Возвращение алых парусов Глава 19 Галицийские поля

Глава 19. Галицийские поля

Вечером 19 июля 1914 года немецкий посол Граф Фридрих Пурталес явился в Зимний дворец с важным сообщением. Срочно вызвали российского министра иностранных дел Сергея Дмитриевича Сазонова, которому Пурталес вручил ноту: Германия объявляет России войну. Пока Сазонов читал ноту, Пурталес отошел к окну, достал носовой платок и заплакал. Сазонов немедленно постучал в рабочий кабинет Николая II.
Царь нахмурился.
– Это следовало ожидать. К разделу мира они опоздали. Требовали, чтобы мы прекратили мобилизацию и оставили без помощи наших друзей сербов. Подготовьте указ о состоянии войны с Германией и обеспечьте их посольству безопасный отъезд. 
В тот же вечер Николай II позвонил в Царское село, и эту новость узнала его супруга Александра Федоровна. По рождению, немецкая принцесса Алиса Гессенская, она заперлась у себя в комнате, и о чем думала, никто не знает.
На следующий день эту новость узнал дворецкий Польдишок, который приехал в Феодосию для продажи винных запасов. У городской управы висело объявление: 19 июля 1914 Германия объявила войну России.
Он привез «Феодосийский листок», в котором было напечатан "Манифест о вступлении России в войну с Германией". В нем Николай Второй, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, и Великий Князь Финляндский объявлял всем верноподданным, что, уповая на помощь Божию, с чистым сердцем Россия вступает в войну с Германией. Манифест заканчивался призывом быть готовыми встретить все тяжкие испытания с верой в промысел Божий, с твёрдой решимостью положить на алтарь Отечества свои силы, свою жизнь.
Вскоре, в Коктебеле были развешаны объявления о митинге на главной площади города, и Артур, оставив свои дела, уже стоял у небольшой, срочно сколоченной трибуны, и слушал речь городского головы.
"Уважаемые жители и гости Коктебеля! Сегодня мы собрались не для веселья, а для важного обсуждения, которое коснется каждого из нас. В Европе началась война, и хотя наш край ещё спокоен, нельзя забывать о том, что враг может оказаться у наших берегов. Турецкий флот уже не раз появлялся в Чёрном море, и никто не может гарантировать, что Коктебель останется в стороне.
Нам нужно готовиться к трудным временам. Сегодня я расскажу вам о наших планах на случай нападения и о том, что каждый из вас может сделать для обороны нашего родного города.
Прежде всего, мы должны быть готовы к тому, что турецкий флот может попытаться высадить десант на наш берег. Если это случится, у нас должно быть чёткое понимание того, что делать. Первое и самое важное – сохранять спокойствие. Паника и хаос сыграют на руку врагу. Нам нужно организоваться и действовать сообща.
В случае угрозы атаки мы немедленно подадим сигналы – вы услышите колокольный звон и пушечные выстрелы с береговой батареи.
Скорее всего, многие жители нашего славного города и окрестностей  получат мобилизационные предписания, началась война и России нужна сильная армия. Все оставшиеся мужчины должны быть готовы встать на защиту города и, кто может, должен немедленно присоединиться к отрядам самообороны. Для вас будут подготовлены оружие и патроны.
Женщины и дети должны быть эвакуированы в безопасные районы – в горы или вглубь полуострова. Мы заранее определили места для эвакуации и организуем транспорт. Кроме того, необходимо наладить снабжение города всем необходимым. В первую очередь – это продовольствие и медикаменты. Я призываю всех фермеров и владельцев лавок – организовать запасы и помочь друг другу. Мы не должны оставлять никого без пищи и помощи.
Дорогие гости Коктебеля! Мы были рады предоставить вам все возможности для отдыха, но вам лучше вернутся в свои города.
Сейчас не время для страха, время для мужества и солидарности. Враг хочет нас разобщить, но мы должны показать силу нашего духа. Коктебель – не просто город, это наш дом, и мы его не отдадим без боя. Спасибо за внимание!"
Когда митинг окончился и все стали расходиться, Артур подошел к писателю Волошину.
– Максимилиан Александрович, а вы уедете?
– Нет, мы остаемся. Мой дом будет участвовать в помощи раненым и беженцам. Несмотря на войну, культурная жизнь в Коктебеле не прекратится. Мы будем по-прежнему организовывать литературные вечера, художественные выставки и другие мероприятия, чтобы поддерживать моральный дух среди жителей города и приезжих. Как поживает ваша супруга? Мне понравилась ее любознательность, составляет она карточки вашей библиотеки?
