Леденцовый ветер

Леденцовый ветер

Сегодня под солнце меня позвал грач. Индиго - фиолетовый. Ему что-то нашептала оска в новом сарафане. Сама слышала оски — те ещё шептуньи. Всегда милые, как маленькое привидение живущее в шкафу.
Бирюзовый шорох уже прогуливается — дышит ветром. Любит, как шорох.

Кот Мопассан потрогал зубками кожицу моей руки, прислонился, поцеловал — зубами, но не остро — оказалось не зубками, а мармеладом дёсен.

Вчера принесла коту витаминки с новозеландскими явствами и он чуть не откусил карман моей юбочки. Хотя режим соблюдает, ест хорошо. Видимо видимый усами аромат.

Буря выдергивает закладки из книг. Мастерю их из бумаги для запекания.
Люблю. Когда любишь — привязываешься. Они летали и я летала за ними по всему полю, торопливо, как ветер,если  всё-таки кто-то нечаянно увидел его лицо.

Нашла все три. Теперь Мопассан придерживает книгу лапкой, чтобы больше не улетали. Иначе нам с котом приходится вскакивать.

Тополь посыпает мои рыжие с золотым волосами золотом своим. Бирюзовый Шорох любит меня по-своему, как любят шорохи — зримо и почти безмолвно, но чутко и единственно выслеживая. Так любят волшебство. Боюсь, оно со мной навсегда.

Видимо, когда я сплю, феи / дриады / нимфы и лунносветные мальчики охраняют мой сон. Думаю, и Клод это знал. Потому Бергамасскую сюиту и написал. Говорят, любил. Конечно, любил! Вот однажды платье из лунного света любимой и сшил.

Жду тебя. Кажется ждать всё тяжелее. Такое короткое слово и такое страшное. Страшное необъяснимой внезапностью того что от тебя не зависит. Но с первой буквы этого слова начинается солнце, а оно ведь всегда рядом.

Надежда хорохорится и часто слушает Мглистую пустошь, но я все равно жду. я — любовь, а любовь ждать умеет.

За время дружбы Разлуки с Пустошью создала много диковинок: статью в журнал как обычно и стихи для изданий детских. У меня мало детских стихов, и мало взрослых, только — философские, чародейные где что-то запрятано в дивных сундучках в кармашках у буковок и словах.

Буковки и слова умеют поднимать любые тяжести и часто носят меня на руках.

Тяжелая? Что Вы! Мой вес примерно, как у барашка из Маленького Принца, а мала настолько, что влезу пожалуй и в его "книжную" шляпу.

Тонко и величаво прядет солнце лучи свои, вплетая в мои зримо-незримые этюды.

Жду тебя и держусь за  стихи. Они спасают тебя уже который день. Мои стихи — особенные птицы и созданы из всего, что мне дорого на века.

Сегодня ветер не такой голодный. Теребит меня за волосы что выбиваются из-под шляпы,  мол, — пиши "Призрака", а я не могу, не могу пока тебя не увижу. Пока не поверю, что жив. Но это делает нас сильнее, и теперь у нас с тобой на двоих —
четыре глаза, две души, два сердца... только вот губы одни.

12 ага 23
Кто-то сказал, "чудеса просто бывают" и в этот момент точно верил.

А вы прислушайтесь к колокольчикам лесным. Они думают, чудеса всегда просты. А в центре слова что? "Рост!" Значит, до чудес нужно подрасти, вырасти...

12 ага 23
Жаль, что август. Августы — очень щепетильные бродяги, в одном кармане у них ветер, в другом — солнечные лучи. И какой бы проницательной я ни была, никак не угадаешь шорты ли надевать или мохнатое платьице...

Только и дело, иной раз, разглядывать переливчатость ливня через запотевшее от дыхания стекло.
13 ага 23
Всё кажется красивым, моим, твоим, иным... Нахожусь в центре, на коленях — кот, научившийся складываться и придерживаться. Мопассан.

От нас с котом можно проложить зримо-незримые стрелы по окружности, слева-направо, для последовательной правильности. Словно часы.

На 12.00 — машина священника. Мы учились с ним в одной школе Искусств. Играла джазового "танцующего скрипача", он — "Артиста". Затем, занявшись дальнейшей музыкальной учебой, уехал в соседний город. А я продолжала пылать за фортепиано в классе, дома и концертным роялем. "Артист", хорошо темперированный клавир И. С. Баха, И. Рехин, Ф. Мендельсон и в тайне — о чём знали лишь родные и кошки, так как учила дома — С. Рахманинов.

На 12.10 — белый столбик в пространство нежно-белой глади.
12.20 — Тополь, где Ко вырезал ножичком погибшего брата половину своего имени.

13.00 — открытый подъезд в котором жадная темнота совершает множество кувырков. Так как повсюду кроме того подъезда свет, фон моих часов золотой. Не из-за золота. Потому что солнце, а я его человеческая копия.

У подъезда на 13.10 встретились две машины: чужая снежно-белая и более чем чужая сломанная, оттенка шпанской мошки. Это время не люблю, хотя Бирюзовый Шёпот там.

Люблю 13.15. Дерево состоящее из трёх. Тополь-великан. Сильный и величественный. В трех метрах от него уже забор детского садика, окаймлённый говорящей рябиной. Рябина говорит только в ветер и только ветер её слышит. Мне рассказала об этом Маленький муравей.

В саду за забором мне нравится свежевыкрашенные бадьи с водой. Воду пьют голуби и голубки. Если стоять у забора и смотреть в щель — сначала опускают клювы. Можно подумать — проверяя глубину и температуру... Ах, нет. Они соединяются точками клювиков с точь-в-точь такими же клювами по ту сторону воды, заглядывая в душу собственных отражений. И только потом впускают в себя свежесть для полива бархатцев, безымянных простушек и кругосветных ромашек.

Детский сад занимает время с 14.00 до 17.00 и придает шарм всему пространству. На 17.10 выстроились низенькие кирпичные домики, в которых задолго до моего рождения хранили дрова.

17.20 до 19.10 — Дом в котором живу и я.
Подсолнухи примерно на 18.30 и это лучшее время! Для подсолнухов.

В них мой очаровательный сад, который я предпочту сохранить в тайне так как обещала чудесам.

НА 19.30 — дом в низине, где живут две волшебные птахи. Они что-то прядут и поглядывают. На чердаке. В самом доме живёт женщина, которую любят цветы (19.40).

19.45 — путь между домами, который заколдовали Серебряное Бревнышко и Глаза небесного цикория.

20.00 — дом со скамьёй. В нем живет человек, думающий что я пришла из сказки. Может быть в этом он и прав, но я все равно стараюсь держаться от него подальше. Сказки всегда так делают.

21.30 — низенькие дровяники слева.
В 22.10 — высокая голубятня справа. Там живут белые голуби. Одна голубка пасмурно-розового оттенка прилетает к нам с Мопассаном и сидит подле. Кот ее не трогает. удивительно.

Стрелка на 22.30 — детская площадка с качелями и Башня с разноцветными ободками, с которой я как-то зимой мило и нечаянно улетела, зацепившись ногами и повиснув вниз головой, точно летучая мышь в клетчатом пальтишке, нисколько не ударившись. Играли с мальчишками. Они здорово испугались когда я перевела дух и взобралась на Башенку снова.

