Артем и бал

– Я счастлива, королева хозяйка, быть приглашенной на великий бал полнолуния.
– А я, – ответила ей Маргарита, – рада вас видеть. Очень рада. Любите ли вы шампанское?
– Что вы изволите делать, королева?! – отчаянно, но беззвучно вскричал на ухо Маргарите Коровьев, – получится затор!
– Я люблю, – моляще говорила женщина и вдруг механически стала повторять: – Фрида, Фрида, Фрида! Меня зовут Фрида, о королева!
– Так вы напейтесь сегодня пьяной, Фрида, и ни о чем не думайте, – сказала Маргарита.
Фрида протянула обе руки к Маргарите, но Коровьев и Бегемот очень ловко подхватили ее под руки, и ее затерло в толпе.
– Я в восхищении, – монотонно пел Коровьев, – мы в восхищении, королева в восхищении.
– Королева в восхищении, – гнусил за спиною Азазелло.
– Я восхищен, – вскрикивал кот.
– Маркиза, – бормотал Коровьев, – отравила отца, двух братьев и двух сестер из за наследства! Королева в восхищении! Госпожа Минкина, ах, как хороша! Немного нервозна. Зачем же было жечь горничной лицо щипцами для завивки! Конечно, при этих условиях зарежут! Королева в восхищении! Королева, секунду внимания: император Рудольф, чародей и алхимик. Еще алхимик – повешен. Ах, вот и она! Ах, какой чудесный публичный дом был у нее в Страсбурге! Мы в восхищении! Московская портниха, мы все ее любим за неистощимую фантазию, держала ателье и придумала страшно смешную штуку: провертела две круглые дырочки в стене...
– А дамы не знали? – спросила Маргарита.
– Все до одной знали, королева, – отвечал Коровьев, – я в восхищении. Этот двадцатилетний мальчуган с детства отличался странными фантазиями, мечтатель и чудак. Его полюбила одна девушка, а он взял и продал ее в публичный дом.
– Законы бального съезда одинаковы, королева, – шептал Коровьев, – сейчас волна начнет спадать. Клянусь, что мы терпим последние минуты. Вот группа Брокенских гуляк. Они всегда приезжают последними. Ну да, это они. Два пьяных вампира... Все? Ах нет, вот еще один. Нет, двое!
По лестнице подымались двое последних гостей.
– Да это кто то новенький, – говорил Коровьев, щурясь сквозь стеклышко, – ах да, да. Как то раз Азазелло навестил его и за коньяком нашептал ему совет, как избавиться от одного человека, разоблачений которого он чрезвычайно опасался. И вот он велел своему знакомому, находящемуся от него в зависимости, обрызгать стены кабинета ядом.
– Как его зовут? – спросила Маргарита.
– А, право, я сам еще не знаю, – ответил Коровьев, – надо спросить у Азазелло.
– А кто это с ним?
– Я не знаю, королева. Сейчас и узнаем!! Я восхищен! – прокричал Коровьев последним двум.
– Позвольте вставить тут мое почтение, королева бала! Меня зовут Артем, Артем!! – хорошо одетый невысокий брюнет церемонно, в пол поклонился.
– Не повторяйся! Королева не любит!! – зарычал-зашипел Коровьев. А на шее Бегемота шерсть встала дыбом.
– Я,я,я, - замямлил брюнет. И вдруг резко выпрямился, одним прыжком заскочил на невысокую колоннаду и продекламировал неестественно высоким голосом:
Shall I compare thee to a summer’s day?
Thou art more lovely and more temperate:
Rough winds do shake the darling buds of May,
And summer’s lease hath all too short a date:
Sometime too hot the eye of heaven shines,
And often is his gold complexion dimmed,
And every fair from fair sometime declines,

Когда стих был закончен, воцарилась неестественная тишина.
Которую прервал Бегемот:
– ШШШШШШтооооо????? Шекспир????? Нет!!!!! Не можно!!!!!! – вопил он на пределе человеческого слуха.
А молчавший все это время Коровьев вдруг оскалился своей кривой улыбкой, взял с праздничного стола большой яблоко, подкинул его в руке и вдруг резко кинул его в брюнета.
Бросок был великолепный. Яблоко попало любителю поэзии прямо в голову. Тот, взмахнув лакированными штиблетами, приземлился аккурат в центре зала…….



…..и попытался все же понять, что произошло. Когда все-же получилось кое-как продрать глаза, Артем понял, что лежит на полу, рядом с кроватью. Наведя резкость в глазах, Артем увидел лежащий рядом с ним томик «Мастера и Маргариты», который подарила ему вчера жена. И своего черного кота Бегемота, который сидел рядом с его головой и смотрел молча  ему прямо в глаза.
Тут наконец-то до Артема дошло, что он во сне упал с кровати. О чем обстоятельно свидетельствовала головная боль с одной стороны головы.
Поднявшись, Артем аккуратно поднял книгу, положил ее на тумбочку рядом. Сел на кровати и тяжело вздохнул. Мысли спросонья немного путались. Когда же с ними получилось немного справиться, уложить их в стройную последовательность – Артем еще раз тяжело вздохнул, погладил по голове сидевшего рядом Бегемота и сказал (почему-то вслух, несмотря на похрапывающую рядом жену):
- Ну Михаил Афанасьевич!!!!!! Ну, блин!!!! Я и бал!!!.........................................