сделал то, что вполне мог бы сделать с самого начала: поехал прямо в Скотленд-Ярд и, к счастью для себя, нашёл инспектора Карслейка в его кабинете. Карслейк и он вместе служили во Франции
и в течение двенадцати месяцев работали бок о бок в
разведывательном бюро, где выявлялись вражеские полки и их
позиции были нанесены на карту методами, которые озадачили бы более умных людей,
чем мой дорогой Ватсон.

Бобби как можно короче рассказал свою историю, и инспектор выслушал
с необычным интересом.

“Любопытно, что вы пришли ко мне. Я отвечаю за дела с Двойным даном
и должен сказать, что это выглядит как типичный для него удачный ход ”.

«Гордона не так-то просто изобразить, — предупредила Бобби, — хотя я и сказала ему, что это так, когда пыталась его напугать».
«Для Дабл Дэна нет ничего невозможного, — тут же ответил Карслейк. — Высокий, низкий, худой или толстый. Он специалист — единственный в своём роде, насколько я знаю».
— Я так и думал. Вы не видели эту женщину, миссис ван Ойне?

 Бобби покачал головой.

 — Вы знаете, где она живёт?

 — Понятия не имею.

 — Он ничего не будет делать до понедельника, — задумчиво произнёс Карслейк. — Дэн работает только в банковские часы, но когда он работает, он не сидит на месте! Я снимаю шляпу перед Дэном — он умный.

— Кто он?

 — Человек по имени Трогуд. Раньше он был актёром — кажется, он играл с лучшими актёрами Америки. Он был похож на английского чувака. Сам он англичанин или валлиец. Его партнёрша — американка или канадка, а ещё бывшая хористка. Может, это одно и то же — довольно незначительное,
короткие, золотистые волосы, голубые глаза?”

Бобби покачал головой.

“Не похоже, что миссис Ван Oynne”, - сказал он, надежда забрезжила в его
груди. “Возможно, я ошибаюсь. Ты уверен?”

Carslake кивнул.

“Мы выследили ее в Париж и пропустил ее. Я не думаю, что он будет
снова работаю на очень долгое время. Ему нравится, когда волнение улеглось.
И я не думаю, что он возьмёт себе нового партнёра; они требуют очень тщательной подготовки. Он усмехнулся. «Дабл Дэн действует на нервы некоторым вашим коммерческим сотрудникам, — сказал он, — но я не
Не думаю, что мне стоит сильно переживать из-за него. В любом случае, я приеду и увижусь с тобой в понедельник.

 Бобби отправился домой, чувствуя себя счастливее, чем за последние двадцать четыре часа.




 Глава XIX

 У его слуги были для него новости.

 «Мисс Форд звонила вам сегодня утром, сэр».

 «О, и что же она сказала?» Бобби повернулся, держа в руке щётку для бритья.

«Она только спросила, дома ли вы».

«Во сколько это было?»

«Около пяти часов, сэр».

«Пять часов! Ты, болван, почему мне не сказал?»

Взбешённый, он бросился к телефону и дозвонился до Дианы.

«Это ты, Бобби? Можно с тобой увидеться сегодня?»

“Я сейчас же приеду”.

На другом конце провода повисло молчание.

“Я не думаю, что тебе нужно приезжать немедленно”, - сказала Диана. “Просто позвони в ... не
удивлюсь, если ты найдешь кого-то здесь, вы слышали меня рассказать”.

“Не Демпси?” - спросил он удивленно.

“Да, он ... останется на день или два. Я объясню, когда ты придешь”.

Бобби тихонько присвистнула.

Он пообедал в мрачном уединении своего клуба (это было воскресенье, день, в
что все клубы находятся на худой конец) и начале второй половине дня гуляли
круг Cheynel сады. Дверь открыл театральный дворецкий. Бобби
Бобби заворожённо смотрела на блестящую ткань рубашки и плохо сидящий костюм, который был в несколько раз меньше своего владельца.

 «Миссис Форд в кабинете», — грубо сказало привидение.

 Бобби смотрела на него с изумлением; слуга в брюках-гармошке мог бы сойти за персонажа из любого бурлеска или любовного треугольника. Если бы на ослепительно белой рубашке было напечатано:
«Джеймс — старый семейный слуга, преданный детям», — он не мог бы выглядеть более очевидным.

«Так ты и есть новый дворецкий?»

Новый дворецкий приложил руку к сердцу, поклонился и проворчал:

“Да, сэр, фамилия Смит”. Он прищурился, его лицо было испуганно
искажено.

“Что ж, я буду называть вас Супербус. Убери это выражение со своего лица и
перестань оглядываться по сторонам.

Мистер Супербус подчинился. На какое-то время он был разочарован.

“Господи, сэр, вы узнали меня?” он спросил. “ Может быть, миссис Форд рассказала вам?

Бобби насмешливо улыбнулся.

 «Узнал тебя! Боже правый, да ты просто кричал! Я заметил тебя в ту же секунду, как увидел!»

 «Забавно, — сказал мистер Супербус. — Моя милая жена всегда говорит, что, если бы я так не маскировал лицо, она бы прошла мимо меня на улице».

“Разве можно винить ее? Кто не пропустил бы тебя на улице с
лицо? Даже ваша жена что-то осталось иллюзий, я полагаю. Теперь, Супербо,
что такое игра?”

Джулиус был сама невинность. Венок из полевых цветов на его голове
не сделал бы его более застенчиво-простодушным. Бобби не обманулась.

“ Игра, сэр?

— Зачем ты пришёл в этот дом, разодетый как какой-то шут гороховый? Знает ли мисс Форд, кто ты такой?

 Мистер Супербус быстро закрыл дверь и приложил палец к губам.

 — Тсс! — таинственно произнёс он.

 Бобби подождала.

 — Ну, я ухожу, — нетерпеливо сказал он.

Джулиус на цыпочках подошел к кабинету и поманил его к двери. У него был
вид респектабельного заговорщика; человека, который знал, что всякий раз, когда взорвется
мина, он будет в стороне и при определенных
обстоятельствах сможет стать приемлемым свидетелем обвинения.

“Она послала за мной”, - мрачно сказал он. “Попросила меня приехать и остаться здесь - я
пришел! Мог ли я отказаться? Если возникнет какая-то опасность, я хочу быть на месте.
 Это я!

 Бобби подумал, что понял мотивы Дианы. Ей нужен был мужчина в доме; он был не единственным, кто восхищался гениальностью Дабл Дэна.

 — О, понятно. Разумная девушка!

Мистер Супербус кивнул.

«Да, сэр, очень разумно. Я не знаю никого более разумного. Она пришла к нужному человеку. Ко мне».
«Я разговаривал сам с собой», — немного натянуто.

Джулиус снова наклонил голову.

«Да, сэр, мы оба вас слышали, — сказал он. — У меня отличный слух».

“ Я так понимаю, мисс Форд была одна в доме и попросила вас прийти
и остаться? Я рад.

“Ну, не совсем один”, - объяснил мистер Супербус, не желая делиться
почестями, которые по праву принадлежали ему как Главному Защитнику. “Конечно, есть еще
Дядя Айзек”.

Бобби открыла рот.

“ Дядя Айзек? Какой дядя Айзек?

Джулиус собирался задать этот вопрос при первой же возможности.

«Я не знаю его второго имени — это очень вспыльчивый джентльмен. У него бывают припадки; и...» Он постучал себя по лбу, но Бобби не понял смысла этой пантомимы.

«Дядя Исаак! Страдающий Моисей!»

Мистер Супербус покачал головой.

«Нет, сэр, _он_ ещё не пришёл. Это, должно быть, джентльмены-евреи. Только
Дядя Айзек и мистер Демпси.

Бобби знала о Демпси.

“... и тетя Лиззи”, - закончил Джулиус.

Бобби отшатнулся, ухватился за каминную полку для поддержки, а получился Вань
лицо к рубашке фасадом дворецкого. Нереальность установки
был усилен. Вскоре Джулиус доставал двух кроликов и миску
золотых рыбок из шелковой шляпы, а Диана выскакивала на сцену в
балетном платье и застывшей улыбке. И тогда Бобби просыпалась.

“Ты не против налить что-нибудь выпить?” слабым голосом попросил он. “У меня рука не такая".
"Нетвердая”.

Великий Сыщик с гордым видом открыл "тантал" и налил
зелье.

— Скажи «когда», — сказал он. Из него получился бы хороший бармен, такой он был разговорчивый.

 — Кажется, ты сказала «тётя Лиззи»?

 Бобби перебрал в памяти всех своих родственников, но тёти Лиззи среди них не оказалось.

“Да, сэр, она приехала с дядей Айзеком вчера днем. На редкость хорошенькая.
Она тоже молодая леди. Естественно, они с дядей Айзеком не очень ладят.
вместе. Подумать только, называть ее Лиззи! Это обычная проблема. И когда там приятно
такие имена, как мод и Этель, и Агнес на выбор”.

Бобби вернулась к нормальной, с борьбой.

“ Почему... почему ее не следует называть Лиззи? Это... это какое-то тётушкино имя.
Тётушка Лиззи!

 Мистер Супербус налил себе из графина. Именно он обнаружил в шкафу «Танталус». А права первооткрывателей неоспоримы.


— Ваше здоровье, сэр! — сказал он и выпил.

— Тётя Лиззи! — пробормотал Бобби.

 — Чего я не могу понять, — сказал Джулиус, ловко вытирая рот, — так это почему он называет её Элоизой, когда они наедине...
Ведь у неё такое хорошее имя, как Элоиза...


 Дело было не в виски, потому что он его не пил, и не в его запахе, потому что аромат до него не доходил. Комната внезапно закружилась перед его глазами. Он увидел двадцать четыре «Супербаса», вытирающие двадцать четыре уса.

«Элоиза! Элоиза!» — пробормотал он. «У неё... у неё волосы тёмные, как у ворона?»

Джулиус задумался. Он никогда не видел ворона, но понимал, что это очень тёмная птица.

«Да, сэр».

— А глаза, которые проникают в самую душу? — спросила Бобби.

Детектив снова задумался.

— Ну, насколько я могу судить, она ничего не выпытывала, — признался он, — но в них есть что-то такое... ну, необычное.

— А самый милый голос на свете?

И снова мистеру Супербусу мешало отсутствие опыта. Голоса были для него просто голосами.

«Я никогда не слышал, чтобы она пела, — признался он, — или много говорила. Она
иногда ругается с дядей Айзеком, что, на мой взгляд, не пристало леди. И не курит, если уж на то пошло. То, как курят некоторые из этих дам, — это
очень печально. Курение замедляет рост — так мне сказал врач, а то, чего не знает врач, знать не стоит».

 Бобби перебил его.

 «Где… где дядя Айзек?»

 Ответ прозвучал как гром среди ясного неба.

 «Чистит серебро».

 Бобби пошатнулся.

 «Чистит серебро!» — ошеломлённо произнёс он. «Я очнусь через минуту». Он ущипнул себя, а мистер Супербус наблюдал за ним и был готов дать совет.

Совет был не нужен: Бобби нашёл болевую точку. «Я не сплю — это
по-настоящему. Дядя Айзек чистит серебро! Где слуги — другие слуги?»


Джулиус мог бы возразить против «других».

“ Мисс Форд отослала их, если вы имеете в виду слуг. Я здесь
профессионал. Не побоюсь сказать вам, сэр, что моя работа - следить за этим.
Дядя Айзек тоже никуда не выходи.

Бобби наконец начала видеть дневной свет. Если это был Гордон, то его стремление к
свободе было не только простительно, но и похвально.

“ Он хочет поехать?

Джулиус счел этот вопрос излишним. Конечно же, член семьи знал обо всех семейных скелетах в шкафу? В то же время было вполне естественно, что он делал вид, будто ничего не знает. Джулиус был справедливым человеком.

 «Он немного не в себе. Понимаете, о чём я? У него галлюцинации,
галлюцинации - если использовать медицинское выражение. Видит разные вещи, думает, что он - это
кто-то другой. У меня на руках были сотни таких случаев.”

“Но кто поручил ему чистить серебро?” настаивала Бобби.

“Мисс Форд. Сказала, что это отвлечет его”.

Шаги в холле, тяжелые шаги.

“Это он сейчас идет. Не бойтесь дядюшку Айзека, сэр: он безобиден, как ребёнок...


 В этот момент вошёл Гордон, но замер на месте при виде гостя.
 Он был в рубашке с закатанными рукавами, в руке держал тряпку, а спереди был надет большой белый фартук с нагрудником.
прикрепленный булавкой. Бобби не мог говорить - он мог только смотреть и не отрываясь.
смотрел.

“ Клянусь небесами, это ... дядя Айзек! - сказал он голосом, который был почти неслышен мистеру Супербусу.
- Вы знаете его, сэр? - он улыбнулся. - Дядя Айзек. - Дядя Айзек... дядя Айзек! - воскликнул он.

Мистер Супербус не расслышал. “Я подумал, что было бы очень странно, если бы
вы этого не сделали. Члены одной семьи, так сказать, и, весьма вероятно,
нанесли удар одним и тем же способом ”.

— Д-да, я его знаю.
Мистер Супербус подошёл к несчастному объекту их обсуждения.

 «Вам что-нибудь нужно, дядя Айзек?» — добродушно спросил он и похлопал Гордона по руке. Мистер Селсбери был настолько подавлен, что его смотритель остался жив и невредим.

— Да... нет, — хрипло произнёс он.

Джулиус покачал головой.

— Он ни в чём не может определиться.  Это его и губит.
Удивительно, как он вообще женился.

Гордон взял себя в руки.

— Где... тётя Лиззи? — с трудом выдавил он.

— В своей комнате, дядя Айзек, читает.

На секунду лицо Гордона исказилось.

«Не называй меня дядей, — процедил он, взяв себя в руки. — Я тебе не дядя».

«Нет, сэр, — признал Джулиус. — У меня нет дядей. По крайней мере, насколько я знаю. В одних семьях они есть, а в других — нет».

Внезапно его лицо помрачнело, и он уставился на Гордона таким пристальным взглядом, что
злоба, от которой даже Бобби содрогнулся.

— Вот... у меня в голове только что возникла идея, сэр, — медленно произнёс он, — своего рода вдохновение. _Это_ дядя Айзек?

Бобби вздрогнул.

— А?

— Вы знаете дядю Айзека? Идея или вдохновение прочно завладели его воображением. — А что, если Двойной Дэн выдавал себя за него!

Бобби перевёл взгляд с мужчины на брата. Гордон хмурился и качал головой. Он хотел сохранить образ патриарха.
По какой-то необъяснимой причине он хотел сохранить образ патриарха.


— О да, — сказал Бобби, — это дядя Айзек. Он едва мог отдышаться.

 Джулиус не сразу поверил.

“Ты уверен?” с сомнением.

Бобби стала очень уверенной.

“О, скорее! Это действительно дядя Айзек - какой абсурд, конечно, это так
Дядя Айзек. Я узнал его за минуту ”.

Ни один мужчина с готовностью не жертвует своим вдохновением - Джулиус был всего лишь человеком, хотя
были моменты, когда в это было трудно поверить.

“О!” - разочарованно сказал он. — Имейте в виду, Дабл Дэн — умный человек.

 — Чепуха! — громко и презрительно сказала Бобби.  — Он не смог бы выдать себя за дядю Айзека.  Я бы его где угодно узнала!

 — О, неужели он не смог бы... — усмехнулся Супербус.  — Вы не знаете Дабл Дэна!

Бобби быстро соображал. Ему нужно было поговорить с Гордоном наедине. Мистер.
Супербус не обращал внимания на последующие намеки:

«Я хочу немного поговорить с дядей, — сказал Бобби, — по семейным делам. Вы не могли бы оставить нас на минутку?»

Джулиус сомневался.

«Не дай ему сбежать, — предупредил он. — Он хитрый, как обезьяна!» Ты бы слышал, что он сделал со мной прошлой ночью!


 — Конечно, нет.  Бобби был готов пообещать, что приведёт брата на казнь.


 Но мистер Супербус медлил.  Диана вышла, оставив указания
которые должны были быть выполнены в точности. Джулиус был педантом в вопросах
обязанностей.

«И не позволяй ему звонить».

Даже это Бобби пообещал, и Джулиус неохотно ушёл.

«Я буду рядом, если он начнёт капризничать», — сказал он, стоя в дверях. «А теперь никаких шалостей, дядя!»

«Дядя» молча пообещал.

Портал закрылся, Бобби бесшумно подошёл и прислушался. Несколько секунд он ждал, а затем резко распахнул дверь. Джулиус наклонился, чтобы зашнуровать ботинки. Менее любознательного человека можно было бы заподозрить в том, что он приложил ухо к замочной скважине.