23.00 — женщина работающая в монастыре.
23.58 — очаровательная береза — дочка атлантов, на вершине которой от ветра едва покачиваются крепкие и хорошо приделанные клювиками гнезда моих друзей — индиговых грачей. Люди ходят внизу, а там, прямо на верхушке огромного дерева спят в своих колыбельках самые милые и сильные птенчики...
18 ага 23
У выходных золотые двери. У меня много кармашков, а в них комочки любимой земли, густота лохматых деревьев, океановые чары, радуга на крыльях — ты к ней, она от тебя; не заметил — к тебе, восход на роликах — тоже мчится, бури — все невесты и все подвывают от пленности ветра в рамовой щеколде, голубки в белых шубках и новых красных сапожках. Что-то ласковое сразу во всех сказках и... ты, состоящий из двух букв — упрямой Т и сытой Ы —

И всё что в моих кармашках,
Выписанное здесь морзянкой сонного пальчика и НЕвыписанное ( процентов на 199)
—

к л ю ч и к и.
И только мои!


22 ага 23

Ткач.
каждый из нас ткач. только приложение усилий,отношение к труду, методы, проектирование и результаты труда сугубо индивидуальны.

мне оч нравится эта картина. когда я на нее смотрю выдумываю что это мой дедушка, котор вдруг ожил здесь. Если представить что это так да озвучить "человека - дедушку", он бы сказал: " работай, Анечка, работай!" и снова бы принялся натягивать свою нить.

Подумать только, этот человек и правда был ткачом и даже не знал что более ста лет назад бледная худышка из другой страны будет представлять его своим дедушкой.
30 ага 23

Написала "письмо мотылька". В нем он беспомощный и печальный. Но стоит ему прочитать ответ Чудачки он обретает свое мотыльковое счастье. Если бы Чудачка вдруг оказалась в реальности, работала бы психотерапевтом. Ее дни впитывали разные "бы", дневную насыщенность с учетом огромного потока людей, которым пока почему-то трудно. Сначала она отвечает на "почему", потом разбирает трудность, а временная дорожка на решение причин и следствий становится более цветущей. Чем тогда Чудачка отличается от меня? Выходит, пишу о себе? Только помогаю зверушкам, птицам и сказочным персонажам, потому что < и > их люблю.
Чудачка умеет любить. Чудачка умеет помогать. Но и у неё есть тайны. И об этих тайнах нужно когда-ниб написать. Чтобы даже тучки читали. Люблю тучки. С ними мы учимся находить солнце раньше, чем оно заглядывает в окно. Не этому ли нас научило Детство? Школа? Рояль? Танцевальные времена?

Ты?

Ты, способный делать то чего даже солнце не может — быть ближе, целовать душу...
1 сент 23
Сентябрьское утро укутало розами Ф. Шопена в ми-миноре. Ласковым светом, танцующим в волосах. Р а д о с т ь светлячком улыбается ткани кармашка, окружающей незримое и сказочное с разных сторон. Точно в палатке. Когда всё хорошо и важно.
В палатке, но без платка. Потому в ушке — ветер и шипы.

День — широкая дорога по которой идёшь, идёшь доверяя только себе. Слева — терем солнца, справа — сказка и всё вокруг бесценно. Потому что не в магазине, вне очереди.

Вечер — прохлада на плечи. Маленькая дрожь золотых драже. Они чувствительнее солнца и чище озёр. С ними приятно дружить. Понимают тебя без слов. Знают, что не съешь. Всё знают. Вечная леденцовая осведомлённость...

4 сент 23

Влезла в пальто-лохматку, вышла — дождь. Пришлось возвращаться и оборачиваться бризовым коконом "одеяла".
Дядюшке Кедру понравилось, что я тепло оделась. Постояла с ним, он со мной и после совместного махового прощания — ветки / руки обошла его владения с другой стороны. Раз не вышло с пальто, значит надо поменять местами утренние тропинки.
Сорока кулькнула приветствие, пролетая мимо. Это она позапрошлой зимой унесла весь штапик с соседского окна для постройки гнезда.

Стояла на крыльце из одной ступеньки под навесом вокзальной крыши. Чувствую себя маленькой и голодной. Голодной по сказочным глубинкам, которые единственным прилагательным к существительному не описать.
Они начинаются только с меня и нигде не заканчиваются.
Зебровые полоски в лужицах, аптечные светильники в матовых отсветах. Ты говорил о круге лампы? У них нет ни одного круга. Они живут по - другому.

Тётушка Магнолия диковинной и космической тихонько ступала ласковыми стопами по асфальтовым закорючкам.

Важная тётушка. Всёпобеждающая. Любимая всеми кто знаком с лавиной тётушкиных диковинок.

Идёт, а я смотрю. Дождь. Великолепный, еще никем правильно неназванный дождь! А королева из царства Магнолий с огромным малиновым зонтом.

И утро. И гул. И этот бесконечный отсвет еще спрятанного солнца. И подзорная труба котельной, растущая из земли за грибными домишками сонного и верного бытия.
12 сентября 2023

Холод. Даже маленькая буковка гора не смягчает. Но почему тогда это слово со вкусом вишенок, которые м о г л и бы быть на торте, но с б е ж а л и
в мою милую пухлую сумку?

С вишнями мы дружим много лет. И если бы деревья захотели обуть галоши и куда-нибудь отправиться (корнями под землей; не отрываясь; сохраняя себя снизу до макушки), направились бы за мной.

Только представьте!
Девочка в пальто-лохматке,
шапочке цвета щёк любящего мальчика,
буклированном шарфе,
клетчатой юбочке,
серых чулочках
и в
н е с о в е р ш е н н о
чёрных
башмачках
идёт,
подгоняемая ветром,
а за ней строем, с подрагивающими от ходьбы с непривычки ножками, ступают смелым и сверхъестественным рядочком вишневые деревья...

13 сент 2023

Лунный свет — кружева, которыми феи украшают себе крылья.
18 с 2023

Дикое утро вдувает в паруса свою чистоту. Иногда на минутку хочется стать р а д у г о й, чтобы увидеть все как есть, в целом сразу, а затем вновь обернуться девочкой в оранжевом свитерке.
Именно радуги могут ответить на все вопросы, даже на самые беспокойные. Дабы девочка могла поймать ту единственную звёздочку которую с неба просто нечаянно уронили.

28 с 23

Букетик из веток с волчьими ягодами. Что может быть прекраснее? В этих кругляшках сама жизнь. И думаю, волчий кустарник пришёл из сказки доказать всем без гипербол и дискуссий, что сказка существует. Вне времени, вне любой печали. Есть моя сказка-худышка. Есть пока я в неё верю.

А лебедь белее утра. Знаете, я кое-что рассказала своему лебедю, пока он снова летел. Так, маленькая клятва, обет, диковинка о которой теперь и он знает. Удивительное волшебство — слышать вот так в небе то что тебе шепчут на земле.

Со стороны наверно очень одиноко выглядит — маленькая девочка в пальто-лохматке стоит непозволительно задрав голову вверх, рассматривая огромную птицу. Но всамделишно всё иначе — когда вы видите двоих, всегда всё иначе.

И он меня понял. Лебеди всё понимают. Понимают издавая свой клич, клич лебедя, отголосок которого оказался намного ближе. Теперь так и живу, с присутствием лебедя.

29 с 23

Переменчивый вечер, заметили? Сначала так ясно светит золото с неба, а затем пасмурная улыбка и всё загадочное, точно описанное в скобках. И это прекрасно. Точно сказочная амплитуда чего-то значимого, самого - лучшего.

И вот мы бежим точно маленькие олени, спотыкаясь но устремляясь... туда, где самые магические ёлки, облака в корзинках Ласкового Утра и что-то такое, выстраданное, умелое, громадно-милое и существующее в нас.

И мы заслужили такое волшебство
каждой былинкой
своей души.

Поэтому иногда мы подкидываем в воздух свои палитры, и они разлетаются бабочками - звоньками, которые не боятся ничего.

Думаю, нужно сегодня лечь пораньше. Закрыть глаза и представить, как все самые счастливые звезды переливаются с небесной чаши в солнце души.

Да так, что верится не всегда.

