Настоящее искусство. Глава 5. Сирена

   18+   В соответствии с ФЗ от 29.12.2010 №436-ФЗ
   Данная книга является художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным, и творческим замыслом, не являются призывом к совершению запрещенных действий.
   Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет.

Глава 5. Сирена

     Радужные бензиновые пленки на мутных неглубоких лужицах с причмокивающим хлюпаньем лопались под грязными подошвами легких кед Адамова, неравномерно залепленных неровными и все еще не высохшими комьями песка. В его наушниках, тонкие провода которых кое-где были весьма умело перемотаны синей изолентой, на повторе стояло что-то из томных и тягучих голливудских девяностых, и он с большим трудом сдерживался, чтобы не пуститься в страстное ломаное танго с невидимой прохожим чарующей партнершей с традиционной розой в неестественном блеске уложенных и щедро залакированных желтоватых волос.
     Он спешно следовал с охоты за свежими ракурсами на городском серовато-позолоченном пляже на Беговой на забронированные несколько часов последней для будущих выпускников школьной фотосессии. Этот неординарный заказ, признаться честно, сначала его прилично удивил: приглашать фотографа, являющегося почти что сверстником вышеупомянутых выпускников, было как минимум достаточно странно, принимая во внимание традиционную приверженность родительских комитетов к мастерам в этом вопросе. Однако затем выяснилось, что ответственный за этот аспект праздника старичок с камерой внезапно серьезно заболел, и Саша Адамов, неплохо знакомый молодежи Санкт-Петербурга по работам из своего нестандартного фотоблога, совершенно непредвиденно был выбран идеальной и к тому же почти профессиональной альтернативой больному.
     Что ж, юноша, в свою очередь, был совершенно не против стать объектом всеобщего внимания и к тому же заработать кругленькую по его скромным студенческим меркам сумму. Хотя студентом назвать его было уже сложно, ведь о скандале в медицинском университете Санкт-Петербурга, непосредственной причиной которого и стал наш покорный слуга, говорили еще долго и с завидным энтузиазмом.
Родителями юноши была предпринята вторичная попытка его уже насильственного обратного переезда в родные теплые закаты и твердую стабильность Тихополя, однако завершилась она, как можно понять, совершенным и грандиозным провалом: тот уже окончательно и бесповоротно вклинился в размеренные механизмы жизни греховного мегаполиса под дождливым саваном и не был готов отказаться от повседневного лязга его многотысячных человеческих шестеренок.
     — Привет всем будущим офисным работягам и музыкантам в переходе.
     Он, стремясь как можно скорее влиться в компанию весело щебечущих вчерашних школьников, неловко с размаху присел на уголок чей-то парты и сложил руки на груди. Шутка, по-видимому, вышла не слишком удачной, но выполнила свою главную функцию: внимание выпускников к Адамову было моментально привлечено. В классе воцарилась озадаченная тишина, прерываемая лишь мерным щелканьем ручки откуда-то с задних парт.
     Полотно молчания разрезал обволакивающий своим стоическим спокойствием глубокий девичий голос:
     — Миша, прекрати щелкать.
     Адамов с трудом проглотил ком в горле, зажмурив округлившиеся глаза, словно желая избавиться от внезапного и при этом невыносимо восхитительного видения.
     Потому что обладательница этого голоса была воистину прекрасна.
     Она сидела, по-хозяйски закинув стройные ноги на парту. Даже в этой позе было невооруженным глазом заметно не просто ее лидерство, но и нескрываемое превосходство над одноклассниками. Ее густо, но не совсем аккуратно подведенные черным глаза с ленивым интересом наблюдали за Адамовым, а блестящие влажные губы периодически приоткрывались, выдувая розовые матовые пузыри дешевой жвачки.
     Внезапно он захотел приблизиться к этой девушке, нагло смотря прямо в ее прищуренные карие глаза, смиряющие его оценивающим взглядом.
     Он не чувствовал такого никогда до этого дня.
     Это не было сильной симпатией или хотя бы подобием какого-то светлого чувства. Это были тягучие черные волны мгновенной страсти.
