Озёрная дива

В болотистой пойме реки Мензеля* обитала древняя вредная, с голым морщинистым черепом кикимора. Роста она была небольшого – не крупнее налима, но суматохи в сонливую дрёму трясинных проток и мелких стоячих озёрец привносила премного: неспокойной особой была!

Веками кикиморы урождались существами, похожими на русалок, но не с плавником на хвосте, а с огромной ступнёй на суставчатой, в рыбьих чешуйках единственной лапе. На судьбу не роптали - наслаждались житиём-бытиём и гордились своей уникальной чертой.

В молодости слыла кикимора писаной красавицей: зелёные кудри, мясистый бесформенный нос, крупный рот, крючковатые зубы, когтистая лапа... С годами, однако, её изумрудная кожа потемнела и ссохлась, став похожей на вялую жабью шкуру. Некогда пышные волосы истончились и вылезли. Сточились и острые зубы, а ступня на подвижной ноге с хваткими обезьяньими пальцами, которыми она так ловко в прежние времена выуживала из ила мясистых придонных червей и вкусных пузатых лягушек, потеряла былую гибкость. Загрустила озёрная дива – опечалилось сердце её!

«Пора и о будущем позаботиться!» - поразмыслив, решила кикимора и отправилась к водяному. Тем более путь был недолгим. До омута – пару часов сквозь тростник!
Водяной был угрюмым, недобрым на вид мужиком, но печалям соседки мирволил.
   
- Есть одно средство, - обнажая багровые жабры и надув волосатый живот, приступил к объяснениям водный смотритель. – В плавнях* цветик растёт… с огненно-красным бутоном. Подскажу, где найти. Съешь его, и желанная юность к тебе возвратится!

Кикимора заметно оживилась.

- Есть препона одна, - продолжал водяной. – Напоить надо этот цветок, – лицо его стало зловещим, - человеческой кровью!

Кикимора в страхе под камень забилась и затеяла воду мутить: душегубкой на старости лет ей прослыть не хотелось!

Водяной расчихался: взбаламученный ил засорил его нежные жабры!

- Тьфу ты, глупая нечисть! – рассердился. - Да разве же я к злодеяньям тебя подстрекаю? Крови нужен напёрсток всего!

На рассвете поплыла кикимора к близлежащей деревне, отыскала портомойню*, где местные бабы бельё полоскали, и, взобравшись на доски, обернулась там девицей красной - сидит, дожидается, шевелит в мелководье босыми ступнями и от брезгливости морщится.

- До чего же противные ноги у этих людей, - бранится она, разглядывая тонкие белые пальцы с перламутровыми ногтями. - То ли дело моя ненаглядная лапка!
Тут кикимора, прикрыв глаза, представила свою большую, корявую, оснащённую кривыми когтями стопу:

- Эталон красоты с сизой кожей на пятке!
 
Вскоре на берегу показалось довольно нелепое существо - с точки зрения жителей водных! Это была белокурая девочка лет десяти в летнем ситцевом платье. Девчушка бодро вышагивала на паре тонких, как ветви берёзы, ногах.

«Ну и как мне с такой образиной беседы вести? – всполошилась кикимора. - С этим пугалом страшным двуногим? Как просить поделиться со мной хоть малюсенькой капелькой крови?»

- Здравствуй, – выдавила наконец из себя кикимора и сию же секунду потребовала: – Назови своё имя!

- Зухра, - вежливо ответило «нелепое двуногое пугало».
 
Кикимора решила не церемониться - действовать напролом:

- Мне цветок напоить кровью надо. Я колючкой тебя уколю!

В руке «красна девица» держала острый шип; голос у неё был низким и резким, как у дяди Зухры, когда он, возвратившись из щедрых гостей и промаявшись ночь на соломе, умолял принести огуречный рассол.

Зухра отступила назад. Странная молодая дама, облачённая в мантию тёмно-зелёных волос, показалась ей очень подозрительной.

«Ещё и колючкой стращает!» - Зухра продолжала испуганно пятиться.

Однако зелёноволосая девушка и не думала двигаться с места. Сидела неподвижно и смирно. Видя, что ей ничего не грозит, Зухра приостановилась, помедлила и, в конце концов, сделала шаг в сторону портомойни: любопытство сильней смутных страхов!

- Что за жуткий цветок-кровосос? О таких не слыхала!

- Этот цветик – подружка росянки*. Если хочешь, могу показать, - коварная кикимора решила переменить тактику, лаской да щедрыми обещаниями улещивая несговорчивую девочку: – Лишь росиночку крови мне дай. Мне цветок покормить очень нужно!

«Хитрая, как наш старый кот, что ворует сметану и греется вечно на печке», - покачала Зухра головой, вспоминая уловки любимого ею питомца.

«Да…подмаслить девчонку непросто! Что же делать… начну ворожить!»

И кикимора немножко поколдовала, наведя лёгкий морок.

Словно рой бубенцов зазвучал в голове у Зухры – хрупких, сахарных, нежных… Она и опомниться не успела, как «красна девица» быстро уколола шипом её палец, сцедив несколько капелек крови, а потом серым мутным фантомом растворилась в глубокой воде.

- Приходи сюда завтра, - донеслось из реки. – В то же время! Покажу тебе этот цветок. Обещаю!

Кикимора была хоть и вредной особой, но обязательной, потому рано утром уже ожидала Зухру в портомойне. Усевшись, как прежде, на доски, она блаженствовала, пребывая в природном своём естестве - не видела острой нужды скрывать свою внешность: морщинистый череп и жабья кожа бесследно исчезли! Посвежевшая юная дива ощущала себя зоренькой ясной.
 
Скоро на речку пришла и Зухра.

Изумрудно-чешуйчатый монстр со страшной зубастою пастью и нависшим над ней перезрелой свинушкой ростком («Наверное, носом», - решила Зухра), произвел на неё ошеломляющее впечатление. По зажатому в ладошке цветку с ярко-красным бутоном Зухра поняла: в портомойне сидела вчерашняя «красная дева».

Быстро сориентировавшись – Зухра была девочкой умной, - она в восхищенье всплеснула руками:

- Ну какая же вы красавица! Что за славненький носик! И коса! Что за прелесть! – взгляд упал на когтистую ногу. – Что за дивная лапка!

Умилённая пышной и вполне справедливой хвалой, кикимора быстро привстала, потянулась к Зухре и вручила ей красный цветочек:

- Вот, возьми! Мне он очень помог! И тебе пригодится! Съешь его – обернёшься такой же пригожей! - кикимора любовно окинула взглядом своё изумрудное тело. - Чаровницей, как я!

Зухра посинела от страха, но цветок приняла.

Ярко-красный бутон она засушила на память, а с кикиморой стала дружить. Несмотря на диковинный облик, «чаровница» была заводной и весёлой девчонкой.
В сентябре зарядили дожди, воцарилась дурная погода.

Зухра уехала в город, а кикимора осталась на плавнях - дожидаться весны, а с приходом весны – возвращения новой подруги.

 
• Мензеля - река на востоке Татарстана.
• Плавни – заболоченные, поросшие густым камышом и кустарником низкие берега рек и затопляемые весной островки.
• Портомойня - место на берегу реки, приспособленное для стирки и полоскания белья.
• Росянка – плотоядное растение, встречающееся на болотах.