Последний полёт белой вороны

ГЛАВА 1

(незадолго до «Побега» )

Просматривая утром своё расписание, взгляд титанида зацепился за выделенную дату единого календаря, мигнувшую на его персональном планшете. Шёл шестой год с момента первого контакта с драконами, но напоминание говорило Арихару о другом: приближалось время очередной попытки наладить связи с инеистой стаей. Каждые тридцать шесть дней, что соответствовало привычному титанидам месяцу, он упрямо пытался встретиться с матерью гнезда, регулярно получая отказ. Предстоящий визит мог стать юбилейным, как бы выразились его подопечные. Низким расам до странного нравились круглые числа, будто они находили в тех какую-то особую магию.

В свою очередь титанид со злой иронией предвкушал собственное разочарование, как затем отправившиеся с ним в экспедицию ученики будут подобно старикам ворчать в попытке убедить наставника бросить наконец бесполезную затею, ну и конечно же совет при следующем заседании обязательно обвинит его в растрате запасов энергии Плетения. За последние год-полтора ничего из перечисленного не менялось даже в мелочах, но с каждым цикличным повтором это вгоняло Арихара в плохо объяснимое уныние. Он привык доверять своему чутью, в прошлом часто оправдывающее риски, потому ему хватало личной причуды, чтобы продолжать упрямо биться о ледяные стены драконов, а вот остальным её было недостаточно, отчего прозвище «белая ворона» из уст недовольных звучало почти как ругательство.

Титанид отложил планшет и подошёл к большому окну. Резиденция элинэ находилась в комплексе Вулфат, где снегопады и беснующиеся метели почти всегда заменяли собой живописные виды на горные склоны, но сейчас серая масса за прозрачным полимером навевала такую тоску и душевную усталость, что начинало казаться: ещё немного и его энтузиазм иссякнет под тяжестью просчетов вместе с упрёками. В такие моменты, когда расписание не загружало Арихара рутиной и исследованиями, он невольно тянулся к воспоминаниям в слабой надежде понять, что и когда пошло не так. И поразмыслить было над чем. За пять полных лет провал экспедиции к удачливой звёздной системе уже не вызывал сомнений, хотя бы потому, что изначальные цели так и остались не достигнутыми. Как ни крути, а Делиш Ден не дала им искомые ответы, зато мелочами, словно крошечными подачками, не позволяла затухнуть научному интересу.

На самом деле большие трудности начались ещё до первого контакта, когда укомплектованная экспедиция была доставлена на луну обитаемой планеты и оставлена с запасами на двадцать лет по единому календарю в полной изоляции на случай худшего сценария. Все прекрасно понимали суть риска: звёздная система находилась в ассимилированном секторе, потому и такие меры предосторожности. Никаких обратных каналов связи, сбор информации и образцов, их хранение на протяжении отведенного срока, ну и конечно же поиск признаков заражения. В прошлом титаниды уже сталкивались с обманчиво медленным течением Кристаллической чумы, и совет, состоящий из руководителей научных групп, принял осторожное решение потратить год на наблюдения с орбиты. Тогда же выяснилось, что в атмосфере, на уровне чуть выше линии облаков, рассеяно большое количество кристаллической пыли, создавая для планеты подобие защитного купола. Казалось бы, что с того – всего лишь пыль, и поначалу многие не восприняли феномен всерьёз, пока не начались первые неудачи. За пару дней пристальных наблюдений была выдвинута абсурдная теория, что на неё не действовали фундаментальные законы, которые не менялись на всех обитаемых планетах, и у титанидов начали возникать вопросы о природе явления. В бессилии учёные, в том числе и сам Арихар, разводили руками, признавая лишь самое очевидное, каким бы нелогичным оно не выглядело: концентрация кристаллических частиц в атмосфере была неравномерной, в некоторых местах из них образовывались подобие грозовых облаков, которые вопреки ожиданиям не двигались вместе с воздушными массами, будто на поверхности планеты их что-то удерживало. О возможности разгадать загадку непосредственно с орбиты и речи не шло. К сожалению, диковинная пыль даже в минимальной концентрации создавала много других проблем: она не пропускала на поверхность никакие аппаратные сигналы, частично возвращая их обратно, выводила из строя зонды, сводя с ума их датчики, а главное — затрудняла наблюдение. Ученых, занимающихся феноменом, особенно расстраивало, что никак не получалось взять хотя бы один образец для исследований, но даже безуспешные попытки принесли свои плоды – выяснилось, что на очень короткий промежуток времени пыль рассеивалась под напором магии Плетения. Это давало надежду на высадку и порождало ещё больше вопросов, которые в свою очередь разжигали споры. В конце концов, в системах, где звёзды излучали Воплощение и куда титанидов приводили спасательные операции, они не сталкивались с чем-то близко похожим, а потому не понимали первопричину.

Из выделенного советом года половина была потрачена на скрупулёзные расчёты и симуляции. Когда вопрос касался безопасности, элинэ действовали до смешного неспешно, перепроверяя полученные результаты по несколько раз, но подопечных раздражала медлительность высоких покровителей, по лунной базе то и дело гуляли слухи, что с высадкой затягивают специально, правда возмущаться открыто никто не рисковал. Когда же сроки окончательно утвердили, среди добровольцев было много представителей низких рас. Сам Арихар в первой волне не участвовал, наблюдая вместе с оставшейся частью экспедиции за всплесками магии со спутника, и потому видел больше, чем те, кто оказался на поверхности планеты: как яркий столп энергии Плетения ударил с луны прямо в огромную равнину, как от места высадки расходилась волна, подобно кругам от брошенного в воду камня. Такое участники экспедиции видели впервые, но как-либо объяснить явление не могли. Лишь позже, в жарком споре с коллегой, он пришёл к выводу, что стал свидетелем конфликта Воплощения и Плетения.

Пробитый магией коридор сохранялся ещё четыре дня, позволяя группе и лунной базе координироваться между собой, благодаря чему ужас первых двух дней глубоко отпечатался в памяти титанида, хотя он сам находился в безопасности. Среди добровольцев на высадку находился его старший ученик, Нун, излишне импульсивный и поспешный в принятии решений. Характером он являлся противоположностью наставнику, но внешностью был очень похож на ис’Карима, отчего коллеги полушутя называли парня «сыном Арихара». К своему удивлению, со временем титанид действительно начал воспринимать ученика как приёмного ребёнка и, когда к исходу первых суток с планеты пришло сообщение об эпидемии неизвестной болезни, он испугался до дрожи в руках. На протяжении следующего дня, пока другие учёные, получив образцы и ничего в них не найдя, бились над решением, его жгло изнутри чувство сожаления, что, осознавая риски, он так и не смог отговорить упрямого юнца от участия в экспедиции. В действительности научные группы были готовы к подобным случаям, как-никак обитаемые планеты от звезды к звезде в чем-то да отличались. Одни слабо, другие гораздо сильнее, и удивить тех же элинэ страшными болезнями было весьма затруднительно. Но никто не ожидал, что сложившихся обстоятельствах знания подведут шагающих по пути науки, не оставляя иного выхода, как беспомощно наблюдать за инцидентом. И потому, оставшиеся в безопасности учёные ожидали худшего. Но к началу третьего дня все, кого поразил недуг из числа первых, чудесным образом полностью поправились, словно они не болели вовсе, спустя ещё несколько часов состояние остальной части группы тоже улучшилось. Затем произошёл первый контакт и странный инцидент отошёл на второй план, но был запротоколирован как частный случай акклиматизации и, казалось бы, забыт. Тем не менее, каждый с лунной базы, кто в последствии побывал на планете, переболел странной лихорадкой. Чутьё Арихара твердило ему, что не всё так просто, и в то же время не вызывало тревоги, а потому мысли о загадочной болезни быстро вытеснили навалившиеся хлопоты.

Позже, когда был отработан первый энергоноситель, перед советом научных групп встала иная проблема: без жёсткой экономии запасы энергии Плетения закончатся сильно раньше, чем истекут двадцать лет. Проект строительства комплекса Иллакеш язык не поворачивался назвать идеальным решением, но возведение крепости с собирающими силу Воплощения башнями в значительной степени облегчало логистику и позволяло не переживать о долгосрочных исследованиях. Нюанс заключался в том, что технологии титанидов работали на энергии Плетения, требующей точных расчётов и колебаний, а от местной магии Воплощения, которая по необъяснимым причинам на поверхности планеты была сильнее чем на лунной базе, особенно деликатная техника выходила из строя. Арихар не удержался от улыбки: никто не предполагал, что Делиш Ден станет тем местом, где возродится практически забытое направление науки о преобразовании. Да, им приходилось тратить время и собирать почти в три раза больше ожидаемого, чтобы получить требуемое количество энергии Плетения, но результат себя оправдывал, обеспечивая полную автономность комплекса.

По-своему выглядело иронично, что Иллакеш заложили именно там, где произошла высадка первой волны. Впрочем, выбор места был отнюдь не случайным — конфликт двух течений магии за короткое время превратил земли с не особо буйной растительностью в настоящую пустыню. Титанидам пришлось взять на себя ответственность, лишь бы не потерять лицо в глазах подопечных. Но чувствовали они за собой вину за необратимый удар по экологии? Арихар – точно нет, зато испытывал сильный интерес. За полтора года, пока в рамках дипломатических договорённостей разрабатывались новые логистические пути и утверждался проект второго комплекса, Иллакеш стал для учёных разных направлений удобным испытательным полигоном, где воплощались в жизнь самые смелые идеи. И как-то незаметно любопытство той части экспедиции, что независимо от роста тяготела знаниями и тянулась к ответам, оттеснило главные задачи миссии на второй план, обнажив не самые лучшие черты характера элинэ. Впрочем, Арихар позволял себе рассуждать только о том, чему стал свидетелем, не особо задумываясь об остальных, кого напрямую не коснулись научные дрязги и не поглотила трясина из зависти и гнева. Амбиции титанидов в отдельных вопросах внесли сильный разлад в научных группах: сперва началось соперничество за проекты, затем – непрекращающиеся споры об авторстве и краже идей, и довеском разгорелась правовая борьба за лаборатории и ресурсы. Ис’Карим вынужденно окунулся в это болото, а когда комплекс Вулфат наконец достроили, был в числе тех, кто вздохнул с облегчением. Но, прежде чем уехать, титанид не отказал себе в удовольствии откровенно высказаться в адрес некоторых коллег, нажив себе новых врагов.

У второго исследовательского комплекса тоже имелась неприятная предыстория. Первый контакт драконов с чужаками пробудил в них то любопытство, что прямыми или обходными путями неминуемо вело молодые расы к развитию. В прошлом, когда угроза ассимиляция хлодией ещё не выглядела опасной проблемой, титаниды внимательно наблюдали за развитием новых видов издалека, благодаря чему многих из них удалось эвакуировать вовремя. По этой же причине высокие гости с нисхождением смотрели на любознательность рептилий, с каким энтузиазмом они тянулись ко всему неизвестному. Вот только их популяция была на удивление немногочисленной, Арихар даже не поверил, когда услышал, что драконов на ряду с участниками экспедиции примерно поровну. Но всего за год не угасающий интерес крылатых аборигенов стал конкретно для элинэ обременительным. Поняв нарастающее недовольство покровителей, эльфы поспешили занять позицию посредников, принимая на себя лавину всевозможных вопросов, проясняя недоразумения и договариваясь с доверчивыми драконами так, чтобы результат был выгоден в первую очередь титанидам. Благодаря им Вулфат построили на склоне одной из гор вечно заснеженной Сабертии, куда большая часть драконов предпочитала не соваться. Исключением являлась инеистая стая — единственные жители северного континента, но рептилии-альбиносы прохладно отнеслись к появлению чужаков на их территории, хотя открытой агрессии никто не проявлял. Впрочем, на контакт тоже никто не шёл. По факту, виной такому положению дел были манипуляции эльфов: благодаря их красноречию разрешение на строительство сперва портового города, а затем комплекса дали другие стаи, инеистое гнездо просто поставили перед фактом, что теперь у них под боком будут жить странные существа. Титаниды пытались загладить вину перед драконами Сабертии, но за несколько пролетевших лет какого-либо прогресса в переговорах достигнуто не было и Арихар остался последним, кто пытался хоть что-то изменить.

