Книга 7. Глава 26. На круги своя. Эпизод четвёртый

И всё же лиходейка всегда найдет лазейку. Так и вышло, когда Кира почувствовал холод, дикий холод… и увидел величественно возвышающийся посреди горного ландшафта, окутанный мраком, древний замок, от которого так и веяло ненавистью.
Острые шпили пронзали хмурое, затянутое тучами небо. Черные провалы окон буравили Киру невидящим взглядом. Воображение рисовало ему изощренные злодеяния знаменитого кровопийцы, и эти кровавые картинки приходили откуда-то извне, протискиваясь в сознание, напрочь отвергающее эту грязь.

И всё же запачкаться пришлось. Кира с трудом оторвался от созерцания зловещей обители знаменито вурдалака. Срывались редкие снежинки, словно слепленные из грязи, а потом повалил снег, черный снег, небо швыряло черные глыбы, насаждая повсюду вечную ночь.

Вокруг не было ни души, ни малейшего движения, ни единого намека на жизнь. Кира попытался укрыться в замке, но ничего не вышло. Обездвиженный, заледеневший, он словно выглядывал из ледяного панциря, и не было ничего, за что можно было зацепиться взглядом – только чернота, зловещая, непроницаемая, всепоглощающая.
Куда подевались растения, дома, животные, люди – ни одной живой души окрест. Миром овладела вечная ночь, земля заснула мертвецким сном, и ее уже не разбудить. Спать, спать, спать…

И Кира увяз в этой прилипчивой черноте, его глаза, все еще бегающие в поисках хоть капельки надежды, медленно закрывались, его охватывала дрёма, тяжелая, болезненная, больше похожая на бред, чем на сон… Спать, спать, спать…

А черный снег все валил и тут же таял, а с ним вся земля, весь мир, и бурлящие черные потоки несли в неведомую даль его ледяной саркофаг, переворачивая, швыряя из стороны в сторону. Эта болтанка не давала окончательно заснуть. Сквозь полуприкрытые веки он смотрел в эту бурлящую черноту будто… будто через призму чужих глаз… Ему казалось, что все это происходит не с ним… не с ним… а с кем-то другим, с кем-то…

В какой-то момент Кира снова ощутил свежее дыхание ветра и… россыпь соленых брызг. «Море… море…» — шептал он, подставляя лицо навстречу морскому бризу, всеми фибрами души впитывая неповторимый воздух свободы.

«Что это? — гадал Кира. — Бред? Явь? Что это?» И словно в ответ его мысленный взор встретился с бирюзовым взглядом, в котором плескалось море. Кира уже рисовал его и смотрел этими глазами, изумрудный мальчик — послание моря, дар морского бога Посейдона. «Да нет же, это не глаза… это… аквамарин» — чудесный самоцвет, впитавший силу моря и нашедший приют на его груди. Кира с благодарностью принял этот щедрый дар водной стихии, а с ним и частичку ее магической силы.

******

Свет потихоньку возвращался к нему, к робкому лучику добавился еще один, отважные посланники света, смело врезаясь в темноту, указывали путь. Кира как-то странно себя чувствовал, он все еще плыл, но не в воде, а в какой-то воздушной субстанции, словно оседлал облака. Словно всегда был здесь, словно вернулся домой, в его глазах отражалось небо, щедро одаривая синевой, ему слышалось порханье и пение птиц…

Как вдруг в небесную даль врезалось оглушительное карканье, и огромные черные крылья заслонили горизонт, вытягивая синеву и поселяя все ту же прилипчивую черноту. И опять Кира увязал в ней, и его затягивало все сильнее, будто с небес он угодил в болото, и ничего вокруг, за что можно было бы зацепиться. А тьме неймется, и чернота все сильнее цепляется за него, пытаясь снова затянуть на самое дно.

Чем больше он сопротивлялся, тем глубже погружался. Вонючая ненасытная трясина уже сожрала его почти целиком, на поверхности остались только глаза. Кира задыхался, но надежда все еще теплилась в нем, сначала робко, а затем все увереннее пробивая себе дорогу среди черноты.

Он чувствовал поддержку, но еще не определил, откуда, с какой стороны, пока не увидел протянутую ему руку, не раздумывая схватился за нее и через мгновение снова вернулся домой. Он искал глазами своего спасителя, но вокруг не было ни души, только бескрайнее безоблачное небо. Спаситель бесследно исчез… Хотя не совсем…

Мальчик разжал пальцы правой руки, на ладони лежал дивной красоты самоцвет, вобравший в себя небесную синь, частичку воздушной стихии и ее магические свойства. И небесный камень нашел свое место на груди мальчика рядом с остальными самоцветами.