но стоит улыбнуться и через улыбку вверх взмывают тысячу лучей на парашютиках Реального Счастья.

А оно обитает внутри...

2 окт 23

Пуантовое утро. Свет вплывает клубничными полосками с чашелистиками в виде чарующих в небе макушек деревьев.

Ровная песня бурлит чем-то могущественным. Ласковость её преследует внутреннее озарение диким и отрадным.

Взъерошенная птичка деловито вышагивающая у дядюшки Кедра, то и дело вскидывает глазки к его великановой высоте. С ним и я малютковая. Но от этого только оглушительнее и теплее переворачивается душа в колыбели жизни и сказочности.

17 окт 2023

Снег великолепный! Верен моему клёну. Клён ловит его ладонями, а ветер подлетает, зажмуривается, набирает в щеки побольше воздуха, да как дунет!

Открывает глаза — ничего не вышло, все на своих местах:

Клен, кленовые ладошки, а в них снег.

Мой снег.
Не сдуть.

Снежинки только в и д я т с я маленькими. На самом деле каждая из них размером с небо.
21 октября 23
Листик. я его спасла и спрятала в шкаф. Он ничего не сказал. Листики не говорят. Ни о чем не просила. Бывает такое, тебе вдруг скажут, и ты как в колодце, совсем без солнца, а оно точно дыня где-то там в шёлке небес.

И вот я выныриваю и дышу. Очень злюсь. Мне такое говорить нельзя. От такого я меньше верю. Хочется тебе врезать, а потом заплакать.

Странные глаголы — некрасивые, не мои, не подходят.

Темно. Не люблю темноту. Она с зубами, когтями и руки у нее ниточками.

Ходит, а ниточки двигаются. Игрушечная? Нет, настоящая. Только настоящее может быть таким страшным.

Сегодня был хороший день только ты напугал и болят уже оба уха, а не одно как в шесть утра.

Очень хотелось сладкого, а перешла через порог мятежной и несчастной. Рассказала конфетке про тебя и отправила в уголок.

Потом играли с кошкой в новую бирюзовую мышку — ту что в близких горошинках.

Кошка очень любит меня и мышку. Пока мы ползали по полу швы половицы впивались мне в коленки. Теперь я понимаю, что от пола, как и от услышанного тоже бывает больно.

Жаль что мое зеркало молчит. Мне бы хотелось узнать что оно думает по поводу всего, что я рассказала ему о тебе. Думаю, оно бы тоже тебе врезало.

Пишу потому что в ушах лекарственные турунды. Надо долго ждать, чтобы они подействовали.

Смешное слово — турунды. Похоже на тундру только вместе с Ру.

Этот Ру мог бы быть хорошим другом. Он бы говорил мне только хорошее.

У меня есть еще одна скала — третья. Но она тайная и люблю я её всем сердцем. Мне не нужно, чтобы она была говорящей. Она понимает меня без слов, и на ней я чувствую себя в безопасности.

Услышь она твои слова, тоже бы тебе врезала.

Хорошо что от слова "врезала" тебе не будет больно. Не хочу, чтобы тебе было больно, как сейчас мне.

Опровергаю предположение, что подобное порождает подобное.

Видишь, это неправда. Либо неправда — я.

25 окт 23

Глубокий дождь. С неба, а сквозь. Так только на меня. И никакого зонтика. Дремлет в шкафу белым и с оборкой, ручка в знак вопроса и маленькие рыбки которых видит только глубокий дождь.
Мне хочется много понять. Страшно понимать такой дикой бедовой девочке, вышедшей из этого дождя.

Однажды, когда маленькая Оска еще ремонтировала свое гнездышко она увидела тучку. Тучка казалась Оске лохматой и чуждой золотой медовой капельке солнца в небе. У осок и пчелок всё — мёд. и я. Мёд не жалят. Потому когда приземляются на меня в летнюю пору я говорю с ними и никогда не боюсь. "Жалят не пчелы. Люди" — как-то написала я в одном из своих первых романов. Пыталась переработать то произведение в другое, но душа так протестовала — пришлось съесть, проглотить. теперь у меня три души — моя, та и ...

у Глубокого Дождя ответы на всё. Тогда скажи мне, Дождь, —

что п р о и с х о д и т? Почему так? Почему внезапно все переворачивается иначе ? Пуговицу луны как ни крути, все та же, толстостенная, вылитая точно из чугуна. Почему я не такая? почему всегда не такая как другие?

От этого моя улыбка напоминает лодочку на лице самого печального клоуна.
31 о 23

Ударилась о сюрреализм, а совсем не больно. Обнимает Ч а р у ю щ е е, словно неожиданно выросло из земли.

Туманное небо охотно верит в то что я проснулась только наполовину, столбцы фонарей так никто и не подсчитал, всё — любимое и незавершённое.

Для более счастливого профиля мне пожалуй только бабочек за окном и недостаёт. Всегда чего-то не хватает.
Таковы люди, зверушки и прохладные ветры.

Завтра в фургончике приезжает книга и уже можно будет ее забрать. не моя. Его. Люблю его книги. Но я боюсь её открывать — там все о тебе.

внезапно и откровенно боюсь тебя. тебе это странно, думаешь я о другом пишу. Перебираешь буквы эти сейчас как крупинки, четки, стампы, шуршалки и звонки.

сейчас мне бы помог какой-нибудь белый гусь, его гоготанье и недовольство. Гуси часто чем-то недовольны, потому братья мне.

Наверно воздух, вырывающийся из ноздрей гусиного клюва, очень жаркий и мне бы хотелось убедиться в этом.

Ударилась о сюрреализм, а совсем не больно. Обнимает Чарующее...

2 н 23

Мои сверчки поменяли скрипочки на гусельки и те норовят звынькать и громыхать. Так, под струнные междометья,  Гром однажды спустился на землю и выбрал себе Гусельный домик.

Сверчкам тревожно. Диковато, порой весело, они убеждают во всеобщей неправильности громового поступка да прогоняют того кто в их волшебный инструмент забрался.
Гром не уходит. Представьте, как ему одиноко когда все мои верные и лучшие на свете сверчки против него.

Шмыгает носом с замечаниями, что думает остаться здесь.

И на прогулках в лесу Сверчки идут подшучивая и веселясь, а Гром хмурясь от самого себя тащит на себе Огромные Гусельки. Из них по дорожке вырывается необыкновенная гусельная музыка которая обещает и прогнать и приютить, и обидеть и не понять небесного гостя...
4 нояб 23

Если туман превратить в мальчика он бы любил наряжаться и бегать по полю. Приглаженные ослепительно золотые волосы привлекали бы солнце еще до появления рассвета. На непослушных пальчиках ног — кривизна наскоро подстриженных ноготков. У него была бы властная бабушка и смышлёный, остроумный дед. Любимый внук со сложенным вчетверо белым носовым платком в потайном кармашке пиджачка. Маленький негодник рассыпающийся в извинениях слишком поздно, когда лучше молчать и таиться. Живущий в домике Берёзовой Рощицы. Умеющий слышать не слушая. Любить Лунную Лошадку в проборе зимнего неба, когда повсюду снег, а в сердце — пылающие светлячки.
7 н 23

Сон жужелицы

я в соснах. сразу во всех. думаю фавн проживает здесь и тыкается носом в спящую жужелицу, пытаясь её разбудить. А она иногда говорит во сне: о жилках на крылышках, пугающей крышке колодца и летающей дудочке, играющей в тумане.
Фавн сидит подле неё и охраняет сон — сон жужелицы. Его любовь к ней намного выше сосен. Смотрит фавн на сосны и чувствует голодное солнце. Сейчас оно выйдет из-за пятого холма и проглотит его целиком.