Ему никак не удавалось объяснить собственное упрямство: ни совету, ни ученикам, ни себе самому. Личная причуда, недовольно ворчали на собраниях, когда обсуждали траты энергии Плетения его командой. Несколько авторских проектов в Иллакеш, перспективные исследования в стенах Вулфат – за внесённый вклад ис’Карим был на хорошем счету, в действительности ему многое прощали, просто делали это в назидательной, а потому раздражающей манере. Но титанид даже ученикам не признавался, что, выйдя из портала в Вотэриме, в нём что-то щёлкнуло, уступив место пониманию: он наконец-то на своём месте. Схожее чувство посетило Арихара чуть позже, в тот момент, когда вдалеке увидел летящего дракона. Именно оно раз за разом тянуло его к гнезду инеистой стаи, заставляя во всех смыслах биться о ледяные стены.

Из мерного течения воспоминаний его вывел писк планшета где-то за спиной. Титанид вздрогнул от неожиданности и быстрым взглядом окинул комнату в поисках часов, подозревая, что позволил себе слишком много времени на самокопания. В точности как подопечные находили красоту в круглых числах, элинэ тяготели к излишнему перфекционизму даже в мелочах: не явиться на рабочую смену вовремя считалось оскорблением руководителя группы. Низкие расы не решались открыто обсуждать причудливое поведение высоких покровителей, но в узком кругу перешёптывания не смолкали. О подобных мелочах однажды ему рассказал Ивлак, когда тот получил выговор за опоздание, тогда же он снизошёл до объяснения: в отличие от талантливых в Воплощении эльфов, Плетение оставило на титанидах сильный след, ярче прочего проявляющийся шаблонностью мышления, а на таких чудаков, как ис’Карим, свои же смотрели с настороженностью.

Когда планшет оказался в его руках, на экране терпеливо мигал запрос старшего ученика на открытие канала связи. Рабочая смена ещё не началась и Арихара на мгновение посетило чувство тревоги.

— Что-то произошло? – без приветствия спросил он. На молодом лице сперва отразилось удивление, затем взгляд метнулся куда-то в сторону.

— Да, наставник, произошло, — хитро улыбнувшись, подтвердил Нун. – Вас посетил важный гость.

В следующее мгновение, не дав Арихару и шанса что-либо уточнить, молодой титанид повернул свой планшет. Датчики захватили высокую фигуру, стоящую в центре приёмной со скрещёнными на груди руками, маг несколько раз быстро моргнул, сердце в груди забилось быстрее от предвкушения и, бросив короткое «сейчас буду», он поспешил в приёмную. Впрочем, «поспешил» — было громко сказано, элинэ в его возрасте уже не в состоянии ни бегать, ни резво двигаться, хотя ширина шага по-прежнему многое компенсировала. Титаниды немало знали о вселенной, но так полностью и не поняли, как Плетение на них влияло, что даже постепенное изменение характера оставалось лишь верхушкой айсберга. Элинэ, пропускающие сквозь себя много энергии родной звезды, с каждым прожитым годом буквально становились всё тяжелее, не наращивая притом лишнюю массу, их движения – более ленивыми, эмоции сильно притуплялись, мимика беднела, а главное – в разной степени страдал естественный иммунитет, отчего часть титанидов носила фильтрующие маски. Иногда казалось: чем могущественнее маг, тем больше он походил на камень, из которого Плетение безжалостно высасывало жизнь, и, хотя сам Арихар не считал себя разваливающимся механизмом, тем не менее, изучение хлодии как явления, а также активное участие в спасательных миссиях подорвало его здоровье. К счастью, любопытство не позволяло ему остановиться на достигнутом, пусть походка за пролетевшие года и стала медленной.

В приёмной его ожидала дракон. Её вторая форма будто являлась собирательным образом, некоторые части которого были явно позаимствованы от участников экспедиции: светлый оттенок кожи и рост переняты от элинэ, в просторных одеждах угадывался эльфийский стиль, почти белые подобно снегу длинные волосы уложены в несколько толстых кос, как это любят делать гномы независимо от пола, от рептилий в ней оставались лишь полузвериные черты лица и едва заметные участки с чешуёй. Образ пусть и выглядел вполне гармоничным, но отчего-то казался нелепым, и в какой-то момент Арихар засомневался, что гостья относится к инеистой стае, пока она не открыла рот:

— Так это из-за тебя нам приходится постоянно создавать преграды? – не позволив сделать и шага дальше открытой двери, накинулась на него с вопросом дракон. Она говорила на едином языке, но с жутким, бьющим по слуху акцентом, едва ли не чеканя каждое слово, будто была чем-то недовольна. И в то же время, вопрос гостьи звучал как выстрел наугад.

— Я действительно регулярно посещаю гору под мрачной тучей, — «отомстил» титанид, специально отвечая изворотливо, не такой встречи он ожидал, а потому начало разговора откровенно раздражало. Но дракон не повелась на маленькую провокацию.

— Тогда ты идёшь со мной, — тон гостьи мгновенно изменился, недовольство сменилось требовательными нотками. Ещё бы немного и он возмутился, но от следующих слов наоборот растерялся. – Нашей старшей матери есть, что тебе сказать.

— Я тоже пойду с вами, — скорее по привычке произнёс ученик ис’Карима, для которого забота о наставнике стала ежедневной рутиной.

— Нет! – резко отрезала дракон. – Звали только его.

— Но… — парень уже собирался возразить, но титанид жестом попросил его замолчать.

— Мой ученик хочет сказать, что в одиночку мне может быть тяжело. Возраст – отражение не только мудрости, — пояснил Арихар и наконец-то преодолел дверной проём, позволяя автоматической двери закрыться. На мгновение в глазах дерзкой собеседницы появился интерес, лишний раз показывая, что всё в крепости ей в новинку. – К тому же, — продолжил маг на ходу, — он опасается, что вы, драконы, причините мне вред.

На полузверином лице гостьи не читались никакие эмоции, но в дальнейших действиях, как она сперва посмотрела на молодого титанида, а затем на старшего, чувствовалась растерянность, будто такое объяснение было для неё чем-то диким.

— Ты не сделал моей стае ничего плохого, — после короткой паузы возразила дракон, — так с чего бы нам причинять тебе вред?

— Сочту ваши слова как устные гарантии, — улыбнулся титанид и остановился в паре шагов от собеседницы.

— Но, наставник… — попытался возразить Нун, ему явно было недостаточно скользких намеков.

— Драконы не умеют лгать, — напомнил ученику Арихар. – Поэтому не спорь и принеси мой амулет.

В тот момент на лице парня читалось много эмоций, от гнева до мальчишеской обиды, тем не менее он молча подчинился, излишне громко шагая в качестве протеста. Молодой титанид и правда решил, что таким незамысловатым способом его выдворили специально, не допуская куда более простой мысли: всё дело в его расторопности.

«Всё ещё слишком юный…» — успел подумать ис’Карим, имея в виду вовсе не возраст.

— Ты готов сразу взлететь? – уточнила гостья, как только они оказались в одиночестве.

И то ли постановка вопроса оказалась неудачной, что говорило о её несовершенном знании единого языка, то ли наоборот сравнение попало точно в цель, но титанид рассмеялся. В конце концов, долгожданный визит в инеистое гнездо действительно можно считать его личным взлётом. Не знающая контекста дракон терпеливо ожидала ответа, чуть склонив голову набок, выражая интерес и удивление.

— Прошу прощения, я немного нервничаю, — правдоподобно оправдался Арихар и продолжил с вежливой улыбкой. – К сожалению, в моём возрасте путешествие в половину дня – сомнительное удовольствие. Поэтому, пожалуй, от полёта откажусь.

— Но… — растерялась гостья, она понимала, что собеседник принял приглашение матери, но такой вот отказ никак не укладывался у неё в голове. – Тебе нужно пойти со мной!

— А вы сами готовы к чудесам? – его улыбка стала чуть шире, но дракон ответила не сразу, некоторое время буравя титанида пристальным взглядом в тишине. Ей было неприятно признавать, как нелепо она угодила в смысловую ловушку.

— Теперь я понимаю, почему старшие не захотели сюда лететь, — недовольно проворчала гостья. — Ты раздражаешь!

— Биться о ваши ледяные стены тоже не поднимало мне настроения.

— Теперь ещё и подшучиваешь…

— Точнее будет сказать: я безобидно мщу, — пожал плечами титанид. – Не принимайте на свой счёт.

— «Мщу»? – явно заинтересовалась дракон, снова склонив голову набок. – Что означает это слово?

Арихар несколько раз быстро моргнул. Он не ожидал, что во вселенной есть виды, не знакомые с чем-то настолько простым, и вместе с тем испытал смесь зависти и стыда за то, что и сам бы хотел кое-чего не знать. Дальше, ожидая возвращения ученика, маг на примерах низких рас объяснял гостье трактовку понятия мести, из чего оно произрастало и какие формы приобрело в едином обществе титанидов. К его удивлению, время пролетело так незаметно, что никто из них не подумал о собственном комфорте, продолжая стоять в центре приёмной.

— … ничего подобного среди нас не происходит, — возразила ему дракон, когда автоматическая дверь отъехала в сторону, впуская хмурого парня. – В стаях царит единство и того, о чём ты мне рассказал, нет.

— А между стаями? – нетерпеливо уточнил Арихар, будто снова став мальчишкой и начав познавать мир заново.

— Не могу сказать, я ведь, как вы говорите, из северных, — призналась гостья. – Возможно, ответ знает старшая мать моего гнезда.

— Верно… — с трудом подавив разочарование, протянул ис’Карим. – Подождите ещё немного, — и повернулся к парню. – Ты задержался. Что-то произошло?

— На обратном пути я встретил руководителя научной группы… — ученик замялся и отвел взгляд. – Вы же знаете, сегодня будет открыт канал связи, потому у него… скажем так, плохое настроение.

— Спасибо, что принял удар на себя, — понимающе улыбнулся маг.

Арихар и сам предпочитал не сталкиваться с начальством в дни, когда с лунной базы по заранее составленному расписанию сквозь кристаллическую пыль пробивался коридор. За пару суток существования канала научные комплексы пересылали собранные за год данные: наблюдения, отчёты, результаты экспериментов и течения проектов. Это породило волну соперничества между Иллакеш и Вулфат, а также между отдельными группами и учёными. Потому воздух в крепостях в день связи едва ли не искрился.

— Надеюсь, что это того стоило, — тем временем проворчал парень и протянул наставнику футляр и фильтрующую маску. – Я освобожу ваше расписание на сегодня.

— Не мог бы ты умолчать ещё и об этой встрече? – напоследок попросил Арихар. – Не хочу, чтобы от нас ждали чего-то грандиозного.

— Будет сложно, наставник, — тяжело вздохнул Нун, предвидя трудности, с которыми ему придётся столкнуться ради старого титанида.

— Хотя бы до моего возвращения…

Если бы он только знал, насколько легкомысленными были его слова.

