Оправдание. Глава 13

Седрик вернулся домой и рухнул на кровать, чувствуя, как тело сдается усталости. Родригес... слушал его так внимательно, будто читал мысли. А потом разорвал все записи. Зачем? Чтобы никто не узнал? Или просто хотел сделать вид, что ему можно доверять?

Седрик уставился в потолок, пытаясь собрать мысли, разбегающиеся бисером.

Интересно, он меня осуждает?» — пронеслось в голове.

Родригес говорил, что нет, но... может, он просто хороший актер? Все детективы — прирожденные психологи, а значит, могут и обмануть.

«Не слишком ли я был откровенен?»

Довериться кому-то после того, что случилось... После предательства лучшего друга и босса? Безумие!

В памяти медленно всплыла та лестница в подвал игорного клуба, где Уайатт впервые предложил ему сделку. Каждая ступень будто была спуском в ад. Зачем Седрик вообще явился туда? Наверное, считал, что ему больше нечего терять.

— Я рад, что ты пришел, — начал Билл, внимательно разглядывая его.

Криминальный босс сидел за шикарным столом из красного дерева и курил дорогие сигареты. За маленькими оконцами — ночной мрак и тишина. В помещении — призрачные фигуры игроков в бильярд, их кии то появлялись, то исчезали в полусвете и клубах табачного дыма.

— Знаешь, Седрик… — Билл ухмыльнулся, затягиваясь. — Я читал о тебе в газетах. Герой, бросившийся в огонь ради спасения невинных... Но ты скромничал. А ведь мог бы этим воспользоваться, правда?

Уайатт участливо склонил голову. Седрик молчал, опустив глаза. Он нервно потирал руки в перчатках, которые теперь будет вынужден носить всегда. Следы ожогов еще не зажили, и кожа иногда зудела.

Билл заметил его движения:

— Я тебе кое-что расскажу. Однажды мне пришлось спасти человека. Да-да. Мне тогда было двенадцать. Я вытащил брата из горящего дома. Так что я прекрасно понимаю, как ты себя сейчас чувствуешь. Поэтому я и хочу сделать тебе предложение.

Уайатт показал знак своим охранникам остановить игру. Те кивнули и устроились в кожаных креслах у стены, внимательно глядя на Седрика, их глаза поблескивали любопытством.

— Кое-кто из моих людей повел себя чересчур самонадеянно там, в редакции, — продолжал Билл. — И хотя это сыграло нам на руку, все же пришлось от него избавиться. Так что мне теперь нужен новый подручный. Работа будет простой. Особо не замараешься.

— Я полицейский...

— И что? Полицейский — ха! Пример доблести! — Уайатт с возмущением выдохнул сигаретный дым через ноздри. — Ты думаешь, они будут ценить тебя после того, что ты сделал? Ты будешь служить им верой и правдой, будешь бросаться в огонь, спасая людей, а что будет дальше?

Седрик чувствовал себя зверьком, загнанным в собственную нору, перед пристальным и искушающим взглядом Уайатта. «А что будет дальше?» — прозвучало эхом в голове.

— Неужели они так уж сильно переживали за тебя? — хмыкнул Билл, затушив сигарету и сложив руки на столе в замок. — Награду хоть вручили?

Седрик не хотел отвечать. Да, вручили, но это ничего не изменило. Ему ведь нужно было нечто совсем иное.

Уайатт правильно понял его молчание и откинулся в кресле:

— Так я и думал. Им нет до тебя дела, офицер, поверь. Они отправят тебя на пенсию, когда ты станешь бесполезен — если не погибнешь раньше в какой-нибудь перестрелке. О тебе просто забудут, и все.

Он снова наклонился к Седрику, заглядывая прямо в его глаза. В зрачках Уайатта плясали искорки:

 — Скажи, неужели ты этого хочешь? Всю жизнь рисковать собой, своим здоровьем — ради чего? Ты никогда не думал о том, чтобы жить в свое удовольствие? У нас ты сможешь хорошо заработать, а вы, молодежь, ведь любите большие деньги. Так зачем строить из себя святошу-мученика?

