Грибной дождь, часть 2

Когда я второй раз приехал работать в Грецию, теперь уже строить газопроводы-отводы, наш городок обосновался в пригороде Афин, славной деревне Аспропиргос, рядом с военным аэродромом. Трасса строительства проходила по сильно населённой территории, так что забот и работы на участке хватало. Так и крутился с утра до вечера, привычно мотаясь по бригадам, и улаживая проблемы с Заказчиком. И тут ненароком через месяц меня попросили заменить главного сварщика дирекции по строительству, так что мне по долгу службы пришлось частенько мотаться между Ламией, где была дирекция, и Аспропиргосом. Самым коротким путём была старая дорога через славный город Фивы, и перевал, который был густо покрыт мощным сосновым лесом. Лес был знатный, и обещал пытливому краеведу много интересного. Несколько раз я заезжал в ответвления горных дорог, в надежде найти грибы или ягоды, но, к сожалению, почва была каменистая, твёрдая, как подмётка, и хрупкие мечты найти хоть что-нибудь, ломались, как сухая трава под сапогами. Потом отпускник вернулся, поездки закончились, и меня закружили другие дела и заботы. В конце октября, когда пошли первые скромные дожди, и солнце уже не палило как оглашенное, я стал приставать к своему соседу по вагончику, в котором жил, чтобы тот заглянул в лес на предмет посмотреть, есть ли грибы, но только никому про это не рассказывать. Как раз в это время мы строили крановые узлы в районе Фив, и сосед почти ежедневно мотался туда по работе. Сосед, одессит Вовка Коньков, первое время поднимал меня на смех, и упорно не хотел тратить время на такую чепуху, как шатание по лесу, но в конце концов сдался, и пообещал посмотреть в ближайшее воскресенье, поскольку всё равно ехал туда по делам. Выходной он выбрал ещё и потому, что было меньше всего шансов налететь на работяг, которые начнут расспрашивать и приставать, что да почему, а сказать правду, «просили, мол, грибочков посмотреть», и стать посмешищем, ему ох как не хотелось.
Дело шло к вечеру, я уже и забыл о своей просьбе, как в вагончик ввалился Коньков. Быстро захлопнув за собой дверь, он бухнул на стол пакет.
- Иди принимай товар, - он заглянул в мою комнату, - А я в душ.
Пока он топал сапогами, я с нетерпением заглянул в пакет. То, что это грибы, я не сомневался, запах давал о себе знать. Было интересно, какие это грибы, и какого качества. Я нашёл старую местную газету, расстелил, и вывалил грибы на стол. Грибов было много, в основном, маслята, но попадались и сыроежки, и несколько подосиновиков. Похоже, сосед грёб всё подряд, особо не заморачиваясь. Разобрав грибы по кучкам, и выбросив явно не пригодные, я задумался. Для жарёхи грибов много, а вот что делать с остальными? О том, что можно солить маслята, я не слышал, а вот если замариновать? Это я почти умел. Подходящая банка нашлась, пряности тоже, а вот уксуса было совсем мало.
- Ну что, ужин готовишь? – спросил Коньков, выползая из душа, на ходу вытирая голову полотенцем.
- Картошка с грибами устроит? – спросил я.
- А то!
- Тогда чисть картошку, а я займусь грибами.
Пока картошка начала шкворчать на сковородке, я отрядил соседа на поиски уксуса. Объяснять причину таких хотелок я не стал, просто поставил задачу, и выпихнул его на улицу. Хохлов в городке было полно, так что шансов на успех у него было больше, чем у меня.
По разочарованной роже соседа, появившегося в двери, я понял, что дело дрянь. Двести мужиков, живущих в городке, не особо видно любили уксус, не водка, чай. В воскресенье греческие магазины не работали, оставалась только столовая. В столовой у нас поварами работали мужчины, так что уксус там я тоже не нашёл. Оставалось последнее, идти к кладовщице, которая жила вместе с врачихой, вдруг повезёт.
Слава женщинам! У них есть всё!
Услышав мой вопрос, кладовщица слегка опешила, но, как истинная женщина, поинтересовалась, на кой ляд мне понадобился уксус.
- Грибы буду мариновать, - честно ответил я, сжимая в руках заветную бутылочку.
Кладовщица, которая работала со мной ещё на первом контракте, хмыкнула, ибо хорошо знала о моих завиральных способностях, и махнула рукой.
Коньков нетерпеливо ждал на кухне, заботливо прикрыв сковородку крышкой.
- Где тебя носит, я чуть слюной не захлебнулся, - заорал он, и сноровисто разлил холодную водку по стаканам.