– Да, там предстоит большая работа, боюсь, я вряд ли смогу ей помочь. Скорее всего, мой корабль потребуется для военных нужд. Турки пока молчат, но вы знаете, как они зарятся на Крым. Береговая охрана уже видела на горизонте подозрительные дымы. Скоро могут появиться беженцы, у нас большой дом, если понадобится, мы дадим им приют.
– А мы для них откроем у себя бесплатную столовую.
Распрощавшись с Волошиным, Артур поспешил домой, останавливаясь по дороге, чтобы пропустить вереницы экипажей, едущих на вокзал и в порт: гости Коктебеля и отдыхающие спешно покидают город. Они увезят с собой не растраченные денежки, и это будет не на пользу городу.

Свежие газеты, письма и другую корреспонденцию почтовая карета обычно привозила из Феодосии в час дня. Перед обедом жители Коктебеля и дачники раньше открывали свои почтовые ящики с интересом, а сейчас с надеждой, никто ничего хорошего от почты не ждал.
Кто такие сербы и почему россияне должны сложить головы за эту малопонятную нацию? Об этом меньше всего думал участковый пристав Коктебеля, получив распоряжение военного комиссара Феодосии об осеннем призыве и вызвав помощника со списками резервистов. В распоряжении военного комиссара был указан возраст лиц, подлежащих призыву – 21-43 года, и несколько причин для получения отсрочки или освобождения от воинской повинности: болезнь или единственный кормилец многодетной семьи. Призывные листы были отпечатаны заранее в военной типографии, оставалось только вписать имя, фамилию и адрес.
Просмотрев список мужчин дома Грэя, участковый пристав выбрал конюха. Он хорошо знал капитана Грэя и его мать и понимал, как сложно будет им без конюха в осеннюю непогоду и зимний снегопад, когда лошади были единственным средством сообщения, но долг превыше всего, и жена конюха Джима горничная Бетси, чья обязанность была приносить почту, вынула из почтового ящика призывной лист.
Красный листок с подписью участкового пристава и печатью сообщал, что «Во исполнение Высочайшего повеления о призыве по мобилизации резервистов» Джиму надлежит в течение двух дней явиться на сборный пункт для экипировки и последующего зачисления в воинскую часть.
Бетси не раз проходила мимо сборного пункта и видела через забор новобранцев, примерявших вещевое имущество: фуражку с кокардой, костюм с поясным ремнем, носки черного цвета и ботинки хромовые с высокими берцами.
Пригорюнившись, сидела она за столом, где лежала злополучная бумажка, так и застал ее, вернувшийся из конюшни Джим.
– Эта война будет короткой и принесет славу России, – сказал Джим, – разве это первая наша война? Суворов отвоевал у турок Керчь и выход в Черное море, а Потемкин освободил весь Крым. Самое важное – сохранять спокойствие. Паника и хаос сыграют на руку врагу.
– Ты забыл о последней войне с японцами, – насмешливо сказал кучер Питер, – а кто сдал Порт-Артур?
– Это потому, что там не было русской кавалерии. Разве у немцев есть такие   выносливые лошади, как наши Донцы. А кто не слышал об Орловских рысаках? Что без них бы делала наша артиллерия?
– Ты уверен, что будешь служить в кавалерии?
– А где же еще? Мои знания пригодятся, потому что лошадь – это не только средство передвижения, это наш товарищ в бою, который чувствует наш страх и решимость. Я покажу, как ухаживать за конями так, чтобы они были выносливыми, даже если неделями придется скакать без отдыха. Я научу наших солдат любить своих коней, как я люблю своих. И когда придет час атаки, кавалерия поможет одолеть любого врага! И мы дадим немцам жару! Бетси, собери мне барахлишко в дорогу, а я потрачу эти два дня для обучения Питера. За лошадьми нужен уход, и на заботу о них они отвечают привязанностью и любовью.
Бетси собрала нательное белье, мыло, полотенце, бритву и гребешок. Зимой пригодятся шерстяные носки, сама связала. Не забыла вложить запас сухарей, мешочек соли и баночку меда, и в последний момент добавила нитки с иголкой.
Собрав вещи, Джим позвал кучера Питера, которому теперь предстояло ухаживать за лошадьми. Он долго и тщательно передавал ему свои знания, словно важнейшее наследие: как кормить жеребца Мерлина, когда тот ленив или капризен, и как успокаивать нетерпеливую кобылицу Луну, когда она пытается взбрыкнуть.