 «Я тебе нужен?» — спросил он с невинной улыбкой.

“Нет”, - сказала Бобби так решительно, что мистер Супербус не мог ошибиться.
его слова имели в виду. Дверь снова закрылась.

“Гордон, что, ради всего святого...?”

Гордон в отчаянии всплеснул руками.

“Бобби, я в ужасном положении”, - сказал он, в его тоне слышалась мука.
ничего нельзя исправить.

“Что случилось ... что это значит?” - спросила сбитая с толку Бобби.
— Почему ты не связался со мной раньше?

 Гордон жестом прервал его расспросы.

 — Я пытался дозвониться до тебя, но не смог, и с тех пор этот чертов осел охраняет телефон. Это
Преступление — убить детектива-любителя? Я и забыл. Я знаю, что в некоторых обстоятельствах убийство оправданно.


— Что случилось? — снова спросила Бобби.

 Гордон целых три минуты расхаживал по комнате, настолько взволнованный, что не мог
справиться с голосом. Его облегчение от прихода Бобби вызвало
неизбежную реакцию. Постепенно он успокоился.


— Когда я приехал на вокзал, чтобы встретить... ну, ты знаешь...

«Элоиза?»

 Гордон поморщился. Он не хотел говорить об Элоизе. Одно её имя причиняло ему лёгкую боль.

«Я нашёл её в состоянии ужасного страха. Можешь себе представить, что я чувствовал
когда она сказала мне, что ее муж наблюдает за барьерами и
жаждет моей крови! Она хотела, чтобы я пошел дальше и подождал ее, но
конечно, я рванул обратно; пошел в отель переодеться и обнаружил, что
служащий, который забрал мою сумку и отнес ее в отделение посылок на вокзале, был
уехал на выходные. Я вернулся домой, и она, должно быть, последовала за мной.

“ Элоиза?

Гордон что-то проглотил.

«Скажи «она» или «её», — умолял он. — Мне спокойнее, когда она — местоимение!»


«Она, должно быть, пошла за нами?» — в ужасе повторила Бобби. «Тогда она _здесь_! Она... она, случайно, не тётя Лиззи?»

“Она - тетя Лиззи! Тетя Лиззи! О, Бобби, разве это не самое
ужасное, что когда-либо случалось? Что мне делать? Я не могу выйти из дома
...

“Но почему?” - спросила Бобби, как громом пораженная.

Ни один человек в тот момент не нуждался в перекрестном допросе меньше, чем
Гордон. Он надеялся, что Бобби, с его удивительным пониманием человеческих проблем, примет ситуацию, не требуя анализа.
"Я не могу понять", - начала Бобби.

”Ты должен только объяснить мне...". "Я не могу понять". “Ты должен только объяснить мне
Диана ----”

Смех Гордона был резким. Бобби однажды уже слышала, как он смеялся, как
это было, когда он отходил от наркоза после удаления зуба.

 «Я не рассказал тебе самого страшного, — мрачно произнёс Гордон. — Диана нашла меня здесь и обвинила в том, что я — Двойной Дэн. Я онемел. Эта мысль была настолько нелепой, что я не мог найти слов, чтобы ответить ей. Представь, что кто-то подошёл бы к тебе на улице и обвинил в убийстве, что бы ты сказал?
 Что-нибудь смешное? Я не обладаю даром остроумия. Я мог бы выкрутиться и тогда, но эта адская женщина появилась и повисла у меня на шее! В каком-то смысле она была права. Диана пригрозила
застрелите ее. Женщине это не нравится. Что мне оставалось делать? Моя дилемма была
ужасной! У меня был выбор: признать, что я Двойной Дэн,
имитатор и рассказчик правдоподобных историй, или рассказать
невероятную правду, которая означает, что она подумала бы, что я
завел вульгарную интрижку с Элоизой.

Этот аргумент показался Бобби очень веским.

“Кто называл ее тетей Лиззи?” - спросил он. Он мог бы избавить себя от лишних хлопот.


 — А ты как думаешь? — с горечью спросил Гордон. — Диана! Бобби, эта девчонка сводит меня с ума! Зачем она приехала из Австралии, чтобы разрушить мою жизнь? И
Я состою в Лиге Британской империи! Будь проклята эта империя! Диана ужасна! Она флиртует с Демпси у меня под носом. Самый отвратительный маленький мерзавец! Хулиган из хулиганов! А Бобби притворяется вдовой! Я не знаю, чья это вдова, — иногда мне кажется, что это моя. Если это так, то от того, что она говорит обо мне, я бы перевернулся в гробу!

Бобби был очень серьёзен и задумчив. Ситуация была настолько странной, что он не мог проверить её на собственном опыте.

 «Понятно, — медленно произнёс он. — Чертовски неловко, старина».

Гордон ожидал другого комментария. В сложившихся обстоятельствах «чертовски неловко» звучало довольно мягко.


«Ты должен помочь мне выбраться из этой ситуации, — нетерпеливо сказал он. — И нам нужно срочно разобраться с Демпси. Он хотел жениться на ней сегодня днём! Сказал, что знает место, которое специализируется на бракосочетаниях в воскресенье днём! Священник звонил дважды!» У Демпси в кармане специальная лицензия, мерзкий маленький даго! Я сделаю что-нибудь отчаянное. Я пристрелю их обоих.

 Бобби с любопытством смотрел на него. Его настоящий гнев был так очевиден
направлено против Демпси, чьим главным проступком, по-видимому, было то, что он хотел
жениться на Диане: это казалось разумным и похвальным стремлением.

“Я не должна была в них стрелять”, - медленно произнесла Бобби. “ Ты только навлечешь на себя сплетни
. И, кроме того, я не вижу, чтобы это тебя касалось.
Они были старыми друзьями, любовниками ...

“ Ты хочешь свести меня с ума? ” прорычал Гордон. “ Любовники! Они никогда не были любовниками! Диана — Диана, из всех женщин на свете, могла бы... могла бы... вести себя так! Поощрять его — другого слова и не подберёшь! Диана, в которой я видел воплощение скромности!

Бобби не проявлял особого интереса к душе Дианы; он думал, что она была
приятной девушкой.

“Должно быть, это стало для тебя небольшим шоком”, - сардонически заметил он,
и Гордона задел этот намек. “Что тетя Лиззи говорит об
этом?”

Это была тема, на которую он не мог говорить с обычной вежливостью.

“Разве важно, что она говорит? Бобби, ты знаешь, что Диана пыталась
сделать? И это свидетельствует о немыслимой бестактности. Она пыталась поселить нас в одной комнате! В жалкой каморке для прислуги на верхнем этаже дома. Она говорит, что Элоиза — моя сообщница.... Тут не до смеха
важно! Бобби беспомощно вертелся в кресле. “Диана обращается с
мной как с собакой”.

Бобби критически оглядел свою родственницу.

“И ты тоже немного похожа на собаку в этой одежде”, - сказал он. “Где
ты откопала этот костюм?" Гордон, я видел, как судья приговорил человека к пяти годам лишения свободы
за ношение подобного костюма. Он сказал, что это раскрывает его криминальную
психологию.”

— А теперь, Бобби, ты должен мне помочь, — Гордон был не в духе. — Я собираюсь сбежать. Как только я доберусь до отеля и своей сумки или даже если мне удастся добраться до Шотландии — что было бы неплохо, — я буду в безопасности. Но у меня нет
Пенни! Она заставила меня вывернуться наизнанку под дулом пистолета. Она самая дотошная женщина из всех, кого я встречал. Она поклялась, что я пытался добраться до сейфа, и обыскала меня в поисках отмычки!

 Бобби пошарил в карманах. Поездка в Остенде израсходовала большую часть его сбережений, а ведь было воскресенье.

 — Боюсь, у меня нет с собой денег, — сказал он. “ Я могу обналичить чек
в клубе за десятку...

“ Это не имеет значения, ” перебил Гордон. “Я скажу тебе, чего я хочу
вам нужно сделать очень простой сервис, который вы можете сделать и сохранить все
беспокоить. Когда Диана приехала----”

Бобби подумал, что решение очень простое.

 «Когда она придёт, я просто скажу ей, что ты на самом деле Гордон Селсбери», — сказал он.
Гордон вскочил со стула, на котором сидел.

 «Ты хочешь меня погубить?» — прошипел он. «Скажешь ей, что я Гордон Селсбери? Я же говорил ей, не так ли? Но я перестал ей говорить, когда вспомнил
 об Элоизе. Как я буду ей всё объяснять?»

Суть проблемы была очевидна. У Бобби не было готового решения. Те, что предлагались, были настолько банальными и сырыми, что он отвергал их, даже не рассматривая.

— Я и забыл про тётю Лиззи, — задумчиво произнёс он.

 Триумф Гордона не принёс ему особого счастья.

 — Разве ты не видишь, что это невозможно? Я тут поразмыслил над этим вопросом и придумал план получше твоего. Я могу ускользнуть, когда эта нерешительная старая задница не смотрит — а это происходит довольно часто. Диане завтра рано утром нужно будет пойти к своим банкирам. Это будет мой шанс, но мне нужны деньги. Я хочу получить их до открытия банков, так что ты не сможешь мне помочь. Вот что ты можешь сделать: уговорить Диану позволить
у тебя есть ключ от сейфа. Она установила замок, а также набрала
комбинацию. Я пытался открыть его, так что знаю. Возьми ключ и передай его
мне при первой возможности.

Бобби теперь смотрела на него очень пристально и присвистывала.

“Дать вам ключ от сейфа?” - медленно произнес он. “Ей-богу!” Его глаза были
выпучены, челюсть отвисла.

— В чём дело? — спросил Гордон с тяжёлым предчувствием.


Он медленно и отчётливо произнёс:

— Ах ты, чёртов негодяй!

Гордон отступил, как будто его ударили.

— Что ты имеешь в виду? — выдохнул он. Но он не мог ошибиться в значении этих слов.
Слова и взгляды.

 Отношение Бобби к происходящему резко изменилось. Дружелюбие исчезло из его тона, а веселье — с лица. Он пристально смотрел на
стоящего перед ним человека; в его глазах читались осуждение, приговор и обречённость.

 — Ты и есть Двойной Дэн! — выдохнул он. — Чёрт возьми! Я был обманут! Ты умён, мой друг, дьявольски умён. Карслейк сказал, что это ты, и я, как дурак, подумал, что он преувеличивает. Ты и есть Дабл Дэн! У моего брата есть усы! А где твои? Когда я тебя увидел, мне показалось, что с тобой что-то не так. А теперь, когда я об этом думаю, я понимаю, что...
Твоя нелепая история о тёте Лиззи — как раз такая история, которую ты бы рассказал, если бы тебя разоблачили — фух! Браво, маленькая Диана!

 Гордон стал пунцовым и красным; он издавал странные, дикие звериные звуки, которые ничего не значили.


 — Клянусь...

 Бобби покачал головой.

 — Так не пойдёт, друг мой, — сказал он.  — Я вижу весь замысел. Конечно,
ты и твой сообщник подставили моего несчастного брата, который сейчас
едет в Париж или в какое-то другое недоступное место. Ты узнал, что я
знал, что он собирается в Остенде, и изменил свои планы. Гордон поехал в
Париж, как я и боялся----”

“Один?”

Гордон становился мастером самоконтроля. Один? Это было непросто для Бобби.


— Я об этом не подумал. Но нет никаких причин, по которым часть твоей первоначальной истории не могла бы быть правдой. Появляется муж, женщина умоляет жертву уйти, и она последует за ней. Вот и всё!


— Говорю тебе...

 Бобби прервал его протест.

— Нет, нет, мой друг, так не пойдёт, — строго сказал он. — У моей кузины, мисс Форд, которая так ловко заманила вас в ловушку, должно быть, есть какая-то особая причина не выдавать вас правосудию. Будь я на её месте, я бы послала за полицией. Вероятно, она поступила мудро — я не буду
не вмешивайся в её планы».

 Он тихо рассмеялся — Гордон подумал, что безупречный земледелец Авель, должно быть, смеялся так же.
Что ж, в пользу Каина можно было сказать кое-что.

 «Дать тебе ключ от сейфа, да? Я чуть не попался на удочку; честное слово,
так и было. А теперь продолжай вытирать пыль, малыш, и благодари судьбу, что ты не в тюрьме».

Гордон продолжил вытирать пыль - он вытер пот со своего лба
тряпка была не особенно чистой. Результат был
поразительный.

“Бобби!” - завопил он.

Бобби повернулся на каблуках.

“Хочешь, я тебя пну?” - потребовал он.

Очевидно, Гордон этого не сделал. Он начал вяло протирать спинку стула.
 Он не вкладывал душу в свою работу, а без энтузиазма даже пыль вытирать — пустая трата времени.

 Бобби открыл дверь и увидел мистера Супербуса, который сидел на нижней ступеньке лестницы и чистил ногти складным ножом.

 «Я вам мешаю, сэр?» — с готовностью спросил он и был разочарован, когда Бобби Селсбери покачал головой.

“Абсолютно никаких”. Он вернулся в комнату. “А теперь, дядя Исаак,
убирайтесь!”

“Он пытался сбежать, сэр?” - спросил заинтересованный сторож.

Бобби рассмеялся своим смехом Каина и Авеля. Его брат поинтересовался, где
Диана сохранила свой маленький пистолет.

«Он пытался сбежать? Я бы сказал, что да!» — ответил Бобби.
«Присмотрите за ним, мистер Супербус. В ваших умелых руках человек необычайной хитрости и находчивости».

Мистер Супербус печально покачал головой.

«Ты озорной старый дядюшка Айзек, вот кто ты такой, — сказал он. — Я удивлён».

Гордон собрал свои тряпки и, шатаясь, из комнаты. Он был по
конец его мечты.

“Я старый непослушный дядя Исаак”, - простонал он. “Я старый непослушный дядя
Айзек!

Его стон донесся из глубины кухни.




ГЛАВА XX


“Бобби!”

Девушка пришла к нему с протянутыми руками. За ней в
зал он увидел странную тень.

“Привет, дорогой! Я пришел, как только ты меня, надеюсь?”

Мистер Демпси теперь был виден. Его черное сомбреро дал ему зловещий
внешний вид. Его голос был настолько ограничен цензурою, что, с его манерой вести себя угрожающе.

“Дорогая?” спросил он серьезно. “ Кто называет тебя ‘дорогой’? Кто этот человек для тебя, Диана?


 — Мой дорогой мистер Демпси, — устало сказала она, — этот джентльмен...

 Но он был в ярости; он швырнул шляпу на землю и сбросил с себя плащ с видом _capelerro_.  Бобби ожидала увидеть ремень с
Ножи и пистолеты — жилет в крапинку для игры в покер — это было уже слишком.

 «Я этого не потерплю, — взревел он. — Вы слышите, сэр? Вы обращаетесь к этой даме «дорогая» — объясните!»

 Она избавила Бобби от необходимости что-то объяснять.

 «Это мистер Селсбери, мой кузен». Диана была опасно спокойна. Вероятно, мистер Демпси, давно знакомый с ней, распознал признаки.

— Ах! Ваша кузина! Я вижу сходство. Те же прекрасные глаза, тот же решительный, но мягкий рот. Стройная фигура, прелестная рука...»

 Бобби это раздражало.

 — Большое спасибо, но когда вы закончите перечислять мои достоинства
и, описывая мои восхитительные черты, вы, возможно, расскажете мне, кто вы такой?


 Он был настроен враждебно и не нуждался в представлении. Потому что он знал бородатого мужчину и разделял негодование и крайнее недовольство фальшивого Гордона.


 — Это мистер Демпси, — сказала Диана. — Вы слышали, как я о нём говорила?


 В её глазах читалась мольба, перед которой Бобби не смог устоять. Он сделал вид, что рад встрече с мистером Демпси.
В качестве попытки притвориться это было провально.


«Не хочешь ли ты переодеться, Воп... Вопси, наверху?» — предложила она.

 Демпси поцеловал ей руку.

“Возлюбленный мой-я хожу. Ваше слово-закон! Сэр ... двоюродного брата-Бобби, прости меня”.

Бобби заставил себя улыбнуться дружелюбия. Его нежные кузины думал, что он был
плохо.

Мистер Демпси пошел, напевая, вверх по лестнице: "Donna e mobile" - это была песня. Он
пел это радостно и ровно, как будто его горло восставало против этого.
радуясь женскому непостоянству.

— Бедные кошечки! — с благоговением произнесла Бобби. — Это и есть первая любовь?

Она кивнула.

