Аркадий

 
    С Аркадием все те, кто выезжал из СССР в 70 – е годы прошлого столетия, были знакомы по радиопередачам «Голос Израиля».

    В июне 1974 года мы находились в ульпане Михморета, и он туда приехал с лекцией об армии Обороны Израиля.

    Для нас было ново и неожиданно то, что мы видим человека, голос которого  был нам знаком давно и то что он так открыто и гордо говорит о достижениях и  технических нововведениях в танковой технике Израиля, о танковых боях в войне  Судного дня, о евреях СССР, которые вырвались оттуда на год – два раньше нас, о тех кто уже воевал и о тех, кто в полевых условиях активно учавствовал в ремонте наших танков.

    Он погрузил нас в атмосферу гордости за, уже нашу, армию и мы почувствовали острое сожаление о том, что не успели вложить и нашу лепту в это нелёгкое дело!

    Лекция окончилась, но люди не расходились – и многие подошли к нему, чтобы быть ближе, чтобы поговорить с ним лично!

    Мы тоже были в этой группе и терпеливо ждали своей возможности, как вдруг, на вопрос, где он родился, что так хорошо говорит по-русски, услышали: «в Дубоссарах»!

    Мать моей жены тоже родилась в этом городе и, когда подошла наша очередь, мы уже заговорили об этом.

    Мир тесен!

    Вопрос за вопросом и оказалось, что они в юности были знакомы и, не только в Дубоссарах, но и в Одессе.

    Аркадий пригласил нас к себе домой, где мы познакомились с женой Галиной и Борисом – нашим ровесником.
 
    У меня с Борисом (Борькой) как его называли дома даже судьбы были немного похожи только он родился в Дрездене, а я в Будапеште.

    Наших отцов–офицеров, после войны отправили на Дальний Восток, но мой отец был на 12 лет старше Аркадия, ему позволили демобилизоваться и не ехать на Курильские острова.

    Так завязалось наше знакомство!

    Олимовскую квартиру мы получили в Реховоте, работать я начал в этом районе, вскоре родился ещё ребёнок и наши встречи были редкими – лишь тогда, когда у нас появлялось свободное время, а Аркадий и Галина с Борькой были дома.

    В этом доме нам всегда были рады!

    Всегда расспрашивали о делах и радовались нашим маленьким успехам.

    Доброе слово всегда во благо, и мы строили свою жизнь, равняясь на велико -душие Аркадия, аристократизм Галины и доброту Борьки, которые совместно создавали в этом доме особую атмосферу.

    Это то, что остаётся людям!

    Поначалу, в те редкие разы, когда мы встречались, мы говорили на отвлечённые темы и с них переходили на конкретные, связанные с воспитанием детей, отношением к окружающим, положением в армии, стране и в мире.

    Галине было интересно знать, как продвигаются успехи у детей, а Борька, как и я, оказался коллекционером.

    По понятным причинам мы не задерживались у них долго и к следующей нашей встрече накапливались свежие новости.

    Прошли годы, принёсшие изменения!
 
    Состояние здоровья Борьки ухудшилось, и он уже не мог продолжать заниматься наукой. Нужно было ставить его на ноги, привыкать к его новому состоянию и так продолжать жить дальше.

    Галина и Аркадий героически справлялись с этим, а мы не всегда могли быть рядом - у нас уже появились внуки.

    Рядом с Борькой всегда была Галина!

    Но беда не оставила дом и Галина отдала свою почку сыну.

    Мы старались бывать у них чаще - чувствовали, что это им было приятно и морально помогало.

    Но постоянно быть рядом мы не могли!

    Быть рядом с Аркадием я смог лишь тогда, когда сопровождал его в поездке по странам СНГ.

    Там он посещал еврейские центры и еврейские школы.

    Это странное сочетание слов на земле Украины несмотря на то, что когда-то, в таких школах учились и мои родители.
 
    Но пронеслись годы, произошли страшные события, и сегодня, когда я уже дед, мне бы не хотел иметь с этой землёй никакой связи.

    Найти способ перенести отсюда в Израиль родные могилы, которые ещё можно найти, и навсегда забыть о ней - земле, где поколениями страдали мои предки.
 
    Потому что у меня нет никакой надежды на то, что когда-нибудь это будет иначе!