ГЛАВА 2

Дракон действительно оказалась не готова к чудесам Плетения, со звериной осторожностью проходя через окутанный туманом диск портала, открытого прямо к гнезду. Её почти детская реакция забавляла как самого титанида, так и его ученика — скованному правилами этикета парню едва удавалось сдерживать смех. Юнец, что с него взять… Но, с другой стороны, маг тоже оказался застигнут врасплох, с той лишь разницей, что увиденное никак не располагало к веселью. Он не ожидал, что картина будет такой удручающей, отчего ему, подчиняясь тем же правилам, приходилось прикладывать много усилий, скрывая собственное разочарование. И вот сюда его так настойчиво тянуло чутьё?! В тот момент порыв, впервые испытанный при виде летящего вдалеке дракона, начал казаться издёвкой судьбы и признаком неумолимой старости.

В прошлом огромные рептилии Делиш Ден ревностно не пускали чужаков в свои гнёзда, и всё же у Арихара и его коллег имелись определенные ожидания, подкреплённые наблюдениями за огромными рептилиями с других планет. Даже у них в гнёздах имелись элементы быта с ярко выраженной склонностью к собирательству, но вместо этого титанида провели через почти пустую разветвлённую сеть пещер. Большие пространства и соединяющие их широкие проходы – единственное, что могло бы говорить о живущих здесь драконах. Каждая пересеченная полость была пронизана холодом, пусть не таким сильным как снаружи, и являлась почти копией предыдущей: стены покрывал толстый слой льда, часто в центре имелось нагромождение обычных камней, свод обязательно усеян скоплениями небольших кристаллов непонятного происхождения, излучающих тусклый свет, а под ногами хрустела ледяная крошка. И за этой внешней пустотой маг не увидел главного – присутствия самой стаи. На протяжении немаленького пути им ни разу не встретились другие особи, но от навалившихся на титанида тяжёлых эмоций не возникало ни малейшего желания уточнить: то ли гнездо действительно в запустении, то ли хозяева пещер сторонятся чужака? Его сопровождающая, тем временем, всю дорогу что-то рассказывала. Её вторая форма сильно диссонировала с обликом гнезда, отчего при взгляде на дракона будто становилось ещё холоднее, чем было на самом деле. Впрочем, будь разочарование ис’Карима не так сильно, он возможно чуть более внимательнее слушал дракона и тогда уловил заложенную в существование гнёзд суть. К сожалению, стереотипы сыграли с Арихаром злую шутку, а из всего сказанного сознание зацепилось лишь за слова о старшей матери – она не могла принимать вторую форму.

«И как тогда будет протекать наше общение?! – зло подумал маг, окончательно разуверившись в важности своего визита к инеистой стае. – Похоже, ученики всё же были правы…».

Но, к своему удивлению, он ошибался.

Его привели в пещеру с высоким, обильно усыпанным бледно-голубыми кристаллами сводом и огромным, будто бы спящим драконом, чьё массивное, покрытое белой чешуёй тело невольно приковывало к себе всё внимание и вызывало чувство восхищения, ведь за прожитые годы титаниду ещё ни разу не доводилось видеть таких рептилий и тем более столь близко. Но тусклого света оказалось недостаточно, чтобы удовлетворить его любопытство, и ноги, повинуясь порыву, сами подвели его к рептилии почти вплотную.

«Рада нашей встрече, — прозвучало у мага в голове и он, сам того не желая, дёрнулся, попятившись. – Знай: в этой форме я могу общаться только песнями».

Дракон открыла глаза и, изогнув длинную шею, высоко подняла морду, глядя на чужака сверху вниз, отчего любой из его вида засомневался в принадлежности к высокой расе, настолько маленьким почувствовал себя Арихар рядом с ней. При других обстоятельствах титанид посчитал бы такой жест оскорбительным, но неспешные движения матери гнезда, наоборот, показались ему грациозными и величественными, а «голос» снисходительным. Можно сказать, что он был очарован моментом, отчего с трудом верилось, что собеседница поступила так, лишь из желания показать превосходство.

— Песнями? – переспросил ис’Карим, пряча за вопросом растерянность.

«Следуя воле, магия становится разной, — последовал медленно-тягучий ответ. – Знай: наши песни возникли раньше слов».

В следующее мгновение дракон вытянула шею, приблизив морду к титаниду. Как и у всех альбиносов, её глаза были красного цвета, но такого завораживающего оттенка, который он прежде никогда не видел у живых существ. В тот момент они оценивали друг друга. Мать гнезда ожидала, что чужак будет также настойчиво любопытен, как и за пролетевшие полтора года, вот только, к её удивлению, титанид не спешил прерывать тишину.

«Неужели у тебя больше нет вопросов?» — прозвучало у него в голове, и раздражение комом подступило к горлу. В ровной, тягучей подобно смоле фразе никак не угадывались интонации, отчего приходилось решать почти наугад: двигал ли драконом интерес или так она выражала тревогу?

— Есть, — ответил Арихар и принял решение быть откровенным, даже если следующие слова заденут собеседницу. – Но я разочаровался тем, что видел по пути к вам.

«Верно, ты не мог не заметить… — короткая пауза воспринималась как тяжёлый вздох. – Жизнь в гнёздах рано или поздно угасает, — дракон снова подняла морду и посмотрела в сторону сети пещер за его спиной. – Иногда это происходит быстро, как задутое пламя, а иногда – медленно, подобно утекающей воде. Знай: такой исход неизбежен, если не пытаться что-то сохранить».

— Звучит так, словно вы сдались, — мягко прокомментировал маг, стараясь, чтобы в словах не звучало осуждение.

«Со стороны многое выглядит иначе, — возразила рептилия и снова взглянула на него. – Знай: мы, даршаи, появляемся на свет из сосуда, порождённого парой. Появляемся, когда сами того захотим, но, пока сосуд цел, мы спим, слушая песни матерей, запоминаем и учимся…».

— Песни подобные той, что я слышу сейчас? – подловив момент, уточнил Арихар, хотя его больше интересовало, зачем она вообще рассказывает такие детали.

«Да, — и в следующее мгновение титанида накрыла волна одобрения, а вокруг будто бы потеплело, — ты понимаешь. Матери поют нам о мире: что в нём происходило в прошлом и что происходит сейчас, поют о том, как нужно жить в стае и за её пределами, почему нужно возвращаться в гнёзда, — дракон замолчала, пока её массивное тело пришло в движение, поднимаясь на лапы. – Мои матери много пели детям о тайнах и как их сберечь. Куда реже они пели о важности стаи, потому жизнь в этом гнезде затухает, а нас, несущих белую чешую, осталось мало».

— Ни одна тайна не стоит того, чтобы сознательно поставить свой вид под удар, — нахмурился маг, слова огромной собеседницы казались ему дикостью, но от них ему стало тревожно.

«Мои предшественницы рассудили иначе, потому я тебя и пригласила, — дракон осторожно развернулась и двинулась дальше, вглубь пещеры, к ранее перекрытому её телом проходу. – Пойдём, хочу, чтобы ты увидел всё своими глазами».

Титанид едва поспевал за её медленными шагами. Испорченное разбитыми ожиданиями настроение так и оставалось мрачным, но огромная рептилия смогла подобрать нужные слова. Порой и тусклой искры любопытства достаточно, чтобы двинуться вперёд, напомнил он себе. Впрочем, следом мага посетила не лишённая рационального зерна мысль: что же такого хранят в тайне доверчивые драконы? Спустя несколько минут ответ заставил Арихара застыть в ужасе.

Ис’Карим никогда не видел хлодию настолько близко, в прошлом протокол обязывал держаться его на безопасном расстоянии, проводя расчёты и строя транспортные тоннели в тылу, а потому познания титанида о внешних признаках жуткого явления ограничивались лишь показаниями очевидцев, среди которых имелась пара изображений с нечёткой картинкой. Когда дракон попросила остановиться у самого входа в пещеру, он не сразу понял, на что смотрит. Осознание было подобно удару, маг словно в живую снова услышал наполненные страхом признания и сам проникся этим липким чувством, желая убежать от инеистого гнезда куда подальше, а лучше и вовсе уничтожить, но его тело буквально отказывалось двигаться.

«С тобой всё в порядке? – прозвучал голос дракона в голове, а слева показалась её морда. От неожиданности и нахлынувших эмоций Арихар удивительно резво дёрнулся, неуклюже влетев в невидимый барьер. Впрочем, нет, холодная на ощупь, преграда походила на полимер поразительной чистоты. – Прошу, — тем временем продолжила рептилия, — будь осторожнее, создавать такой лёд очень сложно».

— Лёд… – задумчиво повторил титанид, он попытался сфокусироваться на преграде, но взгляд каждый раз проходил сквозь неё и падал на фиолетовые скопления кристаллов неправильной формы в дальней части пещеры. Отчего-то визуальный контакт с хлодией вызывал у него нарастающие страх и панику.

Но в то же время, кое-что не сходилось, и осознание наличия расхождений удивительным образом давало Арихару точку опоры, позволяя рассуждать, а не бездумно действовать на инстинктах. Очевидцы, с которыми магу доводилось беседовать лично, описывали течение Кристаллической чумы одинаково: растущие подобно цветам мутные хрустальные скопления и чем больше они становились, тем насыщеннее был их оттенок, но ровно до того момента, пока их масса не становилась критической, резко темнея, а само скопление взрывалось, усеивая большую территорию осколками, и процесс начинался заново. Свидетели в унисон также рассказывали о другом: взглянув на кристаллы хлодии, не было страха подобного тому, что сжимал горло титаниду, зато возникало сильное желание прикоснуться к ним, после чего и начиналась ассимиляция.

— Как долго он находится здесь? – выдавил из себя Арихар, посмотрев на дракона в попытке отвлечься. Казалось, её взгляд тоже прикован к хлодии и вид кристаллов явно не вызывал у рептилии дискомфорта.

«Неужели она не испытывает того же страха?» — успел удивиться маг.

«Когда я ещё спала в сосуде, мои матери пели, что в далёком прошлом небо окрасилось огнём дважды, — к своему стыду, дракон не могла дать собеседнику четкий ответ, поэтому ей пришлось пуститься в объяснения издалека. – В первый раз на землю падали огромные камни, природа бушевала в агонии, воздух стал тяжёлым, а те даршаи, кто жил без покровительства гор, исчезли вместе с гнёздами. Знай: мы не ведём летописи подобно вам. В те времена никто из нас ещё ничего не умел, но именно трудности научили даршаи петь. Мы дарили песни небу, взывая к защите, и когда горящие камни начали падать во второй раз, оно посерело, принимая на себя удары. А затем мы пели изрытой земле, чтобы та быстрее покрылась зеленью, одаривая в ответ пропитанием и комфортом…».

Титанид слушал дракона и успокаивался, хотя от сказанного в голове крутился вихрь мыслей. Там, на орбите, его виду многое на этой планете казалось странным, почти мистическим, и вот, после откровений матери гнезда, кое-что обрело смысл. Он едва не рассмеялся от посетившей догадки, которая в виду внешней абсурдности не укладывалась в логику участников экспедиции: кристаллическая пыль в атмосфере не являлось аномалией, она была создана самими драконами. Именно так им удалось выжить в ассимилированном секторе.

— Удивительно, — прошептал Арихар, его восхищение одновременно адресовалось и признанию собеседницы, и собственным выводам. — Какое простое решение, не изящное, зато эффективное.

«Ты и это понял… — титанида снова накрыла волна одобрения. – Но оно кажется тебе простым только здесь и сейчас. Тогда нам было трудно».

— А ведь, верно, — будто опомнился маг, вспоминая ранее сказанные слова, — нельзя научиться чему-то на пустом месте.