«И это его манера разговора — немного утомительно, не так ли?»

«Утомительно? Бобби, он так разговаривает с каждым мужчиной, который на меня смотрит! Он
изменился внешне — полагаю, шесть лет — это огромная разница. Раньше я думала, что он может стать только лучше, ведь тогда он был совсем мальчишкой. Но, о боже, Бобби, он стал ещё хуже! Он хотел задушить официанта в «Ритц-Карлтоне» за обедом, потому что тот был довольно симпатичным и обладал чувством юмора — он улыбнулся, когда я выдала жалкую шутку. И, Бобби, «Дабл Дэн»…»

Она увидела, что Бобби всё знает, и благодарно вздохнула. Бобби должна была стать опорой: она с самого начала это подозревала.

 — Он здесь, — сказал молодой человек.

 — Ты его видел? Слава богу! Он действительно похож на Гордона, не так ли?
Его макияж просто поражает. Я пытался разгадать его секрет. Но он так полезен по дому. Это само по себе его выдаёт. Гордон жил в облаках, где не было счетов за стирку и патентованных уборщиков. И он как раз вовремя стал дядей Айзеком. Нет, у нас нет настоящего дяди Айзека, но он прекрасно справлялся со своими обязанностями и, более того, привёл с собой совершенно замечательную тётю...

— Дерзкий негодяй! — в гневе воскликнула Бобби. — Знаешь, он чуть не обманул меня. Я не так умна, как ты. Я десять минут говорила с ним о его проблемах. Он явно изучил каждую деталь
Внешность и манеры. И он не ошибается — он назвал меня
 Бобби, когда впервые увидел.
 — Он назвал меня Дианой. Но он меня не обманул — ни на секунду, — сказала девушка, плюхаясь в большое кресло Гордона. — Сегодня утром я поймала его, когда он пытался проникнуть в гримёрную Гордона! За ним нужно следить днём и ночью, и, конечно же, у него есть отличное оправдание для всего, что он делает. Он сказал, что ему нужна одежда!»

 Бобби подумала, что желание переодеться во что-то менее броское, чем костюм, в котором он был, не заслуживает порицания даже в «Дабл Дэн». Но какова наглость этого человека!

“ Негодяй! Молю небеса, чтобы я не ездила в Остенде.

Она напомнила себе, что должна спросить его, зачем он вообще поехал. Впрочем, это
могло подождать.

“Мне пришлось обо всем договориться на месте”, - сказала она, возвращаясь к
суматошным моментам субботы. “К счастью, я запомнила номер телефона этого маленького человечка.
’вас не было здесь, когда он сказал мне? Ненавижу, ненавижу, хо,
Аммерсмит. Затем мне пришлось придумать историю — о, это были десятки историй! Они не были ложью — просто уловками. Гениальным решением было сказать, что дядя Исаак эксцентричен. К счастью, Демпси его любит.

“Кто?” - спросила пораженная Бобби. “Не дядя Айзек, конечно? Он произвел на меня
впечатление - но это было в его роли Гордона - что он ненавидел его”.

“Нет, я имею в виду Супербуса. Он сразу к нему привязался - это было в его духе.
Он бы так и поступил. Когда был мальчиком, он держал белых мышей и обожал их!
Демпси считает , что он и мистер Супербус, должно быть, оба произошли от
Julius C;sar. Все утро он провел в книжном зале в поисках книги
”Жизнь Цезаря".

“Как Двойной Дэн воспринимает ваше обращение с ним - и ваше открытие
что он был фальшивкой?”

“Это удивительно”, - сказала Диана в изумлении. “Он был кротостью
— Я никогда не видела, чтобы мужчина так быстро смирился с ситуацией, как он.

 — А его прекрасная тётя?

 Диана пожала плечами.

 — С ней было непросто.  Это естественно для женщины.  Но теперь она ручная.
 Я позвонила ей, тёте Лиззи, чтобы избежать скандала.  Но, — её голос понизился, — они не женаты!

 Бобби изо всех сил старалась изобразить удивление.

— Разве нет?

 Диана покачала головой. В жилах Фордов текла хорошая пуританская кровь.
 Бобби никогда не воспринимала это как должное, без лёгкого шока от удивления.

 — Нет! Разве это не ужасно? Они не женаты. Они даже не помолвлены:
Я мог бы сказать это по тому, как она им командует. Она делает это с
видом женщины, которой нечего терять. Но я твердо решила в одном.
Я думала об этом прежде, чем я пошел спать. Он должен жениться на ней, прежде чем он
покинет этот дом! Она была безнадежно скомпрометирована. Это приключение
имеет один хороший результат”.

Бобби не был в восторге.

«На вашем месте я бы не вмешивался», — сказал он, но на неё это не произвело впечатления.


Гордон Селсбери незаметно вошёл в комнату. Он нёс совок для мусора и метлу с короткой ручкой. Он нерешительно остановился, и никто из них не заметил его. Затем:

“Вы слышали от Гордона?”

Ее лицо просветлело.

“У меня была прекрасная провода от него. На самом деле он был самым
вдумчиво! Дорогой человек телеграфировал почти со всех станций.

Бобби кашлянула.

“Почему-то я так и думала, что он это сделает”, - сказал он.

Она порылась в сумочке и достала сложенный листок бумаги.

— Вот последнее, из Кру; оно пришло только в десять часов утра.
 «Путешествие проходит комфортно. Надеюсь, всё идёт гладко.
Гордон».

 Бобби выпрямился.

 — О, это очень плохо, — горячо возразил он — слишком горячо, как ему показалось.
понял. “Я имею в виду, очень жаль, что это пришло только сегодня. Напиши
на почту”.

Гордон проворчал что-то себе под нос и сделал еще один шаг в комнату.
Диана увидела его, но не подала виду. Он был единым целым с мебелью.

“Если бы он только не появлялся еще неделю!” - вздохнула она.

Это была возможность, на которую надеялась Бобби.

«Знаешь, старина Гордон не такой уж плохой парень, — сказал он. — Я знаю, что первое впечатление о нём — что он ужасный сноб и у него плохие манеры, я признаю это; и он немного тщеславен. Таковы все интеллектуалы. Хотя я никогда не понимал почему».

Она покачала головой. Очевидно, она уже нашла оправдания для Гордона,
и в его защите не было необходимости.

 «Самодовольный? Но большинство мужчин такие, вам не кажется? Я бы не назвала это самодовольством — он просто немного важничает, вот и всё».

 Рука, державшая метлу, задрожала, совок для мусора зашатался.

“Да, я полагаю, что он такой”, - задумчиво сказала Бобби. “Гордон
был довольно избалованным ребенком, и это делает мужчину немного
самовлюбленным”.

“ И фарисейский, тебе не кажется? ” предположила Диана, подумав. “ Я
не должна говорить ничего недоброго. На самом деле нет. Он ничуть не хуже из-за
за нашу откровенность».

 Мистер Гордон Селсбери приподнялся с колен, его губы двигались, а лицо было бледным от ярости.

 «Я склонен с вами согласиться, — с сожалением сказал Бобби. — И у бедного старого Гордона _есть_ недостатки».

 «Недостатки, свойственные возрасту, — сказала Диана. — Он из тех людей, которым всегда сорок пять, с самого рождения; но, слава богу, он не ветреный!»
- благочестиво добавила она.

Подметальщик кивнул в знак согласия, но его слабая улыбка тут же исчезла.

“Не возводи ни одного мужчину на пьедестал, моя дорогая”, - сказала Бобби по-отечески
.

“Подлец!” - сказал Гордон яростно, но неслышно.

“Лучшие из людей совершают ошибки”, - продолжил брат-предатель. “Его
Сама невинность является недостатком. Я вполне могла представить, что женщина с
правильной речью может обвести его вокруг своего мизинца!”

Она не согласилась. У Дианы были свои взгляды, и в основном они были несгибаемыми.

“Если бы я была его женой, я бы доверяла Гордону, Бобби”, - серьезно сказала она.
“Он воплощение чести. Что бы ты ни говорил о Гордоне, ты должен признать, что он такой. Он бы не сделал ничего недостойного или вульгарного. Я мог бы представить себе многое, но не мог представить, что Гордон пойдёт на
Остенд, даже в состоянии теософского экстаза, без компаньонки.

 Бобби неловко поёрзал. Он был честным человеком, несмотря на то, что был чайным брокером. В его кодексе чести были определённые принципы, от которых он не мог отказаться, даже чтобы защитить Гордона.

 — Н-нет, пожалуй, нет, — сказал он.

 Она презрительно улыбнулась.

 — Возможно! Ты же знаешь, что он бы так не поступил, Бобби! Я не могу представить, чтобы он сделал что-то подобное.
Да ведь Гордон — полная противоположность вульгарности!
Можешь ли ты представить, что он тайно дружит с такой женщиной, как тётя Лиззи? Это абсурд.
Можешь ли ты представить, что он войдёт в этот дом
с незнакомой женщиной и притворяется, что не знает ее, когда его обнаруживают
? Полагаю, что нет!

И все же Бобби нужно было выполнить свой долг.

“Я думаю, что ты сумасшедший, абсолютно доверять ни одному мужчине”, - сказал он твердо. “Нет
человек достоин этого доверия”.

Она рассмеялась.

“Ты циничный Холостяк”.

На заднем плане раздался голос. Негодующий и решительный голос.

 — Именно это я и говорю, — сказал Гордон. — Я не могу представить себе более аморальной точки зрения, подрывающей сами основы... э-э... гм...

 Он почти съежился под взглядом Дианы.

 — Как ты смеешь перебивать? — потребовала она.

 — Я... э-э... я...

Бобби взял его за руку.

 «Послушай, друг мой, последуй моему совету и перестань притворяться, — серьёзно сказал он. — Ты никого не обманешь — хотя я могу понять, почему ты не теряешь надежды, — и можешь навлечь на себя очень серьёзные неприятности. Если бы я мог, ты бы уже был в таком положении, но мой кузен по уважительной причине не стал выдавать тебя полиции. Ты должен ценить его великодушие».

Гордон стиснул зубы, швырнул метлу и щётку к чёрту и вскочил.

«Мне всё равно — я скажу правду, — упрямо произнёс он. — Несмотря на
несмотря ни на что, я — Гордон Селсбери».

 Он оглянулся: у двери стоял Супербус с конвертом из жёлтой бумаги в руке.
 Всё было напрасно; он опустился на колени и стал искать совок для мусора. Он был побеждён.

 «Вам телеграмма, мэм. Я и не знал, что они приходят по воскресеньям».

 Она взяла конверт и вскрыла его.

 «Ещё одна!» «Абердин. Очень приятное путешествие, с нетерпением жду возвращения.
Гордон».

 Бобби разинул рот.

 «Ну и художник!» — сказал он.

 Она повернулась к нему, нахмурившись.

 «Я хотела сказать, какое неприятное путешествие!» — поправила Бобби.

 Она медленно и задумчиво кивнула.

«Знаешь, я начинаю относиться к Гордону совсем по-другому», — сказала она.


Дворник выжидающе сел на корточки. На секунду она вспомнила о его присутствии.


— Ну, чего ты ждёшь? — холодно спросила она.

— Ничего... ничего. Отчаявшийся мужчина вернулся к своей работе.

— Где твой... твой сообщник? — спросила она.

Гордон отвернулся.

“Она читает ‘Как быть счастливым в браке’, ” цинично сказал он.

Доброта была потрачена впустую на такого человека.

“Что ты собираешься делать с Демпси?” - спросил Бобби, наклоняясь ко мне и
понижая голос.

Она скорчила рожицу.

“Я в отчаянии, Бобби. Я не могу рассчитывать на то, что он снова потеряет себя. В
единственное, что он показывает какие-либо признаки потерять голову ... и я никогда не знал
его, когда он один стоит того, чтобы потерять. Хорошо?”

Он был снова Супербо. Ей хотелось, чтобы он не прикладывал руку к сердцу
прежде чем поклонился.

“ Этот джентльмен-пастор звонил снова, ” сказал он хриплым шепотом.
«Он викарий Банхерста».

 Супербус вырос в деревне и был воспитан в духе ценностей духовенства. Викарий Банхерста был выдающейся личностью. Для Дианы он был частью брачной ловушки. Стальной решёткой, которая обрекала
ее лишили свободы. Она была в панике от самого его присутствия в доме.


“Скажи ему, что я больна”, - в отчаянии сказала она. “Скажи ему, что я--Я очень болен.
Попросите его прийти завтра. И, пожалуйста, пожалуйста, не говорите мистеру Демпси, что он
здесь”.

“Он сказал, если вы позвоните ему...” - Супербус неуверенно протянул ей
служебную карточку. Она отмахнулась от нее.

“Мне не нужен его адрес - он мне не нужен!”

Мистер Супербус поклонился и вышел. На её лице отразилась печаль.

«Бобби, что мне делать? Он уже в третий раз звонит сегодня».

«Кто он?»

«Священник. Идея Демпси! Он думает, что наш брак — это вопрос нескольких часов! Это так похоже на Демпси, так нелепо, так трагически безумно; но он бы
Не прошло и двух минут, как он сказал мне, что посылает за священником, чтобы тот «соединил нас»! И я знаю, о ком он! Сегодня я читала рецензию на книгу человека, имя которого я забыла. Это не важно. Он говорит, что существуют условия, при которых убийство является самым чистым и благородным выражением общественных настроений. Принесёшь мне эту книгу?

 — Но он не мог жениться на тебе вечером, — настаивала Бобби. — Это противозаконно.


Она была мрачно-весела.

— Противозаконно! Что такое мелочь для Демпси? Он и есть закон!

«Кажется, избавиться от него проще простого». Бобби напряжённо размышлял.
 «У тебя есть какой-то план?»

 Был ли у неё какой-то план? Был ли в тот день хоть один момент, когда она не строила новую схему, чтобы избавиться от своего электрического инкуба?

 «У меня их сотня, и все они бесполезны и глупы. Я думал о том, чтобы сбежать. Кажется, это единственная здравая идея, которая у меня была».

“Убегаешь? Куда?” спросил он.

“В Шотландию. Присоединиться к Гордону”.

Бобби вскочил, очень взволнованный молодой человек.

“Ты не должна этого делать!” - закричал он. “Что бы ты ни делала, не делай этого, Диана!
Во-первых, никто из нас не знает, где он; во-вторых... мне не следует этого делать.

 Она приподняла брови.

 — Почему нет? Я могла бы рассказать Гордону всю правду, и я уверена, что он отнесётся к этому с пониманием и сочувствием. Я очень уверена в Гордоне в такой серьёзный момент, как этот, — это очень приятное чувство. Она слегка улыбнулась.

— А что, если Демпси последует за тобой — а он наверняка последует, — настаивала Бобби.
 — Что, если он узнает, что ты его обманула, и встретит тебя на болотах с Гордоном?


Улыбка стала шире, а взгляд — отстранённым.

“Это идея. Гордон направил бы свою пушку на вересковые пустоши”, - сказала она.
“Тише! Вот он идет”.

Бобби с готовностью согласилась остаться на ночь, потому что великий Супербус был
уставший, будучи человеком, как он объяснил, и имея только одну пару глаз
которому требовался отдых.

За ужином произошла небольшая сцена (это приготовила Элоиза, и
уважение Дианы к ней возросло).

Демпси, пребывая в самом экстравагантном расположении духа, потребовал вина. Он хотел вина, красного вина — чтобы выпить за здоровье своей невесты. Он требовал, чтобы вино было красным и розовым. Чтобы оно пенилось от смеха солнечных виноградников. Чтобы его
Пусть цвет будет подобен тёплой, насыщенной крови юности, бьющей, пульсирующей, кипящей любовью. Так он сказал. Бобби ответила что-то резкое и обидное и предложила ему виски с содовой. Мистер Демпси помрачнел, и Диана поспешила вмешаться. Но с таким же успехом она могла бы попытаться остановить течение времени. Демпси удивительно быстро пошёл на поправку.
Он с трепетом говорил о своём счастье, целовал руку Дианы и в третий раз рассказывал ей историю своей жизни.

 Когда он лежал в грязных хижинах туземцев, оправляясь от лихорадки,
когда он искал по всему миру следы своей утраченной любви, когда
под звёздным небом австралийской глубинки он упорно,
настойчиво, непоколебимо шёл по следу своей божественной
дамы — вот о чём он думал — о Диане! О том, что однажды она
станет его! О том, что прошлые печальные годы должны быть
вычеркнуты и забыты. О том, что все жизненные невзгоды
исчезнут, как в тумане.

 «Чушь!» — сказал Бобби.

Мистер Демпси расплакался.