    Однажды вечером, когда мы с Аркадием останемся вдвоём, без посторонних, я поделюсь с ним этими своими соображениями и буду удивлён его подходом.

    Нет!

    Это не Христосово: «…Подставь вторую щёку…»!

    Это нечто другое!

    Лишь потом я начну воспринимать это как отказ еврея – Аркадия быть среди, как говорят на идиш, «клэйнэ мэншалах»!
 
    Да и само выражение я начну воспринимать не буквально, как перевод: «людишки невысокого полёта», а в его втором, и как до меня потом дойдёт, истинном смысле!

    Эта поездка, в первую очередь, окажется жёсткой дрессурой для меня, подверг - шего, после отъезда в Израиль, вивисекции свою связь с невесёлым детством и печальной юностью.

    Я в душе говорил - забудь, начни всё с нового листа, пусть у детей и внуков всё будет иначе, потому что то, что было – было плохо, нечестно и несправедливо!

    Аркадий говорил – да, это действительно было плохо, несправедливо и нечестно, но это часть твоей жизни, и невозможно строить дальнейшее как сказочную избушку «на курьих ножках» без настоящего и прочного фундамента.

    Аркадий, потерявший во время ВОВ всю свою семью, превозмогает тяжёлую боль, зная, что кто-то должен нести в мир дорогие понятия ДОСТОИНСТВО, ДОБРО И ЛЮБОВЬ.

    И он это делает день за днём, год за годом, придя к такому решению ещё в Берлине 1945 года, когда, уже зная, что произошло с его семьёй, приказал привезти походную кухню, чтобы кормить голодающих жителей завоёванной фашистской столицы!

    В один из дней мы оказались в Дубоссарах – родине Аркадия. Там, вместе с 18.000 евреями, живыми закопали в огромной яме его мать и сестёр!

    После войны, евреи - бывшие жители Дубоссар, давным-давно покинувшие этот городок, и разъехавшиеся по всему миру, организовали на месте гибели символичес кое кладбище, построив 12 (по числу колен Израиля) бетонных валов высотой около 70 сантиметров, поставили  внутри, перед  решётчатой  оградой  у  входа  памятник и обнесли все  кирпичным забором.
 
    Через ограду мы увидели тяжёлые следы запустения: бетонные валы растреска - лись, из трещин росла трава, вокруг всё тоже заросло травой, и паслись козы, попавшие туда через пролом в стене забора.

    У Аркадия был ключ от ограды, и мы вошли вовнутрь.

    Страшно мне было видеть, как плакал старый воин у безымянных могил, произ - вольно выбравший один из этих валов местом захоронения свих родных.

    Чёрная злоба клокотала у меня в горле, когда я видел, что нет доброй челове - ческой руки, ухаживающей за кладбищем, лишь безмозглые козы были на этом святом месте!
 
    В эту минуту, если бы у меня была возможность, я был готов взорвать мир, чтобы навсегда искоренить КРИВДУ, породившую возможность «…убивать и наследовать...»!

    А Аркадий тихо рыдал, понимая, видимо, что мир ему не изменить!

    Он, в своём восприятии этого мира, позволял ему существовать в таком виде, а я, не принимая этот мир, готов был его уничтожить!

    И тут появился наш арбитр!

    Местная женщина – молдаванка из соседнего с кладбищем дома, увидев двух чужих людей, открывших ограду и вошедших вовнутрь, поспешила с объяснениями и извинениями!

    Оказывается, козы были единственным источником пропитания безногого солдата-афганца, которого опекала эта женщина!

    Разные войны объединили двух солдат, которые никогда не знали, и не узнают друг друга!

    Старый согласился с существованием несправедливости, чтобы мог жить молодой и оба посрамили меня!

    Сомневаюсь, сможет ли молодой солдат заменить когда-нибудь старого воина!

    Но преподнесённый урок я принял как наказ!

    Прошли годы и уже нет в живых великодушного Аркадия, его аристократичной жены Галины и доброго Борьки.

    В водовороте событий Молдавии наверняка не выжил и солдат–афганец.

    А я, состарившись, ещё пытаюсь прикрывать от несправедливостей этого мира и учить жить с ними уже не только внуков, но и правнуков.

    Это всегда нелегко, а в нашей сложной стране, тем более!

    Хочу надеяться, что нас стариков достаточно, чтобы создать линию моральной обороны и вместе справляться с этой задачей!