«Нам до сих пор это тоже кажется странным, — прозвучал в голове голос рептилии и после она с шумом выдохнула, отчего в проходе, где они стояли, стало холоднее. – Знай: у меня нет объяснений – мои матери о них не пели».

— Возможно они не знали ответов, — пожал плечами Арихар.

«Может и так, — не стала отрицать дракон, замолчав на пару мгновений. – Но знай: мы научились петь между первым и вторым бедствием, а его, — она посмотрела на кристалл хлодии, — нашли уже после, когда воцарилась гармония».

— Получается, ваша орбитальная защита не идеальна, — титанид тоже тяжело вздохнул, понимая, что находится в шаге от очередного разочарования.

«Какие сложные слова, — упрекнула его дракон, будто бы говоря, что ничего не поняла, но так не дала ему времени на объяснения. – Знай: сейчас ты смотришь не на корни, а на побеги».

И хотя сам маг благодаря влиянию Плетения старался не использовать аллегории, важный смысл сказанного от него не укрылся: странной формы фиолетовый кристалл за ледяной стеной являлся лишь следствием, а настоящий источник хлодии находился где-то ещё. Видимо, за пять полных лет участники экспедиции, в том числе и он сам, непозволительно расслабились, но осознание ошибочности утренних выводов Арихар принял на удивление легко и то ли дело было в возрасте, неожиданно почувствовав себя слишком старым для бурной суеты, то ли тягучий голос дракона на него так повлиял, отчего им завладела непоколебимая уверенность – у них ещё есть время, хотя и тратить его впустую не стоит.

— Вы же понимаете, что он опасен, — констатируя, титанид небрежно махнул в сторону кристалла. – Стае нужно покинуть пещеры, а ещё лучше – гору.

«Знай: ты не первый, кто даёт такой совет, — последовала короткая пауза, а дракон снова выдохнула холодом. Было видно: чем больше она говорила, тем тяжелее становился рассказ. – Те из нас, кто оказался слаб духом и покинул гнездо, чтобы влиться в другие стаи, схожими словами пытались переубедить моих матерей. Но они не стали слушать, и потому что тогда, что сейчас мы не можем уйти. Чувство вины перед ними приковало остатки стаи к этому гнезду».

— Вины перед кем? – не понял ис’Карим.

«Приглядись», — сразу последовал совет.

Мать гнезда явно не собиралась давать прямой ответ и это ещё сильнее раздражало титанида. Впрочем, Арихар понимал, что она поступает так не из злого умысла. Дракон привыкла заботиться и учить, специально говоря неспешно, выделяя важные тезисы и пускаясь в не совсем уместные пояснения, словно видела в нём ничего не знающего ребёнка, будучи отчасти правой. Крошечное оправдание немного скрашивало тот факт, что ему пришлось заставить себя обернуться.

Взгляд упрямо тянулся к злополучному кристаллу, мага то и дело накрывало волной страха, сильно отвлекая от задачи и создавая иллюзию бесконечно тянущегося времени. Первые минуты Арихар был уверен, что перед ним такая же пустая пещера, как и те, что остались где-то позади, но постепенно глаза замечали отличия: здесь находилось больше ледяных скоплений, часть из них казалась сломанными, а осколки разбросанными, стены и свод покрывал обманчиво пушистый иней, но, когда он уже собирался сдаться, наконец-то заметил несколько огромных яиц – белый цвет скорлупы делал их крайне непримечательными. И верно, успел подумать маг, ради кого ещё можно остаться вблизи с таким опасным соседом?

— Это… кладка? – заинтересовался Арихар, его вниманием завладели яйца, а раздражение и хлодия отошли на второй план.

«Благодаря этой части гнезда моя стая выжила, когда небо окрасилось огнём в первый раз. Мы оставляли здесь спящее потомство, уверенные в абсолютной безопасности пещеры, — последовала долгая пауза, дракон подняла морду, всматриваясь в фиолетовый кристалл. – Одна из моих матерей принесла его в себе. Знай: младшие матери постоянно летают вокруг гнезда, далеко или близко, в поисках того, о чём можно будет спеть. Я не знаю, где она его нашла, но верю, что мать не понимала опасности камня. И, в конце концов, последняя песня сделала её такой».

— Хотите сказать, что это дракон? – удивился титанид, взгляд непроизвольно метнулся к скоплению хлодии. В тот момент его смятение было так велико, что он почти не ощутил страха.

«Даршаи, — тем временем поправила собеседника рептилия. – А точнее несколько. Спасая сосуды, те из нас, кто случайно касался его, сливались с камнем в один большой кусок, и он рос, — титанида накрыла волна неприязни и только тогда он обратил внимание, что дракон говорила о кристалле так, будто у него не имелось названия. – Рос медленно, но неотвратимо. Мы создавали ледяные преграды, но они оказались слишком хрупки, хотя и подарили нужное время.

— Как же тогда вы его сдержали? – ещё сильнее удивился маг.

«Никак», — призналась мать гнезда.

— Да быть такого не может! – не поверил Арихар, его захлестнул гнев, заставив резко развернуться. Всего на мгновение он забыл, что драконы не умеют врать.

«Знай: в какой-то момент он сам перестал расти, — рептилия посмотрела на титанида. – Когда этот камень уснул, большая часть потомства была спасена, но тех, кто находился к нему слишком близко, матери решили не трогать. В то время даршаи все как один были слишком большими и слишком глупыми».

— Но ведь потомство не погибло? – уточнил маг. – Иначе бы вас не мучило чувство вины.

«Верно, эти спящие дети каким-то чудом ещё живы, мы поём им о мире и успокаиваем, не позволяя проснуться. Мои предшественницы винили себя за непростое решение. Я же из тех, кого спасли, и моя вина перед ними ещё тяжелее. Пока они видят сны, мы не можем их бросить».

— А если я их извлеку? – предложил Арихар, в его голове возник весьма дерзкий план. Но собеседница лишь наклонила морду набок, как бы говоря, что не понимает о чём идёт речь. – Перенесу отсюда, — поясняя, он указал на яйца, — туда, — а затем ткнул пальцем в сторону пещеры позади дракона.

«Ты правда можешь так сделать?», — после непродолжительной паузы спросила рептилия.

— Но мне понадобится помощь, — посчитал нужным предупредить титанид и его накрыло волна недовольства. – Я слишком стар и неповоротлив, мне потребуется пара резвых рук. А ещё техника для точных расчётов – ваша эвакуация потребует очень тонкого подхода.

Дракон надолго замолчала, а ему оставалось лишь терпеливо ждать, гадая, что твориться в её голове. В конце концов, было логично сомневаться в заманчивом предложении от представителя тех, кто обманом вторгся на земли северного континента. Вотэрим, Вулфат и проложенный между ними путь паломников, пролегающий очень близко от важного для инеистой стаи места – всё это было вескими аргументами в пользу недоверия. Но маг был уверен: она всё равно согласится, потому что ему удалось надавить на её уязвимое место.

«Хорошо, — подтверждая ожидания титанида, произнесла рептилия. – Если ты нам поможешь, это место перестанет нас удерживать. Тогда мы заполним гнездо самым крепким льдом и похороним его вместе с камнем, — она снова ненадолго замолчала, подыскивая себе оправдание. – Земли под небом Делиш Ден велики, у нас получится найти себе новый дом…».

В тот момент Арихар не подозревал, что подаренная дракону надежда станет ему самому спасением.

ГЛАВА 3

Отведенные титаниду в Вулфате апартаменты встретили Арихара приятным теплом, чувством лёгкости в теле и… пустотой. Другой пустотой нежели в гнезде, но вид некогда привычного минимализма сильно давил на восприятие, отчего в мыслях ис’Карим начал проводить странные, а главное — неприятные параллели. На самом деле он делил положенную ему по статусу четверть сектора с учениками, часто используя таланты молодых не по назначению, ведь их расторопность в значительной степени компенсировала недостатки старого тела. Вот только именно сейчас никого из них не оказалось поблизости. «Издержки», — в прежние времена отмахнулся бы маг, но воспоминания о запустении в инеистой стае попросту не желали отпускать. Ещё минуту, или даже две, он стоял посреди приёмной не двигаясь, прежде чем вспомнил, где находится и что ему предстоит сделать.

— АИП! – требовательно позвал титанид.

В следующее мгновение на расстоянии вытянутой руки буквально из ничего сгустилось золотистое облачко размером чуть больше ладони, из которого сперва вынырнул прозрачные шар, а затем мягко опустился на пушистую массу. Эта разработка была не нова и когда-то Арихар слышал, что создатель адаптивного информационного помощника любил красочные появления и зрелищные эффекты. На родной планете титанидов энергонеприхотливый АИП считался чем-то вроде детского развлечения, но здесь, на Делиш Ден, разработка получила второй шанс, сильно скрашивая сопровождающие экспедицию лишения. Помощник функционировал благодаря ауре Плетения, которую распространяли на внутренние помещения обоих научных комплексов преобразующие башни. По той же схеме в крепостях исправно работали лаборатории и другая техника без прямого подключения к энергоносителю. Экономия ресурсов и иллюзия комфорта сделали так, что титаниды, в том числе эшнэ, предпочитали не покидать Иллакеш и Вулфат. Но у такой удобной технологии была и обратная сторона – она плохо влияла на низкие расы, отчего подопечные старались оставаться полезными за пределами научных комплексов, делая их пустыми и создавая нехватку рабочих рук.

— С возвращением, ис’Карим, – наполненным мелодичным перезвоном голосом произнёс магический конструкт. Титанид чуть поморщился, всё-таки его отсутствие не осталось незамеченным. – Вас что-то интересует?

— Где все мои ученики?

— Согласно пункту о взаимопомощи между научными и техническими командами, — пустился в объяснения АИП, — они задействованы архивом для систематизации в рамках подготовки к открытию канала связи.

Арихар едва не застонал. Прошло от силы пара часов с визита нежданной гостьи, а ему казалось, что это произошло вчера и вся суета должна была уже прекратиться.

— Сообщи старшему ученику, что он мне нужен, — приказал маг, глазами выискивая свой терминал. – И аннулируй запрос на его участие в подготовке.

— Уведомляю, что такой шаг понизит общий рейтинг научной команды и сильно испортит вашу репутацию, ис’Карим.

— Знаю, – вздохнул титанид. – Приступай.

— Сделано! – почти сразу оповестил конструкт. – Вам нужно что-то ещё?

— Материализуй мой планшет…

Разъярённый Нун ворвался в приёмную в тот момент, когда наспех составленный запрос титанида, к его собственному удивлению, был одобрен, и он как раз вчитывался в строки ответного письма, испытывая смесь радости и недоверия. События складывались как-то слишком удачно, отчего подозрения, даже абсурдные, рождались едва ли не на пустом месте.

— Вы хоть представляете, как испортили свою репутацию?! – плохо сдерживая эмоции, возмутился старший ученик. Несколько мгновений он стоял в открытом проёме, будто успокаиваясь, и только затем двинулся к наставнику.

— Ты слишком зациклен на мелочах, — безучастно отозвался Арихар, дочитывая письмо до конца.

— Эти так называемые мелочи сильно отразятся на будущем всей научной команды, — не согласился парень, хотя в тот момент откровенно кривил душой. На самом деле его заботил только собственный карьерный рост и насколько просчеты наставника на него повлияют.

— Отправляйся на склад и забери мой запрос, — титанид протянул парню планшет с выведенным на экран списком.

Переведя взгляд с наставника на отображенные столбцом названия, Нун злился. Работа в архиве пусть и изматывала, но даже так казалась глотком свежего воздуха: медитативная, не требовала бегать туда-сюда, придумывая на ходу оправдания для внезапно появившегося начальства и просто любопытных. Время от времени ему жутко хотелось сбежать от старого мага и его странных поручений куда подальше и только не угасающий интерес удерживал парня от решающего шага.