 «Серьёзно, Диана, я терпеть не могу этого парня», — сказала Бобби, когда преданный любовник выбежал из комнаты.

Диана обессиленно откинулась на спинку стула, обмахиваясь платком.

 «Бобби, он... он ужасен!» — простонала она. «Бобби, должно же быть какое-то другое решение, кроме убийства?»

 Мистер Демпси, в свойственной ему манере, обрёл самообладание ещё до того, как пересёк холл. Джулиус Супербус разжигал камин в кабинете, когда вошёл Демпси. Тот направился прямо к нему и положил руку ему на плечо, не в силах вымолвить ни слова.

“Ах, друг мой!” - пробормотал он.

Джулиус, не зная, что ответить, решил подстраховаться.

“ Добрый вечер, сэр, ” сказал он и потрепал своего товарища-римлянина по голове.

«Единственный друг, который у меня есть в этом доме, — единственная понимающая душа!
Единственное честное существо, которое хранит верность моей памяти».
Мистер Демпси неизменно говорил о себе так, словно недавно вернулся с короткого отпуска на небесах.

«Я бы так не сказал, сэр, — великодушно ответил Джулиус. — Есть и другие».

«Я так говорю! Я, Джузеппе Демпси! Кто усомнится в моём праве?» — яростно потребовал он.

Джулиус попятился.

— Я уверен, что это не я, сэр, — поспешно сказал он. — Это последнее, о чём я мечтаю.

Джузеппе снова смягчился.

— Как только я вас увидел, я сказал себе: «Вот человек с видением, большой человек, человек с чувствами! У Супербуса есть сердце, чувства, _симпатика_ — человек дела, проницательный служитель закона!»

 Мистер Супербус заёрзал. Он, как детектив-любитель, боялся, что его неправильно поймут. Он кашлянул.

 — Не совсем служитель закона, сэр. В каком-то смысле да, а в каком-то смысле нет.
Нет, хотя раньше был, когда работал судебным приставом в окружном суде.

 Демпси улыбнулся.

 — Но теперь ты детектив. Ученик бессмертного Холмса — что за человек, какая изобретательность! Ты это... ты мне рассказал?

Джулиус поспешил исправить ошибочное впечатление.

 «Рядовой, сэр, рядовой. Как я вам уже объяснял, сэр, меня взяли в...»

 Демпси никогда не позволял другим говорить.

 «Чтобы следить за презренным негодяем, — горячо сказал Демпси. — Чтобы такой человек был на свободе! Двойной Дэн! Даже его имя достойно порицания! Ах!» Вы
удивлены, что я слышал об этом нарушителе неприкосновенности святынь?
Вы, проницательный детектив, поражены и ошеломлены тем, что я тоже знаю об этом мерзком разбойнике? Супербус, я прошу вас об одолжении: когда вы его обнаружите, пришлите за мной.

В его глазах что-то блеснуло. Его полусогнутые руки уже были в крови жертвы. Мистер Супербус был
очарован.

 — Пошлите за мной, — нарочито медленно повторил Демпси. — Я уже много лет никого не убивал. Но я не буду об этом говорить. Мне слишком жаль его жену и
семью. У меня доброе сердце. — Он с восхищением посмотрел на Джулиуса. — Так ты детектив! Один из этой великой и безмолвной армии наблюдателей,
вечно несущих службу, стоящих между мирными гражданами, такими как Джузеппе
Демпси, и стервятниками, которые охотятся на общество!»

Демпси протянул руку. Мистер Супербус, скромно опустив глаза, пожал её. Он впервые почувствовал, что его оценили по достоинству.
Демпси был светским человеком, сэром Хьюбертом, чья похвала была настоящей похвалой. Джулиус мысленно отметил эти слова для будущей демонстрации.

В любой момент Демпси мог переключиться на другую тему.

«Да, это своего рода работа», — согласился Джулиус. — Публика не понимает.


 — Ещё бы, — презрительно сказал мистер Демпси.

 — Мы идём на определённый риск, — продолжил мистер Супербус.  — По городу не поездишь
без риска — вчера меня чуть не сбил автобус».

 Демпси был впечатлён.

 «Нет!»

 Джулиус кивнул.

 «Я был... при исполнении, — сказал он. — Я увидел подозрительного
 человека — он был похож на парня, который годами не отдавал мне долг, — и перешёл дорогу, чтобы посмотреть на него». Его жест
намекал на то, что автобус свернул в сторону. — Почти так и есть, — сказал он просто, но внушительно.


Демпси понимающе содрогнулся.

 — Ах, это прекрасная работа! Многих ли ты привлёк к ответственности? Я вижу, что да, но об этом слишком больно говорить. Я понимаю твои прекрасные чувства — ты достоин этого.

“Ну, я подал на них в окружной суд”, - сказал Джулиус. “Это не совсем так.
Это не совсем правосудие. Люди, которые не могут оплатить свои счета и задолжали торговцам
деньги”.

Другой смотрел на него с благоговением.

“Я удивляюсь, что ты можешь спать по ночам”, - сказал он приглушенным голосом.

Джулиус бессердечно улыбнулся. Тем самым он дал понять, что разорение мелких сутяжников значит для него меньше, чем тот неоспоримый факт, что у мух есть зёрна и они страдают от астмы.

 «Они никогда не приходят мне в голову, — сказал он, — а что касается сна, то я довольно хорошо сплю, меня ничто не тревожит».

 По крайней мере, он надеялся, что этой ночью его ничто не потревожит, потому что он
спал на раскладушке в кабинете. Это была идея Дианы, а он относился ко всем её идеям с подозрением, которое, надо признать, было оправданным.


«Ах, какая чистая совесть!» — сказал Демпси. «Как это прекрасно!»

 Мистер Супербус не был уверен, что эта его замечательная черта характера полностью обусловлена совестью.


«Здесь не обошлось без хорошего пищеварения», — сказал он. — Я очень
внимательно отношусь к кормлению.

 — Скажите, — доверительно произнёс Демпси, — вы давно служите ей — моей королеве?


Мистер Супербус припомнил свои познания в современной истории.

«Я думал, у вас в Италии король?» — сказал он.

 Демпси рассмеялся.

 «Нет, нет, вы меня неправильно поняли — моя милая леди — моя Диана?» — тихо спросил он. «Я завидую тому, что вы служите ей».

 «О, вы имеете в виду мэм? Нет, я только недавно с ней познакомился».

 Демпси резко сменил тему.

 «Я пойду спать. Сегодня на моей двери нет замка. Если придёт Двойной Дэн, ты дашь мне знать?


 Ему не нужно было задавать этот вопрос. Если бы он был в сознании и мог кричать, весь дом узнал бы от Джулиуса, что чудовище пришло.


 — Конечно. Но я могу с ним справиться.

Демпси прикусил нижнюю губу, задумчиво глядя на друга.

 «Да, да, я узнаю, когда начнётся стрельба, — при первом же выстреле
я буду рядом с тобой».

 Юлий побледнел.  В моменты сильного волнения все великие римляне бледнеют.
 У Цезаря Борджиа была такая слабость.  И, кстати, у
Нерона, знаменитого любителя огня, тоже.

 «Стрельба?»  — спросил он слабым голосом.

Демпси кивнул.

«Он вооружён — это точно. Но помни об этом — и пусть эта мысль не покидает тебя.
Она может тебя утешить: когда ты падёшь, я буду готов занять твоё место».

Юлий вытянул шею.

— Когда... когда я упаду? — неуверенно произнёс он. — Я вряд ли упаду, если буду держаться за ковры.
Меня погубит пар-кей.
 — Ты посмотришь вверх и увидишь меня, — Демпси явно наслаждался
картиной, которую он нарисовал, — возможно, это будет последнее, что ты увидишь на земле, — как я стою над твоим распростёртым телом, пронзённым, мой бедный Супербус, дюжиной пуль. Я буду там, лицом к лицу с твоим убийцей!

Юлиус закрыл глаза, и его губы зашевелились. Но он не занимался
молитвами. Перед его взором, полным ужаса, развернулась настоящая
трагическая панорама с одной примечательной фигурой на переднем плане.
неодушевленный.




ГЛАВА XXI


“Но ты не умрешь неотмщенным, мой Супербус!”

Нежная рука Демпси лежала на его руке. Джулиус отошел от огня.
Ему вдруг стало жарко.

“ Вы уверены, что у него есть огнестрельное оружие?

Демпси кивнул.

“ Заряжен? Это противоречит правилам, сэр. За это человека могут прижать к стенке.
Мистер Демпси отнёсся к этому легкомысленно. Джулиус не мог не чувствовать, что его безразличие почти преступно.

 «Конечно, — сказал он небрежно. — Я ещё не встречал ни одного головореза — а я встречал немало, — у которого не было бы заряженного пистолета — обычно он его бросал
пуля с полым носиком. И они довольно хорошо стреляют.

Он, казалось, гордился их меткостью. Джулиус хитро посмотрел на
него - другого описания этой гримасе нет.

“Да, я полагаю, что так”, - сказал он хрипло. “Конечно, моя добрая леди...”

Демпси не дал ему закончить. Он стал вдруг серьезным, как будто
серьезность ситуации заставила себя на него.

— Твоя жена? Не бойся, Супербус, — быстро сказал он. — Она никогда не будет нуждаться. Я позабочусь о том, чтобы она ни в чём не нуждалась. И твой поступок будет увековечен: я тебе это обещаю. Я сам
я страдал от бездумной неспособности увековечить своё имя. Я представляю себе огромную плиту из чёрного мрамора, лаконичную по форме. Простую, но величественную.
 Строгую, но в каком-то смысле декоративную. И надпись золотыми буквами:

 «Памяти Юлия Суперба, героя, джентльмена и римлянина».

 Его голос дрожал, когда он говорил. Он уже стоял перед памятником в слезах. Джулиус вытер пот с бледного лица.

 — Да, очень мило, — сказал он, и теперь его голос звучал хрипло. — Как я уже говорил, моя добрая леди будет довольна. Она всегда была хорошего мнения
обо мне, хотя она никогда не упоминала о нем. Но в то же время, хотя я
очень обязан тебе, и никто не мог быть добрее об этом----”

“Разве вы не видите, как она стоит, прочитав надпись?” - спросил Демпси в
приглушенным голосом. “Разве ты не можешь представить, как она смотрит на плиту - установленную в
респектабельной церкви, возможно, под витражным окном - с гордыми,
сияющими глазами, ее дети рядом с ней ...”

— У меня нет детей, — громко сказал Джулиус.

Демпси развёл руками.

— Она может снова выйти замуж, — задумчиво произнёс он. — Наверное, она в
в расцвете сил. Она ещё может быть счастлива.
Мистер Супербус безвольно опустился на стул.

«Ты меня совсем измотал!» — раздражённо сказал он.

Демпси склонилась над ним и тихо заговорила.

«Сегодня я буду спать под звуки твоего голоса. Не стесняйся звать меня. Возможно, я успею прийти и спасти тебя. Я молюсь об этом. Ты мне нравишься. Мы — кто знает? — родственники. Тот, кто ударит тебя, ударит и меня — Джузеппе Демпси.
Мистер Супербус встал; у него подкашивались ноги, во рту пересохло.


— Ну, если ты спишь здесь, и мистер Бобби спит здесь, то
не похоже, что мне стоит оставаться, не так ли? Не то чтобы это беспокоило
меня. Далеко не так. Опасность всегда приветствуется в супербусе. Это моя хорошая
я думаю о леди. Я собирался спать в этой комнате. Звучит глупо.

“Я буду под рукой”, - сказал мистер Демпси и осмотрел короткоствольный револьвер
, который он достал из заднего кармана.

Джулиус чуть не упал в обморок.

«Я могу справиться с любым мужчиной моего роста и веса, — сказал он дрожащим голосом,
подумав об ужасном риске, на который пошёл бы любой грабитель его роста и веса, — если только он даст мне шанс. Но они не дают тебе шанса»
шанс. Они набросятся на тебя раньше, чем ты успеешь понять, где находишься, — разве это справедливо?

 Демпси не ответил. В этот момент в комнату вошла тётя Лиззи. Джулиус воспользовался возможностью, чтобы избавиться от ненужного веселья, которое сквозило в сочувствии мистера Демпси, — от его стремления сочинять эпитафии, которые Джулиус никогда не увидит, от его хладнокровных планов на будущее его дорогой леди.




ГЛАВА XXII

Атмосфера на кухне, какой бы чистой и упорядоченной она ни была,
рассчитана на то, чтобы угнетать любого человека с интеллектом и талантом. Для этого нужно
Грубый ум материалиста, такого человека, как муж Элоизы (при мысли об этом человеке Гордон поморщился от отвращения), не способен оценить
затянувшийся аромат давно испечённых и съеденных пирогов,
вечный аромат, который время от времени исторгает раскалённая печь,
пропитывающий домашнюю мебель и сохраняющий своё нежное лоно для радости тех любителей хорошей еды, которым такие запахи кажутся аппетитными.

Гордон прочитал всё, что можно было прочитать. Два раздела он пропустил
Он читал кулинарные книги и старые газеты в деревянном шкафу.
Альманах над кухонной плитой он знал наизусть, так что мог бы
назвать вам точную дату рождения, свадьбы или убийства каждого
важного человека.

 К счастью, он редко виделся с Элоизой и ещё реже — с Дианой. При мысли о Диане выражение его лица менялось с глубокой печали на
крайнюю злобу. А потом он тихо рассмеялся, потому что, несмотря на всё, что было сказано (и что он слышал), у него было чувство юмора.
Какой же она была удивительно способной! В самые горькие моменты он вспоминал об этом
Он вышел из замешательства, вызванного его обидой. И как же она была прекрасна! Однажды он попытался покровительственно отнестись к ней... он покраснел, вспомнив об этом. Если бы он не отправился в это безумное путешествие, смог бы он разглядеть все её прекрасные качества, как он видел их сейчас? Это было сомнительно. Он был так взвинчен, его нервы были так напряжены, что он улавливал и ценил каждую её нотку. И, конечно же, она вела себя так возмутительно в его интересах. От этой мысли ему стало тепло. Но Демпси... его сердце снова ушло в морозилку.

Дверь медленно открылась, и он поднял голову, надеясь увидеть предмет своих мыслей. Но его ждало разочарование. Это была Элоиза. Она бросила на стол книгу, которую несла в руках, оторвала край старой газеты, лежавшей на столе, и с её помощью и с помощью кухонного очага зажгла сигарету.

 Он встал с кресла у камина, и она, не сказав ни слова благодарности, опустилась на его место. Она курила, глядя на огонь. Она тоже была хорошенькой, но по-своему. Ему было её немного жаль...


Вскоре Гордон прервал её размышления.

“ Ты втравила меня в довольно неприятную историю, ” сказал он без раздражения.

Она искоса посмотрела на него, стряхивая пепел с сигареты.
милым щелчком указательного пальца.

“Я тебя заполучила”! - иронично сказала она. “Мне это нравится ... в любом случае,
нет причин злиться, Чувак”.

От этой знакомой формы обращения у него по спине пробежал холодок.

“Я бы хотела, чтобы ты не называл меня мужчиной. Это относится к коротко подстриженным волосам и платьям императрицы
и художественной сарже ... и душе ”.

Она тихо рассмеялась; она давно не смеялась.

“Раньше тебе нравилось, когда я называл тебя Мужчиной - во времена нашего духовного
свобода, когда глубина взывает к глубине — о боже! Я забыла слова! А ведь всего два дня назад я знала их наизусть — помнила каждую строчку.

 Гордон потрясённо уставился на неё.

 — Я не понимаю... знала свои слова? Что ты имеешь в виду?

 Она рассматривала сигарету, зажатую между пальцами. У него было ужасное предчувствие, что вот-вот произойдёт откровение.

“Я имею в виду то, что мы привыкли говорить--о Человек! вещи и o
Женщина! вещи. И о том, что нас на самолетах, и родство душ.
Боже, но я плохо провела время, пытаясь не заснуть. Ты другой
теперь ты мне даже нравишься. Я за здравый смысл и природу.
Чувак! Я тебя воспитала.
— Ты хочешь сказать, что я из-за тебя стал таким, — огрызнулся он, и в нём снова проснулась старая обида.
— Если бы ты не пришла сюда, я мог бы всё объяснить
Диане — мисс Форд.

— Мне больше нравится «Диана», — сказала она. — Эта юная дама уж точно не мисс.
Она либо была замужем, либо изучала это на собственном опыте. Если бы я не пришёл! Она насмешливо вскинула голову.


 — Зачем ты пришла? — спросил он. Даже сейчас он наполовину верил в историю, которую она рассказала. Иллюзии умирают с трудом, но она, к счастью, была откровенна.