Седрик машинально поправил перчатки. И снова вспомнилась боль, отчаяние, одиночество…

А затем — один день патруля в криминальном районе, когда напарник использовал его как живой щит во время перестрелки. Седрик до сих пор иногда чувствовал его дыхание на своем затылке. Физических ран не было, но моральный удар был гораздо больнее. Разум подсказывал: совпадение здесь исключено. Тот патрульный, подхваченный общей волной ненависти в участке, сознательно пытался отомстить за гибель Каннингема.

Именно это пугало больше всего — слепая солидарность толпы. Они вынесли ему приговор без суда. Ни тени сомнения, ни попытки вступиться — никто даже не пытался оправдать его. Абсурдность происходящего поражала. Разве коллективная расправа могла вернуть ментора? Да большинство этих людей никогда и не были друзьями с Каннингемом! Но стоило ему погибнуть, как месть внезапно превратилась в священный долг каждого из его сослуживцев. А если бы они только знали, как Седрику самому не хватало Каннингема? Как он сильно успел привязаться к нему?..

Седрик поднял голову и взглянул на Уайатта. В душе загоралась ненависть, пожирая все на своем пути.

— Я согласен, — отрезал Седрик.

Уайатт снова откинулся в кресле, довольно улыбаясь.

***

Седрик давно уснул, но к утру, когда сон начал отступать, его сознание снова озарила внезапная вспышка света — как тогда, в больнице. Он вновь увидел комнату, в которой были полицейский и встревоженный гражданский. На этот раз Седрик разглядел интерьер помещения: это был кабинет с высокими окнами и письменным столом. Определенно, эти двое находились в просторном частном доме. Такие можно было встретить на востоке города — двухэтажные дома для среднего класса. Они странным образом соседствовали с районом обветшалых одноэтажных построек.

Седрик почувствовал нечто смутно знакомое. Между мужчинами вспыхнула ссора. Офицер достал пистолет и выстрелил в гражданского. Затем, очевидно, сам испугался содеянного и решил убежать. Увидев лицо стрелка, Седрик дернулся и проснулся. Он сел в кровати, пытаясь успокоиться и унять сердцебиение. В том полицейском он узнал себя.

Холодный пот стекал по его лбу, а сердце колотилось в crescendo. Седрик огляделся по сторонам, словно пытаясь найти подтверждение тому, что это был всего лишь сон. Но образы были настолько яркими и детальными, что он не мог отделаться от мысли: это не просто кошмар.

Он встал с кровати и подошел к окну. За стеклом виднелся его привычный район — здесь не было тех двухэтажных домов, только кирпичные многоэтажки-муравейники. Но дом, увиденный во сне, казался слишком реальным, будто Седрик в действительности когда-то в нем был. И эта сцена...

«Невозможно», — прошептал он, но в глубине души понимал: его сон — это не просто случайность. Что-то темное и опасное скрывалось в его прошлом, и теперь оно начало всплывать наружу, кусочек за кусочком, словно фрагменты разбитого зеркала, которые медленно, но верно складывались в единую страшную картину.

Дурное предчувствие долго не давало ему покоя и однажды в Управлении, когда Родригес как раз готовился отнести шефу Хэнлонду отчет о проделанной работе, Седрик обратился к лейтенанту:

— Послушайте, — начал он неуверенно.

Родригес замер у стола и взглянул на Седрика, вопросительно подняв бровь. Седрик сглотнул и продолжил:

— Это довольно странно. Но когда я был без сознания, у меня было видение...

И он рассказал Родригесу о странном полусне, увиденным в больнице. И о другом, который приснился уже дома. Седрик признался, что с тех пор все больше беспокоится из-за этих видений.

— Так это же просто сон, — Родригес пожал плечами и продолжил собирать бумаги уверенными движениями.

— А если нет? — Седрик подался вперед, чувствуя, как его начинает пробирать легкая лихорадка. — А если это было на самом деле?