«Портативный выжигатель высокой мощности, световой измеритель расстояния, универсальный анализатор, два планшета со специальным расчетным модулем, малый энергоноситель…» — значилось в списке. И хотя в пояснительной графе было указано «полевой эксперимент», ученик засомневался в искренности запроса. В прошлом ему приходилось часто сталкиваться с таким набором, когда комплекс спасителя наставника обострялся и тянул за собой всю команду.

— Решили эвакуировать инеистую стаю? – в шутку поинтересовался парень, ведь набор действительно часто использовался в спасательных миссиях для точной настройки транспортного тоннеля.

— Угадал, — одобрительно кивнул Арихар.

— Что?.. – он вскинул на мага удивленный взгляд, находясь в шаге от пугающей мысли.

— Не трать время, — поторопил его наставник, добавив. — И надень что-нибудь тёплое, там на удивление холодно.

— Берёте меня с собой? – молодой титанид был на мгновение ослеплён возможностью отличиться в переговорах с драконами, пусть на вторых ролях, зато его имя наконец-то запомнят и перестанут называть только «сыном Арихара».

Этого короткого мгновения хватило, чтобы осторожность и сопутствующие вопросы вылетели из его головы. Он ещё верил, что на Делиш Ден нет хлодии.

Гнездо встретило их всё той же пустотой, будто он ожидал, что за время его отсутствия что-то изменится в лучшую сторону. Он медленно брел по галерее пещер и, наблюдая за идущим чуть впереди учеником, ис’Карим испытывал чувство дежавю, а губы растянулись в усмешке, хотя обстановка совершенно не располагала к веселью. Молодой титанид с тем же угасающим любопытством рассматривал упадок гнезда, а затем замер у прозрачной преграды, в точности как он сам час или два назад, глядя в одну конкретную точку широко раскрытыми глазами. Со стороны это действительно выглядело забавно, хотя в тот момент маг многое был готов отдать за возможность узнать, что твориться у Нуна в мыслях. Наверно, стоило сразу рассказать ученику о находке ещё в Вулфате, напомнило о себе чувство его вины, но тогда голос разума утонул где-то в нестройном хоре сомнений и противоречий, порождённых нездоровым соперничеством последних лет. Он не мог заставит себя полностью довериться молодому титаниду, и в то же время любопытство не давало Арихару покоя, подстёгивая сравнить их опыт, пусть ему и не хватало смелости прямо спросить ученика, что тот чувствует, глядя на фиолетовый кристалл.

— Почему вы об этом не сообщили? – к удивлению наставника, в голосе парня звучало неприкрытое, граничащее с яростью осуждение. Ис’Карим ожидал другой реакции: паники, безрассудных заявлений, призывов бежать. Будто, вглядываясь в пурпурные грани, каждый из них пережил разный опыт.

— Когда о таком большом куске станет известно, начнётся хаос и у меня не будет возможности их спасти, — попытался оправдаться титанид.

— Опять вы со своим комплексом спасителя… — ученик уже даже не пытался скрывать свою неприязнь, посмотрев на наставника гневным взглядом. – Драконы могут и сами отсюда уйти! Им не нужна наша помощь!

Пока Нун смотрел на ужас галактики, он злился, подобно наставнику не сразу осознав, что конкретно ему показали. Но в молодой голове действительно не было страха, вместо этого все мысли парня занимали маслянистые, не опускающие воспоминания об обидах на старого титанида, среди которых то и дело звучал чужой, разноголосый шепот, призывающий быть смелее, высказать наставнику всё, что накопилось в душе за столько-то лет.

— А я говорил не о драконах, — спокойно возразил Арихар, — по крайней мере не о взрослых особях.

— Что? – удивился парень. Казалось, мимолетное замешательство вытеснило его из странной волны и навеваемый кристаллом шепот смолк, а вместе с ним схлынуло злое раздражение. На мгновение ему даже стало стыдно. – Тогда, о ком идёт речь?

— Там, — маг указал на пещеру за прозрачной преградой, — находится кладка: двенадцать яиц в опасной близости к кристаллу, и наша задача их извлечь.

— Вы пообещали им помочь, да? – тяжело вздохнул парень. Поступок был более чем в духе наставника и не имело никакого смысла говорить, что затея выглядит бесперспективной – старый титанид для себя уже всё решил.

— Пообещал попытаться, — поправил ученика Арихар. — Для инеистой стаи наше вмешательство сродни последней надежде, их осталось слишком мало. Для нас же… — он выдержал паузу, невольно нагнетая интригу, — это отличная возможность.

— Простите, наставник, у меня не получается проникнуться вашим оптимизмом.

— Просто ты не пытаешься, — в шутку упрекнул Нуна маг, а затем снова указал на пещеру. – Присмотрись повнимательнее: нет признаков пассивного роста. Я расспросил мать гнезда, и она заверила меня, что долгое время кристалл совершенно не рос, но после первого контакта время от времени… кхм… «просыпался», но быстро «засыпал».

— Хотите сказать, что хлодия реагирует на участников экспедиции?

— Нет, — отмахнулся Арихар, хотя вопрос ученика не был в корне абсурдным, ведь Кристаллическая чума агрессивно ассимилировала именно органику. – Более вероятно, что этот кусок реагирует на энергию Плетения, которой мы пользуемся. На её интенсивные всплески…

— … такие, как в день связи, — задумчиво подхватил парень. — Но без доказательств никто не поверит вашему заявлению, нужны хотя бы визуальные замеры…

— Вот ты этим и займёшься, — предложил маг и Нун буквально расцвел. – У тебя будет достаточно времени, пока я сделаю транспортные расчёты и выжгу контуры заклинаний.

— Контуры? – уцепился за слово ученик. – Время нас, конечно, не подгоняет, но не опасно ли строить многоэтапный тоннель.

— У меня нет выбора, — выдохнул Арихар и постучал по преграде. – Этот лёд только кажется прозрачным, издалека сильно искажает картину. Возникнет слишком большая погрешность.

— Я вас понял. Тогда, давайте приступим… — предложил парень. Он напоследок бросил взгляд на кристалл, но амбиции вперемешку с любопытством притупили его чувство осторожности. В тот момент ослеплённый мечтами Нун не видел в куске хлодии смертоносного явления.

В глазах титанида одна лишь подготовка заняла слишком много времени. В спасательных экспедициях на частично ассимилированных планетах его бы подгоняло постоянное чувство опасности, но в инеистом гнезде всё протекало иначе, и часто Арихар ловил себя на мысли, что ему определённо не хватает пережитого тогда страха. Липкое чувство, порождённое беспокойством за свою и чужие жизни, заставляло старое тело двигаться быстрее. Наверно потому он при каждом удобном случае вызывался добровольцем на подобные миссии, чтобы ощутить себя чуточку моложе.

Его ученик, занимаясь замерами и помогая в расчётах, тоже будто бы находился не на своём месте. Молодой титанид и правда сильно нервничал, упрямо сохраняя иллюзию спокойствия, но маг прекрасно знал все его уловки, давно заметив, что в моменты эмоционального напряжения ученик становился излишне болтлив: Нун буквально завалил мать гнезда вопросами, порой такими дерзкими, что Арихар испытывал неловкость, приправленную стыдом и благодарностью – сам бы он не решился спрашивать подобное. Впрочем, дракону нравилась любознательность парня и, разбавляя ожидание, она охотно отвечала. Отвечала, как и прежде песнями, благодаря чему он слышал ответы даже на отдалении.

«… Ты ошибаешься, полагая, что мы с тобой говорим на одном языке, — тягуче-медленно говорила рептилия. – Знай: скользящие песни понимаю все, даже те, кто ещё не научился думать… Скорее всего ты прав: песням внимают не ушами… Как говоришь, инстинкты?.. О, ответ весьма прост: некоторые из младших матерей изучили ваш язык. К сожалению, понимание не рождается на пустом месте… Да, именно для того, чтобы мы, даршаи, вас понимали. Ведь вы не умеете петь… Нет, но знай: что известно матери – известно всем. Всем… — повторила дракон, делая особый акцент, и на мгновение на обоих титанидов навалилась жуткая тяжесть, будто в одном коротком слове находилась целая планета. – Нет, о камне знает только моя стая. Даже те, кто покинул гнездо, хранят память о нём в тайне как могут, хотя недовольным детям порой сложно молчать. Так о наших землях родилось много небылиц…».

Арихар как раз закончил выжигать второй приёмный контур, и он медленно брёл к беседующей паре. Ученик к тому времени уже закончил замеры, но то и дело делал какие-то записи в планшете, словно конспектировал их с драконом разговор.

— Но зачем вы молчите? – расслышал вопрос парня маг, в голосе Нуна звучало не понимание.

«Потому что так пели нам матери», — припечатала рептилия.

— Что?! Только и всего? — молодой титанид даже оторвался от записей. Концепция завета, описанного собеседницей, не укладывалась у него в голове, зато смысл сказанного был прекрасно понятен Арихару.

— Мудрость матерей неоспорима, — пояснил он ученику.

«Да, — их накрыла волна одобрения, — ты понимаешь».

— Нам пора приступать, — сообщил маг парню и коротко обрисовал для дракона дальнейшие их действия, настоятельно прося не вмешиваться в процесс. – Вам не известна логика Плетения и любые попытки помочь могут сделать только хуже.

«Но моей стае будет интересно…», — предупредила рептилия.

— Не имею ничего против, если они примут вторую форму, иначе нам всем здесь не хватит места, — улыбнулся титанид и побрёл вслед за учеником к разделяющей пещеры преграде, но из любопытства ненадолго остановился. – Кстати, а почему вы сами не принимаете вторую форму?

«В ней очень сложно петь», — последовал ответ.

От слов дракона ис’Карим едва не разочаровался. Сперва ему показалось, что в них нет логики: зачем такие гротескные формы и песня для общения, если она знает единый? И только затем, когда маг смирился и собирался двинуться дальше, его голову посетила странная догадка.

— Вы сейчас поёте не только нам, ведь так?

«Этим детям нельзя просыпаться, — напомнила собеседница. – Знай: песня не должна смолкать».

— А влияет ли ваша песня на тот камень? — вцепился в мысль Арихар, но дракон медлила с ответом, будто собиралась признаться в постыдном.

«Я… я не знаю…».

До самой преграды он шёл в задумчивости. Делиш Ден изначально создавала для экспедиции трудности, как бы испытывая любопытных чужаков на прочность, но ничем не поощряла, заставив сомневаться в самой сути возложенной миссии. Но всего пол дня в инеистом гнезде перевернули с ног на голову представление Арихара о планете, ведь дракон, сама того не подозревая, дала обоим титанидам пищу для размышлений, хотя они не особо спешили делиться мыслями друг с другом, приберегая выводы для удачного момента.

— Итак, — подал голос маг, в попытке отвлечься от хаоса в голове, — что ты узнал пока делал замеры?

— Кое-что странно-интересное, — последовал ответ, и старый титанид несколько раз быстро моргнул от удивления, Нун слишком редко радовал его подобными словами. – Вы же знаете, что даже в такие планшеты, — парень потряс упомянутым прибором, — вносят определенные базы данных?

— По единому протоколу на случай непредвиденной изоляции, — кивнул Арихар. – К чему ты клонишь?