– Поить их надо теплой водой, но не сразу после работы, дай им минут двадцать остыть.
Последнее, на чём Джим остановился, было купание и вычесывание. Он показал, как важно вычесывать лошадей после купания, чтобы их шерсть оставалась гладкой и блестящей, а также следить за их кожей, чтобы не было раздражений.
– И запомни, Питер, – заключил Джим, бросив взгляд на лошадей, – с ними надо говорить. Лошади понимают. Они чувствуют всё – и твою радость и грусть.
Когда момент прощания настал, он первым делом подошел к лошадям. Это прощание было самым трудным для Джима. Как бы он ни старался передать свои знания кучеру, он знал, что никто не сможет любить этих животных так, как любил их он.
Мерлин тихо всхрапнул, чувствуя что-то неладное, и потянулся к Джиму, словно в знак прощания. Джим медленно погладил его по носу, шепча слова благодарности за годы преданности.
– Береги себя, старина, – сказал он с лёгкой грустью, чувствуя, что, возможно, это их последнее прощание.
Когда Джим наклонился к Луне, она нервно фыркнула, словно понимала беспокойство своего хозяина. Он прижался лбом к её белой гриве, и на мгновение показалось, что весь мир застыл вокруг.
– Береги себя, малышка, – прошептал он ей, зная, что больше не сможет оберегать её сам. В его голосе звучала тоска, которая приходит, когда понимаешь, что можешь никогда не вернуться к тому, кого любишь.
Он смотрел на своих лошадей не просто как на животных, а как на верных друзей, с которыми прошли многие годы.
Прощаясь с женой Бетси, Джим не находил слов. Он крепко обнял её, но мысли были далеко, с теми, с кем он провел лучшие часы своей жизни. Может быть, в этот момент он уже знал, что война заберет его навсегда, и потому его сердце больше тянуло к лошадям, с которыми он провел столько времени в молчаливом, но глубоком взаимопонимании.
– Вот тебе несколько рублей, больше дать не могу, похоже, что хозяйка намерена меня уволить. Пока ты пиши на этот адрес, а потом я сообщу тебе, – Бетси помогла надеть плечевой мешок.
Джим вытер слезу, которая предательски накапливалась в уголке глаза. Ему было стыдно. Настоящий мужчина не должен плакать. Он поправил свою старую шинель и побрел к сборному пункту, где должна была начаться его новая жизнь.
Ассоль, наблюдавшая за ним через окно, долго не могла отвести взгляд от уходящего конюха, видя в его прощании что-то большее, чем просто уход на войну. Прижимая к груди маленького сына, она еще не осознавала до конца, что этот момент был предвестием какой-то новой жизни.

С началом войны, а особенно после отъезда Артура, Ассоль стала ежедневно читать местный «Листок Коктебеля». В очередном номере она остановилась на заметке «Благородный почин». Сообщалось, что в доме Максимилиана Волошина на днях откроется бесплатная столовая для нуждающихся и, особенно, для беженцев. Уже выделено помещение и кухня, волонтеры закупают на рынке продукты, а повара выбирают рецепты простого, но сытного обеда.
Будет организована система талонов или предварительной записи, чтобы избежать беспорядков и обеспечить равномерное распределение еды, сообщала газета. Помимо предоставления пищи, в благотворительной столовой будет также оказываться другая помощь: раздача одежды, медикаментов и предоставление временного жилья для беженцев. Волошин и его соратники организуют культурные мероприятия для поднятия морального духа среди населения.
Хотя Максимилиан Волошин использовал свои личные ресурсы и привлек помощь друзей и знакомых для обеспечения столовой всем необходимым, газета призывает всех, кто имеет такую возможность, внести свой вклад в этот благородный почин. Нужна посуда и кухонная утварь, принимаются пожертвования мукой, крупами, и солениями, а также деньгами. Будут с благодарностью приняты вещи, не обязательно новые, но в хорошем состоянии.
Мы не можем остаться в стороне, решила Ассоль и постучалась к матери Артура.
– Мадам Лилиан, вы смотрели последнюю газету?
– Я не читаю газет. Что ты там нашла?
– В доме Волошина открывают благотворительную столовую. Нужны пожертвования: продукты, одежда, деньги.