В кабинете было душно. Родригес машинально поправил воротник рубашки прежде, чем ответить:

— Тогда это должно было быть зафиксировано, — он задумчиво постучал ручкой по столу. — Почему вы так переживаете?

— А вдруг... Вдруг это был я? — выдохнул Седрик.

Родригес снова замер, его взгляд резко сфокусировался на Майлзе.

— Что вы сказали?

Седрик молчал. Лейтенант пару мгновений оценивал ситуацию, затем сел за стол и отложил отчет в сторону.

— Это нужно проверить... Итак, вы считаете, что это могло произойти на самом деле, но точно не знаете. Что ж, похоже на частичную амнезию — это не так серьезно, как полная потеря памяти, и кое-какие сведения можно восстановить... Подумайте, что вы можете рассказать о том гражданском и о месте преступления?

— Я не знаю. Я больше ничего не помню... Я рассказал вам все.

— Но вы же способны описать внешность жертвы? Надо будет набросать его портрет. — не сдавался Родригес.

Седрик неуверенно кивнул:

— Темные волосы, карие глаза, смуглая кожа. Выше меня и немного старше. Возраст — примерно двадцать пять – тридцать лет...

— Ладно, я все проверю, — Родригес поднялся, но его взгляд задержался на Седрике дольше обычного. — Не беспокойтесь раньше времени, офицер.

— Спасибо, — прошептал Седрик еле слышно.

Лейтенант, оставив его в глубокой задумчивости, чуть освещенной верой, направился к Хэнлонду.

— Отлично, Рикардо, все правильно, — одобрил его работу шеф, просматривая принесенный отчет. — Майлз хорошо потрудился, да? — на лице Хэнлонда появилась такая редкая для него довольная, даже радостная улыбка.

— Да, он замечательный напарник, — улыбнулся в ответ Родригес.

— Я же говорил тебе, помнишь? «Потерявшийся мальчишка», — шеф отвернулся и посмотрел окно, будто вглядываясь куда-то, и добавил: — Значит, я все-таки был прав. Значит, не все так плохо, — Хэнлонд облегченно выдохнул и выпрямился, будто сбрасывая с плеч давнюю ношу. — Что ж, теперь, когда все готово, можно двигаться дальше.

***

В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий под руководством начальника полиции Джеймса Хэнлонда и лейтенанта Рикардо Родригеса была организована комплексная работа по разоблачению преступной группировки «Черная кобра». Учитывая необходимость сохранения конфиденциальности источников информации и предотвращения возможной утечки данных, было принято стратегическое решение о проведении первичных оперативных мероприятий без уведомления федеральных структур.

Оперативная работа осуществлялась путем систематического сбора доказательств, проведения наружного наблюдения и внедрения специального агента Стэнли Хоука в преступную среду.

После накопления достаточного объема доказательственной базы был проведен крупномасштабный рейд, в результате которого были задержаны ключевые фигуранты дела. В ходе спецоперации были изъяты вещественные доказательства, оформлены соответствующие протоколы и рапорты. Все действия проводились в режиме строгой секретности, что позволило сохранить элемент неожиданности при проведении последующих операций.

Только после успешного завершения рейда руководство полицейского управления проинформировало ФБР о проведенных мероприятиях. Особое внимание уделялось защите личности офицера Седрика Майлза, чья роль в группировке и последующем расследовании оставалась засекреченной.

На послеоперационном этапе лейтенант Родригес, действуя совместно с офицером Майлзом, провел серию точечных операций по задержанию оставшихся на свободе членов группировки. Майлз, благодаря своему прошлому в группировке, мог безошибочно опознавать даже тех преступников, которые изменили внешность или использовали поддельные документы. Используя конфиденциальную информацию, полученную через Майлза, Родригес сумел выявить местонахождение оставшихся участников, собрать достаточные доказательства для получения судебных ордеров и организовать серию успешных задержаний.

Каждый ордер на арест выдавался на основании тщательно подготовленных рапортов, содержащих подробное описание преступной деятельности фигуранта, подкрепленное конкретными фактами и датами. При этом личность информатора нигде не фигурировала, а источники информации указывались как «конфиденциальные».