— Потому что мой мужчина меня обманул, — холодно ответила она.

 Гордон не мог поверить своим ушам.

 — Твой мужчина? Ты имеешь в виду своего мужа?

 Она отбросила сигарету, встала и обхватила голову руками.

 — Мой муж — самый честный человек на свете, — ответила она.
 — Я говорю о Дэне — о Двойном Дэне, как ты его называешь!

Тик-так кухонных часов заполнил паузу.

«Ты работаешь... с... Дабл... Дэном?» — выдохнул он. Даже сейчас он не мог в это поверить.

Она снисходительно улыбнулась.

«Конечно, — кивнула она. — Как ты думаешь, почему я позволила ему заняться со мной любовью
с тобой? Будь честен с самим собой и скажи мне, что такого есть в твоём
оборудовании, от чего женщина могла бы прийти в восторг?»

 Он яростно замотал головой в знак отрицания.

 «Я не занимался с тобой любовью, — горячо сказал Гордон. — Мы говорили о разных вещах... и ты... и я — о наших вкусах...»

“ Если бы у тебя было столько опыта, сколько у меня, ” сказала Элоиза, “ ты бы знала,
что с этим занимались любовью. Она мудро кивнула. “ Может быть, ты не знал.
Теперь ты знаешь.

Гнев Гордона нарастал.

“Мы говорили на ... на более высоком уровне”, - резко сказал он. “Мы говорили о...
невесомые вещи. Никогда не было... никогда не было ласки. Я едва удерживал
твоя рука. Ты предполагаешь, что в наших небольших беседах было что-то о
доисторических существах, ” усмехнулся он, - или в нашем обмене мыслями
о подсознательном "я"?

К его ужасу, она кивнула.

“ Конечно! Именно так умники занимаются любовью. Когда они начинают рассказывать мне
о динорнисе и силурийской эпохе, я знаю, что они запали на меня ”.

Она и сама могла бы быть динорнисом или кем-то столь же вымершим и ужасным, судя по его отношению к ней.

 «Значит, это был заговор, чтобы избавиться от меня?»  — спросил он, затаив дыхание.

 «Разве ты не знал?»  Она была искренне удивлена.  «Ты тугодум
Ты мыслишь как настоящий мыслитель, но ты права! Моя задача состояла в том, чтобы увезти тебя в целости и сохранности, и я мог бы это сделать, пока Двойной Дэн...

— Выдавал себя за меня!

 Он ясно всё видел. Тайны больше не были тайнами.
Оставалось мало того, о чём мог бы размышлять измученный человек.

 Её лицо было мрачным и задумчивым. Очевидно, она была счастлива.

«Он меня провёл. Чёрт возьми! У этого парня такой склад ума, что он не смог бы двигаться прямо, даже если бы скользил по трубе! А я вёл себя как дурак — да, сэр. Некоторые ребята, которые с ним работали
и один из его партнёров сказал мне, что сделает это до того, как я покину Манхэттен
Айленд. Меня предупреждали, но я из тех дам, которые всё знают и
не верят. Вот такая я сумасшедшая. И всё, что они говорили,
сбылось. Вчера утром, когда всё было готово к тому, чтобы я
отвезла тебя в Остенде, я пошла к нему, чтобы разделить деньги Мендельсона. Нет,
Меня там не было. Но моей маленькой подруге, которая привела отца Эли
на порог загса, пришлось вернуться домой. Её старший сын был болен,
и я отдал ей её долю. Сорок на шестьдесят — вот как я разделил, и как
Фреда договорилась поделиться. И вот как я ей заплатил - и это того стоило
оно того стоило. Фреда проделала много хорошей, основательной работы для этого парня. Только
интерес у него в жизни был марки--почтовые марки. Фрида изучала те
чертовски глупо все так, чтобы она прыгнула каждый раз, когда почтальон постучал.
Дэн части на условиях,--а я-его друг! В то же
гастрольная труппа, как и я, домой!”

Гордон машинально потёр затылок.

 — Ваш... ваш муж, не так ли?

 Она презрительно фыркнула.

 — Мой муж! — передразнила она. — А теперь послушайте! Я уважаемая замужняя женщина
и ты должен помнить это, Чувак! Женат десять лет. У меня шикарнейшая
маленькая квартирка в Нью-Йорке - и по-настоящему милый мальчик
муж.”

“ В Нью-Йорке? ” сумел спросить он.

Она заколебалась.

“ Да ведь его сейчас нет в Нью-Йорке: он в тюрьме штата...
невиновный человек, бог мне судья! Ты же знаешь, что это за люди из Центрального офиса
! Они бы посадили тебя на электрический стул за пять центов. А у Джона могли бы быть доказательства того, что он ходит во сне. Да, сэр. Он такой уже много лет. Когда быки затащили его в ювелирный магазин Акенсмидта,
он сам не знал, как он туда попал - он один из лучших певцов в хоре
the Sing Sing Glee Party, это Джон. Но он должен вернуться через месяц, и
естественно, я еду домой, чтобы встретиться с ним ”.

“Но он ... вор?” он выпалил.

Розовый и сердитый румянец разлился по классическому лицу Элоизы.

“Слушай, откуда у тебя все эти личные вещи? Воровка! Джон не вор — ему просто не везёт, я думаю. Но в основе всего этого лежит лунатизм. Когда он бодрствует, он ничего не возьмёт, пока не получит за это чек. По ночам он сходит с ума. Нет, сэр, Джон не вор.
джентльмен - хотя он числится в реестре как надежный специалист.
эксперт по экспонированию.

Теперь он был спокойнее и готов, если необходимо, поинтересоваться
прибылью бизнеса.

“Он грабит банки!” - глубокомысленно заметил он. “Как интересно! И, конечно,
он громит банки, в которых у него нет депозитов”.

Бесполезность его замечания была очевидна даже ему самому.

— Конечно. Вот такой он, Джон. Я раньше работал с ним, но он начинал нервничать, когда я был рядом, так что я решил работать с Дэном, который хоть и скользкий тип, но мастер своего дела. Вот что я могу сказать о нём — он весь в работе. Дэн
всегда относится к своей партнерше как к леди. Сказав это, я сразу перехожу к делу.
привлекательность Дэна исчерпана ”.

Она говорила так, как актриса могла бы говорить о коллеге по актерскому составу
без гнева, честно. Гордон перестал бренчать похоронные марши на
кухонном столе и осознал реальность.

“Но Дэн придет сюда?” спросил он. “Замаскировавшись под меня! Это ... это и есть
игра? Какой же слепой идиоткой я была! И ты, конечно, был приманкой ...
и все эти душевные штучки, как ты это называешь, были...?

“Чушь собачья”, - сказала она. “Он бы в любом случае и двухъярусные если бы я имел это в виду. Что
такие разговоры-это не что-то еще”.

Он всё ещё был в беспомощном недоумении.

«Но... зачем ты пришёл сюда?»

«Потому что я хочу вернуть свои деньги — деньги, которые я одолжил своему маленькому другу.
А он просто не захотел со мной делиться. Сказал, что у него нет чека Мендельсона — разве ты не видишь, что Дэн берёт чеки? Сказал, что у него мало денег — этот парень обвёл Ананию вокруг пальца. Да, сэр. Да он был так набит купюрами, что к нему нельзя было прикоснуться, чтобы они не зашуршали! У него было столько денег, что он носил их под мышкой! Когда я сказал ему, что не пойду дальше, пока он не рассчитается по старому счёту, он велел мне идти
блу Блейзз. Или еще куда-нибудь. Сказал, что я не имею права платить девушке, и что
он закончит работу без меня. Но он этого не сделает!

Гордон сердито посмотрел на нее сверху вниз.

“Почему ты рассказываешь мне это? Вы не понимаете, что вы сделали сами
в моих руках?” спросил он. “У меня только позвонить в полицию, и ты
совершилось!”

Она не расстроилась.

«Чувак, у тебя в голове как в доме с привидениями! Забудь об этом — дядя Айзек!»

Он поник от такого удара. Дядя Айзек! Он был в безвыходном положении.

«Как мне узнать его — этого Двойного Дэна — когда он придёт? Когда ты его ждёшь?»

Что бы ни случилось, план Дабл Дэна должен провалиться, решил он.

 «Ну, Дэн как бы существует сам по себе, — лениво сказала она.  — Я каждый раз поднимаю за него бокал.  Он, безусловно, самый артистичный парень в
бизнесе.  Я не могу позволить своим чувствам влиять на меня.  Он великий артист.  Господь не давал ему никаких идей о простом делении, но не все мы прирождённые математики. » Вы не узнаете его, когда он придет. Он не
всегда притворяются лох он грабит. Иногда он дворецкий”.

Гордон начал. Супербо! И все же казалось невероятным, что человек может утонуть
настолько низко, что он мог бы выдать себя за римлянина.

 — Ты имеешь в виду нашего дородного друга-детектива?

 — Ну, я и раньше знал, что он может загримироваться под детектива, который за ним следит, и, более того, ему это сойдёт с рук. Это одна из любимых маскировок Дэна, и у него есть и другие. Я даю тебе информацию на миллион долларов, чувак. Ты должен благодарить меня, стоя на коленях,
но ты этого не сделаешь. Ещё один его хороший ход — стать приходским священником.
Это один из его лучших ходов. Однажды он сказал мне, что заработал на церкви четверть миллиона долларов.

— Священник — сегодня здесь был один, — задумчиво произнёс Гордон.
 — Почему бы вам не использовать показания Кинга против него?

 — Полагаю, вы имеете в виду показания штата? Нет, сэр. Для меня это ничего не значит, и вы оскорбляете меня, предполагая такое. Это личное дело между Д. Д. и Х. К. — меня зовут Чоустер, мой отец был преподобным
Chowster Миннеаполис и я в старших классах девушка и не забывай об этом.
В любом случае, я слишком леди Для начала записи зарабатывать в
забронировать визг. Рождение и образование кое-что значат, Чувак.

Он закрыл лицо руками.

«Каким же дураком я был, каким же дураком!» — простонал он.

 Элоиза посмотрела на него: в таком настроении он был интересен.

 «Ну, я думаю, что каждый мужчина — дурак, он таким рождается, и у него есть двадцать лет, чтобы исправиться, прежде чем появится какая-нибудь женщина и всё испортит. Я знал одного парня в Онтарио, где я родился, — я имею в виду Миннеаполис, — который исправился после того, как женился, но он был исключением. И тогда он совершил проступок.


— Я этого не потерплю, — процедил Гордон сквозь зубы. — Что бы ни случилось, я вставлю палки в колёса этому «Дабл Дэну».

“Вы не говорите?” Она была вежливо заинтригована.

“Неужели я собираюсь спокойно оставаться в стороне и наблюдать за парой мошенников?”

“О, скажите!” - запротестовала она.

“--грабят общество с безнаказанностью?”

“Это нормально. И если Дэн получает занят он будет грабить с любой старой вещи
удобно. Он гений в ту сторону. Мой Джон говорит, что Дэн мог бы открыть сейф шпилькой для волос...


 — Я заявлю об этом в полицию, — твёрдо сказал Гордон. — Я был дураком, что не сделал этого раньше.
Это может привести к разоблачению, к краху в обществе; это точно будет означать...» Он остановился, не успев произнести возможное
подействовало на Диану. “Я отправлю вас обоих в тюрьму - вас обоих”.

На нее не подействовала его ярость.

“Милая банч, о, милая!” - проворковала она. “Не злись, детка!”

Он включил ее в ярость.

“Вы сделали все возможное, чтобы сделать Мисс Форд думаешь, что я ... я что-то
вы. Я бы простил тебе все, кроме этого.

“Ну, а ты разве нет?” - протянула она. “Ах, персиковый мальчик, не злись на своих
маленьких снук! Улыбнись, малыш, покажи маленькие зубки”.

Диана, стоявшая в дверях кухни, услышала только это.

“ Не будете ли вы так любезны отложить свои занятия любовью до тех пор, пока не покинете мой дом?
” строго спросила она.

При звуке ее голоса Гордон пошатнулся. Упала последняя капля.
На верблюда, и без того перегруженного.

“Почему, я не знаю”, - сказал Элоизе, ее наглым взглядом, повернулся на
незваный гость. “ Мне кажется, что повар имеет право на толику
любви, милая? Я признаю, что дядя Айзек не такой милый, как дорогой Уопси.
Но в глазах тёти Лиззи он очень милый мальчик».

 Гордон хотел вмешаться, но его дух был сломлен. Он прокрался в
суконную лавку и уронил гудящую голову на ножевую машину.




 ГЛАВА XXIII


На этот раз Диана промолчала. Было абсурдно с её стороны пытаться оправдаться перед женщиной с таким характером. И всё же она попыталась.

 «Мистер Демпси — очень дорогой мне друг. Сравнивать вас — о, это ужасно!»

 Ей было противно — осознание собственного лицемерия не уменьшало тошноты. Никакого сравнения не было. Из этих двух мужчин Двойной Дэн был более привлекательным.

Ни один признак её мыслей не ускользнул от проницательного наблюдателя.

 «Я всё равно должна это сделать. Для меня это не отпуск», — со вздохом сказала Элоиза.

 Эффект был волшебным: хмурое выражение исчезло с лица Дианы, и она мягко
В её глазах вспыхнул огонёк.

«Иногда мне тебя жаль», — сказала она.

Элоиза приподняла левое плечо.

«Да мне почти всегда жаль. Чёрт! Это адская жизнь», — с горечью сказала она.

Сердце Дианы сжалось от сочувствия к этой женщине. Её одиночество, атмосфера трагедии, которая теперь окутывала её, требовали нежности и помощи.

“Я, должно быть, понял, что,” сказала она мягко. “Мне жаль, что я был
острый.”

Великий стратег-это тот, кто признает тот момент, когда его противник
нерешительность. Элоиза подняла свое тяжелое оружие.

“Я была хорошей женщиной до того, как встретила его”, - сказала она, слегка всхлипнув.
Гордон, потрясенный слушатель, задыхаясь, вбежал на кухню.

“Ты... ты...!”

“Молчать!”

Под горящим взглядом Дианы Форд его мужество покинуло его. Как и в случае с
женой рыбака, он мог только стоять, смотреть и страдать.

“Он просто естественным образом тащил меня вниз”. Элоиза играла в защиту безопасности и
свободы, и она была игроком-чемпионом.

Голос Дианы дрогнул, когда она повернулась к съежившемуся мужчине.

“Ты скотина! Подумать только, что такому человеку, как ты, можно позволить охотиться на
человечество! Я подозревала нечто подобное! Ты человек-тигр, непригодный к жизни
Почему ты не бросишь его, Элоиза? ” нежно спросила она.

Элоиза вытерла глаза и шмыгнула носом.

«Он меня поймал — вот так». Она многозначительно опустила большой палец вниз. «Такие мужчины не отпускают женщину, если она в их власти. Она его до гробовой доски».

Гордон переступил с ноги на ногу, и она отступила назад с выражением страха на лице.

«Не дай ему прикоснуться ко мне!» — в ужасе воскликнула она.

В следующую секунду Диана обняла её.

 «Отойди, — строго сказала она. — Он... он бьёт тебя?»

 Элоиза кивнула с таким убедительным видом, будто ей было очень не хочется этого делать.

 «Иногда я вся в синяках, — заплакала она. — Он и за это меня побьёт,
конечно. Не беспокойтесь обо мне, мисс Форд - я от природы никчемен. Я должен
быть рядом с Дэном до конца главы - да помогут мне небеса!

“Вы негодяй!” Девушка тоже была в слезах. Гордон был вне себя от слез.
“Но почему ты не можешь бросить его?” Голос Дианы был низким и вибрирующим. “
Ты замужем?”

Медленная улыбка, появившаяся на печальном лице, рассказала свою собственную мрачную историю.

“ Этот добрый человек не женится, ” тихо сказала Элоиза.

Василисковый блеск глаз Дианы обратился к Гордону, немому и
неподвижному.

- Но он женится! ” медленно произнесла она.

Элоиза быстро прошла мимо нее и упала на колени у ног Гордона. Он
Он даже не попытался отдёрнуть руки, когда она вцепилась в них. Этот кошмар должен был закончиться — он был в этом уверен. В упорядоченном мире не происходит таких чудовищных вещей. Ему нужно было только сохранять спокойствие, и тогда голос Трентера сказал бы: «Восемь часов, сэр. Боюсь, идёт дождь». Трентер всегда извинялся за погоду. И он открыл бы глаза...

Сквозь пелену сна он услышал умоляющий стон Элоизы.