Стук наших вилок напоминал пулемётную стрельбу.
После ужина сосед отправился к себе в лабораторию, и я начал священнодействовать. Чистил, шинковал, кипятил. В итоге получилась полная банка маринованных маслят, и пиалушка средних размеров, в которую я сложил остатки маринада, не поместившиеся в банку. Накрыв пиалку блюдцем, я пристроил её и банку в уголок, чтобы сосед, когда вернётся, в потёмках не опрокинул ненароком, и улёгся спать. Утром меня разбудили странные звуки, доносившиеся из кухни, явно выпадающие из общей практики нашего совместного бытия. Дело в том, что мы с Коньковым договорились утром не мешать друг другу, сталкиваясь жопами в невеликом пространстве вагончика. Коньков вставал пораньше, умывался, и уходил к себе в лабораторию, поскольку сам не завтракал никогда, и предоставляя мне утром полную свободу действий. Иногда к нему приходили бригадиры или прорабы, чтобы уточнить какие-то рабочие детали, но всё происходило тихо и быстро.
На этот раз шума не то, что было больше, просто он носил весьма необычный характер. Заинтригованный, я выполз из своей комнатки в кухню, и ахнул от увиденного. Прислонившись к стене, стоял наш прораб по изоляции Богдан, который держал в одной руке какую-то миску, а второй что-то методично хлебал из неё ложкой.
Коньков, издавая звериное рычание, тянул посудину из рук прораба, который вцепился в неё как клещ. Прораб, хоть и был невысок, обладал солидным пузиком, был плотен, что твой мячик, и сдаваться не хотел. Поняв, что не особо преуспевает в борьбе за посуду, Коньков совершил гениальный маневр, вырвав из руки зазевавшегося прораба ложку. Можно было праздновать победу, но ставшись без главного орудия, прораб и тут не сдался. Пальцами свободной руки он залез в посудину, и отправил содержимое себе в рот. На это, видимо, у прораба ушли последние силы, ибо Коньков вырвал-таки посудину из вражеских рук, и поставил её на стол.
- Богдан, сволочь! Как тебе не стыдно жрать чужое добро, - взвыл Коньков, рассмотрев наконец, какой ущерб нанёс незваный гость родному очагу. Богдан, хитрый западенец, быстро ретировался, и успел проскользнуть в дверь до того, как сапог моего соседа пронзил пространство, которое прораб только-что занимал.
- Вот гадина, - Коньков сел на стул, и раздражённо толкнул посудину. Приглядевшись, я узнал пиалушку, в которую вчера сложил остатки маринованных грибов.
Картина вырисовывалась ясная.
Пришедший утром Богдан вовсе не имел никаких меркантильных намерений, он просто хотел получить добро на работы по изоляции. Пока Коньков суетился в своей комнате, прораб, как обычно, присел на стул в кухне, ожидая аудиенции. Рассеянный взгляд его шарил по столь привычному окружающему натюрморту, пока случайно не наткнулся на гордо стоявшую в одиночестве банку с маринадом, которую я вчера поставил остывать. Сфокусировав изображение, несколько уставший после вчерашнего прораб всё же понял, что стоит перед его взором. Поняв, что банка закрыта намертво, он, естественно, снял блюдце с пиалушки. Предполагаю, что круглая рожа его расплылась в счастливой улыбке. Аромат, источаемый маринадом, окончательно загнал остатки совести в подвалы души, исключив любые сомнения, если таковые могли появиться. Взяв столовую ложку, Богдан зачерпнул грибочки из пиалки. В это момент Коньков и зашёл в кухню.
- Нет, ну ты представляешь, - сетовал он. – Захожу, а он стоит ко мне спиной, и чем-то чавкает. Потом поворачивается, и заявляет, грибочки, мол, класс. Я как увидел, что он наши грибы жрёт, чуть с ума не сошёл! Тяну к себе, а он вцепился, и не отдаёт, урод!
Остальное действо я и увидел.
Утешил я Конькова только тем, что пообещал ему отдать часть своей маринованной доли, и он съест самостоятельно треть банки, когда захочет.
- Вот сегодня и съедим вечером, - довольно сказал почти успокоившийся сосед, - а то набегут гостёчки, не отмажешься.
Поставив банку с грибами в холодильник, и выплеснув остатки маринада из пустой пиалушки, я, было, пошёл умываться, но в дверь постучали. На пороге с честными лицами стояли два бригадира, один из которых пытался заглянуть внутрь, а второй нюхал воздух что твоя гончая.