Восхищает, завораживает, теребит его крылатое сердце. Отсюда все шорохи вдоль ветра, ошеломляющий топоток трясогузки и квинтет на камешке. Он любит. Любит диким и несносным. И ждёт. Как только жужелица вернётся из сна, предстанет перед ним совсем другой.
Она чувствует фавна, я — солнце, выныривающее в одежде озерной воды, а ты — только меня...

14 но 23

по тебе скучаю. Ты странный и непонятный. слишком взрослый и слишком несчастный. с тобою я маленькая и счастливая.
Последняя острая событийность сняла маски со всех, и теперь у всех кто родной и чужой обнажённые лица.
25 н 23


Это ласково. как гнаться за солнцем, которое давным-давно внутри. Или быть им для тебя.
миллионы сказок спотыкаются о мою непримерную и беспощадную честность.
не твоей я стала совсем могущественной. Для полного счастья наверно может лишь — человек по имени Жан с чудесами на белом, который умер, когда я еще не родилась, но жив. и все как поцелуй дельфинового кувырка. врезается в воду цвета моего детского шерстнатого пальто.

за три дня — смерть далёкой бабушки, противоестественная внезапность, явившаяся причиной аварии и ангел в образе человека, спасший нас за одну - единственную секунду...

я по тебе скучаю. три берёзки это слышали, одна нашуршала глухой проскользнувшим эхом. два человека.
много холстов и могущественное величие дивного полудикого фонаря.

25 н 23

Смотрю я на себя и думаю — все у меня есть кроме дыни. Посмотрела на небо — а дыня светит... 28 н 23


А потом залезла лапкой в фарфоровый котелок, а там — сахарок!


И стало сладко-сладко, будто осень леденцовая, а я ей ближе всего!

28 н 23
Ласковый шорох светлячка разбудил ветки. Маленькая буря. Солнце, поселившееся в сумерках непонятных и тугих овалов. Густая тьма убегающей тучкой. Тихий снег. Трепет кустиков в далеких овражках пригорного бытия. Диво кем-то написанное, холстовое и безрамное, лучшее.
Хорошо быть синичкой и человечком, который держит синичку на ладони пока она клюёт солнечные зёрнышки. Хорошо быть тобой, когда ты сердишься и когда я застенчивой да упрямой. Но еще лучше спать в своей колыбели которую раскачивает ветер в холщовых одёжках, способный ради тебя на всё. Даже на музыку.

29 н 23

Ветер принёс мне с Облака сонное платье, чтобы я поскорее уснула и улыбалась во сне.

Только думаю о тебе и сна как не бывало.

Ветер передал со свиристелем дудку - звонку, она вплыла в комнату через щель форточки и убаюкивает своим колдовством.


Только думаю о тебе и мне кажется что-то не так, неправильно, даже мелодия дудки. 29 н 23


Ветер собрал воедино все шорохи, превратил их в леденцы и дует во все стороны, дабы они привлекли тотчас моё внимание и я уснула. Уснула счастливой от ароматов этой великолепной прозрачной сладости, которую съест моя обезьянка пока сплю.

Только думаю о том что ты эти леденцы не видел, с ветром не говорил, меня не простил и ещё что-то.

Ветер прилетел снова и принёс с собой маленьких сказочных овечек да барашка. Можно их милых посчитать и заснуть. Но разве заснёшь, когда овечки танцуют в кружевных платьицах под музыку дудки - Звонки в окружении леденцов?

Разве заснёшь, когда один-единственный барашек среди них, так похож на тебя своим упрямством!

Посмотрел на меня Ветер и загадочно улыбнулся.
Улыбка его случилась немного диковинной.

Подул в комнату и я рассмеялась от внутреннего великолепия, будто хорошо и спокойно. Так бывает, когда сказка бродила - бродила и коснулась моей души.

29 н 23

Такие смышлёные окна что простуженный фонарь глядевший в лужицу долгоногой свечой тоже немного подсвечен. Так много льда. Будто дома у кого-то нет зеркала и всё затянуто скользкими отражателями, дабы было куда смотреться.

Но ведь это море, море в котором иногда случается радость — приход в гости миниатюрной голубки. Она будто из фарфора — белая и гладкая.

Верю только ей. Такой молчаливый всёпонимающий силуэт умеет быть как я сильнее всего и смеяться, глядя на того кто хотел бы обратного; и желать этому человеку его счастья, потому что не от счастливости же он такой бессердечный.

30 н 23
Дядюшка Кедр, видела у тебя появился дружок — синичка. Настоящая, счастливая, маленькая птичка. Смотрю на неё, как на дивное схожее с моей совестью, умеющее летать.
Однажды, парень, который так и не смог приручить, признался в своей мечте — не отпускать меня, не выпускать из кармана своей души.

Дядюшка Кедр, я встревожилась как птица в силках птицелова; точно флейта Амадея не колдующая для него. Он остался несчастным, я — дерзкой. Так и живет с опустошенным кармашком души — без меня, без птицы. Моя совесть тогда заметила что я выше и сильнее. А теперь? Теперь все по-другому. я — твоя жизнь.

2 д 23

Хочется, чтобы оказалась передо мной фея и сказала что я делаю неправильно, а потом появилась другая и сказала что первая безбожно лжёт.
5 д 23

Всегда можно прислониться крыльями к поручню, если даже пол ледяной и потому скользкий. Крылья удержат. К тому же они больше меня и это выгодно.

Песчаная дорога зимой. Песок по льду, над ним и вдоль. Всюду янтарные дюны и дюночки. Хочется увидеть ястреба, а ноги по ледяному полу едут неуправляемо управляемо, впрочем как и сама. Сегодня один сказал, что я девочка с характером. Думаю, чаще всё же — характер с девочкой. Но ведь характер мой и никто никогда его не отнимет. Ты знаешь каково это — когда не можешь отнять.
Почти разговариваю с тобой. Вот так. Сейчас парень который тоже едва стоит на ногах на этом ледяном полу всю дорогу следит за моими ногами. Он сможет меня поймать. Такие ловят, но не ловцы. Ловцы, как ты — с сачками и сетями. Когда я маленькая — в сачок, на вырост — сетью.

Мой первый дедушка отлично плёл сети, и за шкафом всегда таился лучший её экземпляр. Я касалась её и думала — поймать бы солнце! Теперь понимаю — солнце опередило — поймало меня.

И вот я слишком дикая. Солнце, Небо, Лес сделали меня такой. Тучки глядят и злятся, а ведь тучки — не солонки, заслонки, а плывут красиво.

А ты... только ты можешь меня так согреть. Навсегда. Даже больше. Больше чем всё. Перестань злиться. Повода нет. А мы есть.

7 д 23

Теплая тишина светильника бросает вызов тебе, мне, нам. Бабочка в белом кружится за окном незримой и невесомой. я её знаю, она лишь моя, потому меня понимает.

Гонцы снежинки в своем ураганном трепете припрятали мороз и он маленьким, но коварным сидит на скамейке. Играют звезды. Перебрасывают тишину с одной небесной кочки на другую. Вот она упала зёрнышком в снег и пустила свои тихие корешки. Тотчас же выросло деревце — деревце Тишины и я под кроной его совсем несчастна.

Тёплая дынька двух лун (иллюзия. другие призмы. мёд над водой. лесная волынка) мятежно нашептывает озеру свои странные сонеты. я их не слушаю. лишь тебя. да, слушаю в себе тысяченезвонного тебя и он, этот самый "Тебя" очень хорош. Словно даже... почти..

но я перевела стрелки своих часиков и они покачивают на своих качелях комнатного божка...

10 д 23

Маленькая лгунья Зима отобрала валенки, улетучиваясь в зыбкости снежинок. Не торопила, не верила, не понимала, а теперь знаю — точёной статуэткой бродит день неподалеку и любит свои полочки, где и мы, и жизни наши, как книги.

