Наследие звёзд

Ему снился зал, огромный, светлый, уходящий ввысь. По кругу, на высоких креслах, сидели незнакомые люди — слишком красивые, чтобы быть обычными, и в их глазах светились далёкие звёзды.

"Мы теряем мужчин", — сказал один из них, и его голос прокатился по залу, словно раскат грома.

Другой поднялся и произнёс: "Генетический потенциал исчерпан. Через несколько поколения мы утратим способность к развитию. Наши города останутся, но их некому будет наполнять жизнью".

В центре зала вспыхнула сферическая проекция планеты — не той, где находился зал, а другой, голубой и яркой. Это была Земля.

"Там, среди людей, ещё рождаются мужчины, обладающие тем, что нам нужно: силой воли, глубиной, даром созидания. Мы давно рассматривали проект привлечения их потенциала. Осталось найти того, кто достоин стать отцом нового народа".

Кто-то из старейшин сказал: «Мы внедрили нашего агента в их мир двадцать пять земных лет назад. Она родилась в человеческой семье, прожила все эти годы среди них и ждёт. И теперь, хорошая новость, кажется, мы нашли и его».

Их голоса начали сливаться, лица — расплываться, а голубая планета росла, пока не заполнила всё поле зрения. Он словно падал в неё, и падение оборвалось его резким вздохом.

Он проснулся. Сердце билось быстро. За окном начиналось утро, моросил дождь. «Какая ерунда», — подумал он, перевернулся на бок и закрыл глаза. Но в глубине груди оставалось странное чувство, будто это был не сон, а какая-то сверхъестественная реальность.

Тогда ему было двадцать пять, и он жил с ощущением, что жизнь — это не дорога, а серия коротких вспышек, за которыми наступает темнота. С детства он видел, как рушатся ценности, которые, казалось, должны быть вечными.

В школе он не искал знаний, а испытывал границы дозволенного, словно проверяя, насколько далеко можно зайти.

Он жил так, будто впереди нет старости, нет расплаты. Его идеалом было прожить до предела — надышаться, насытиться, напиться чувствами и удовольствиями, а потом уйти, чтобы не видеть, как жизнь превращается в серую суету. Уйти, не оставив себе шанса пожалеть, столкнувшись с последствиями содеянного, и не неся ответственности за это.

В отношениях с противоположным полом его прежде всего интересовали интрига, риск, вкус победы. Он умел действовать быстро, сминая сопротивление, стремительно нарушая границы правил и приличий. И в то же время мог быть расточительно нежным и даже сентиментальным, когда светлые чувства озаряли его сердце.

Он больше всего на свете ценил свободу. Не считал для себя возможным посадить вольную птицу в клетку. И в драке жалел противника.

***

Их путь друг к другу был запутанным. Хотя они жили рядом и много раз могли встретиться, этого не происходило до времени. А когда оно настало, они оказались рядом помимо своей воли. Теперь он встречался с ней каждый день, и её присутствие стало привычным, как дыхание. И опасным — потому что она была красивая, молодая и на самом деле уже давно, с первого взгляда, приглянулась ему.

Она обладала той красотой, которая сбивает с привычных ориентиров. Может быть, в каких-то далёких краях её облик не показался бы необычным, но здесь, среди знакомых лиц и типичных черт, она выглядела как гостья из другого мира.

В её волосах жило солнце — мягкое, тёплое, не палящее. Светло-русые пряди переливались золотыми искрами даже в сером свете коридоров казённого здания. Её глаза были большими, светло-зелёными, прозрачными, как утренняя роса на молодой траве. Губы — полными, чувственными.

Она была умной и старалась вести себя независимо. При этом в ней было наивно-детское обаяние в сочетании со стеснительностью. Она могла улыбнуться так, что в груди становилось светло, или открыто смутиться от откровенного слова или намёка. Её присутствие нарушало привычный ритм его жизни. Она не просто входила в комнату — она приносила с собой другое дыхание, чуть иное ощущение пространства, как будто стены становились шире, а воздух — чище. И он, привыкший к предсказуемости отношений с людьми, нашёл в ней то, чего никогда не знал в ощущениях с женщинами.

Они сблизились так, как сближаются люди, предназначенные друг другу изначально, ещё до встречи. Они не назначали друг другу свиданий, но так получалось, что каждый день они оказывались рядом. Они никогда не признавались друг другу в любви и не решали быть вместе. Просто знали, что так и будет. Время шло, но в их связи не было колебаний. Сначала они жили общей жизнью, хотя спали под разными крышами. Потом стали жить вместе, как семья, растили детей, делили радости и усталость.

***

Однажды, уже спустя годы, он вдруг спросил её: "Скажи… как ты вообще могла влюбиться в такого человека, как я? Тебе не страшно было?"

Она тихо улыбнулась, будто этот вопрос был для неё давним и понятным. "Потому что ты мне был предназначен свыше, — ответила она просто. — Я пробовала строить отношения с другими, но во мне ничего не просыпалось навстречу им. Всё оставалось ровным, холодным, безжизненным".

Она чуть помолчала и посмотрела на него так, будто говорила не только словами, но и всем своим существом: "А навстречу тебе… открылась вся моя женская природа. Я не думала, какой ты. Я просто знала, что ты мне нужен. В тебе — моё будущее".

Он молчал, глядя на неё, и понимал, что за эти годы не придумал бы ответа, который был бы весомее её тихих слов. Всё в их жизни, всё, что они прошли вместе, только подтверждало — она все знала с самого начала.

***

В ту ночь сон вернулся. Он снова оказался в том же зале, и всё выглядело так же, как в первый раз — высокие кресла, лица, сияющие звёздным светом. Но теперь всё было яснее, чётче.

Председатель поднялся и произнёс: "Объявляю: новой расе положено начало".

У него внутри всё сжалось. Он хотел что-то спросить, но не мог произнести ни слова.

"Когда на Земле будет тысяча носителей нового наследия, мы откроем врата, — продолжил Председатель. — Пусть живут. Это начало новой истории двух цивилизаций".

В центре зала вспыхнула сфера Земли, и несколько маленьких огоньков зажглись в одном городе. Он, она и их дети.

***

С годами он всё чаще ловил себя на том, что не узнаёт себя прежнего. В нём больше не было того беспокойного бега, в котором он прожигал дни, боясь остановиться. Исчезло желание искать острые ощущения ради самой остроты. Там, где когда-то кипела разрушительная энергия, теперь жило желание жить.

Он понимал: всё лучшее, что в нём есть, проснулось благодаря ей. Она словно разглядела его издалека, задолго до того, как он сам узнал, кем может стать. Её слова «в тебе — моё будущее» были не красивой фразой, а каким-то глубоким знанием, которое вытянуло его из тьмы. Она не пыталась его переделать — она просто верила. И эта вера переплавила его характер так, как не смогли бы ни обстоятельства, ни годы.

Всё дурное, что он тащил за собой - горечь, стремление разрушать, холодная насмешка над миром — осыпалось. Осталось то, что могло созидать, хранить и защищать. Он стал мужем, которому можно доверить всё: радость, усталость, тайну, жизнь. Он стал отцом, который умел любить так, чтобы дети не сомневались в этой любви ни на миг. Он по-прежнему ценил свободу, но теперь она была не побегом от жизни, а выбором оставаться верным самому важному.

Её любовь стала для него вратами в самого себя. И всё, что он передаст своим детям, родилось из того мгновения, когда она увидела в нём будущее и решила идти за ним — повсюду. Он с радостью узнавал в своих детях и внуках её черты. И каждый раз, когда он обращал на это внимание, приходила мысль: "Это начало новой расы".