— Я сам хлодию никогда не видел, даже издалека, зато отыскал раздел о явлении, и вот что мы имеем…

Он протянул магу планшет, где на экране было выведено два изображения: на первом значилась единая дата за год до начала экспедиции, а на втором красовался донимающий инеистую стаю кристалл. Некоторое время взгляд титанида метался туда-сюда, отмечая визуальные отличия, и пусть архивные снимки хлодии не отличались качеством, разница, которая отчего-то сразу не бросилась в глаза, сейчас казалась вопиюще очевидной. Кристалл за преградой выглядел слишком чистым.

— А ты сравнивал… — но Арихар даже закончить не успел.

— Цитатам очевидцев выделили целую страницу, — перебил ученик. – Были упоминания сильной мутности структуры. Несмотря на то, что этот… кхм… образец тоже сложно назвать эталоном прозрачности, случай сам по себе вызывает интерес. Да вы сами всё видите.

— По крайней мере, теперь никто не придерётся к нам за «полевой эксперимент», — не удержался от улыбки маг. Если на планете не поднимется паника, а инеистая стая переселится, как и обещала мать гнезда, странный случай определенно подстегнёт глубже изучать опасное явление.

— Это ещё не всё, — произнёс парень. – Как вы говорили, я не зафиксировал пассивного роста, но выяснил, что изолированную полость, — он указал на пещеру за преградой, — подобно внутренним помещениям научных комплексов, заполняет аура Воплощения. Лёд не даёт ей распространится.

— Уверен? – ученик молча кивнул в знак согласия. – Может ли это быть песня дракона?

— Исключено. Анализатор всё зафиксировал: Воплощение излучает именно кристалл, но… — Нун ненадолго задумался, вспоминая детали своего разговора с рептилией. – Возможно песни сыграли в процессе определенную роль.

— Здесь и сейчас мы ответов не получим, — вздохнул Арихар, невольно взглянув на кусок хлодии и вздрогнув от страха. – Закончим побыстрее и вернёмся в Вулфат.

— Я внёс коррективы в ваши расчёты, проблем быть не должно…

Сколько катастроф начиналось с таких слов, но, аккуратно перешагивая линии контура приёмной части транспортного заклинания чтобы встать в центре, старый маг думал о другом, а потому не увидел в словах ученика плохого предзнаменования. За свою долгую жизнь ис’Карима неоднократно посещали странные мысли, но одна с раздражающим постоянством донимала его чаще остальных, особенно на миссиях по эвакуации. Суть Плетения безжалостно сковывало титанидов. Более близкое знакомство с низкими расами наглядно продемонстрировало им другие течения магии, насколько они эффективны там, где энергия родной звезды оставалась излишне придирчивой и неторопливой. За прожитые годы маг на чужом опыте уяснил одну из фундаментальных истин, о которой, впрочем, было не принято говорить: Плетение, подобно капризному ребенку, не отпускало своих последователей, делая для них магию других видов болезненным ядом. Поэтому, прежде чем очистить разум от любых мыслей, он гадал: что сделает с ним и учеником такое количество Воплощения, если вдруг ледяная преграда рухнет, и спасут ли их маски?

ГЛАВА 4

Он немного нервничал. Дерзкая задача, поставленная им на поводу у эмоций, на бумаге и в реализации действительно являлась сложной, и только после всех приготовлений начинала казаться простой, благодаря чему рождались сомнения. Но эти хлопоты того стоили, уверял себя титанид. Арихар мысленно потянулся к энергоносителю, специально установленного между выведенными контурами, позволяя энергии Плетения течь через него в заклинание. Тело вмиг стало лёгким и воспарило, но от самого титанида уже больше ничего не требовалось, кроме как быть проводником и наблюдателем, всё остальное сделает выведенный под ним круг, испещрённый формулами и знаками силы. Где-то за ледяной преградой начали один за другим вспыхивать и сразу затухать тусклые огни. Всё происходило в четко заданном ритме, выверенном до мелочей и медленном подобно танцу: после одинокой вспышки вдалеке Арихар успевал сделать глубокий вдох, затем неяркое зарево на мгновение освещало пространство под ногами, а после неспешно выдохнуть, и цикл повторялся. Но сам он замечал происходящее лишь боковым зрением, пристально всматриваясь в грани фиолетового кристалла, будто пытался увидеть в них нечто большее. В состоянии проводника титанид не испытывал прежнего страха, зато, будто компенсируя, его душила тревога, что их авантюра разбудит спящий кусок хлодии и начнётся неразбериха. Впрочем, даже когда мельтешение огней прекратилось, а тело потеряло магическую лёгкость, Арихар продолжал волноваться.

— Получилось! – ненадолго отвлёк его радостный голос ученика, тот, находясь чуть в стороне, в одной руке держал направленный на хлодию анализатор, во второй — планшет. – Всё зафиксировал: минимальные колебания, нет признаков роста. На других планетах эвакуация в такой близости никогда не проходила удачно. Это будет открытием, наставник!

— Ещё один повод закончить побыстрее и вернуться, — без особого энтузиазма произнёс маг, у него никак не получалось проникнуться радостным воодушевлением парня, а к странной тревоге вдруг присоединилась слабость, которую титанид легкомысленно оправдал своим немалым возрастом.

Нун с просьбой дать ему немного времени бросился ко второму приёмному контуру. Собрался зафиксировать и финальный переход, решил для себя Арихар, провожая ученика взглядом, и затем посмотрел на спасённую кладку. От вида расположенных правильным кругом яиц его тревога стала слабее, а где-то внутри разлилось приятное тепло. Схожее чувство часто посещало мага в прошлом, когда удавалось хоть кого-то спасти с ассимилированных планет, как вдруг он заметил, что на скорлупе то и дело вспыхивают малозаметные на белом фоне искры красного и едва различимого синего цвета.

«Эти дети не должны просыпаться», — неожиданно вспомнил титанид и вздохнул с облегчением, принимая такое объяснение. В тот момент он был готов приписать дракону многое, лишь бы не взваливать на свои плечи ещё одну загадку.

Арихар осторожно повернулся спиной к преграде и снова мысленно потянулся к энергоносителю, но вместо того, чтобы как раньше быть сложному заклинанию проводником, он сконцентрировал магию в руках и жестами, оставляя в воздухе шлейф искр, стал менять знаки силы в контуре на другие, затем править формулы, чтобы сделать из приёмной части отправную. В более молодые годы титанид не позволил бы подобного позёрства и расточительства, считая, что просто дойти к другому контуру порой проще и быстрее, но возраст вместе с накатившей усталостью брали своё. Беглый осмотр собственных трудов дался ему на удивление сложно, Арихару приходилось прикладывать много усилий только чтобы сосредоточиться на символах, отчего чуть позже лишь прикрыть глаза, позволив энергии снова течь через себя, а заклинанию – унести отяжелевшее тело и кладку дальше, оказалось почти блаженством.

«Ты смог...», — ворвался в его мысленный покой тягучий голос матери гнезда, заставляя разлепить веки.

Он обнаружил себя вместе с кладкой уже в другом месте, в окружении нескольких фигур со звериными чертами и в разных по стилю одеждах. На лицах драконов не читались никакие эмоции, все они держались от контура на расстоянии, наблюдая и тихо перешептываясь, но атмосфера в пещере была такой, что Арихару хотелось улыбнуться вместо них.

— Да… у меня получилось, — неожиданно севшим голосом согласился маг, отыскав взглядом величественную рептилию, и добавил. – Теперь ваша очередь.

«Верно, — прозвучал ответ, — нам…».

Мать гнезда резко замолчала, и все находящиеся в пещере драконы как по команде повернули голову туда, где за преградой находился кристалл хлодии, а наблюдающие в недоумении за происходящим титаниды не решились нарушить повисшую тишину, хотя оба уже начали понимать, что именно произошло.

Вдруг несколько фигур отделились и стремительно бросились вглубь сети пещер, ещё двое, огибая массивное тело матери, поспешили к преграде. Рядом с Арихаром остались лишь ученик и дракон в знакомых эльфийских одеждах, которая тоже было дернулась, но осталась на месте.

— Что происходит? — спросил маг, лишь бы подтвердить очевидное.

— А ты не слышишь? — дракон склонила голову на бок, выражая удивление, и, не дожидаясь ответа, снизошла до объяснений. — Камень проснулся.

Титаниды тревожно переглянулись.

— Я перенесу нас в Вулфат, — негромко произнёс Нун и протянул наставнику руку.

Предложение ученика звучало заманчиво. Более того, оно было логичным — протоколы предписывали высокому виду держаться от источника ассимиляции на безопасном расстоянии, даже если это означало бросить на произвол судьбы тех, кого изначально планировали спасти. В глазах Арихара, никто из своих не осудит их за бегство, но что-то в нём завязалось тугим узлом, как только он собирался согласиться.

— Нет, — категорично отказался маг. — Используй наши запасы и открой стабильный портал в Вотэрим.

— Но… — парень не успел возразить.

Нун как раз собирался сослаться на те самые протоколы безопасности, как вдруг планшет в его руках завибрировал, и мелодичная трель сообщила окружающим, что прибор подключился к единой информационной сети. Молодой титанид удивлённо замолчал, а мгновение спустя оба, наставник и ученик, догадались — канал связи наконец-то был открыт. Старый маг часто слышал этот звук в стенах Вулфата, а потому не имело смысла обращать на короткую трель особого внимания, вот только когда она смолкла Арихара буквально погребло под тяжестью плохого предчувствия, и он, впервые столкнувшись с таким сильным проявлением своего чутья, оцепенел, не зная как поступить дальше. Впрочем, ровно до того момента, как со стороны изолированной пещеры не донёсся слишком громкий треск ломающегося льда.

— Шевелись! — едва ли не рявкнул ис’Карим, и Нун вздрогнул, таким наставника он никогда не видел. Маска спокойствия парня дала сильную трещину и у него затряслись руки.

Оба титанида мысленно потянулись к оставшимся запасам энергии Плетения, когда стоящая рядом с ними дракон снова дёрнулась к своим и почти сразу отступила, будто её остановили.

«Чужак...», — пронеслось у мага в голове. Обострившаяся ситуация и накативший страх очистили его разум, позволив снова почувствовать себя моложе, как во время эвакуационной миссии. И всё же он слышал голос словно издалека, не придав переменам важного значения.

— Можешь ничего не просить, — оставив прежнюю вежливость, бегло произнёс Арихар. Даже если мать гнезда не услышала ответа, то рептилия в эльфийских одеждах передаст сказанные им слова. — Я о них позабочусь.

«Ты понял...», — накрывшая его волна одобрения была подобна вздоху облегчения.

Старый титанид, наполнив руки магией, торопился внести в контур заклинания правки, в то время как его ученик, оставив за спиной все отвлекающие факторы, отчаянно вспоминал транспортную формулу портового города. Нун бывал в Вотэриме всего один раз, когда вместе с наставником покинул причаливший в гавани корабль, но, обосновавшись в Вулфате, маг заставил всех учеников заучить формулы каждого крупного поселения. «На всякий случай...», — раздражённо оправдался тогда Арихар.

Вот только быстро воспроизвести в памяти одну конкретную из десятка длинных формул, когда к горлу подступил комок страха, оказалось для парня внезапно сложно, больше всего он боялся ошибиться истратить драгоценные запасы на ерунду, оставшись в ловушке этого наполненного ужасом места. И всё же память не подвела его: нужные символы послушно вспыхивали перед глазами молодого титанида, истончаясь в полупрозрачные нити, что сплетались в золотистый канат, который затем по размашистой дуге заворачивался в широкое кольцо. Как только оно замкнулось, пространство в нём замерцало, искры стали складываться в очертания незнакомой комнаты, чьи огромные окна выходили на море.

— Портал поставлен! — излишне громко отчитался Нун.