Тихо, безмятежно, а внутри клокочет скляночное сердце того, что всё-таки ей не верю, не верю и всё. Только ему и мохнатым вербам и вербочкам. Лгунишки те кто предал, потому что предательство — плохая привычка. Точно заштопанный носочек игрушечного зайца — один раз треснул, может и вновь.

Холодный и мрачный день. Потому что без него, не с ним. И никакой вины. разве только сугробы таращатся по диагонали чужими и бестолковыми.

Счастливой я бесконечно мала. Приятно прясть ниточки вдоль тропинок, а они лучами, лучами будто руками солнца. Солнцу верю. Знаешь, оно все знает. Золотистые светлячки солнца... Им можно доверить признания души, всё что люблю. Никогда не подведут. Говорят на языке простого настоящего.

Спросить бы у тебя, ты ответишь. Что? Что? Не расслышала. Повтори, пожалуйста для меня пусть даже с мотыльковыми заковыками... наверно так как я тоже. тоже так. тоже навек. л ю б я т.

думаю, у тебя волчья душа.

15 декабря 2023

Ты многого не знаешь. как мне страшно, сложно, внезапно и постоянно. ты ничего не знаешь. я ведь рассказать не смогу. пусть даже это не про меня. никто не знает. и вот теперь наверно я приклеюсь слезами к подушке.  девочка с подушкой, которую держит за руку плюшевый мишка. лучше бы он щипался и кусался, было бы легче.

ты многого не знаешь. и мне поэтому так страшно. но больше всего страшно, оттого что люблю и черт бы эту любовь побрал. разлюби меня, если еще не поздно.

19 д 23

Не писала так долго, потому что была не_счастной. Счастная — когда ты рядом. А я попросила тебя разлюбить меня и пожалела об этом. Видимо там, на небе, бывают и хулиганские звезды.

Зима ворвалась с оглушительными раскатами в сердце. Бывает, моя нежность чрезвычайно чувствительна. я ребенок и с этим уже ничего не поделаешь.

Тысячи ступенек, полированные перила, скрипучие двери, занесённые пороги, две лопатки и колыбельная паутинки.

я с тобой. раньше дралась с лужицами, а теперь они показывают мое кукольное лицо. Лес удивляется что я не перестаю не меняться. брыкаюсь сверхъестественно и честно, правильно и дерзко.

Не писала так долго, потому что была не_счастной. Счастная — это когда ты ближе света. Думаю, такое бывает, так как было. именно

б ы в а е т,

а не

с б ы в а е т с я.

Камыш покачивает бархатной головой почти без улыбки, но с великолепным норовом самого странного существа на свете! Камыш никогда не простит меня. лишь бьется макушкой в небеса словно просит о помощи.

23 д 23

Записка С. П., 31 декабря 2023 г
13:08

Хочу чтобы счастье знало Вас в лицо, а слезы боялись вылетать из глазных дырочек.

Наша с Вами жизнь не проста, потому что сложна. Нас выбрало солнце себе в подруги. Поэтому порою нас так густо дразнят тучки-хулиганки. А мы перестали сдаваться.

Научились смеяться, переворачивать радугу колыбелью и спать в ней

з ё р н ы ш к а м и.

31 д 23

В хрустальном шаре

Что из окна моего?
с в е т.
Такой, знаешь, — н е в о о б р а з и м о реальный.

Я его выхватываю глазами, а в действительности — он меня.

И мы оба скачем, скачем рождественскими лошадками в особенную даль — Даль Волшебных Дней.
3 я 24

Множество мотыльковых теней

Думала написать про тебя, но передумала. Всё взъерошено и дико. Словно луна свалилась в лес и я танцую на ее хрустальном покрытии.

В о к р у г затянулось странным льдом. Узорчатость его — почти шедевры. Всюду картины и могучие "изсугробные" колоски.

Пряное утро оставило мне свои башмачки и я могу гулять в них. Они конечно больше чем мои стопы, потому иногда я теряю их в сахаре снега.

Мы не виделись с тобой уйму времени. Тысячи лет. Из этих тысяч я запомнила множество мотыльковых теней. Иногда мотыльки уносят меня в мои сказочные миры и Эмили меня бы поняла. Только ты понимаешь ближе.

Скучаю. Учусь не скучать и себе не противоречить. Постоянно чему-то учусь, и молнии с грозами оставляют мне отметки на морозном стекле.

Каждое утро я бегу босой к стеклу и смотрю что они написали. Иногда пишут целые стеклянные письма. Сижу у подоконника, от стекла веет жгучей ледяной жаждой — того и гляди — съест, заморозит, отомстит за солнце в моей душе. Но спасаюсь... Видимо, спасаешь ты. Все эти тысячи лет я только с тобой.

Маленький портрет муравья   напоминает о летнем дне, когда я бегаю по камням и песку с туфельками в руках. Мне так нравится. Мне нравится так жить — б о с и к о м. Ноги вбирают землю, а глаза — небо.

4 я 24

Мы с тобой не виделись почти с серединки декабря. Это долго. За это время пронеслось столько ветров, что я связала из белых бабочек зимы шаль. Теперь тепло.

Надеюсь что-нибудь отвлечет тебя и ты не прочитаешь эти строчки. Стала совсем дикой и своенравной. Знаешь, насколько капризная и упрямая. Тепер ь еще больше. Видишь "ь" ? Он чуть приосанился в сторонке, а я его даже не подвинула.

На новый год делали сказочную постановку. Это отличало нас от всех других сценических действ. Потому что правда. Потому что главное волшебство всегда внутри, только не у всех. Волшебник выбирает не любого.

Множество сказочных персонажей. Мы подружились и теперь я знаю, что такое настоящие друзья. Люди, которым можно доверять даже тайны, не то что другим.

Там бродили Цветы, Звёзды, Человечки, Птицы, Звери, Цари да их дочки, Колдуны, Дровосеки и самое Невероятное и Неподражаемое.

Сказка со мной всегда, где бы я ни была.
Время праздников — сверхъестественно лучшее. Судьба предоставляет нам возможность показать в своих зарисовках ( как на оконных стеклах) особенное.

К сожалению в этом Особенном есть те, которые хотят чтобы ты переживала и печалилась, но именно это и делает тебя сильной.

Но есть и самые дивные рождественские открытки, благодаря лучшим друзьям, которые создают в твоем сердце счастье. Самое главное, что они просто так хотят видеть тебя

т а к о й —
с ч а с т л и в о й,

не ожидая чего-то взамен.

За день до Рождества я хочу тебе пожелать таких же друзей. Конечно, это редко, но навсегда.

p. s. Когда ты решишь украсть меня в следующий раз, позвони в хрустальный колокольчик зимы. Я отправила тебе его с голубем.


5 я 24

Голубь сидит по тут сторону стекла, кое-где запорошенного. хорошо бы смотреть сразу в оба глаза птицы, но они не хищники и поэтому глаза и расположены по бокам. Голубь водит глазком, выведывая можно ли этой Лохматке доверять. А я смотрю в свое отражение в этом сказочном оке и думаю о тебе. Ты бы тоже так хотел — оказаться тут и смотреть на меня через стекло, но ты такой широкий — кухонное окно оказалось бы тебе не впору. Нет, в этот холст может вписаться только белый кролик или радуга. Сказочные радуги и синие птицы "умеют складываться" так что перед глазами лишь лицо, даже в полоске света на полу или стене. А если их нет можно представить, что они есть.

Меня приручить невозможно. я — дикая, неручная. Мне нравится дружить и радоваться. А ты мое счастье понимаешь как-то иначе и довольно сумбурно.

словно оно с у щ е с т в у е т. Словно ты видишь его во м н е.

Это очень большая ответственность — быть чьим-то счастьем.

