Не торопись

Анна наблюдала, как Марк листал документы, едва касаясь изящной фарфоровой чашки, которую она пододвинула к нему – как всегда, без слов, зная его странную любовь к чаю с мятой в пять вечера. Солнечный луч цеплялся за его темные волосы, подчеркивая сосредоточенную складку между бровями. Она знала каждую его черту, каждый жест, эту привычную спешку, с которой он проживал дни, словно боясь отстать от невидимого поезда.

«Не торопи мгновенья, не спеши…» – мысленно шептала она, глядя, как он машинально отодвигает чашку, уже остывшую. Сколько таких мгновений утекло сквозь пальцы? Сколько тепла ее взгляда, ее молчаливого участия, ее готовности быть рядом – растворилось в его вечной гонке? Она была тихим маяком в его бурном море дел, проектов, встреч. Ее любовь – не громкая декларация, а тихая гавань, которую он замечал лишь тогда, когда шторм загонял его на мель усталости.

Она помнила все. Его улыбку после трудной победы, адресованную миру, но случайно пойманную ею. Его редкие минуты задумчивости у окна, когда он, казалось, на миг замедлялся. Она впитывала эти крупицы, как драгоценности, храня их в глубине души. «Настанет время, будешь вспоминать…» – думала она с горькой нежностью. Уверена ли она в этом? Да. Потому что видела, как поздно люди осознают ценность того, что всегда было рядом. Он вспомнит. Когда шум уляжется. Когда погоня потеряет смысл. Когда он оглянется.

Внезапно Марк поднял голову, встретив ее взгляд. В его глазах мелькнуло привычное недоумение – что она здесь делает? Почему просто сидит и смотрит?
– Анна? Что-то не так?
Она мягко улыбнулась, пряча за улыбкой океан невысказанного.
– Все в порядке, Марк. Просто… чай остывает.
Он кивнул, уже снова погружаясь в бумаги.
– Да, спасибо. Сейчас.

«Что, торопясь, не смог ты распознать тепло единственной и преданной души…» – эта мысль жгла изнутри. Он не распознавал. Не сейчас. Он был слишком занят покорением вершин, не замечая цветка, упрямо пробившегося к солнцу у самых его ног. Ее любовь была этим цветком – скромным, стойким, цветущим вопреки невниманию.

Он встал, собирая папки. Его движения были резкими, целеустремленными. Еще одна встреча. Вечный бег.
– Ухожу, – бросил он, уже на ходу натягивая пиджак. – Не жди ужинать.
– Марк… – ее голос остановил его у двери. Он обернулся, нетерпеливо подняв бровь.
– Да?
Она хотела сказать… что? Всё. Или ничего. Вместо этого произнесла тихо, почти шепотом:
– Будь осторожен. Пожалуйста.

Он усмехнулся, снисходительно, словно ребенку, говорящему очевидность.
– Всегда осторожен. Не волнуйся.
И он исчез за дверью, унося с собой гул своей стремительной жизни. Анна осталась одна с тишиной квартиры и остывшей чашкой чая с мятой. Она подошла к окну, наблюдая, как его машина исчезает за поворотом. Сердце сжалось от предчувствия – глупого, необъяснимого, но острого, как игла.

«Настанет время…» – повторила она про себя, прижимая ладонь к холодному стеклу. Он вспомнит ее тихое присутствие. Ее чай в пять вечера. Ее взгляд, полный немого обожания. Он поймет, что это и было тепло. Единственное и преданное. Когда-нибудь.

Телефон зазвонил через два часа. Резкий, пронзительный звук разорвал тишину. Не Марк. Голос в трубке был чужим, официальным, и каждое слово падало, как ледяная глыба: "...авария... на перекрестке... не справился с управлением... мгновенно..."

Анна не уронила трубку. Она просто стояла. Мир вокруг потерял цвет и звук. За окном продолжал идти дождь, стуча по подоконнику. Капли сливались в потоки на стекле, как слезы, которые еще не пришли.

Он не вспомнит. Никогда.

Время, о котором Анна думала с горькой надеждой, настало только для нее. И в этом времени не было будущего, где он, замедлив шаг, наконец, распознал бы тепло ее души. Оно было у него в руках все эти годы – простое, как чашка чая в пять вечера. И Марк так и не успел его разглядеть. Не торопись… Но он торопился. Всегда.

Она медленно опустилась на стул у окна, глядя на пустую улицу, где еще пару часов назад стояла его машина. Ветер гнал по асфальту мокрый лист, беспомощный и одинокий. Анна закрыла глаза. Ее любовь осталась непризнанной. Ее ожидание – невыполненным. А его «когда-нибудь» превратилось в «никогда» за один миг на скользком повороте. Теперь она будет помнить все. А он… он просто не успел.