Благодаря слаженной работе Родригеса и Майлза удалось: задержать нескольких ключевых участников группировки, изъять дополнительные вещественные доказательства, получить новые показания, подтверждающие причастность задержанных к преступной деятельности.

Передача основной доказательственной базы федеральным органам осуществлялась поэтапно, с соблюдением необходимых процедур и учетом ранее собранных материалов. При этом информация о роли офицера Майлза в расследовании оставалась строго конфиденциальной и не включалась в официальные документы.

Регулярные рабочие встречи руководителей ведомств позволили согласовать дальнейшие следственные действия и обеспечить эффективное взаимодействие при проведении последующих операций.

В результате слаженной работы правоохранительных органов была сформирована исчерпывающая доказательственная база, позволившая привлечь всех участников преступной группировки к ответственности. При этом удалось сохранить конфиденциальность источников информации и обеспечить безопасность задействованных в операции сотрудников.

В отношении информации, касающейся компрометирующих материалов на мэра города Норфстилл, было констатировано отсутствие объективных подтверждений их существования. В ходе допросов членов преступной группировки, включая ее лидеров, были получены лишь устные упоминания о наличии подобных документов, однако предъявить какие-либо материальные доказательства никто из задержанных не смог. Начальник полиции Джеймс Хэнлонд официально заявил об отсутствии у него какой-либо информации по данному вопросу.

На заключительном этапе начальник полиции Джеймс Хэнлонд и лейтенант Рикардо Родригес представили в федеральный суд итоговый отчет по делу, подчеркнув, что выбранная тактика ограниченного информирования федеральных структур полностью оправдала себя и позволила достичь максимальных результатов в кратчайшие сроки.

По результатам судебного разбирательства все обвиняемые были признаны виновными в создании преступного сообщества, организованной преступной деятельности и совершении тяжких преступлений.

***

Вернувшись в Управление, Родригес первым делом решил зайти в комнату отдыха, чтобы выпить немного воды из кулера. Несмотря на усталость, лейтенант улыбался. Победа в суде окрыляла его.

Он вошел в небольшое помещение с кулером, автоматами с едой и напитками, несколькими стульями и столиками. На стенах виднелось пару следов от пролитых напитков, а на столешнице покоилась старая кофемашина. На первый взгляд комната казалась пустой, но когда лейтенант подошел ближе к кулеру, он увидел Седрика. Тот тихо сидел на стуле рядом с автоматом для продажи еды, откинув голову к стене.

— Офицер, — окликнул его Родригес, делая пару шагов к нему. — Вы спите?

Седрик, словно пробудившись от полудремы, рассеянно уставился на лейтенанта.

— Я немного утомился — признался он после недолгого молчания, опуская голову: — Не мог дождаться итогов заседания.

Родригес понимающе кивнул. Конечно, нелегко спокойно сидеть и ждать, когда решается твоя участь.

— Вам больше нечего бояться, офицер. Мы доказали их вину.

— Всех? — Седрик поднял голову и посмотрел на него недоверчивым взглядом.

— Всех.

Седрик вновь погрузился в раздумья.

— А что со мной? — спросил он чуть дрогнувшим голосом.

Лейтенант понимал, что это был его главный вопрос. Сроки, которые получили бывшие подельники, значили для него не так много.

— Мы с шефом Хэнлондом сделали все, чтобы ваше имя не упоминалось на суде.

— Неужели я теперь в безопасности?

— Да.

Внезапно в комнате погас свет, как часто бывало здесь из-за перегруженной электросети. Их разговор прервался на пару напряженных секунд, и в тишине комнаты, казалось, особенно громко тикали часы на стене прямо над ними, но лейтенант мог слышать и неровное дыхание Седрика. Узкая полоска света из коридора выхватывала из темноты чуть согнутый силуэт офицера.

— А Билл... он сказал мне правду? — спросил он.

