27. Кругом славяне

27. КРУГОМ СЛАВЯНЕ. Кризис власти в Халифате несколько ослабил арабское давление на византийские рубежи. Это позволило империи в начале 9 века перебросить значительные силы на Балканы, где булгаро-славянское племя болгар продолжало устанавливать свои порядки, игнорируя Константинополь со всеми его интересами и притязаниями так, будто его и не было вовсе. Император Никифор решил, что мириться с этим более нельзя. Только Империя имеет право диктовать свою волю Балканам. Болгарский хан должен ответить за все свои преступления, и этот мерзавец непременно за них ответит! В 811 году греческая армия ворвалась в Болгарию. Сбив неприятельские заслоны со своего пути, греки бодрым шагом потопали в глубь страны, помечая свой победный путь руинами булгарских крепостей и дымами пожарищ в славянских селениях. Казалось, что все идет как нельзя лучше. Но, как выяснилось позже, первоначальный успех тем и плох, что он первоначальный. Для его закрепления требуется такое же успешное продолжение, а вот с продолжением у Никифора что-то и не заладилось. Греческим военным в то раз повезло лишь в одном - болгары избавили их от необходимости тащиться назад. Победоносная византийская армия на полном ходу влетела в уготовленную для нее ловушку и в одночасье превратилась в большую груду окровавленных тел. Императору Никифору «повезло» несколько больше чем его бойцам. Ему не пришлось вместе со всеми гнить в братской могиле. Победители извлекли его тело из общей кучи и тут же на месте обезглавили. Куда делось царственное тело сказать трудно, а вот царственную голову болгары на потеху толпе долгое время таскали на пике до тех пор, пока бережливый хан Крум не забрал ее себе. Дабы добро не пропадало, он велел изготовить из нее чашу для вина. Пока же любимый хан хлебал из императорского черепа горячительные напитки, его благодарные подданные отрывали от Империи одну территорию за другой, пока у Византии не остался в Европе один только Константинополь да еще часть побережья Эгейского моря. Хана болгарского византийцы отныне должны были величать так же, как и во времена незабвенного Юстиниана II, тобиш – царем. А чтобы царь батюшка на греков вновь не осерчал, им было предложено ещё и раскошелиться.

Прошло всего 10 лет и встал вопрос о владениях Константинополя ещё и в Малой Азии. Командующий одной из малоазийских фем, Фома Славянин, сколотил довольно сильную армию, перетянул на свою сторону часть местного населения и духовенства и при поддержке арабов сумел добиться своего провозглашения императором. Короновался он в арабской Антиохии. Когда армия Фомы высадилась во Фракии, на его сторону тут же перешли местные славяне. Целый год Михаил II сидел в осаде, пока ему на помощь не пришли все те же болгары. Братушки, очевидно, в тот раз решили, что слабый Михаил все же лучше сильного Фомы. В 823 году мятежный военачальник был схвачен и казнен. Его сторонники еще пару лет отбивались от правительственных войск в дальних крепостях.

Неизвестно, были ли у самозваного императора другие союзники кроме арабов, но вскоре после его гибели черноморское побережье Малой Азии подверглось нападению русов, которые устроили в приморских городах форменный погром и при этом секли нещадно «всякий пол и возраст». Быть может, это был просто эпизод какой-нибудь войны или банальный грабительский набег, а может, они приходили посчитаться с греками за своего союзника, Славянина Фому. В Малой Азии русы «гуляли» до 842 года. В 842 году они пошли с Византией на мировую. Южным русским княжествам в ту пору было не сладко - приходилось сражаться сразу на нескольких фронтах: и с греками и с мадьярами и с хазарами и с печенегами и друг с другом. Не случайно, именно в эту эпоху в славянских городах на юге Руси начали появляться первые отряды наемных варягов. А больше там и нанимать то было некого, вокруг были одни враги. В то же время, для отражения бесконечных набегов соседей требовались регулярные войска, потому как собирать по всякому поводу крестьянское ополчение было попросту невыгодно. Ведь далеко не новость, что каждый должен заниматься своим делом: один пахать, другой торговать, третий ковать, лепить или шить, а четвертый будет защищать первых троих, за что они все станут ему платить.

Вообще, 9 век стал для русов и славян этапным. Они начали, наконец, очерчивать устойчивые границы собственных независимых государств, которые в том или ином виде присутствуют на карте Европы по сей день.