******

Когда Кира вновь открыл глаза, вдалеке мерцал долгожданный свет, еще одна частичка его души. Жар-птица сияющего мира вернула самый яркий, отливающий золотом солнечный самоцвет на законное место. Его магическая сила перевешивала все остальные и объединяла в единый конгломерат – подобие матрицы вселенной. Он слепил глаза, переполненный солнечной энергией и насквозь пронизанный в самом
центре мощным столпом белого света, окруженного золотым сиянием.

Проводник пропускал через себя волшебный золотой свет, с его возвращением 10-летний Кира навсегда исчез, уступив место кладезю самоцветов – Данко Сияющего мира.

******

Когда последний самоцвет встал на свое место, восстанавливая матрицу вселенной, калейдоскоп мироздания завертелся вновь, демонстрируя многообразие и стремление к гармонии различных миров, именно в этом стремлении к идеалу и заключается их бесконечность.

В момент, когда мироздание вернулось на круги своя, Монастырскую гору насквозь пронизал столп яркого белого света, окруженного золотым сиянием, видимый только для Избранных и для мирян, поцелованных богом. Охраняемое вековыми стражами волшебное сияние одарило божьей благодатью это благословенное место и его обитателей, тем самым еще глубже вгоняя Тьму туда, откуда она явилась, запирая демонический мир на сотни замков.

******

Лина. Россия, 2025 год

«Было ли то, не было ли, скажу только одно: удивительное, необъяснимое, неизведанное всегда рядом, нужно только очень захотеть и суметь увидеть».

Последние строчки застыли перед ее глазами, как наказание, как приговор. И никуда от них не деться. Лина снова осталась одна, один на один со своей бедой. И все же те, с кем она сроднилась, с кем сейчас прощалась, навсегда останутся ее частицей, ее надеждой на лучшее, ее лекарством от хандры, ее защитой от безысходности.

Пусть тяжело, пусть больно, пусть горько – жизнь продолжается, что бы ни случилось. Спасибо, Господи, за этот подарок – просто жить, надеяться, верить, любить, наслаждаясь каждым днем, дарованным свыше, рядом с любимыми людьми.

Ведь жизнь и есть чудо из чудес, и доступное, и непостижимое. К сожалению, по-настоящему понимаешь ее ценность, зачастую оказываясь на волосок от смерти, когда всеми фибрами души тянешься к меркнущему свету, готовый на всё, только бы жить. Оттого верно человечество испокон веков ищет драгоценный неиссякаемый жизненный источник, стараясь разгадать тайну бессмертия. Но постичь ее дано не каждому, только людям Божиим, тем, кто отрёкся от суетного мира, освободившись от мирских соблазнов, очистив свои помыслы, полностью примерившись с Богом, кто со слезами на глазах денно и нощно и на этом, и на том свете молятся за нас, грешных.

Особенно запали в душу слова одного из монахов-отшельников, подвизающихся в Долине Келий, что неустанно повторял: «Самый дорогой дар человеку — жизнь! Не будем забывать, что жизнью надо дорожить!»

Лине было стыдно за свое нытье, трусость и слабоволие. Ведь ей дано счастье жить и творить свою жизнь так, как она того пожелает, нужно только четко видеть цель и идти к ней день за днем, неделя за неделей, год за годом, сколько бы ни прошло времени, уверенно идти к своей цели.

И теперь у нее появилась эта цель — она взберется на монастырскую гору, на своих ногах доберется до Поклонного креста, чтобы испросить отпущение грехов и благословения, здоровья, счастья всем своим любимым людям и каждому страждущему на этой земле.

По слову Христа: «О чем ни попросите с верою, будет вам», и она уверовала и поверила, она уже сделала первый шаг и поклялась себе, что не остановится, несмотря ни на что, каким бы трудным и тернистым ни был путь. Только вперед, без страха и сомнений, только вперед, только вперед…


P.S. Большая просьба к читателям, кто прошёл этот тернистый путь вместе со мной и героями романа, поделиться своими впечатлениями от прочитанного.
Для тех, кого взволновала судьба героев 1-7 книг, НЕОЖИДАННОЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ, которое коснётся одного из витиеватых ответвлений родословной Лины. Интересно, может, кто-нибудь из читателей догадается, какого именно: Филоновых, Петровских, Малаховых или Малахесов? С нетерпением буду ждать ваших откликов в течение недели, т. е. до 20-го августа.