но в то же время это прекрасно.

7 я 24
Смелая луна тарелочкой. В нее влетают поющие сосновые макушки от ветра, который дует и дует.

Вихри и Завихрашки скачут по снежным бороздкам и колокольчиковым следам. Дзынь — здесь, Дзынь — там.

Три колоска, веточки и коврижка, которую так и не дотащил воробей — съел правую громадинку и уснул в еловости ветвей.

Крапчатый туман злится на одну Завихрашку. Она сбежала моим отражением в зеркале и танцует непослушной и неспящей.

Уже все Завихрашки в колыбели, а она — милая, с Лунной Тарелочкой говорит.

Но ладошкой помашет и спать отправится. Вокруг будет много зверей и птах. Значит, не одна. Деревья нашепчут Завихрашке дивные сны и она потом мне их расскажет. Наши отражения больше нас знают. Мы боимся знать так много.

Милая Гора будет наблюдать за всем вокруг, чтобы никто никого не обидел даже мыслью, не то что словом или снежком.

А не то выйдет Лесная ведьмочка и не улыбнется. Все боятся ее Неулыбки.

12 я 24

Пишу экспромт. За окном ёлки летят. Мотор жужжит. Поземка дышит в крошечную Явь окна где зыбкие заносы то засовами то образами.

Первое четверостишие:

Я говорила о тоске?
Она другой строкой зовется
В ней солнце диким отзовется
На бесприютном колоске.

Только начинаю рисовать второе, как обиженный мороз ( здесь в овражках за 30) начинает вносить свои сумбурные буковки да и потеря зарядки сказывается.

Сначала все тихо точно в избушке ведьмочки Неулыбки, а затем Мороз поменял мне в телефоне язык на Индонезию а как только нашла родной и любимый началось вот такое:

Теперь все словно далеко
А я игрушечной цах рвгр жз йз не нпк нл ка нщ

Так чуднО. Я аж в ладоши захлопала. Но кружево мороз подарил. И я его прикреплю когда окажусь дома.

Из кружева сошью себе укрывало. И если снова замерзну буду под ним прятаться и укрывать счастье светлого морозного дня.

13 января 2024

Ветер стекла на прочность проверяет ладошками и смятением. Дико, но сахарно. Сахарные стёкла — от снега и тополиной крыловидной песни.

Д. Л. Прислал такие великолепные цветы, а ветер не может ворваться дабы пошуршать ими.

Упали звёзды с неба и обернулись розами. Принялись мне вопросы задавать. А я отвечаю. Правда, не на все.

Будя (часики) о чем-то твердят. Деревянная лошадка тихонько покачивается, а клоун улыбается, как я не могу. На полке. На полу тапочки друг друга ищут. Высоченное деревянное трюмо отражает спинку шоколадного стула на котором уже дремлют одёжки.

Забыла как улыбаться. Уселась в скорлупке и сижу — думаю о Камышовом Великане.

Щелкунчик в треуголке слушает вихревые шуршания за окном. Белая белочка держит шишку. Еще одна лошадка и ветхий том Гёте.

По сравнению со мной великан такой широкий — душой или утром не поняла. С ним тепло — ветер его побаивается.

Тепло и дивно. Канарейки спрятались
Вьюга тащит упрямую Вьюженьку в малышовую школу а Камышовый Великан думает обо мне. Он всегда думает обо мне даже во сне. Не знаю почему. Дикая я и лесная.

Лоси иногда намного ближе чем иней на веточках. Подую и снежинки разлетятся.

Розы, которые были звёздами тоже дуют — к р а с о т о й в свои лакомые звоном свирельки.

Спасибо, замечательный Д. Л.
За звёзды и цветы.

Крещение 24

Вьюга распахивает ворота и они покачиваются на её холодном ветру. Тяжелые, сильные, гремучие а такие странно покорные. Мне тяжело закрывать их против ветра, но у меня получилось. Я оказалась сильнее чем ворота. Спасла свой сад в тысячный раз. Говорила тебе что у меня Прекрасный Сад?

Наверно об этом ты ещё не знаешь, впрочем как и о многом другом. Обо мне не узнать всего. и н а я.

Там много застывших под снежной паутинкой деревьев на которых ночью дремлют летучие мышки. У меня свои мышки — летуньи. Они выбирают сон по ночам, так как совсем не могут без меня днём. Мы столько разговариваем! Даже просто глазами или уголками губ.

Зверюшки — бродильные или летающие, разные... любят меня по-своему, прощая мне всё на свете. У меня много и Жар-птиц. Кто такие Жар-птицы? Отраженья солнца. Их я не выдумала — Лучи. У них великолепные крылья. Когда такая вьюга или если меня кто-нибудь обидел, я вот так забираюсь под одно из их крылышек и сижу, пережидая внутренние громы, превращая себя в самую сильную девочку на свете. После, набираясь могучести, но совершенно такой же внешне, выхожу из-под крыла солнечной птицы и пишу, пишу... Буковки появляются и складываются в мостики слов.

Говорила тебе что чувствую в словах буквы? И всегда неодинаково, как хочется. Это очень занятно. Особенно когда скучаю по тебе.

К примеру, слово "д и к а я". (как ты знаешь, это — я) разберём мои ощущения на данный момент в этом слове.

д — совершенно зеленый мох, на котором всегда тает снег, потому что тёплый и густой.

и — здесь ванильно - сливочные ответы на любые твои вопросы. Только снова тот самый вопрос не задавай... ответы — мои друзья и они промолчат. даже не знаю почему.

к — тёмное звёздное небо, где лучи от звезд соединяются в необычное защитное сияние.

а — то что отражают глаза колибри когда смотрят в воды глубокого водоёма где луна снизу, а не там где обычно.

я — макушка моей тополиной прялки на которой так любит сидеть словно в теремке моя кошка.

Мне нравится чувствовать всё на свете даже когда ворота скрипят от ветра и бренчат затвором.
Вьюга хмурится и она очень глупая когда дует и дует. Лучше бы строила башенки из пломбира с вишенкой на высокой высоте. Выглянет солнце, мороженое растает и вишенка ласково нырнет в мою душу своей.

21 я 24

а мне нравится когда ты так злишься. У тебя такой упрямый подбородок, словно об него мгла споткнулась. Спасибо. Не люблю мглу. Она не позволяет кузнечикам видеть друг друга по ночам даже на летних ладошках.

Снова морозные забияки надули в капюшон свою непокорную студёность.

Наверно тебе оч тяжело со мной. но мне это жутко нравится. лечу белым лебедем а ты не привязав меня к себе шелковой ниточкой, просто бежишь по земле не упуская из виду.

Только воздушные змеи подчиняются ветру и тому кто их держит на привязи.

Так глубоко уснула — проснуться не могла. Слиплись ресницы, к тому же в них забрался белый пушок, будто отражение снежинки, которое никогда не растает.

Маленькие лесные мотыльки наверно сидят на горе, пока мы поднимаемся по ней между зубастых хвойных лап. Потом шуршат крыльями и следуют за нами.

Что-то ведь думают они и про нас. Это приятно — когда ты важен для сказочных существ. считаю их выдумкой, они — меня.

Прости мою непокорность. Она скрывает нежность, отращивая рожки и дзынькая ими, дабы ты так и не понял, кого я люблю.

23 я 24

У меня свой лес. В нём я радуга. Приятно чувствовать себя радугой. Словно ждут и бесконечно любят.
Небо звездочки посеяло, теперь — всходы. Туфельки лопнули, а я их залатала. Когда на них попадают солнечные зайцы не важно есть заплатки или нет.

Смотрит на меня сказка твоими глазами. я не всегда верю. Потому не так сильна порой.
Собираюсь с мыслями, а они со мной. Будто я хорошо думаю, правильно, лукаво — ведь никто не знает что перед своими глазами представляю твои.
Как перед твоими — всегда я.