«Дэн, ты слышал, что сказала добрая юная леди. Выходи за меня, Дэн, — ты ведь не откажешь мне?»


Гордон глупо улыбнулся. Диане это показалось дьявольским.

«Сделай меня такой, какой ты забрал меня из моего маленького дома в Коннектикуте», — всхлипывала Элоиза. Не зря же она гастролировала по маленьким городкам с этим шедевром «Богатые мужчины и бедные женщины». «Разве ты не видишь, Дэн? Старая ферма и старые коровы, бредущие по дощатому настилу.
Разве ты не слышишь, как трещит колокол в часовне? Разве ты не помнишь, как моя старая мать сидела прямо там, на крыльце, и читала старую добрую Книгу? Верни всё это, Дэн.
 Её голос сорвался на тонкий, мучительный вой.  На секунду Гордон пришёл в себя.

“Что ты подразумеваешь под этим дурачеством?” пискнул он, пытаясь высвободить
свою руку.

“Мужчина!” Диана не подозревала о плагиате. “Будь осторожна!”

Он покачал головой.

“Говорю тебе...”

“Ты женишься на ней!”

“Я... я не могу... я не буду.... Я провожу вас всех к дьяволу”.

Элоиза сжалась от удара судьбы.

 «Ты обещал мне, Дэн! Ты обещал мне! Ты же не откажешься от своего слова? Дэн, скажи, что это неправда — это неправда, Дэн?»

 «Это ужасно», — подумала Диана, и её сердце разрывалось от горя этой женщины.

 «Ты же не всерьёз, Дэн, правда? Это просто твоя привычка шутить?» Гордон
Он оскалил зубы в дьявольской ухмылке. «Ах, я вижу, ты улыбаешься. Я вижу огонёк в твоих глазах! Мы бросим это дело, как и сказала эта хорошенькая юная леди, и продадим всё, что у нас есть, не так ли, Дэн? А
я буду твоей маленькой женой, которая сидит на заднем крыльце, пока ты смешиваешь корм для кур в саду».

— К чёрту корм для кур! — заорал он. — Будь ты проклята со своим задним крыльцом! Я не женюсь на тебе. Диана, разве ты не видишь, что она фальшивка? Она притворяется! Я для неё ничто!


— Он отвергает меня, — простонала Элоиза и упала ничком на пол.
Диана тут же оказалась рядом с ней и подняла её склоненную голову.

«Пойдём со мной, моя дорогая. На такого мужчину мольбы не подействуют. Ах, ты можешь смеяться!»

«Я не смеюсь, — возмущённо сказал Гордон. — Над чем тут смеяться, чёрт возьми? Если бы я над кем-то смеялся, то смеялся бы над тобой, ты... ты, болван!»

Она бросила на него полный презрения взгляд, а затем переключила внимание на девушку.

 «Если я дам тебе денег, чтобы ты могла добраться до дома, ты пойдёшь?»

 Элоиза слабо кивнула.

 «Ты получишь их завтра. Пойдём со мной».

 Элоиза осторожно высвободилась из его объятий.

— Нет-нет, я останусь, — срывающимся голосом сказала она. — Думаю, я хочу сказать Дэну кое-что, чего не должна слышать ни одна другая женщина.

 Диана побледнела.

 — Кажется, я понимаю, — тихо сказала она и вышла, тихо притворив за собой дверь.

 Элоиза подождала, подкралась к двери и прислушалась, прежде чем обернуться с радостным выражением лица.

 — Ура! Она пританцовывала на кухне. «Я получила свой гонорар! Я получила свой гонорар!
 О боже, какая ведущая актриса! Элоиза, тебе повысили зарплату, и твоё имя у всех на слуху».


«Ты, порочная женщина!» — ахнул Гордон. «Как ты смеешь — как ты смеешь!»

“О, послушай!” Уперев руку в бедро, она повернулась к нему лицом, глядя из-под загнутых
ресниц. “Мне нужно купить что-нибудь на стороне. Будь благоразумен, чувак. Я на мели.
Я не смог собрать и двух долларов. Предположим, Дэн заплатит.
откуда возьмется мой транспорт? Имей сердце, птичка.

“ Ты обманула мисс Форд.

“А теперь послушай Святого Майка! Разве ты обманул ее? В любом случае, вы не
заслуживают хорошая ли девушка международный подобное. Не думаю, что я презираю ее, потому что
она легкая. Вот милая девочка. Ты солгал, когда сказал, что женат
может быть, но не на Диане. И никогда не будешь. У нее
есть мозги.”

Он шагал взад и вперед по кухне с яростными шагами, бормоча под
его дыхание. В настоящее время он столкнулся с ней.

“Вы отняли мой персонаж-ты обвиняешь меня в самых отвратительных деяний.
Ты самым позорным образом перечеркиваешь мою репутацию. В ее глазах я двойник.
Дэн.

Она нашла и закурила еще одну сигарету и сидела на столе,
болтая ногами.

— Ну и ну, парень, тебе не помешало бы научиться шутить, — добродушно сказала она.
 — Ты слишком серьёзный, вот что с тобой не так! Она тоже хорошо одевается — в том платье, которое было на ней сегодня днём, я точно почувствовала себя старухой.

Он начал успокаиваться. Бесполезность споров и просьб была настолько очевидна, что он поддался её настроению.


«Я закончу в сумасшедшем доме, — сказал он, — так же верно, как Дабл Дэн закончит в тюрьме».


«Не волнуйся. Эта маленькая игра скоро закончится. С меня хватит.
Джон должен вернуться через две недели, а я просто соскучился по запаху
резины, масла и завтрака. Для меня так пахнет корабль. Я
придется объясниться с Дэном.”

“Ты имеешь в виду, что он придет, что мы встретимся?” - спросил Гордон с нетерпением.

“ Мы встретимся, а он расстанется, ” загадочно сказала она, “ вот что.
Бедный Лимбургер! И он собирается честно поделить. Неужели он думал, что я сяду
и возьму его двадцать восемьдесят? Нет, сэр. Как женщину, эта идея возмущает
меня. Я воспитывалась в строгой школе ”пятьдесят на пятьдесят"!

Гордон снова стал самим собой.

“Теперь я предупреждаю вас, что это дело зашло так далеко, как зашло”, - сказал он.
внушительно. «В сейфе в кабинете пятьдесят тысяч долларов, и я не сомневаюсь, что это его цель, хотя откуда он мог это узнать...»


«Пятьдесят тысяч!» — выдохнула она. «Это всё объясняет! Ты говорил мне в одном из наших задушевных разговоров, что всегда хранил тысячу
фунты, но не...

 — Эти деньги были сняты для выплаты американцу, — нетерпеливо сказал Гордон.
 — Нет причин объяснять, почему они здесь.  Они в сейфе — этого достаточно.

 Элоиза задумалась.

 — Значит, он знал! — сказала она.  — Пикер!  Вот бы ты расстроился!
Пятьдесят тысяч долларов — десять тысяч фунтов — семьсот тысяч франков — все деньги мира — и все это он должен был уладить в одиночку!


 Она, казалось, не замечала присутствия Гордона.
Масштаб предательства Дэна поглотил все ее мысли.

«Так вот почему он хотел работать в одиночку! „Доставь его в Остенде, — сказал он, — а остальное предоставь мне!“ А остальное — это пятьдесят тысяч долларов!
 Этот парень не смог бы пойти прямо, даже если бы его подстрелили из пистолета. Мне он тоже ни слова не сказал — он рассчитывал получить тысячу фунтов, — это самая непрофессиональная вещь, о которой я когда-либо слышал в своей жизни!”

— Моя дорогая, — раздражённо сказал Гордон, — этическая сторона дела меня не интересует...


 — Но он собирается поделить это на двоих, — мрачно сказала Элоиза, — или меня зовут Джоанна Даб. Он будет честен, даже если ему будет больно. Да, сэр.
Между Даблом Дэном и Элоизой Чостер будет заключено честное соглашение.
 Как тебе не стыдно, Дэн, ты, здоровенный болван!

 Предательство этого человека изменило весь её взгляд на жизнь.  Её идеалы пошатнулись.

 «Он всё равно всё поделит, пойми это!»  Гордон был непреклонен.  «Я не позволю себя обокрасть.  Ты что, думаешь, я дурак?»

Она вгляделась в его лицо в поисках опровержения.

 «Что ж, эта мысль мне действительно приходила в голову», — мягко сказала она, а затем её тон изменился. Диана уже поднималась по лестнице. «Я больше не буду тебя умолять, Дэн, это ничего не даст. Я... я желаю тебе удачи! Не
ты берешь меня за руку в последний раз?

Сбитый с толку, Гордон уставился на нее, затем увидел Диану и понял.

“Не позволяй нам так расставаться, Дэн. Я прощаю тебе все, что ты сделал.
Прощай, Дэн, старый друг.

Она робко протянула руку. Гордону захотелось ударить ее.

“ До свидания!

— Грубиян, немедленно возьми её за руку! — прошипела Диана.

Он вяло взял её за руку.

— Хорошо, спокойной ночи.

Диана знала, что преступники бессердечны, но она и представить себе не могла, насколько жестокими они могут быть.

— Пойдём со мной, дорогая, — сказала она. — Тебе больше не нужно с ним видеться.

— Спасибо, — сказал Гордон. — Это первое доброе слово, которое ты от меня услышала.

 Диана отнеслась к нему с презрением, которого он заслуживал.

 — Мисс Форд, — Элоиза с тоской смотрела на свою благодетельницу, — могу я вас кое о чём спросить?

 — Конечно.

 Элоиза пренебрежительно коснулась своей юбки.

 — Мне почему-то кажется, что эта одежда не подходит к моему настроению. Я знаю,
ты подумаешь, что я сумасшедшая, но одежда очень много значит, даже для женщины.
такая, как я, и она слишком веселая для девушки с разбитым сердцем. Если
у тебя sump'n тихий и печальный ...

Диана улыбнулась. Как хорошо она поняла!

— Я знаю, что ты чувствуешь. Пойдём в мою комнату, Элоиза. Тебе не нужно бояться. Я пошлю Супербуса присмотреть за этим... этим человеком.

 Гордон предостерегающе поднял палец.

 — Диана, умоляю тебя, не помогай этой несчастной женщине. И, ради всего святого, не давай ей свою новую одежду — если ты это сделаешь, она выдаст себя за тебя...

От взгляда Дианы увяла бы водяная лилия.

«Ты презренный грубиян! Иди в свою постель и спи — если сможешь!»




Глава XXIV

Было утро понедельника. Бой церковных часов напомнил Гордону об этом интересном факте. С тех пор как Бобби пожелала ему спокойной ночи, прошёл час.
подошла к нему через закрытую дверь его комнаты.

 — Спокойной ночи, — сказал Гордон.

 — Я с тобой не разговариваю, — огрызнулась Бобби.

 Он весь вечер беседовал с инспектором Карслейком, и эта экскурсия оказалась не слишком полезной. Дверь Бобби закрылась. Он услышал, как Диана запирает дверь на замок. Демпси прошёл мимо, восторженно глядя на закрытые двери беседки Дианы. Откуда-то снизу доносился храп Джулиуса Супербуса.

 Все выходы из дома были закрыты, кроме одного. Маленькая форточка в
большом окне кабинета. Гордон тщательно всё осмотрел, потому что
Была вероятность, что Диана предусмотрительно закрутила его покрепче. Но она этим пренебрегла, вероятно, удовлетворившись присутствием мистера Супербуса в «Кабинете».

 Дважды Гордон на цыпочках подходил к двери своей комнаты и поворачивал ручку.
 Сегодня она была не заперта. С Бобби в доме Диана ослабила бдительность. Пробило половина второго. Гордон встал с кровати, надел испачканный воротник, пальто и обулся. У него не было ни гроша,
но слуги в отеле знали его, и он мог бы попросить у них взаймы.
Он выписал чек на гостиничную бумагу и получил столько наличных, сколько хотел. А потом
он вернётся и разберётся с мистером Демпси. Он ещё не решил,
как именно убьёт Демпси, но это будет больно. Что касается Элоизы...
он надеялся, что её уже не будет.

 Выключив свет, он открыл дверь и прислушался.
Не было слышно ни звука, и, крадучись спустившись по лестнице, он бесшумно вошёл в кабинет.
Мистер Супербус дышал ровно — окно слегка дребезжало, пол вибрировал, но других неприятных последствий не было. Гордон встал
Прислушавшись, детектив хмыкнул и перевернулся на бок. Храп прекратился — Джулиус спал крепче, чем когда-либо.
Это был его шанс, но он не успел сделать и шага, как остановился. В окне появился круг света.
Он ждал, затаив дыхание. Послышался скрежет, и окно открылось.
Он увидел, как в комнату протиснулась тёмная фигура. Повисла долгая пауза, во время которой вошедший оставался невидимым, затем снова появился круг света. На этот раз на сейфе.

 Грабитель! Первым его порывом было броситься на мужчину и схватить его
Он Второй его целью было подойти с меньшим шумом....

«Руки вверх, или я буду стрелять!»

При первых шипящих звуках свет погас, а затем:

«Не стреляйте, командир. Это полицейский!»

«Не кричи, дурак!» — прошипел Гордон. «В комнате спит человек — где твой пистолет?»

— Не носи с собой пистолет.

 — Что ты здесь делаешь?

 Нетерпеливое причмокивание неизвестного грабителя было вполне оправданным.

 — Не задавай глупых вопросов. Я же сказал, что это коп, верно?

 Гордон нащупал фонарик и направил его прямо в лицо мужчине.

 — Я тебя знаю, — сразу же сказал он.

Тонкие губы растянулись в усмешке.

«У тебя есть преимущество передо мной, — сказал он с едким юмором.

«Ты тот самый человек, который вчера утром мыл окна?»

Грабитель кивнул.

«Ты попал в точку. Меня зовут Старк, я не собираюсь создавать проблемы, и если ты скажешь судье, что у меня был пистолет, ты солжёшь».

Он немного повысил голос. Гордон испуганно огляделся, но детектив снова захрапел.

 — Ш-ш-ш! Не так громко. Ты открыл сейф?

 В ту же секунду ему в голову пришла блестящая идея.

 — Я бы так и сделал, если бы ты пришёл на минуту позже, — сказал Старк
жалобно. “Ты испортил хорошую ночную работу”.

Гордон кивнул.

“Открой это”, - сказал он, и Старк не мог поверить своим ушам.

“Что?”

“ Открой его. Я хорошо заплачу тебе - и я дам тебе свободу. Тебе нужно будет только
поработать с одним замком - код ‘Телма’ - понял?

— Ты это серьёзно, командир? — недоверие преобладало в его голосе.

 — Да, да. Я потерял ключ, — ответил Гордон. — А теперь за работу — ты можешь обойтись без света?


Другой ухмыльнулся в темноте.

 — Конечно. Только мачорам нужно много света. Лучше всего использовать фонарик — и чем ярче, тем лучше.

Он достал из-под пальто короткий лом и более длинный и тонкий инструмент. Возможно, он был и оставался плохим мойщиком окон. Но как взломщик он принадлежал к аристократии.


«Ты когда-нибудь видел, как вскрывают сейф?» — спросил он через плечо.

 Гордон покачал головой.

 «Нет, не таким способом», — признался он.

«Чтобы научиться, нужны годы, и денег это не приносит», — печально сказал мистер Старк. «Эта торговля испорчена иностранцами, разрушена конкуренцией и чужаками, как и всё остальное. В основном американцами. Почему они не остаются в своей стране, я не знаю. Очень умные ребята, надо отдать им должное.
хоть они и отнимают хлеб у нас изо рта, но у нас есть не менее хорошие люди, если бы только их немного подбодрить и обеспечить капиталом».

 Дверь распахнулась.

 «Вот вы где, сэр!»

 Гордон заглянул через плечо мужчины.

 «Открыт?» — спросил он тоном, в котором смешались удивление и раздражение.
Человек, продавший ему сейф, действительно был мастером рассказывать небылицы.

— Да.

— Посвети.  Вот он.  Моисей!  Там нет десяти тысяч!

 Он схватил то, что было, и поднял голову, чтобы прислушаться: кто-то спускался по лестнице.

— А теперь быстро уходи — кто-то идёт.  Вот, возьми это!

Он сунул банкноту в руку грабителя. Через секунду Старк вылез через
окно. Гордон последовал за ним, когда дрожащий голос с дивана
позвал:

“ Кто там?

Мистер Селсбери не стал дожидаться объяснений. Когда детектив с удивительной для него смелостью подбежал к нему, Гордон выпрыгнул из окна.
- Стойте! - крикнул я.

“ Стойте!

Это был другой голос - Демпси! Гордон бросился во двор, когда другой выстрелил.