- Ну что, Коньков, началось, разнесла уже сорока на хвосте, иди, отбрёхивайся, - сказал я.
Сосед тяжело вздохнул, и вышел из вагончика. Бригадиры засеменили следом.
           Прошёл почти год. Я уже работал в Афине, в представительстве компании, но про грибное ралли не забыл. Уже в сентябре шило пришло в движение, и кололо в известное место, хотя солнце светило в полную силу, и народ мирно купался в ласковом синем море. Ещё в начале лета я выбрал время, смотался домой, и пригнал в Грецию свою старенькую «восьмёрку». Свобода передвижения позволяла нам не только мотаться на дальние пляжи, но и объехать всю южную Грецию. В поисках грибов я объездил все знакомые места, заросшие вполне приличным с точки зрения юга хвойным лесом, но не нашёл даже следов маслят. Дело приобретало грустный оборот, лес был, а грибов нет. В ноябре начались осенние дожди, похолодало, и пришлось свернуть бесплодные поиски. Дети потешались над нашими потугами, поскольку ни капли не верили в мои россказни о грибных полянах. Так бы всё бесславно и закончилось, но в начале декабря выдался на удивление дивный денёк, и от нечего делать мы с женой рванули в Варибоби, небольшую деревушку под Афинами. Это славное место было известно тем, что там располагалась школа для иностранцев, куда я хотел пристроить девочек учиться, и было окружено довольно приличным сосновым лесом. Немного попетляв по местной дороге, ведущей в знаменитое казино, расположенное на вершине горы, я приткнул машину в невысоких кустах, и осмотрелся. Довольно редкий сосняк уходил вверх по склону, тишина кругом, а воздух, пропитанный лесными ароматами, можно было резать кусками. Одним словом, благодать!
Первый маслёнок нагло торчал из-под хвои, прямо у меня перед носом. Шляпка, усыпанная хвоей, была коричневого цвета, и немного суховата на ощупь, но гриб казался вполне себе ничего. Тем более, что это был первый гриб, который я нашёл за последнее время бесплодных метаний по лесам.
- Нашёл! – заорал я, - Наташа, иди сюда скорей!
Мы присели у первенца, и я осторожно срезал находку. Гриб был отличным.
Охота началась.
Примерно через час мы вернулись к машине, чтобы оставить полные пакеты, и отправились на второй заход.
- Давай быстро пробежимся по этой стороне, - я показал жене рукой в нехоженую сторону, - и потом вернёмся. Мы разошлись, и по кольцу двинулись в соснячок, на ходу собирая столь дорогие сердцу дары природы. Солнце было уже высоко, поднялся небольшой ветер, и солнечные блики, пробивающиеся сквозь ветки, мельтешили перед глазами, мешая поиску. Я уже было решил повернуть назад, но что-то заставило остановиться. Впереди была небольшая котловинка, вокруг которой резвился молодой соснячок. Я присмотрелся, и ахнул. То, что я поначалу принял за опавшие листья, было совсем не листьями. Из зелёной ещё травы, усыпанной облетевшей хвоей, стройными рядами торчали маслята, маслята, и маслята. Такого я здесь ещё не видел.
- Наташа, иди скорее сюда, ты просто обязана увидеть это чудо! – крикнул я.
- Я что, всё время должна бежать и смотреть, что ты там нашёл? – недовольно бурчала жена, но направилась ко мне.
Я стоял на месте, и смотрел на поляну.
- Ну, и чем похвастаешь на этот раз?
Естественно, по сторонам она не смотрела, нацеленная на мою скорбную персону, и уже была готова сказать пару ласковых.
- Смотри! – сказал я, и показал рукой на котловинку.
Наташа охнула, и присела на хвою. Я устроился рядом.
Молоденькие маслята, один в один, с гордым видом сияли своими блестящими шляпками, которые как перьями, были украшены сосновыми иголками.
- Какая красота, - выдохнула жена - даже резать жалко.
Мы сидели и любовались этой грибной феерией, которая была просто наградой за нашу преданность грибному делу. Заповедное место было найдено.
Я срезал ближайший маслёнок, и рассёк его шляпку. Не зря маслята называют маслятами. Сверху шляпка была удивительно жёлтой, точь-в-точь, как деревенское масло, с нежной как бархат кожицей, а внутри бело-розовой, и источала упоительный аромат.   

Маринованными грибочками в представительстве потом несколько лет смачно закусывали мои сослуживцы, и даже Шойгу.

Продолжение следует.

Владимир Сухов
Март 2021 г.