Слева — ландыши высокие-высокие и феи поворачивают их бубенцы в сторону безледяной реки.

Справа — маленькие птички. Они точно ожившие крошки хлеба, оставленные добрым великаном. Из доброты всегда тянется лучшее. Смотри на колосок — он не знает что такое тоска. Даже когда стоит в снегу, колосок — поэт.

Ландыши, птички, мой лес, безледяная река и скоморох танцующий у тонкой травинки, которой тепло. Чудеса, правда?

я ужасная выдумщица, но мои выдумки мне нравятся.

Вот чему учит безледяная река — радоваться, замечать, постигать и спасать. Даже если никто не знает, что радуга — всегда ты.

24 я 23

Если бы девочкой из снега была я, просто так исполняла бы заветное детей и взрослых. Мы часто знаем мысли людей, верно? Когда умеешь читать невысказанное, волшебство — пустяк. Из кувшина солнца сегодня выбежало больше лучей чем обычно. Возможно потому, что его опрокинули тучкины гномы и гномихи. Обычно они добрые и ленивые. А получилось, — притворялись. Не умеют любить, только притворяться.
Видите, — тучки злые, а солнечный кувшинчик радует.
Будем, как кувшинчик!

27 я 24

В монастыре все тихое и золотое. будто без стен. А дверь тяжёлая, неповоротливая с гирьками, которые поднимаются при открытии. Раньше вместо них были кирпичи, как в старину.

"Очень" — отличное название для безстенного монастырского пространства, где лучи солнца врываются в окна и преломляются с бликами смотрящих икон.

Мне нравится там бывать. Словно выгуливаешь совесть.

Если бы моя совесть была человеком, то хулиганистой девчонкой в золотом коконе пышного платья, с кривоватым деревянным посохом, рисунок которого в виде желудей.

Каждый раз как Совесть бы делала шаг, на шапочке её звенели бубенчики.

Сильнее этой девочки точно никого бы не было. Теперь вы понимаете на кого я похожа — на собственную Совесть.

Мне не хватает колодца — того, из детства.

Я рада за Повелителя птиц с псевдонимом Д. Л., родившегося в лучший из дней. У него потрясающий колодец — основательный, перламутровый, сделанный на века.

Повелитель птиц — очень сильный человек. Всем бы такими быть: честными, сильными и трудолюбивыми.

Когда меня обидели недавно словами, Д. Л. поддержал меня маргаритками. Цветы, которые никогда не увянут, потому что самые могучие и красивые.

В монастыре думала о нём и о разных своих друзьях. Дружу с людьми которые почти родные — сердцем. Они никогда не лгут и любят меня как люди, — люди похожие на солнечные лучи.

Моя Совесть меня понимает и полностью согласна с прошлым, настоящим и будущим. Знает, что я настоящая хрусталинка, которую лучше не ронять, не обижать роняя. Ведь когда мы поднимаемся — намного сильнее.

Девочка в золотом — моё отражение. Она как и я живет по правилам и бесценна тем, что не подпускает ко мне когти и зубы тех у кого они есть.

28 я 24

Хотелось бы стать еще меньше, так чтобы птицей услышать на вершинке горы о чём говорят звёзды.

29 я 24

Судьба — грабли. Ты наступаешь на милые зубцы и палка бьёт тебя по лбу. Но эта же палка может быть опорой для других людей, а без зубцов вообще многое понимаешь не сразу.

30 я 24
только встретила а кажется далеко-далеко, будто и не встречала..

Сегодня елки выше. Туманными макушками попадают в сладкую вату неба. Безлиственные веточки тополиных соседей покачиваются, точно с чем-то не согласны.

Многое непонятно. К примеру, почему весна не может прийти пораньше или почему превосходно заметённые снегом крыши придают столько сил?

Иногда кажется всё — бегущее, дивное. Но чаще кукушка выглянет из часов по-птичьему удивлённой — мол, где собираются часовые кукушки на завтрак?

30 я 24

Так можно дружить бесконечно. Словно кукурузные початки. Молчишь и знаешь, — соседний початок молчит о тебе.
1 ф24

Остановились перед горой. Водитель открыл двери. Никто не выходил, не заходил. Впрочем, двери закрылись и мы поехали. Думаю, зашли берёзки. Вы бы хотели оказаться в автобусе рядом с берёзкой? Видеть, как берёзка вам загадочно улыбается?

1 ф 24
Гора. Наверно где-то за ней обитает Весна. Но как-то не всегда в это верится, а порою — наоборот; на сказочный оборот. Когда хрустальная нимфа замерзшей воды поворачивается на босых пятках вокруг себя. Смотришь, а она — просто твоё отражение. Выбежало из зеркала отражение весну искать и приходится обратно загонять да уговаривать — мол, Весна сама всех находит. Но ведь это жуткий обман, потому что весна — тоже я.

3 ф 24
Стемнело. Вихри - забияки стучатся в стеклышки окон. Не тускло. Не тихо. Не громко. Кто украл фортепиано лунного света? Кто украл фортепиано лунного света и тихонько подарил мне, уменьшив и отправив в замочную лунку двери?

Теперь я играю. Рахманинов ожил. Шопен затаился. Облачные овечки уронили дудочки и полетели над рощицей.

Темнота дикая и непослушная прежде забралась на макушку дуба и болтает с желудями. Потому столько звездного света!

Милое всё вокруг, переплетенное сладким небом. Лесные огоньки играют в догонялки. Гром учится играть на флейте. Барабаны ему нравятся меньше. Научится Гром и призовёт весну.

Весна оправит солнце точно алмаз в чудеса и оно заиграет ближе, будто огромный золотистый мяч. И я смогу его поймать и не уронить — две солнечных дуги соединенные навек в самую лучшую любовь на земле — в твой свет.

3 ф 24
В моей башенке прохладно. Иногда сюда прилетают птицы. Присаживаются и смотрят, поворачивая клювики в одну сторону, другую.

Тихий очерк волн лучший. Диковатый, правда. Этим мы одинаковые. В остальном разные, точно леденцы, танцующие на параллелях диковинных линий.

Говорят, не пересекаются.
Омут неба сейчас гуашевый. Тот самый индиго - гнусавый тон.

Согласно прогнозу завтра макушки сосен будут покачиваться в такт летящему снегу.

Сбежавшая я снова запутается в непредсказуемости утренней тропинки, где наверху — ледышки, слева и справа — сугробные ловушки... Позавчера провалилась и зачерпнула в левый сапожок белое море.

В краю зеркала видно крышу соседнего домика. Все спят и отсветов нет. Лишь у меня вечные блики. Дрёма уже спела колыбельную, а я никогда не слушаюсь.

Сижу в маленьком гнездышке Жар-птицей и слушаю будильное биение секундной стрелки.

Поэтому ко мне в башенку прилетают птицы. я птица и не птица.

Если смотреть глазами звёзд, увидят только спящий дымоход. В окна звезды пока заглядывать не умеют.

Если смотреть твоими глазами, то тебе меня не видно. Ты же не можешь смотреть в себя. Ведь я давным-давно где-то у тебя внутри.

4 ф 24

Зеркало или птица... кто виной тому что так счастлива? Возможно, я заколдованной фиалкой, непременно белой и единственной такой из цветов. Сумбурно? Немножко.

Мне подарили сразу все звёзды, а они будто рады этому. И совсем не тяжело поднимать их в сумке. Когда доверяешь — солнце светит внутри, а ты прячешься в рукавичке лучшего человека, пусть даже и чувствуешь себя леденцовой бабочкой придерживающей небо.

