Камень. Признаки голодания. 1933г. Томаковка

Признаки голодания
(глава из биографического романа «Камень», автор – Владимир Шабля).
1933 год, февраль. Томаковка.

Данил постучал ногами по крыльцу, затем взял веник и отряхнул с сапог налипший грязный снег. Зайдя в дом, в сенях он переобулся, снял пальто и шапку... Никто не выходил его встречать... Это насторожило хозяина: обычно жена принимала активное участие в процедуре возвращения мужа с работы – помогала раздеться, расспрашивала о новостях.
Повесив одежду на вешалку, Данил решительно открыл дверь в кухню. За обеденным столом тихо, как мышка, сидел сын. Он учил уроки. Плохонький каганец потрескивал сгорающим жиром, освещая текст тусклым светом. Быстрый взгляд скользнул по отцу и тут же возвратился к изучению книги.
«Что-то здесь не так», – подумал мужчина, отметив непривычно замкнутое и стеснённое поведение своего отпрыска.
– Где мама? – спросил он, осматриваясь по сторонам.
– Спит. У неё был приступ, и я дал ей успокоительного.
– А в связи с чем ей стало плохо? Что случилось?
– Она расстроилась из-за Коли; сказала, что ему стало хуже. Мама очень сильно плакала...
– Как давно она отдыхает? – осведомился отец.
– Часа три-четыре, – прикинул Петя время.
– Ясно, значит кризис уже должен миновать, – заключил Данил и шумно вошёл в спальню.
Жена проснулась. Её отёкшее бледное лицо выражало м;ку. Состояние было такое, будто она не спала несколько суток. Увидев мужа, Мария приподнялась на локтях, потом спустила ноги вниз, схватила Данила за руку.
– Даня, Коля при смерти, – тихо сказала женщина и посмотрела прямо в глаза супруга. – Из-за недоедания туберкулёз обострился, и доктор считает, что спасти его может только чудо.
Слёзы бессилия потекли по её щекам. Она крепко ухватила мужа за рукава пиджака. В больших карих глазах застыл немой вопрос.
– Но что мы можем сделать?.. – в отчаянии проговорил Данил.
– Давай хотя бы перед смертью накормим его досыта! – запричитала Мария. – Я знаю, у тебя в сундуке есть запас! Ты всегда оставляешь энзэ на крайний случай! Сейчас он наступил: наш мальчик может умереть!
Данил стал лихорадочно тереть ладонью лицо. Его глаза увлажнились. Он колебался.
– А как же остальные? – озвучил глава семьи терзающие душу мысли. – На работе нам сообщили, что паёк в этом месяце урежут вдвое; а за прошлый просто не дают... Говорят, позже... Какое, к чёрту, позже! – вдруг сорвался и Данил. – Если через полгода, то выдавать его будет некому! Да может, они и хотят дотянуть до такого момента?!
Мужчина резко встал, оторвал от пиджака держащие его Мариины руки и вылетел прочь. Женщина упала на постель и залилась слезами. А Данил, даже не взглянув на прижавшегося к стене сына, проследовал в зал и улёгся на кровать, заложив руки за голову. Раскрасневшееся, с постоянно играющими желваками, лицо выдавало внутреннюю борьбу.
«Что же делать?!» – сверлила мозг паническая, загородившая всё остальное, мысль. Она не давала рассуждать логически, всё время сбивая Данила на эмоции.
Тем временем в душе Петра бушевали не меньшие страсти: нечаянно подслушанные слова матери подтверждали его худшие опасения, а неадекватное поведение отца до смерти напугало мальчишку. В ужасе Петя тихонько подошёл к двери и заглянул в зал. Впервые в жизни он наблюдал Данила в таком возбуждённом и неуверенном состоянии. Мальчик привык видеть папу спокойным и уравновешенным. Ему импонировали рассудительность и расчётливость отца, хотя иногда он и не соглашался с крайними проявлениями этих качеств.
«Папа растерян и расстроен, очень волнуется, не знает что делать», – заключил подросток, присматриваясь к отцу.
Мальчик вдруг обратил внимание на неравномерный, сбивчивый ритм папиного дыхания. Напуганный этим фактом, он внезапно осознал, что с отцом тоже может что-то случиться. Желая поскорее отмести страшные мысли, Петя принялся придирчиво выискивать свидетельства крепости здоровья Данила. Однако, вопреки ожиданиям, припомнил, что ещё летом живот у папы представлял собой большой "арбуз", а сейчас на этом месте зияет глубокая яма. Подросток оглянулся на висящую над столом фотографию отца: округлое лицо и большой мясистый нос-картошка, казалось, принадлежали совсем не тому, лежащему на кровати, измождённому человеку с резко выдающимися острыми скулами.
Данил пошевелился на своём ложе, и Петя тут же юркнул за стол, делая вид, что увлечён уроками. На самом же деле мрачные мысли заполонили голову парнишки.
«Неужели Коля может умереть?! – подросток отказывался верить услышанному. – Как же так? Ведь мы были вместе всю жизнь!.. Да, он часто болел, но чтобы его не стало?! – этого Петя представить не мог. – А папа! Оказывается, его состояние тоже не ахти, не говоря уже о болезненной маме!.. А как же я?» – подростку стало жалко себя, жалко всех близких, оказавшихся в таком плачевном положении.
Обиженный на весь мир, он ушёл в себя, не в состоянии больше что-либо делать: просто сидел за столом, обхватив голову руками и уставившись в книгу.