     Физической и ментальной одновременно.
     — Они плоховато научились шевелить извилинами за эти одиннадцать лет, извиняюсь за них как президент школы.
     И, плавно поднявшись, она направилась к Александру. При каждом ее бесшумном кошачьем шаге на ремне позвякивали массивные цепи.
     — Я Элизабет, которая из «Пиратов Карибского моря», — проговорила она, протягивая одну руку в качестве приветствия, а второй поправляя расправляющуюся белую футболку, норовящую закрыть ее плоский и чуть загорелый живот. — Но тебе можно просто Лиза, так уж и быть.
     Прерывисто и неожиданно тоскливо вздохнув, он чрезмерно крепко ответил на рукопожатие, зачарованно наблюдая за мокрым сиянием ее тонкой шеи под искусственным светом желтых ламп. Из сладкого забытья его вывел тот же самый голос, который, казалось, не бился, как все человеческие теноры, альты, басы, баритоны и сопрано, острым эхом о завешанные плакатами с химическими формулами стены класса, а мучительно медленно стекал с них золотистыми медовыми каплями.
     — Может, хотя бы ради приличия представишься? Не все из нас двадцать четыре часа в сутки залипают в вк и инсте [1], к счастью или к сожалению.
     И она торжествующе приподняла правый уголок губ в демонической ухмылке, изогнув левую бровь. Элизабет стремительно втягивалась в импровизированную игру, почти с напором отнимая у активно сопротивляющегося эго Адамова роль ведущего. Хищником непредвиденно становилась возможная жертва.
     — Александр Адамов.
     После густой мелодии ее усыпляющего голоса звуки его слов показались ему какими-то удивительно резкими и хлесткими, словно визгливый свист упругого удара хлыстом по воздуху.
     — Ваш фотограф, ребята.
     Он по-прежнему смотрел исключительно на ее ресницы и сиреневатую синеву словно пергаментной кожи под глазами, хотя обратился, разумеется, ко всем присутствующим, ставшим будто выцветшим фоном, четко выделяющим Элизабет «из „Пиратов Карибского моря“».
     — Так снимай нас всех, наш фотограф по имени Александр Адамов, — дребезжащим, как стекло, от сдерживаемого смеха голосом растянула она, кокетливо, но не слишком вызывающе накручивая на палец русый локон и увлекая его за собой.
     Он торопливо опустил глаза на камеру, висящую у него на груди на потертых ремешках, и в очередной раз поблагодарил небесную канцелярию за отсутствие способности краснеть. В последующие несколько часов перед все еще пребывающим в воздушных туманах романтического замешательства Сашей появлялось и исчезало великое множество самых разнообразных лиц. Нескончаемо раздавалось клацанье спуска затвора; бесконечно менялись вокруг него толпы, жаждущие посмотреть отснятый материал. Женский образ, маячивший перед его глазами, наконец совпал с реальностью, когда он машинально собирал сумку с техникой в коридоре.
     — Александр Адамов. — Он почувствовал прохладное прикосновение к запястью тонких пальцев, скользящих по направлению к ладони. — Хочешь быть моим Уилли Тернером?
     — Что?
     Ладонь, закончив свой недлинный путь, напористо и решительно сомкнулась в замок с его ладонью.
     — Что слышал, дурачок, — она сдавленно усмехнулась, однако лицо ее выражало непоколебимое спокойствие и даже чрезмерную уверенность. — Вроде как предлагаю тебе затусить. Решай быстрее, я вполне могу передумать. Предлагают обычно мне, а не я.
     Александр, внезапно до дрожи в коленях желая столкнуться с возмутительно спокойным взглядом наглых карих глаз, довел молнию сумки до упора и нарочито медленно повернулся.
     — А ты любишь играть. — Прищурившись, он мягко провел пальцем по ее правой скуле: по траектории падающего на лицо солнечного света. — Да?
     — Я люблю выигрывать.
     Он буквально почувствовал, как Лиза прикусила щеку с внутренней стороны в попытке не улыбнуться лучшей из своих улыбок.
     — Ну что ж, тогда посмотрим, кто кого.
     Его червоточина, так внезапно заменявшая привычное сознание послушного своей судьбе человека, обожала азарт. Канувшее в Лету вместе с университетской жизнью «великое будущее» служило прямым тому подтверждением.

[1] Соцсеть «Инстаграм» принадлежит компании Meta, которая признана в России экстремистской организацией.