Сугробы почти закрывают мои окошки и я словно в ледяном домике. С часами не холодно. Наверно, по ночам когда люди спят, над снегом летают самые невообразимые птицы! Может, и днем они бывают, только мы их не замечаем. Сказку можно разглядеть не всегда. Но это не значит, что её не существует.

Зеркальные отражения не обманывают, не защищают, просто отражают. Зеркала чувствуют мою душу и твою. Я им нравлюсь и фиалковой, и ранимой, и ... Зеркалам я своя. Не ревнуй. Ты важнее всего.

6 ф 24
Из письма милому человеку

А я вам только землянику в кувшинчике нашла! Представляете, её
а р о м а т?

Иногда если нет, можно представить. Тогда есть.

Сегодня мои — сосны и ласточки. Они еще не вернулись из Африки, но это не значит, что перестали быть моими.

Люблю ласточек. У них сильные крылья. Летом они летают так близко от моей шляпки, что задевают дыханием. Мы похожи с ласточками. Воздушные мы.

У них оч умные глаза. Это самые серьезные птицы. Они тоже привязаны ко мне солнечными лучами. Когда меня любят зверушки, сказки и люди я становлюсь сильнее. Говорят, умею дружить по - настоящему.

Дружба — это когда ты не жемчужинка, не ракушка и не ундиновая девочка. Дружба — когда ты целый мир.

Но ведь тогда получается, дружба — это любовь,
потому что любовь — всё
с а м о е.

6 ф 24

Еду, а над автобусом целое небо звёзд. Даром, что за паутинкой. Знаю, есть. И чувствую невероятный голод по звёздам. Будто они питают меня, — маленькую, своевольную бестию среди огромных сугробов.
Фонари - родственники. Горы святые. Силы внутренние и внешние. А звёзды чувствуют мои мысли, замечают, знают все - всё! И от этого сладко, точно провалилась в сахарную пудру с головой. Теперь ресницы, губы и кончик носа белые. Белые, от неизвестного науке счастья.

7 ф 24 

Дорогу закрыли и теперь я в снежном плену. Ветер набирает много-много воздуха за щёки и дует на свою ветряную панфлейту.
Заметённые луга будут скучать по мне. Гребешки леса наверно еще более зубчатые чем обычно. А гора величественная и немного застывшая в сравнении с танцующей сахарной пудрой снега. Внизу — норки зверюшек, наверху — колыбельки птиц.

Моим друзьям не следует переживать. я дома в хрустальном свете кукольной люстры.

никто никого не потеряет. нельзя же потерять часы с золотой кукушкой если удерживаешь ее глазами души.

На будильнике шагает серебряная секундная стрелка, дзынькая серьёзно и набожно.

Милая деревянная лошадка нарядилась в звёзды и слушает ветер.

Может, сегодня ветер уронит свою панфлейту в кусты сирени. Она превратится в мелодичную девчонку и скажет тебе, что лучший и настоящий друг, умеющий понимать и радовать —ты.

8 ф 24

Пустельга

Почти два месяца без тебя. Поля всё те же — покрыты белым бархатом, который я просто выдумала. Очень скучаю. Знаешь, за это время я начинаю тебе больше верить, будто все горы понимают ветер, и он радуется просто так. Что такое счастье? Наверно когда босыми ножками наступаешь на пушистую летнюю траву и все травинки поглощают шершавые стопы. А зимой, счастье своё.
Я очень привязываюсь к людям, зверушкам и птицам. Любым. Когда на тебя смотрят в ответ кажется, будто у всех сразу счастливые глаза. А если вдруг что-то меняется, это пугает.

Но всё печальное уносит в своем клювике волшебная Пустельга. Недаром в имени её спрятано слово "пусть".

Пусть что-то не так. ведь она утащит печаль в свое гнездышко, а ночью достанет крыльями с неба самую ясную звезду. Звезды умеют радовать собой просто так. А Пустельга моя. Птица, приносящая с неба звёзды.

9 ф 24

есть вещи, которые объяснить невозможно. мы смотрим на снег и знаем что он холодный, поэтому видим его холодным. Переложив на ладошку он перестает быть холодным. Выходит, лишь казался таким.

У меня есть человек похожий на вулкан. Потому вулканов два. Бурлим невысказанным, риторическим и молчаливо честным. Странные оба. Он считает я веду себя как ребенок. потому что я ребенок и есть.

когда работаешь с детьми их нужно понимать, чтобы они были счастливыми.

говоришь школьникам о вечных ценностях, дружбе и любви, веря что запомнят.

но это там, в школе, которая для учителей намного больше чем работа ведь мы ежедневно тоже учимся: улыбаться, быть сильнее. правда доверять я пока не умею.

... а потом после работы ссоришься с тобой в твоем домике на колесиках. И не миришься. и ссоришься с другими, потому что оказывается совсем никому не веришь. и злишься. и плачешь. и весь мир как большой сугроб!

но мне нравятся твои рукава... славные норвежские узоры жаккарда вплетаются в душу. серый цвет. белые крендельки. великановые плечи и обиженный профиль с камышовыми глазами.

сегодня я избегала твоих глаз, как и вчера. хотя они крали меня целиком.

почему?

я боюсь твоей души. она любит мою.

10 ф 24

Снег падает сугробами. Прямо — небо на голову. Белое и растрёпанное. смотрю на горы а вижу солнце. Оно больше меня. Все больше — свет, лесная опушка, свиристель на рябине и даже желудь. Когда вглядываешься, и жёлудь — мир. Но самое возвышенное — гора!

Величественность ее наизусть не выучишь. каждый раз она разная. Молчит, далеко находится а понимает меня целиком.

И еще, гора снежная лишь внешне. Думаю, где-то рядом с ней домик Весны. Счастливые олени с глазами - озёрами и светляки летающие над холмами по ночам ведают об этом.

Великолепно! Словно сказочные лошадки на карусели знающие все на свете. Те которые дарят улыбку просто так.

 11 ф 24
Уходила со школы сорока говорила. она наверно о тебе говорила только по-своему,  по-сорочьи. Звонкие березовые ветки стряхивали снег мне на капюшон и на сугробы под которыми живут ландышевые горошинки.

думаю сороки - удивительные болтуньи. но если бы я завела себе в домашние зверюшки и птицу, то это была бы невиданная доселе никому птичка. белая и с синими глазами. она понимала бы меня без слов.

выходит  сами себя мы понимаем больше?

прикрепила над зеркалом в кабинете репродукцию Ван Гога. те самые подсолнухи.

от этого по летнему счастью горевать не перестала, но зато научилась видеть еще больше. так смотрел через лупу на дрофу мой любимый дедушка Валентин. завтра его день — День Любимого Дедушки.

он бы не позволил кому-то обижать меня. я потеряла его когда пошла в первый класс но бережет он меня до сих пор. Ломоносов был прав. его Закон о сохранении энергии действует.

Ты любишь меня как он, а я не верю в любовь.

13 ф 24
Ночь — мотылёк бархатный. кто-то связал реке крючком солнце золотой рыбкой и оно согревает дынным нимбом непокорное упрямство вод.

Мне странно смотреть в луну на губах речной зыбкости. Она шершава, но неукротимо подлинна; дикая и бесценная взмахом дирижерской палочки из-под рукава берега.

Тысячелистник зонтиками уже пробирается под снегами необъяснимо ледяной зимы даже сейчас, в 2. 44, когда любые образы часов — башенные где-то в Зальцбурге или на моей щиколотке, схожи во времени. Сличая глубокость контура штор и торшера, способного на перемещение могущественных теней по стенам, я могу сказать что люблю
не только цикадную тишину, все книжные керосиновые лампы и летающий лесной бархат в густой темноте.

люблю мир наш, который сделал нас такими сильными, как обещал, ещё тогда, при нашем рождении.

16 ф 24