– Этот Волошин всюду сует свой нос. Но отказаться неудобно. Я слышала, графиня Уварова уже направила туда свою кухарку, у нее их две. Поговори с дворецким, он что-нибудь выделит из нашего гардероба. Мои старые платья в черном шкафу. Денег лишних у меня нет. Что еще?
– Еще пишут о беженцах, мадам Лилиан, мы может освободить для них часть восточного крыла.
– Этого еще мне не хватало!
  – Если мы предложим сами, это будет выглядеть очень красиво, и для их обслуживания нам разрешат оставить слуг, а то мужчин могут забрать и беженцев поселить насильно. Военное время. Если бы был рядом Артур, он бы меня поддержал.
– Все ты знаешь! Я посоветуюсь с графиней Уваровой. Пришли ко мне дворецкого.
С помощью дворецкого была нагружена пролетка, и Ассоль, взяв немного денег из своих собственных запасов, отправилась в дом Волошиных.
Встретили ее, как всегда, приветливо, приняли с благодарностью и вещи и деньги.
– Заходите, сегодня у нас в гостях Федор Иванович Шаляпин, он дает благотворительный концерт.
– А у меня с собой больше ничего нет!
– Ничего, вы принесли достаточно.
Зал был переполнен. Посмотреть и послушать знаменитого певца собрались все обитатели Волошинского дома и соседи. Гости занимают места на террасе, в просторных комнатах и даже в саду, где тоже будет слышен бас великого артиста. Во время войны Фёдор Иванович Шаляпин активно выступал в России и за её пределами. Он поддерживал русских солдат и участвовал в благотворительных концертах, средства от которых направлялись на помощь раненым и семьям погибших. В его репертуаре в этот период были как классические оперные арии, так и народные песни и песни патриотического характера. Сегодня он исполнил несколько арий и в конце обратился к присутствующим с небольшой речью.
– Друзья мои, мы живём в непростое время. Каждый день приносит нам известия о боях, о потерях, о мужестве наших солдат. Среди них – простые ребята, которые отдают свою жизнь за Россию. Сегодня я хочу исполнить для вас песню «Галицийские поля». Эта песня написана неизвестным солдатом, вернувшимся с полей Галиции. Она рассказывает о русской бригаде, которая сражалась за нас с вами. Это не просто песня, это исповедь тех, кто видел смерть и чудом остался жив.
Шаляпин отходит на шаг, давая музыканту начать вступление.
 «Брала русская бригада Галицийские поля,
 И достались мне в награду два железных костыля.
 Из села, мы трое вышли, трое первых на селе.
 И остались в Перемышле двое гнить в сырой земле.
 Я вернусь в село родное, дом срублю на стороне.
 Ветер воет, ноги ноют, будто вновь они при мне.
 Буду жить один на свете, всем не нужен, всем ничей.
 Вы скажите, кто ответит за погибших тех людей?..»
Каждое слово словно разрезает воздух. Люди слушают, затаив дыхание.
Когда песня заканчивается, в комнате остаётся лишь гулкое эхо последнего аккорда…
Ассоль возвращается домой с мыслями о муже. Пощадит ли его война?
Ее встречает заплаканная Бетси. На столе лежит похоронка Джима и письмо от его друга, участвовавшего в бою. Друг пишет, что их кавалерийская бригада атаковала город и попала под вражеский огонь. Одна лошадь испугалась и повернула назад. Когда Джим подбежал к ней, она была в полном смятении, её ноги соскальзывали на мокрой земле. Он обхватил её за шею, удерживая и успокаивая ласковым голосом. Казалось, животное его узнало и начало доверять, переставая биться. С большим трудом он развернул ее в нужном направлении. В этот момент рядом разорвался вражеский снаряд, и Джим, заслонив лошадь своим телом, принял удар на себя. Осколки вонзились в его грудь и плечо. Он пошатнулся, но всё ещё держал поводья, удерживая животное, чтобы оно снова не сорвалось в панике. Только когда лошадь была в безопасности, он отпустил поводья, упал на землю и скончался с миром на лице, зная, что выполнил свой долг до конца, писал его друг.
– Если бы он любил меня больше, чем лошадей, – рыдала Бетси, – он бы остался жив. Теперь я совсем одна.
– Бетси, – мягко сказала Ассоль, – ты не одна, мы все здесь живем в неведении. Вот тебе деньги, пойди в церковь, закажи молитву за упокой и зажги две свечи.
– Спасибо, а от кого ¬вторая?
– От меня.
Вечером Ассоль делает запись в своем дневнике:.
«21 сентября 1914 года. Война вошла в наш дом».