Баурсаки и гудок паровоза

Летний день 1957-1958 года.
Мне лет восемь.
В этом возрасте любила приходить к маме на работу. Она тогда работала помощником
прокурора в железнодорожной прокуратуре.
Наша железнодорожная станция была узловой, и путь
к маминой работе лежал через депо.

Как же мне нравилось разглядывать там огромные паровозы. Особенно
завораживало зрелище, когда паровоз разворачивали на поворотном круге.
Смотрела и удивлялась, как такой огромный паровоз легко поворачивается, словно игрушечный.

Насмотревшись, шла дальше.
Конечно, это было опасно - шагать через железнодорожные пути,
на которых стояли поезда с вагонами.
Иногда они неожиданно начинали двигаться. Тогда я стояла и пережидала,
а потом снова шла.
И меня, маленькую девочку, никогда не останавливали. Наверное, не видели.

Сейчас при этом воспоминании мне становится страшно.
А тогда я ничего не боялась.
Маме говорила, что обхожу депо по соседней улице. Но этот путь был длиннее,
а мне хотелось поскорее увидеть мою любимую мамочку. Вот и укорачивала путь через депо.

В мамином кабинете, даже в самый жаркий день, царила приятная прохлада.
Чтобы не мешать ей работать, я забиралась под её массивный, большой стол
с двумя тумбами. Там, в уютном укрытии, скрытая от посторонних глаз стенкой стола,
я чувствовала себя в безопасности. Бывало, убаюканная тишиной и прохладой,
спокойно засыпала, зная, что мама рядом.

Иногда мама, когда открывала нижний ящик стола, и,
встречаясь с моими глазами, тихонько улыбалась и подмигивала мне,
а я чувствовала себя в тот момент самой счастливой девочкой на свете.
Мамины глаза, её улыбка искрились любовью и заботой,
даже, если она не произносила ни слова.

Порою в моё "убежище" заглядывал и сам прокурор, добрый, симпатичный дядя.
Мой папа был следователем, и симпатичный дядя-прокурор хорошо знал его.
Может, поэтому после смерти папы мне разрешалось находиться у мамы на работе.

Почему под столом?
Туда меня никто не запихивал, я сама выбрала это уютное место.
Сидела я там не на полу, а на мягком одеяльце.
Вспоминаю это сейчас с теплотой и нежностью к маме и той девочке.
И казалось мне тогда, что то время, тот мир были простыми и понятными.
А мама ещё долго будет центром моей вселенной.

В те дни, когда была на улице жара, прохлада маминого кабинета
казалась настоящим спасением. Я представляла себя маленькой мышкой, которая нашла себе уютную норку.

Стол был не только норкой, он был крепостью для меня маленькой и безмятежной девочки.
А звуки депо: стук колёс, свист пара, гудки паровозов,
доносящиеся снаружи,
лишь усиливали ощущение того, что я нахожусь в самом сердце большого,
интересного мира, который мне еще только предстоит открыть. И все это было,
возможно, благодаря маме, её работе и этому прохладному,
надежному уголку под её столом.

Удивительно, но я и сейчас помню запах старой бумаги и чернил.
Помню запах маминого кабинета.
Этим воздухом, его запахом, я пропиталась навсегда.

И когда, сейчас, я слышу далёкий гудок, но уже тепловоза, и голос дежурного диспетчера, сердце тихо ёкает и я улыбаюсь. В этих звуках - моё детство.

Часто вспоминаю и прокурорскую столовую.
Мама водила меня туда обедать.
До сих пор помню манящий запах столовой. И вкус жареных в масле баурсаков.
Это не лепёшки, а пышные вкусные баранки.
Таких баурсаков я больше нигде не встречала. И вот эти баурсаки, гудки поездов навсегда связаны в моей памяти с коротким,
но таким счастливым периодом моей жизни рядом с мамой.

На фото: мама и я в парке у прокуратуры.