— Не совсем. Похоже, он давно планировал сместить своих боссов и не преминул воспользоваться таким шансом. Я предполагаю, он специально завлек соучастников в свое офисное здание, оставив кого-то из подручных, чтобы организовать сходку. А потом, после рейда, решил заполучить копии компромата и организовать свою, мультинациональную группировку на развалинах старой. Но наш человек выяснил не только, где находится оригинал документов. Копии тоже были обнаружены вовремя — достать их было непросто, но мы справились. — Рикардо уверенным движением поправил галстук, вспоминая успех в суде. — Представляете, они пытались уцепиться за этот компромат, как утопающие в болоте — за соломинку! Но он стал чем-то вроде фантома, выдумки... Таким образом, мэру теперь тоже ничего не угрожает.

Лейтенант довольно улыбнулся, но Седрик этого не увидел. Однако Родригесу было видно, как пальцы Майлза теребили манжету рубашки.

— Почему Уайатт не предупредил меня о рейде?

— Думаю, он боялся, что вы расскажете другим о его планах. Мне очень жаль, но, скорее всего, он надеялся, что вас убьют во время штурма.

— Почему же он... не убил меня потом, зная, что я выжил?

— Может, и вправду хотел дать шанс. Иногда и такие субъекты проявляют человечность. Но есть и другой вариант: он просто боялся обнаружить себя. Кроме того, он и не подозревал, что шеф Хэнлонд захочет вас спасти.

Лампы вдруг снова включились. Седрик на секунду прикрыл глаза ладонью и замер.

— Расскажите мне про Стэнли Хоука, — затем попросил он.

— Что ж, Хоук... Он был моим подчиненным во время службы в Западном участке. Неплохо выделился, когда мы ловили одного наркобарона. Шеф Хэнлонд заметил нашу работу и попросил о помощи. Сначала я инструктировал детектива Хоука на месте, но затем шеф перевел меня сюда, и я следил за его операцией удаленно. Хотя, по большей части, Хоук отчитывался напрямую перед шефом. Мне же надо было убедиться, что их коммуникации ничто не препятствует.

— Наверное, наш с вами конфликт чуть не поставил под угрозу всю операцию...

— Да уж... Я был слишком возмущен вашим поведением.

Майлз кивнул:

— Я мог вывести из себя даже ангела.

Хотя освещение снова заработало, напряжение в комнате не спадало. В углу помещения тихонько пощелкивал вентилятор, будто считая секунды молчания. Родригес, недолго подумав, решил сесть рядом с Седриком. 

— Офицер, я хотел спросить... — лейтенант помедлил, словно взвешивая слова: — Где ваши родители? Кто-нибудь из родственников живет с вами здесь?

— Родители живут в маленьком городке. Я здесь один, — прошептал Седрик в ответ еле слышно.

— Давно переехали?

— В конце лета будет уже три года.

— То есть, как раз перед академией?

Седрик кивнул.

— Вы были очень самостоятельны для юноши восемнадцати лет.

— Не верится, что уже в следующем году мне будет двадцать два, — пробормотал Седрик. У него был абсолютно потерянный вид.

— Что ж, это не слишком много.

— Но и не мало.

— Знаете, говоря о ваших родителях, я вдруг подумал, — лейтенант мягко улыбнулся. — Я могу заменить вам родственников, раз уж они далеко. Буду присматривать за вами. У нас в Италии так принято: все за кем-то присматривают. Получается большая семья — una grande famiglia, понимаете?

— А сколько лет вам? Вы ведь младше моих родителей.

— Приближаюсь к сорока.

— Правда? Выглядите не старше тридцати пяти.

— Спасибо. Это гены моей матери.

Седрик наконец слегка улыбнулся. Нелепые, казалось бы, слова Родригеса неожиданно будто развеяли мрачные мысли, висевшие над ним тяжелой тучей.

— А вы разве не испанец?

— Итало-испанец. Адская смесь.

Седрик почти рассмеялся, и это воодушевило лейтенанта:

— Могу я теперь называть вас просто Седрик? — спросил Родригес, протягивая руку, как при знакомстве.

— Да.

— Хорошо. Тогда можешь называть меня просто Рикардо.

Они пожали друг другу руки, будто давние друзья.