Обернувшись, он застал тревожную картину: наставник всё ещё возился с контуром, движения старого мага казались ученику медленными, наполненными усталостью, а далеко позади его фигуры пятилось гротескное тело матери гнезда, изрыгая то ли белое пламя, то ли морозное дыхание. Сам факт того, что ей приходилось отступать красноречиво говорил титаниду: стая пытается выиграть им время. Спустя несколько мгновений она расправила крылья, единственным взмахом создавая для невидимой угрозы обратный поток, будто в попытке оттолкнуть, но своим неосторожным движением задела излучающее тусклый свет скопление кристаллов и те тяжелым грузом осыпались прямо на рептилию.

— Нет! — охнула дракон в эльфийских одеждах и кинулась было на помощь, но парень в последний момент смог удержать её на месте.

— Стой! — резко припечатал Арихар, он почти закончил с правками и отвлекаться на чужие глупые поступки не желал, а потому бегло высказал догадку, к которой его подтолкнул разговор о песнях. — Ты же не просто так осталась рядом с нами, а значит рисковать тебе нельзя.

Дракон не ответила титаниду, хотя в предположении он оказался совершенно прав: мать гнезда действительно переложила на неё, как самую молодую, дальнейшую заботу о спящих детях, приказав покинуть гнездо вместе с сосудами и найти им новую стаю.

— Нун, вам пора уходить, — тем временем продолжил маг. – Приготовься, я использую тебя как ориентир.

— А как же вы? — парень с ужасом понял, что наставник намерен перенести только кладку.

— Мне нужно ещё пара минут, — ушёл от прямого ответа Арихар, в тот момент забота пусть и грела сердце, но сильно отвлекала.

— Прекратите геройствовать, — зло упрекнул старшего ученик.

— Нун, ты мне мешаешь. Уходите, — отмахнулся титанид, не подозревая, что своими вынужденно резкими словами разбередил старые обиды.

Парень до боли сжал кулаки и, не произнося больше ни слова, увлёк за собой не сопротивляющуюся рептилию в кольцо портала. Вот только в воцарившейся, казалось бы, тишине старый титанид так и не обрёл покоя. Он был так сосредоточен на процессе, что откровенно игнорировал все происходящие события, но краем уха отмечал, насколько пещера наполнилась раздражающе-тревожными звуками: за спиной тихо гудел портал, с мелодичным звоном напоминал о низком запасе энергоноситель, а там, где больше не было слышно драконов, что-то трещало. Когда же ему оставалось изменить всего два символа, Арихар заметил, как вокруг контура с нарастающей частотой вспыхивали и гасли ранее видимые им искры красного и синего цвета. Казалось, наполненные Плетением жесты и магический круг не позволяли загадочному явлению добраться до титанида, оставаясь для него единственной защитой, но даже так, понимая грозящую опасность, маг не стал останавливаться, пропуская через себя остатки запасов энергии в заклинание.

Контур вместе с кладкой послушно исчез в золотистой вспышке, и в следующее мгновение с жалобным мелодичным всхлипом на части развалился отработанный энергоноситель. Арихар, оставшись без защиты в мгновенно поглотившем его облаке из цветных искр, невольно поднял на обломки глаза, сразу за которыми увидел то, что ещё было матерью гнезда.

Умом он понимал: нужно бежать, промедление непременно станет ему погибелью, а спасительный портал находится всего в паре шагов и простого рывка в нужную сторону хватит, чтобы бросить гнездо вместе с творившимся в нём хаосом. Вот только маг не мог заставить себя двигаться, тело стало подобно камню, не подчиняясь приказам разума. Арихар и рад был не смотреть, как хлодия поглощает величественного дракона, но то ли ужас, то ли восхищение тяжёлыми оковами удерживало его на месте с широко раскрытыми глазами. Для титанида вся ситуация в целом действительно выглядела двояко: он находился в шаге от того, чтобы смириться с поражением, истратив последние силы на закрытие портала, и меж тем радовался — не каждому в финале жизненного пути удаётся лицезреть нечто удивительное.

А дальше произошло то, чего старый титанид никак не ожидал. Поглощаемая фиолетовыми кристаллами, огромная рептилия с трудом поднялась на лапы, сбросив себя светящиеся осколки, и начала медленно разворачиваться.

«Что ты делаешь?! Не мучай себя!», — хотел крикнуть он, вот только рот отказывался открываться.

Арихар видел, что её медлительность была продиктована осторожностью: передние лапы, часть шеи и крыльев уже были ассимилированы. Каждое движение дракона сопровождалось угрожающим треском.

«Зачем ты так поступаешь? Скажи хоть что-нибудь!», — мысленно взмолился маг, но ответом ему была тишина.

Вдруг мать гнезда замерла и, когда их взгляды встретились, Арихар почувствовал волну одобрения. Запоздалое понимание лишь усугубило его душевные метания — маг больше не слышал её песен. А в следующее мгновение огромная рептилия, будто переступая через боль, встала на задние, ещё не тронутые хлодией, лапы, расправила повреждённые крылья и в последний раз ими взмахнула. Наполненный магией воздушный поток был подобен ураганному ветру, с легкостью сметая всё, что оказалось у него на пути. Порыв отбросил титанида прямо в кольцо портала, а летящие следом обломки энергоносителя пролетели сквозь золотистую нить контура, прерывая заклинание.

Созданный драконом ветер не сразу его подхватил: несколько мгновений сопротивления, короткий полёт, но нескольких обманчиво долгих секунд хватило, чтобы Арихар стал свидетелем картины, что надолго впечаталась в память. Хлодия поглотила рептилию будто по щелчку пальцев, и мать гнезда застыла фиолетовой глыбой в нелепой позе с вытянутыми перед собой крыльями. Почти сразу огромная «статуя» начала рушиться: передняя лапа с треском сломалась под тяжестью, тело завалилось набок и от удара на осколки разлетелись крылья и шея, отчего голова дракона откатилась в сторону, в то время как массивное туловище раскололось на двое.

Когда же портал поглотил титанида, Арихар испытал облегчение. Он не желал видеть больше, словно вместе с рептилией на части раскалывалась его вера в собственные силы и в светлое будущее. Как бы сказали уступающие ростом подопечные, у него просто опустились руки.

«Странная фраза», — успел подумать маг и потерял сознание от накатившей боли.

Но даже принявшая его в объятия тьма не принесла облегчения. Напротив, она казалась странной, маслянистой и липкой подобно тревожному сну, чьи детали забываются сразу после пробуждения. И всё же Арихар отчего-то был уверен, что в окружающем мраке слышит неспешные звуки падающих капель и вторящее им эхо. Маг даже не понимал, что находился в шаге от важного осознания, вот только вмешалась случайность.

— Долго ты ещё будешь копаться? — недовольный резкий голос ученика буквально вытянул титанида из той странной темноты, но у него, лежащего на каменном полу, не было сил даже открыть глаза.

— С удовольствием уступлю место тебе, Нун, — огрызнулся в ответ кто-то, чей голос звучал знакомо, — вот и продемонстрируешь, будет ли с тобой процесс быстрее.

Арихар чувствовал себя скверно: тело словно сдавливало со всех сторон, сильно болели голова и спина, но с каждым последующим вздохом ему определенно становилось лучше. Вот только ещё бесконечно долгую минуту он слушал надоедливый топот в воцарившейся тишине, прежде чем нашёл силы открыть рот.

— Нун... прекрати… — сглотнув вязкую слюну, с трудом произнёс старый титанид.

— Наставник, не двигайтесь, — затараторил ученик, его голос звучал ближе, — вы были отравлены Воплощением.

— Так вот что это было… — вырвалось у него, вспоминая красные и синие искры.

Арихар наконец-то смог открыть глаза. Взгляд сразу устремился к витражному куполу, цветной узор которого на самом деле являлся дублирующим контуром приёмного транспортного заклинания. Значит, они в Вотэриме, но тогда почему от этой мысли ему так грустно?

— Где дракон?

— После того, как портал угас, она захотела побыть одна, — отчего-то пряча взгляд, сообщил парень.

Но маг даже не обратил внимания на виноватый поступок ученика, взгляд титанида устало перетёк с витража на того, что держал его левую руку. Эльф сидел рядом на коленях, утепленная куртка с меховым воротником распахнута, светлые волосы в беспорядке — подопечный явно прибыл в транспортный чертог в спешке. Он сосредоточенно смотрел на сцепленные замком ладони, отчего разница видов особенно бросалась в глаза, наблюдая, как от титанида отделялись цветные искры и устремлялись к нему. И пусть Арихар действительно чувствовал себя лучше, сам эльф, казалось, с каждым вздохом становился всё белее, а тени под глазами — пугающе контрастными.

— Ивлак, — позвал маг, и подопечный, едва заметно хмурясь, повернул в его сторону голову. — Почему ты такой бледный?

— Это Воплощение… — эльф запнулся, подыскивая подходящее слово, но то упорно от него ускользало. — Оно какое-то странное. Вроде та же сигнатурная энергия, только такая липкая и тяжёлая, словно и не Воплощение вовсе.

Неожиданное признание разбудило в Арихаре тревожное чувство. Чутье буквально кричало ему не оставлять сказанное без внимания, но ему вторила собственная беспомощность: титанид откровенно не понимал, что ему нужно предпринять.

— Тогда прекрати, — произнёс маг и эльф был только рад подчиниться приказу. Отток магии прекратился.

— Ты что творишь?! — сразу же возмутился Нун, как только увидел, что физический контакт между учителем и подопечным разорван. Но Ивлак будто не слушал его.

— Простите меня, мастер, — обратился он к старому титаниду, — в любом случае я не смог бы забрать всё. Не знаю, где вы оба были, но конкретно вам сейчас нужно в Вулфат в лазарет.

— Мне действительно нужно в комплекс…

Титанид попытался самостоятельно сесть, но едва ли смог приподняться на локтях. Ученик, грубо оттолкнув эльфа, поспешил ему на помощь, не подозревая насколько унизительно себя чувствовал наставник. Много лет он не испытывал такой гремучей смеси смущения и стыда из-за неудачи, а где-то далеко на краю сознания, за рациональными мыслями, предположениями и переживаниями Арихар отчетливо слышал раздражающий смех.

«Неужели я схожу с ума?», — поднимаясь на ноги с чужой помощью, удивленно подумал титанид. Те, в ком текло Плетение, и правда не страдали от галлюцинаций, как правило течение магии одаривало своих последователей иными проблемами, а потому новый опыт, потенциально подрывающий веру в самого себя, стал для него почти пугающим.

— Если от меня больше ничего не требуется, то я, пожалуй, оставлю вас, — тем временем сообщил Ивлак, приводя одежду в порядок. Он не спешил быть мастеру полезным, в тот момент сильная разница в росте и весе делала из эльфа плохого помощника. Более того, его мутило как от болезни, отчего очень хотелось закончить с титанидами поскорее и отправиться в местный лазарет.

— Стой! — поспешил остановить подопечного маг и закашлялся. Нельзя отпускать его вот так, настойчиво твердило Арихару чутьё. — Твои слова о Воплощении… они не дают мне покоя, — признался он и строго добавил. — Самоизолируйся от всех течений и взаимодействий с магией.

Приказ неприятно удивил эльфа. Короткой фразой с замысловатыми терминами мастер буквально говорил: не творить заклинания, не позволять другим накладывать магию на себя, держаться подальше от мест с высокой энергетической активностью. О лазарете можно было забыть.

«Он мне смерти желает?», — успел подумать Ивлак, нахмурившись.

— Потерпи, — титанид вымученно улыбнулся. — Я вернусь, проведу тесты и сниму запрет, обещаю.

— Как скажете, — сухо ответил эльф и по привычке напоследок поинтересовался. — Что-то ещё?