«Бах — бах!»

 Он выстрелил дважды, и раздался крик боли. Диана услышала его и вскочила с кровати. На бегу накидывая на себя шаль, она помчалась вниз
Он поднялся по лестнице и вошёл в кабинет. В центре комнаты стоял Демпси, а у его ног извивалась фигура — фигура Джулиуса Супербуса.

 «Он заплатил за свою вину», — сказал Демпси.

 И это было правдой. Десять маленьких пальчиков привели мистера Супербуса в дом № 61 по Чейнел-Гарденс. Один из них больше никогда не будет прикреплён к его патрицианским ногам.




ГЛАВА XXV
Подводя итог, как она делала это в ту ночь, когда то и дело приходили и уходили врачи, а мистер
Супербус тихо стонал от боли, Диана была рада, что этот человек спасся. Ей было жаль,
Мне очень жаль, что так вышло с мизинцем Джулиана — мизинцем, который, по общему мнению, был совсем маленьким и не представлял особой ценности или необходимости для того, чтобы он мог в полной мере наслаждаться жизнью. Тем не менее он принадлежал ему и был (как он объяснял в перерывах между приступами) его верным спутником на протяжении всей его непростой жизни. Он рассказывал о нём с любовью и тоской. Однажды он уронил на него молоток и проклял его за то, что тот мешал ему. Теперь он сожалел об этом. Это был нежный, спокойный пальчик, который никогда не доставлял ему хлопот.
На других пальцах образовались мозоли, которые причиняли боль; но этот ребёнок
То, что его сердце находилось среди педальных придатков, ни на секунду не давало ему покоя.

 Да, ей было очень жаль его, хотя доктор сказал, что он не испытывает боли, и (не зная о бесстрашии этого человека) высказал мнение, что Джулиус скорее напуган, чем ранен.  Но она была рада,  что Дабл Дэн ушёл...  очень рада.

 И стрельба привела к одному самому желаемому результату — с тех пор Демпси был полностью подавлен. Он ни разу не назвал её своим ангелом или безмятежным видением. Тот, кто искал на небесах и среди звёзд
Пробелы в описании её красоты, очарования и многочисленных достоинств были заполнены самой банальной терминологией.

 «Дело в том, — сказала Бобби, — что бедный негр никогда раньше не пользовался автоматом, и эта чёртова штука выстрелила раньше, чем он понял, что нажал на спусковой крючок».

 «Бедный негр!»  Диана вздёрнула нос.  «Скорее, бедный мистер Супербус!»

После завтрака прошло так много времени, что Бобби успела позвонить в банк Дианы, и мистер Демпси оказался на месте.

«Как ты спала?» — сочувственно спросил он.

«Ужасно! Бобби, ты получила деньги?»

“Да, по счастливой случайности, ваши кредиты поступили в субботу. У меня есть
деньги. Менеджер рассыпался в извинениях от имени self и банка.
Вот это. ” Он достал из заднего кармана толстую пачку банкнот. “ В
американских деньгах. По какой-то странной случайности они чистые.

Она задумалась, закусив губу.

“Я получила телеграмму от Гордона. Он добрался до Инвернесса”, - сообщила она.

«Я уверена, что да», — сухо ответила Бобби. «А как поживает старый автобус К?»

«Бедняга! — тихо рассмеялась она. — Думаю, он почти смирился со своей невосполнимой утратой. Я не удивлюсь, если он так и не оправится»
Он превратился в героя войны, но сейчас его больше всего беспокоит, что скажет его благоверная о потерянном пальце на ноге. Из того, что он говорит, я делаю вывод, что она считает их каждую ночь.

 Бобби ухмыльнулся, глядя на огонь. В потере пальца на ноге было что-то невероятно комичное.

 — О Дабл Дэне ничего не слышно? — спросил он, и она покачала головой.

 — Нет, он как будто исчез. По следам на кирпичной кладке мы знаем, что он взобрался на стену, и, по словам мистера Супербуса, у него был сообщник. В каком-то смысле я рад, что он ушёл.

 Бобби удивлённо посмотрел на девушку.

 — Рад? — сказал он. — Боже правый, почему?

“Ради бедной девушки.” Лицо Дианы был опечален. “Вы не знаете
то, что она пострадала от его руки, Бобби. Есть много хорошего в
Элоиза. Конечно, она чувствует, что он уходит. В том-то и беда - женщина
никогда не теряет надежды.

“Должно быть, он довольно быстро сбежал”, - сказала Бобби. «Я спустилась вниз сразу после Демпси и, хотя я сразу же обыскала дом и двор, никаких следов дьявола не обнаружила».

 Она слегка поморщилась.

 «Не будем о нём говорить», — коротко сказала она и продолжила рассказывать о Демпси.

«Он был просто великолепен. На самом деле я испытала приятное потрясение:
единственное из тех, что он мне когда-либо дарил. Я бы не подумала,
что человек с его возбудимым темпераментом мог бы так спокойно
отнестись к случившемуся. Но он подавлен. Думаю, он немного
нервничает из-за стрельбы. Он очень хотел узнать, сообщила ли я
полиции, но, конечно же, я этого не сделала — по крайней мере, в том, что касается пальца мистера Супербуса. Он уезжает сегодня.


 — Не Демпси?

Она кивнула.

«Он говорит, что будет ждать меня тысячу лет», — вздохнула она. «Я сказала
ему сотни было бы достаточно - привет! Он больше ни словом не обмолвился
о браке за все утро. Мне он почти нравится за это.

Предмет разговора вошел в комнату несколькими минутами позже.
Бобби подумала, что он выглядел изможденным и на редкость непривлекательным.

“Доброе утро, мистер Селсбери, вы не видели тетю Лиззи? Я хотел бы
выразить ей соболезнования. Ужасно, когда влюблённые расстаются, но как же это ужасно для тебя! Двойной Дэн, говоришь? У меня мурашки по коже.
 И всё же, — он восхищённо посмотрел на хозяйку, — всё же, наша маленькая Диана
не боялся! Ах, это было так чудесно. Но скажи мне - кто такая тетя
Лиззи?

“Моя подруга”, - коротко ответила Диана.

Демпси печально покачал головой.

“Я никогда не прощу себе, что выстрелил Супербусу в палец ноги”, - сказал он
тоном горького сожаления.

Бобби рассмеялась.

— Ты так говоришь, будто хотел бы выстрелить ему в голову, — сказал он, и мистер Демпси отпрянул от этого кровожадного предложения.

— Я? Боже упаси! Я восхищаюсь Супербусом. Он для меня образец для подражания.

— Ему не следовало спать, — сказала Диана. — Он обещал мне, что если уснёт, то
если бы он упал, у него был бы открыт один глаз. Это были его слова. Я не знаю,
как бы он справился, но он был так уверен, что я не стал спускаться, чтобы
посмотреть ”.

Она побежала к двери. Кран, кран палкой по паркету
зал объявил пришествие недействительным, его правая нога в живописном
подушки белые повязки. Под мышкой у него был костыль, и он
рывками двинулся вперед. Диане он слабо улыбнулся.
 Бобби взял его под одну руку, а мистер Демпси — под другую. Они добрались до дивана под аккомпанемент многочисленных ворчаний и «угуканий».

 — Вам лучше, мистер Супербус?

Он покачал головой, не желая на этом раннем этапе избавляться от беспокойства, тревоги и опасений, которые были ему свойственны.

 «Так себе, мэм, так себе. Конечно, я немного потрясён.
Со мной всегда так, когда я участвую в перестрелке — если можно так выразиться, — а я в своё время участвовал в нескольких.
Я как-нибудь расскажу вам о них, мисс». Но это, в некотором смысле, самое худшее, и я признаю, что чувствую себя не в своей тарелке. Что скажет моя добрая леди, когда узнает, что я потерял палец на ноге?..

 Он печально покачал головой. Диана попыталась подбодрить его.

— Я уверена, что она не будет поднимать шум, мистер Супербус. Женщины очень храбры в такие моменты испытаний. А один палец на ноге — это не так уж важно для семейного счастья.

 Мистер Супербус не был так уверен, ведь в тот момент он был в самом сентиментальном расположении духа. Его глаза увлажнились.

— Страшно подумать, мэм, — сказал он, и его губы задрожали, — что ещё вчера мой мизинец был цел и невредим; а сегодня — где он?

 Мистер Демпси закрыл глаза своей длинной тонкой рукой.

 — И я сделал это, — сказал он, тяжело дыша.

 — Не берите в голову, сэр, — у Джулиуса был вид христианского мученика
оправдывая львов. «Ну, такое могло случиться с любым джентльменом. Жаль, что ты не застрелил его — или её».

 Диана прищурилась.

 «Или её?» — повторила она. «С чего ты взял? Это была женщина?»

 «Возможно». Джулиус не был готов вдаваться в подробности. По правде говоря, он и сам не был до конца уверен, но, будучи от природы
одаренным детективным талантом, позволяющим ему перекладывать
подозрения на самых неожиданных людей, он предположил, что у
него есть сообщница-женщина, хотя бы для того, чтобы быть единственным
человеком в комнате, который знает правду. А правда заключалась в том, что
Второй человек был мужчиной и использовал выражения, которые ни одна леди не смогла бы употребить.

«Я не могу сказать, кто это был, — мрачно произнёс он. — Это выяснится на суде».

«Что же произошло на самом деле?» — спросил Бобби. У него всё ещё было лишь смутное представление о том, что произошло в темноте.

Джулиус пошарил в кармане и достал толстую записную книжку, неторопливо открыл её и после долгих поисков нашёл нужную страницу.

 «В два часа ночи пятнадцатого числа или около того», — произнёс он звучным голосом.
«Меня разбудило тревожное предчувствие, что где-то рядом случилась беда, а именно: грабители или другие злоумышленники.
 Я тут же вскочил с кровати, которая стояла в двадцати пяти футах шести дюймах от окна (я попросил тетю Лиззи измерить расстояние), — пояснил он в скобках.  Кабинет был в темноте, но я увидел фигуру мужчины. Когда я бросился вперёд, чтобы схватить его, из-под моих ног, казалось, поднялся неизвестный человек или группа людей.
Поняв, что мне грозит опасность, я тут же набросился на них. Полагаю, вы слышали звуки борьбы? — с тревогой спросил он.

Диана ничего не слышала. Бобби покачал головой.

 «Я не слышал, но я был недостаточно близко», — объяснил он.

 Мистер Демпси, заложив руки за спину и положив подбородок на жилет, не поднимал глаз.

 «Внезапно, — продолжил Супербус, — раздался выстрел, и я больше ничего не помню».

 «Но вы говорите, что это могла быть женщина?» Диана не собиралась упускать этот момент из виду.

«Это мог быть мужчина или женщина, — сказал Джулиус. — Это выяснится, когда я, так сказать, расскажу секретную историю. Пока что я опишу его как неизвестного человека или неизвестных людей. Я не против признать, — сказал он
добавил: “Что они были незнакомцами для меня, и я никогда больше не хочу их видеть"
. Где дядя Айзек? Я не видел его сегодня утром”.

“ Но когда вы сцепились, мистер Супербус, вы наверняка знали, кто это был.
мужчина или женщина? ” настаивала Диана.

Джулиус склонил голову.

“ Говоря как женатый мужчина, - осторожно сказал он, - я должен знать.

“ Но вы ‘сцепились’?

“ В некотором смысле, ” сказал мистер Супербус, “ только в некотором смысле. Когда мужчина борется
с... с... проблемой, он хватает ее за ухо или бьет под
челюсть? Нет, мэм. Когда я говорю "сцепился”, я имею в виду общие положения ".

“Но вы видели...”

Здесь Джулиус был в большей безопасности.

- Ну, это было похоже на мужчину.... Я скажу тебе правду, это было похоже на
Дядю Айзека. Не думаю, что его дядя Исаак _was_,” он
их предупреждали. “Я никого поносить. Он прошел через дверь, прежде чем я
может правильно видеть его”.

“Вы, должно быть, ошиблись, мистер Супербус”, - сказала Диана.

“Я видел, как он проскользнул мимо меня и вышел вон в ту дверь”. Джулиус указал.

“Вы ошиблись”, - сказала Диана. “Мужчина вышел через окно, а затем
из окна во двор. А потом через стену. Окно
было найдено открытым.”

Но Юлий был очень не заинтересован в побеге преступника. На
другой стороны, он был очень заинтересован в его собственных эмоций. На этот раз он
чувствуется, что глаза всего мира были на него.

“Пока я лежал там, ” сказал он, “ вся моя жизнь промелькнула передо мной. Я
увидел свою старую школу и школьного учителя, ожидающего меня у двери с
тростью за спиной. Я увидел паб, в котором часто бывал в молодости и где встретил свою возлюбленную. Однажды вечером я отвёл её отца домой и помог семье уложить его в постель...

“Да, да”, - прервал Бобби, немного недобро, “это, должно быть,
страшный опыт. Теперь расскажите нам, как получилось, что вы спали, пока эти люди
вскрывали сейф?

Мистер Супербус поднял брови и закрыл глаза.

“Наркотики”, - сказал он. “Должно быть, в кофе вчера вечером подмешали наркотик. Я
чутко сплю. Малейший шум - и я просыпаюсь!”

Бобби кивнула.

“О, значит, вы слышали выстрел пистолета?” - спросил он.

Диана сочла его замечание несколько оскорбительным.




ГЛАВА XXVI


С замечанием, что он должен был пойти к своей доброй леди или к своей доброй леди
Джулиус уехал на машине скорой помощи. Он мог бы поехать и на такси, но предпочёл скорую помощь. «С красным крестом», — предложил он. Диана позвонила в гараж, и Джулиус Супербус эффектно покинул дом,
закутанный в одеяла, лежа на носилках и улыбаясь улыбкой человека,
которому недолго осталось, но который не боится уйти.

«И что скажет моя женушка, когда я вернусь домой без гроша в кармане, страшно подумать, — патетически произнёс он. — Не знаю, единственное, что меня утешает, — это то, что всё было сделано по-быстрому».

Это важно. Когда он ушёл, Диана спросила:

 «Сколько стоит палец на ноге, Бобби? Я должна отправить что-нибудь бедняге. Двухсот фунтов будет недостаточно?»


«Это был маленький палец, — задумчиво сказал Бобби. — Большой палец обошёлся бы тебе дороже. Отправь ему двести».


Диана тут же написала.

Она пребывала в прекрасном расположении духа, несмотря на пустой сейф с распахнутой дверцей; несмотря на тень трагедии, нависшую над домом.
 Элеонора и кухарка вернулись раньше. Она велела им не появляться до вторника. Они спорили (по крайней мере, так они сказали) о том, предупредила ли она их.
Он сказал, что это было в понедельник или во вторник, и, чтобы подстраховаться, вернулся в тот же день.  Триумф Кук (она была сторонницей версии о вторнике) был омрачён досадой из-за потерянных двадцати четырёх часов хорошо оплачиваемого безделья.

  Элоиза из окна верхнего этажа увидела, как детектив торжественно удаляется.  У неё были причины радоваться, что выстрелы Демпси не причинили большего вреда. Всё утро она заметно нервничала и вздрагивала от каждого звука.
Как только Диана нашла её в маленькой книжной комнате, где она пряталась — другого слова и не подберёшь, — и обнаружила её,
она была так напугана и растеряна, что Диана на секунду опешила, но потом вспомнила, что внезапный отъезд Дабл Дэна, должно быть, потряс бедную девушку до глубины души.

Диана закончила писать письмо, когда в комнату бесцельно вошла Элоиза и огляделась. Демпси сидел на диване, закрыв лицо руками, и угрюмо смотрел на огонь. Бобби был в своей комнате,
занятый каким-то таинственным делом (он писал Гордону отчаянные
телеграммы с просьбой вернуться; он отправлял их во все отели
Парижа, где его могли найти).

Диана с улыбкой подняла глаза, промокнула конверт и наклеила марку.

«Ты должен поговорить с тётей — с Хелози — и развлечь её», — сказала она.

«А?» Демпси вздрогнул и прервал свои размышления.

«Ты познакомился с Хелози?»

За последние сорок восемь часов произошло столько невероятных событий, что это было вполне возможно.Она пропустила вступление. Она бы не удивилась, если бы Демпси отрицал, что когда-либо встречался с тётей Лиззи.

«О да, мы встречались, — неловко сказал он. — Вас разбудил выстрел? Если да, то я приношу вам десять тысяч извинений».

Она печально покачала головой.

«Нет, нет. Мои мысли были слишком заняты... чем-то другим. Чем-то, что я не могу объяснить». Дядя… дядя Айзек действительно уехал?

