Подводный водоросли Таиланда N12. 14

Сообщение от Зинаиды: «ТАНЯ! ТЫ ЧТО СДЕЛАЛА? КАПА ПРОСНУЛАСЬ! КАШЛЯТЬ ПЕРЕСТАЛА! ГОВОРИТ, ГОЛОВА ЯСНАЯ И ЗАПАХ ЭТОТ ПРОПАЛ! КАК ТЫ???» Я посмотрела на время, прошло всего 5 минут после того как я прыгнула с пирса

«Морской плач» отступил. Сила, державшая Капу, иссякла вместе с отливом власти «Хозяина Глубин».

Мы вернулись в отель героями. Курт, слабый и потрясенный, под присмотром Раисы и местного врача, отходил от шока. Он ничего не помнил, кроме густого тумана и... «зеленых глаз повсюду». Капа, хоть и обессиленная, сидела на своем балконе, дыша полной грудью без хрипов. Ее глаза сияли – «День сурка» был прерван, но жизнь вернулась. Зинаида хлопотала вокруг нее, бормоча про «сильных духом» и свои травы, которые «тоже помогли, наверное».

Я стояла на балконе своей комнаты, глядя на море. На поверхности оно было спокойным, ласковым. Но я знала, что там, внизу, у изумрудного алтаря, лежит черная статуэтка. «Хозяин Глубин» спал. Но он не исчез. Он был частью этого места, частью его древней, дикой души. Кольцо на пальце было прохладным. Оно спасло меня. Спасло Курта. Помогло сломить чары. Но оно было напоминанием – мир полон тайн, глубже и старше, чем кажется.

Я коснулась запястья, где краснела полоса. Это был шрам. Шрам от встречи с бездной. И память. Память о том, что знаки Вселенной стоит слушать. О том, что храбрость – это не отсутствие страха, а действие вопреки ему. И о том, что даже в самых темных глубинах может найтись свет – будь то яростный луч загадочного кольца или крепкие руки рыбаков, протянутые сверху.

Приключение на Острове Слона подходило к концу. Но море, вечное и загадочное, продолжало шептать у берега. И в его шёпоте я слышала «эхо глубины» – обещание и предупреждение. Я улыбнулась. Я была жива. Мы все были живы. А это – главное.

Под раскалённым тайским солнцем, ощущая на запястье жгучую полосу — немой укор глубин и плату за спасение Курта, я смотрела, как Капа, её лицо наконец-то очистившееся от страдальческой синевы «морского плача», с непривычной осторожностью, но уже без прежнего властного грохота, учила Раису, всё ещё дрожащую от пережитого ужаса за Курта, но теперь державшую его руку с почти благоговейной нежностью, как заново обретенное сокровище, правильно выбирать самый сладкий ананас на вечернем рынке, в то время как в кармане моих шорт, поверх высохшей соли, всё ещё лежало холодное кольцо, молчаливый страж, чей ледяной луч в последний миг разорвал бирюзовые чары, но чей бриллиант теперь лишь слабо мерцал, словно уставшая звезда, напоминая, что древний Глаз у алтаря лишь уснул, а не умер, и солоноватый привкус той бездны навсегда остался у меня на губах.