— Дракон… — тихо напомнил Нун.

— Ох… верно, — тяжело вздохнул Арихар, у него уже не было времени на объяснения с рептилией. — Тебе придётся поговорить с ней самому, — глядя на подопечного продолжил маг. — Если она решит покинуть Сабертию — помоги ей и убедись в благополучном прибытии.

— Ваш запрет может усложнить мне выполнение задачи, — заметил Ивлак, указав вверх, на витраж. Он имел в виду порталы, и титанид это прекрасно понял.

— Тогда посади её на корабль, — ухватился за неожиданную мысль Арихар после того, как взгляд в поиске решения упал на высокое окно с видом на море. — Долгое путешествие пойдёт ей на пользу: примириться с потерей, подумать о будущем… В конце концов, она и кладка — всё, что осталось от инеистой стаи.

На разговоре о драконе и завершилась их встреча. Эльф, следуя запрету, отошел к огромным дверям транспортного чертога и уже оттуда наблюдал, как покровитель и его ученик исчезли в яркой вспышке. Он доверял обещанию титанида и, в отличие от других представителей своего вида, не допускал и капли сомнений, но позже, когда обстоятельства поставили его перед сложным выбором, Ивлак с сожалением вспоминал о дне, когда в последний раз видел «белую ворону» живым.

Прибытие Арихара в Вулфат стало началом конца.

Как только под его ногами появилась опора, на титанида навалилась ещё более сильная усталость, а транспортные чертоги словно бы закружились в танце и не собирались останавливаться. Он сразу вспомнил слова эльфа и уже собирался делегировать ученику составление и сдачу отчета о незапланированном полевом эксперименте, чтобы отправиться в лазарет, но парень, который в прямом и переносном смысле был ему опорой, предательски отпустил руку наставника и медленно, будто смакуя, отступил от него подальше. Самостоятельно маг не смог даже просто устоять на ногах: лишённое поддержки тяжёлое тело рухнуло на колени, а затем завалилось на бок. Что-то в нём угрожающе треснуло, но боли так и не последовало, вместо этого Арихару стало сложно дышать и казалось — вот-вот и его вывернет наизнанку.

«Одна из моих матерей принесла его в себе», — из памяти мага всплыли удивительно четкие слова дракона, будто рептилия находилась рядом, и устрашающе не вовремя, подобно плохому знамению.

— Нун… — только и смог выдавить из себя маг. Он не собирался требовать объяснений, с нарастающим ужасом понимая, что происходит на самом деле. Титанид лишь хотел предупредить ученика, вот только со стороны тщетные попытки выглядели иначе.

— Вам не стоило так необдуманно нарушать правила, — с осуждением произнёс парень, и презрительное выражение на молодом лице стало последним, что смог увидеть Арихар при жизни. В глазах мага потемнело, тело окончательно перестало подчиняться приказам, но он продолжал оставаться в сознании, едва дыша.

Несколько мгновений спустя автоматическая дверь транспортного чертога комплекса отъехала в сторону и в помещение вошли двое.

— Ты правильно сделал, что обо всём сообщил, — Арихар узнал голос руководителя научной группы. — Что с ним?

— Отравление Воплощением, — спешно пояснил Нун.

— Вот и доигралась «белая ворона», — с плохо скрываемым удовольствием прокомментировал ситуацию начальник. — Изолируйте и доставьте в лазарет, его дальнейшую судьбу решит собрание, — но не успели слова отзвучать, как старый маг снова расслышал треск внутри себя и снова ничего не почувствовал.

— Арихар ис’Карим, вы арестованы… — начал было незнакомый голос, но его прервала сирена.

В одно мгновение мягкое освещение сменилось красным, а уже в следующее вокруг лежащего тела будто сама по себе возникла граница круга, широкий контур которого стремительно взметнулся вверх, к потолку, заключая едва живого мага в энергетическую ловушку плотного щита. Титаниды только так умели сдерживать хлодию.

«Вниманию всем командам и руководителям, — возвестил механический голос, — первый этап протокола экстренной эвакуации будет активирован через десять секунд...».

Звуки паники и обвинения, в том числе и в его адрес, стали последним, что старый маг услышал перед тем, как его поглотила тишина, пустоту которой разбавляли вторящие эхом падающие в воду капли. Любопытство и разительная разница заставили Арихара открыть глаза. Первое, что он увидел, была почти белая линия горизонта, что разделяла гнетуще тёмное пространство на усыпанное тусклыми вперемешку с яркими звёздами небо и ничего не отражающую водную гладь. Казалось, именно горизонт привносил немного света в это странное, лишенное всех красок место. И в то же время пространство воспринималось титанидом как нечто очень знакомое, хотя любые попытки вспомнить хоть какие-то детали только вызывали раздражение.

Маг вряд ли смог ответить, сколько простоял, не двигаясь, на одном месте, но ни жажда, ни голод или даже усталость не донимали его. Тело, что годами напоминало ему о возрасте обременительной тяжестью, теперь было лёгким, а разум чистым, благодаря чему он смог сразу заметить выбивающиеся из устоявшегося понимания реальности детали и трезво оценить всё то, что с ним происходило. Арихар прекрасно понимал: несмотря на безосновательное чувство близости с местом, бесцветный пейзаж — лишь иллюзия, что небо и вода не то, чем кажутся, а скорее являются простой картинкой, которая должна упростить понимание чего-то большего или, наоборот, окончательно запутать. Возможно, и фундаментальные законы для этого пространства совершенно другие, и потому он больше не чувствует в себе Плетение, но, к сожалению, поразмыслить над увиденным ему не дали.

На мгновение множество звезд на небосклоне ярко вспыхнули, привлекая к себе внимание, и также быстро поблёкли. Тем не менее, Арихар мог поклясться, что насыщенных точек определенно стало меньше, будто они уступили место тем, что мерцали слабо. Запрокинув голову, маг всматривался в них и вдруг начал слышать многоголосый шепот, сперва тихий, едва различимый, но с каждой пролетевшей секундой голоса становились громче, сливаясь в такой знакомый гвалт и если закрыть глаза, то он бы поверил, что находится в середине ожесточенного спора в одной из лабораторий в научном комплексе. От удачного сравнения губы титанида растянулись в улыбке.

«Наставник?», — удивительно чётко прозвучало в нарастающей какофонии и титанид вздрогнул.

— Наставник… — будто угрожающим эхом прозвучало уже за спиной.

Он резко обернулся, теряя звезды из вида, и потому в одночасье все голоса смолкли, оставляя его один-на-один с нежданным пришельцем. Тёмная, чуть сгорбленная, фигура в мокром балахоне мало напоминала старшего ученика, и всё же Арихар не сомневался, что паре шагов перед ним находился Нун. Злой, обиженный, парень в одно единственное безобидное слово смог вложить всё накопившееся презрение. И маг с сожалением понял: дружеского разговора не будет.

— Это твоя вина… — почти прорычал Нун.

— Нет, — мягко не согласился ис’Карим.

Он не понимал, в чём именно его обвиняют, потому что не знал какой хаос начался после объявления эвакуации сперва в научных комплексах, а затем — на лунной базе. Не знал и того, что произошло после, потому так уверенно отрицал свою причастность к сломившим молодого титанида событиям.

— Это ты во всём виноват! — прокричал Нун и бросился на мага.

Наверно, Арихар действительно испытывал муки совести, ведь это именно он втянул молодого титанида в опасную авантюру, иначе было бы сложно объяснить почему маг в тот момент так легко простил ему предательство и вспышку гнева, не сопротивляясь и позволяя вцепиться в собственную одежду. Но, идя на поводу у совместных воспоминаний, Арихар совершил ошибку: стоило фигуре к нему прикоснуться и там, где ещё мгновение назад под ногами находилась опора, больше её не было, и они оба рухнули под водную гладь, будто провалились под лёд, вот только под поверхностью маг оказался в одиночестве и что-то с неумолимостью тяжелого камня тянуло его на дно. Титанид пытался сопротивляться, барахтался в безрезультатной попытке выплыть, тянулся к звездам, что были видны даже в мраке трясины, как к ориентиру, но беспомощно погружался всё глубже под осуждающие и обвиняющие голоса, часть из которых звучали знакомо.

Казалось, что его падение длилось вечность, как вдруг кто-то схватил Арихара за запястье и стремительно потянул обратно. От неожиданности он моргнул и когда открыл глаза, то уже снова стоял на поверхности, где линия горизонта разделяла небо и воду. Чуть помедлив, переступая через мимолётный страх, маг посмотрел себе под ноги и с удивлением обнаружил, что стоит на белом плоском камне. От воспоминаний о трясине и давящем со всех сторон шепоте его било мелкой дрожью, а осознание, что некто спас титанида от беспросветного безумия, приходила с сильным запозданием.

— Спасибо, кто бы ты ни был, — произнёс Арихар в пространство, кое-как успокаиваясь.

Накрывшая ис’Карима знакомая волна одобрения заставила его вздрогнуть. Одна лишь мысль, что в этом странном месте с ним находятся не только озлобленные тени, дарила надежду.

— Значит, ты тоже здесь, — с улыбкой озвучил очевидное титанид, глядя на камень, что вполне мог оказаться и куском льда, чей холод просто не соответствовал местным законам. Но его улыбка быстро угасла под тяжестью выводов, посетивших голову старого мага. — Получается, данное пространство создано камнем...нет, хлодией… — из свежих воспоминаний всплыла встреча с Нуном. — Значит, мои ученики тоже ассимилированы… и все участники экспедиции… Проклятье...

Понимание собственной ответственности в трагедии, что позже будет названа «Побегом», тяжёлым грузом опустилась на плечи титанида и он рухнул на колени, будто придавленный чувством вины. Те, в ком протекало Плетение не были склонны к суициду, но мага больше не защищала энергия родной звезды, его взгляд метался по странному пространству в безрезультатных поисках чего-либо, что могло отвлечь от нахлынувших эмоций. Ему было стыдно смотреть на камень, будто ис’Карим видел в нём олицетворение дракона и опасался разочаровать её своими ошибками. Но стоило мазнуть по водной глади и разноголосый шепот, подобно хищнику, терпеливо ожидавшему удачного момента, возобновил свою навязчивую песню из обвинений и упрёков.

«Матери не стоило меня спасать...», — обречённо подумал Арихар после очередного «Ты во всем виноват!».

— Замолчи! — громогласно пронеслось под небосклоном, даже камень под ногами титанида задрожал. — Не смей порочить имя ис’Карима!

— Ивлак? — удивился знакомому голосу маг и поднял взгляд на звезды, среди которых особенно ярко выделялась одна, на несколько мгновений затмив все остальные. Он всматривался в её иллюзорный свет и продолжал слышать чей-то спор, не различая деталей, но те особо и не нужны были магу. — Ивлак… — прочти воодушевлённо прошептал Арихар, будто звал, и прикрыл глаза. Голоса смолкли, разум снова стал чистым. — Он жив, а значит ассимилированы не все, — титанид рассмеялся, груз вины в одно мгновение стал легче. — Соблюдает запрет и потому жив.

Теперь у него была цель, такая же яркая, как вера одного эльфа в своего покровителя, и такая же дерзкая, как многие решения «белой вороны» в прошлом. Мага снова накрыла волна одобрения, словно друг, подбадривая, положил руку на плечо. Он запрокинул голову и открыл глаза. Понимая разницу между звездами, что всё на планете с драконьим названием Делиш Ден очень тесно связано, Арихар видел в усыпанном огнями небе новые возможности.

— Это место — лишь перспектива, — с улыбкой произнёс титанид, не обращаясь ни к кому конкретно, и поудобнее расположился на камне. — Я смогу действовать и отсюда.