 Диана кивнула.

 «Уехал! Из моей жизни! Это кажется невозможным».

 Демпси вяло заинтересовался и уставился на неё пустым взглядом; он тоже думал о чём-то другом.

 «Дорогая леди, вы выглядите очень грустной», — мягко сказал он.

Её печальный взгляд скользнул по его лицу.

«Грустно! Когда я думаю о своём старом доме и о моём дорогом отце в Мичигане...»

«Мне казалось, ты сказала, что он в Коннектикуте», — перебила её Диана.

Элоиза быстро соображала.

«Там живёт мама, — мягко сказала она. — Папа в Мичигане. Они живут отдельно».

«Понятно, — услужливо сказала Диана, — счастливое разделение». Большинство друзей — такие же. Это так удобно для всех — просто значит, что если вы поддерживаете хорошие отношения с обоими, то количество ваших друзей удваивается. Вам, должно быть, приятно возвращаться в Америку — ведь у вас есть два дома, где вас ждут.

Элоиза пристально посмотрел на девушку. Она никогда не была вполне уверена нужно ли ей
был очень серьезный или очень ядовито. Другие люди невзлюбили Диана
по той же причине.

“ Так ты возвращаешься домой? Демпси заставил себя проявить благожелательность.
проявил интерес к тете Лиззи.

“Да, я возвращаюсь к новой жизни, благодаря мисс Форд”, - сказала она.
тихо. «Когда-нибудь эта жизнь покажется мне дурным сном; я забуду всё, кроме тех, кто лишил меня того, что было дороже самой жизни».


Смущённая Диана убежала.

«Ты едешь в Америку?»

«Да».

«Это прекрасная страна. Чудесная страна!» — размышлял Демпси.

 Щелчок двери, когда Диана исчезла, заставил его вскочить на ноги, и выражение его лица заметно изменилось. Он пристально посмотрел на
Элоизу и прохрипел:

«Ну, где же эти деньги?»

Элоиза взглянула на дверь, оглянулась через плечо: комната была пуста.

— Ты знаешь, где он, Салли! — резко сказал он. — А теперь иди сюда!

Она больше не грустила; напротив, она была на грани ярости.
Уперев руки в бока, она повернулась к нему.

— Слушай, Дэн, ты самый умный из всех известных мне трансвеститов, — сказала она
сказал визгливо. “Думаю, я бы не удивился, увидев тебя входящей в эту комнату
в костюме дрессированной блохи. Но невинное дитя выходит за рамки
твоего репертуара. Ты не продержалась бы и трех тактов, как Малышка Ева. Кто взял
деньги? Ты, дешевый скейтбордист! Ты не собираешься сваливать это на меня! Ты
взял деньги. Ты взял его и в то же время помог этому бедному дураку сбежать
. Полагаю, ты работал над сейфом, когда он вошёл.
— Ты лжёшь! Он был вне себя от гнева. — Я вошёл после того, как ты его достал. Я не хотел стрелять — наверное, это было самое безумное, что я сделал
никогда не любила. Но я увидела, как этот парень вылезал в окно, и догадалась
что произошло. Он дал тебе денег, чтобы ты позволил ему сбежать!

Она обнажила свои белые зубы в гримасе ярости.

“Ты хочешь сказать, что он у меня прямо сейчас? У меня в кармане?”

“Конечно, я это имею в виду”, - упрямо сказал он.

Она испустила долгий, нетерпеливый вздох.

— Ты ещё услышишь адвокатов моего мужа! Вот что! И прямо здесь и сейчас я тебе кое-что скажу, ты, продажная шкура! Ты взял деньги и застрелил того беднягу, когда он вошёл, чтобы посмотреть, кто там ломает жестянку! Что ты делал в комнате, весь такой нарядный?
чтобы ты спрыгнул с первого же поезда, как только он тронется с места, и бросил меня? Ты подлец!
 Разве я не старался ради тебя? Разве я не просидел несколько часов, выставляя напоказ своё чёртово эго перед этим душегубом? Разве я не выжал из него историю Дианы, не отдал тебе сценарий, партии для оркестра и световые сигналы? Разве я не выжимал из него до тех пор, пока не осталось ничего, кроме писка и ручки? И... ты... осмелишься... отказать мне?

 Он ни на что не осмеливался.  Её победа была полной, когда он начал оправдываться.

 «В том сейфе было пятьдесят тысяч долларов.  Всё, что у меня есть, — это
зачеркнутый чек, который так же полезен, как конфетти на похоронах. На оплату уйдет
два дня: Селсбери вернется сегодня вечером.

“ Пятьдесят тысяч долларов! ” усмехнулась она. “ Ты мне ничего об этом не говорил.
Может быть, ты забыл об этом? Ты сказал, что работа не стоила тысячи фунтов.
Не так ли? Ты сказал, что был бы рад, если бы тебе вернули расходы. Я лгу?
И что вообще это за чек? Деньги, которые она должна была Демпси? Чёртовы змеи — деньги, которые Демпси ей швырнул! Я же тебе говорила, а я и забыла!

 Она запустила пальцы в волосы. Её улыбка была натянутой
Ужасающе. По сравнению с этим улыбка Медуз была просто лучезарной.

 «Я забыл об этом, пока не получил от неё записку с деньгами, — возразил он. — Ну да, когда пришёл этот чек, ты мог бы меня прикончить.
Тогда я понял, что это выгодное предложение, и решил взяться за остальное. Мне это показалось простым».

В её взгляде читался невежливый скептицизм, а его обиженный вид только усилил её подозрения.


— Дэн, ты прекрасный рассказчик, и, думаю, будь я немного моложе, я бы поверила тебе! — сказала она. — Но ты собираешься
Будь хорошим мальчиком и признайся тётушке, что ты взял эти деньги, а потом скажи: «Тётушка, мы разделим их пополам». А если ты этого не сделаешь, Дэн, то твоё дело — «Доброе утро, судья»!

 Он попытался смягчить ситуацию.

 «Ну же, Салли, ты же всё поняла, — добродушно сказал он. — Давай сразу перейдём к делу и...»

«Была бы я здесь, совершала бы этот поступок и позволяла бы своим эмоциям разрушать мою красоту, если бы она у меня была? Разве я не должна была бы наступать на неё? Обменивались бы вы остротами с кем-то, кроме пыли на моём пути?»

 Этот аргумент показался мне логичным.

— Это правда, — сказал он. — Тогда кто открыл сейф — не Селзбери?

 — Ты, — кивнула она, и он побагровел.

 — Будь ты проклята! Я же говорил, что не брал его...

 Дверная ручка повернулась. Не оборачиваясь, они поняли, что это Диана.
Она заметила, что забыла вложить в письмо чек, но они были слишком увлечены разговором, чтобы обратить на это внимание.

 «Я просто обожаю деревню, — вздохнула Элоиза. — Слышать, как поют старые голубые сойки, смотреть, как над холмом поднимаются облака, чувствовать, как ветер обдувает лицо, — нет ничего лучше этого, мистер Демпси».

— Я никогда раньше не видела, чтобы вы разговаривали, — сказала Диана с улыбкой. И это было правдой.

 Через несколько секунд она ушла...

 — Послушай, Салли, у нас нет времени на глупости. Вещи забрал, возможно, тот парень, Селзбери. Зачем ты вообще сюда пришла? Это был вопрос, который он давно хотел задать.

«Я пришёл сюда, когда узнал, что ты пытаешься провернуть дело в одиночку. Я знаю тебя, Дэн; у тебя очень плохая репутация среди честных мошенников».

 Он рассмеялся безрадостным смехом.

«Я пытаюсь с этим смириться. Куда он делся — он сказал тебе, что уезжает?»

«Нет, мы перестали делиться друг с другом секретами ещё до его отъезда. Ты сказала, что он вернётся. Я нутром чую, что ты права. Думаю, он понял».
«Но он не мог справиться с такой работой в одиночку», — сказал другой. “Да ведь ваш муж не смог бы открыть этот сейф более тщательно"
научно ....

Она не желала поддаваться грубой лести.

“Вырезал болтовню и перейдем прямо к великому факты из жизни”
сказала она бодро. “Я нашел Selsbury и связать его или все-таки нет?
Неужели я...”

Он зарычал на неё, как разъярённый пёс.

 «Так ли это, так ли это — великий Моисей! Хочу ли я всё это? Почему ты позволила ему вернуться сюда?»


«Позволила ему вернуться?» — презрительно переспросила она. «Я заставила его вернуться! Когда я привела его в дом, он был в таком состоянии. Я знала, что ты появишься.
Я знал, что здесь есть деньги, и собирался их забрать. Самое забавное во мне то, что из всех привязанностей, которые у меня были, ни одна не сравнится с привязанностью к деньгам. Ничто не понимает меня лучше и не говорит так, как губернатор Джордж Демосфен.

 С этим человеком было покончено. Он тоже был философом.

— Что ж, ничего не поделаешь, — сказал он со стоном, который не смог сдержать. — Придётся делиться. По старым правилам, заметь, — никаких твоих «пятьдесят на пятьдесят». «Семьдесят на тридцать».

 — «Семьдесят на тридцать»! Что ж, я восхищаюсь твоей хладнокровностью! Со мной либо «пятьдесят на пятьдесят», либо ничего, Дэн. Но делиться тут нечем.

Здесь он поправил её.

 «Она расплачивается. Я вернул ей чек. Если ты подождёшь полчаса, она обналичит его. Теперь ты довольна? Шестьдесят четыре?»

 «Пятьдесят пять!» — твёрдо сказала Элоиза. «Ты никогда себе не простишь, если дашь мне меньше».

Они препирались минут десять; в конце концов Элоиза одержала победу из принципа.





Глава XXVII

Элеонора украдкой пробралась на поиски своей госпожи и нашла её в
комнате Гордона, где та отважно перетряхивала его гардероб.

«Священник, мисс», — сказала она с таинственным видом, который был вполне
естественным.

У хорошо обученной служанки вид, соответствующий статусу каждого посетителя. Ужас и траурная торжественность для врачей, чопорность для пожилых дам, сдержанная радость для молодых, таинственность для духовенства; только юрист не поддаётся толкованию. Тайна
Настроения юристов никогда не изучались.

«Священнослужитель!» У Дианы упало сердце.

«Судя по одежде, священник, мэм», — сказала Элеонора.

Она была примитивной методисткой и втайне восхищалась священниками и монахинями.

Диана никогда раньше не задумывалась о сектантских наклонностях мистера Демпси. Кроме того, у неё не было достаточной уверенности, чтобы встретиться с человеком, которого, как она догадывалась, Демпси послал, чтобы обсудить детали её службы.

 «Я спущусь», — сказала она и взяла карточку из рук Элеоноры.

 Она внимательно прочитала несколько напечатанных слов, затем перечитала их и закрыла глаза рукой.

 — Отец Джузеппе Демпси, викарий Банхерста.

 — Отец Джузеппе Демпси! — воскликнула она и через секунду уже сбегала по лестнице.

 Она сразу узнала его: чисто выбритого, смуглого, со старой улыбкой в карих глазах.  Она узнала бы его, даже если бы на нём не было чёрной сутаны.

 — Диана! — сказал он.  — После стольких лет!

— Мистер Демпси, — воскликнула она, сжимая протянутую ей тонкую руку, — это действительно вы! Вы не представляете, как я рада вас видеть!

 Демпси, настоящий Демпси! Тогда кто же был тот другой? Разгадка
Тайна открылась ей в одно мгновение, и от осознания этого с её сердца словно свалился весь груз вселенной.

«Отец Демпси!» — удивлённо воскликнула она, всё ещё держа его за руку.
«Это невозможно!»

«Я был полным дураком, не так ли?» — сказал он без тени смущения. «Да, я ходил в церковь. Но я должен был тебе сказать».

“Деньги!” - внезапно воскликнула она. “Деньги, которые ты мне дал... Тебе понадобятся
это?”

Он немного застенчиво рассмеялся.

“Я подумала, остались ли какие-нибудь. Честно говоря, мне нужны деньги прямо сейчас. Мои мальчики’
Клуб неплатёжеспособен, а в новом церковном зале нужен орган...»

Она кивнула. Она все еще была сбита с толку. Почти в истерике. А потом вошла
взволнованная Бобби, стремительно распахнув дверь.

“Диана!” - начал он.

Позади него стоял Гордон. Несколько строго одетый Гордон, но все же другой.
Она подбежала к нему - прежде чем поняла, что произошло, она поцеловала его.
Гордон ответил на поцелуй без каких-либо видимых усилий.

“ Гордон, ты знаком с преподобным Джузеппе Демпси? Вы слышали, как я говорил о мистере Демпси?


 Гордон уставился на священника, разинув рот.

— Преподобный Джузеппе Демпси? — сказал он. — Я думал... э-э... — Он пожал руку улыбающемуся священнику. — Я знал, что это не может быть тот маленький... как поживаете?

 — Мы с Дианой давние знакомые — старые друзья, я бы сказал, — ответил Демпси, сияя улыбкой. — Я чуть было не сказал «старые любовники», но любовь была немного односторонней. Он усмехнулся.

«Невероятно!» Гордон больше ничего не мог сказать.

«Но, Гордон, как ты вернулся? Сегодня утром я получил телеграмму из
Инвернесса. Ты не мог вернуться...»

«На самолёте, — без тени смущения ответил Гордон. — У меня было предчувствие, что всё...»
с тобой что-то не так.
— Гордон, ты правда так думаешь? Она то краснела, то бледнела. — Ты ведь экстрасенс, не так ли? И, Гордон, дорогой, ты сбрил усы!

 Он серьёзно кивнул.

 — Я хотел сказать тебе, что собирался это сделать, — ты как-то сказала, что они тебе не нравятся. Больше ничего не было нужно. Они исчезли в мгновение ока.

Это был звёздный час Гордона. Он был великолепен.

 Элеонора открыла входную дверь джентльмену, которого было трудно опознать.

 — Мисс Форд дома?

 — Да, сэр, но она занята.

 Судя по всему, у незнакомца не было визитной карточки, потому что он представился сам.

«Я инспектор Карслейк из Скотленд-Ярда, — сказал он. — Я хотел бы
посмотреть на сейф, который был взломан прошлой ночью. Не нужно беспокоить
мисс Форд».

 Элеонора, взволнованная, шире распахнула дверь и провела его в
кабинет.

 «...уезжайте первым же поездом, — говорил мистер Демпси. — Мы
разделимся позже».

— Мы разойдёмся, прежде чем расстанемся, — твёрдо сказала Элоиза, — из страха, что с деньгами случится несчастный случай.


Другой пожал плечами.

«Мне бы не хотелось иметь такой же склад ума, как у тебя», — сказал он.

И тут вошёл посетитель. Элоиза узнала его раньше, чем он увидел её
лицо. Рядом лежала газета, и она схватила её,
скрылась за печатной страницей и, читая, медленно вышла из
кабинета в маленькую библиотеку.

«Не уходи», — сказал Демпси.

Затем он тоже увидел детектива, и тут они узнали друг друга.

— Паутина у тебя на подбородке мне незнакома, — сказал Карслейк, — но этот благородный лоб и эти сверкающие глаза принадлежат моему старому другу Дэну Трогуду, по прозвищу Двойной Дэн.
— Боюсь, ты ошибся, — с некоторым высокомерием ответил «Демпси».

— Ты боишься, что я не ошибся, — сказал Карслейк и взглянул на
сломанная дверца сейфа. “ Твоя работа?

“ Нет. Это не по моей части. У тебя на меня ничего нет, Карслейк. Я был здесь
остановился как гость мистера Селсбери.”

“А теперь ты будешь гостем короля”, - сказал Карслейк,
доставая из кармана пару наручников. “Я должен сказать, Дэн, что ты
видишь жизнь!”

Позже в тот же день, исходя из полученной информации, инспектор
позвонил в дом 61 на Чейнел-Гарденс, чтобы арестовать некую Сару
Чоустер, британскую подданную Алиас Элоиз ван Ойнн. Но Элоиза уже ушла
. Никто не знал, куда.

“ Могу я увидеть мисс Форд, - спросил он, - или мистера Селсбери?

Элеонора попросила его подождать и, пройдя в кабинет, внимательно прислушалась
у двери.

“... Я действительно собиралась вернуться в Австралию, Гордон”.

“Я последую за вами и, если потребуется, затеряюсь в кустах”, - сказал
Голос Гордона.

Наступило долгое молчание. Элеонора приоткрыла дверь на дюйм и посмотрела.
Затем она вернулась к детективу.

«Мистер Селсбери и мисс Форд обручились», — сказала она.


КОНЕЦ