Полабские славяне в ту эпоху все еще продолжали жить независимыми племенами, у каждого из которых был собственный вождь и собственная территория, но их племенные союзы постепенно стали превращаться в политические объединения, во главе которых все чаще ставился признаваемый всеми вождями князь. Все современники отмечали высокий уровень развития хозяйства полабских племен и богатство их земель. Немцы писали про них: «Нет народа более гостеприимного и приветливого, чем они». Институт гостеприимства был законом даже для беспощадных балтийских пиратов, которые по отношению к гостю всегда проявляли великодушие и щедрость. Все иностранцы, приезжавшие в главный ободритский город Волин, считавшийся крупнейшим в Европе центром торговли, получали равные права с местными жителями. Единственное, что гостям категорически запрещалось делать, так это публично совершать христианские обряды. Те же немецкие источники сообщали, что полабские и прибалтийские славяне крайне жестоко расправлялись с христианскими священниками и миссионерами, громили христианские храмы и монастыри, которые были для них символом германского господства и служили опорой для немецких завоевателей.

В 819 – 823 годах князь хорватов Людвиг объединил под своей властью всех хорватов и часть словенцев и попытался создать на руинах аварского каганата собственное княжество. Удалось ему это лишь наполовину. Княжество то он создал, но оно тут же со всеми потрохами было завоевано франками. Свежеиспеченному монарху пришлось довольствоваться положением вассала франкских королей. Лишь к середине 9 века Хорватия сумела освободиться от власти Каролингов. Тогда же болгарский царь Борис сумел отодвинуть границы своего царства к северу от Дуная. На западе, завоевав часть сербских земель, болгары достигли побережья Адриатики.

В 839 году в западных источниках отметились, наконец, и киевляне. Некие «послы князя русов», судя по всему киевского, прибыли в Константинополь договариваться с императором о совместных действиях против прорвавшихся в причерноморские степи угров-мадьяр. В самый разгар переговоров стало известно о появлении степняков у византийских границ. Путь послам на родину был отрезан. Возвращаться пришлось кружным путем через владения Людовика Благочестивого, о чем с королем договаривался сам император. Во Франции русов перепутали со скандинавами и поначалу не хотели даже отпускать, обвинив их в шпионаже в пользу злых норманнов, которые беспрестанно тревожили королевство своими опустошительными набегами с моря. Когда же разобрались, отпустили с миром, переправив послов на Балтику, откуда они уже без особых приключений добрались до родных мест. Почему русов перепутали со «шведами», историки спорят до хрипоты - только что глотки друг другу не рвут. Наиболее вероятной кажется версия об их варяжском происхождении. Ведь как отмечалось выше, полабские славяне и варяги-русы, продолжая уступать давлению датчан и германцев, все большими группами уходили на восток, оседая в городах и селах родственных им славянских племен, пополняя собой тамошние дружины и принимая самое что ни на есть активное участие во всех делах местной правящей верхушки.

Восточные славяне меж тем продолжали жить так, как завещали им их деды и прадеды. Отдав решение вопросов государственного и военного строительства русам, которые были уже почти совсем как свои, и своим, которые хотели быть как русы, славяне пахали землю, собирали урожай, растили детей. Они продолжали судить о смысле и ценности человеческой жизни точно так же и в таких же точно категориях, как это делали их далекие предки. Аскеты и консерваторы с обостренным чувством справедливости они ближе всех оказались к жерлу древнего давно уже потухшего индоевропейского вулкана и дольше всех хранили в себе устои, обычаи и традиции предков, зародившиеся тысячи лет назад. Чем дальше уходили сородичи славян от общей родины, тем меньше становилась их связь с заветным знанием, заветным словом. В их душах, там, где обычно располагается нравственность, возникала зияющая пустота. Скитальцы чувствовали себя неуютно в чужих краях, и чем дальше от дома, тем неуютней. Душевную пустоту требовалось чем-то заменить, и ее заполняли жаждой к наживе и властолюбием. Потомки мирных землепашцев и скотоводов превращались в кровожадных завоевателей. Потом им всем захочется вернуться назад, чтобы показать провинциальной родне чего они достигли в далеких краях, но на родине предков их не поймут, ибо там, где еще остается хоть крупинка нравственности, властолюбие и жажда наживы никогда не найдут ни понимания, ни, уж тем более, сочувствия. И тогда скитальцы объявят пресловутый «дранг нах остен» с тем, чтобы навязать «отсталым» родичам свое мировоззрение, не понимая, что шутить с огнем, находясь рядом с вулканом небезопасно. Итог известен – всех их, одного за другим, смело с лица земли огненной лавой. И тех, кто надумает пойти по их стопам, ждет такой же незавидный конец.