Петров пост

    И не было ещё лета, а схуднуло уже на треть, ровно тот сугроб. Жаром его жалит, исть неможется, только бы пить, пить, пить сладковатую воду из колодези, да  так, чтоб ломило зубья, саднило в груди. Дабы ходить после и слышать, как плещется в нутре холод. Хотя кратко то, а приятственно весьма.

   Плавит солнце округу не в шутку, до заметного, густого аромата ладана, что перебивает запах букетов разнотравья, коими тычет бесцеремонно июль в лицо, ровно торговка. Да не та, у которой по лавкам семеро, а что себя не бережёт, седьмую уж кубышку в печку вмазала на чернее сажи день.
Светило гонит прочь с глаз долой, - в тень, ближе к воде, которая изнемогая сама, отступает немного от берега, прячется в стыдь омутов, где скрываются до поры осень с зимою и любое ненастье заодно.

   Небо глядится в воду, то и дело поправляет сбившиеся на сторону седые букли и всклокоченный чуб.

  Вода потому и зеркало, что повсегда есть надежда не заметить непорядок, и со спокойным сердцем нести себя до часу, как истинный облик окажется неважен даже себе. 
  Мелководье и то любуется собственным отражением денно и нощно,  вертит воланами волн и кружевным подолом шёлковых юбок. Глубины, оне постарше, посурьёзнее от того, холодны из-за обретённой со временем сдержанности и чем дальше от берега, тем более грузны, и в тех зеркалах давно уж не ищут себя, не оборотятся даже никогда. Мудрствуют во тьме, прикрыв тёмные очи, дабы не мешался никто, не побеспокоил легкомыслием, тем, с поверхности поверхностным, где отряды из стай мальков шествуют плавник к плавнику, жабра к жабре, а то нет-нет, да и вроссыпь.

   В виду долгой впереди погоды, медузы фланируют близь берега, раскрыв зонтики, точь-в-точь барышни. Всё в кружевах, в истоме, живы одним бланманже и мерной рифмой, кой услужливо нашёптывает прибой.

   Рыбка покрупнее завсегда крутится подле, навроде кавалера. Выпучит глазищи, хрустнет веером плавника, как разношенными суставами пятерни, коснётся зеркал тонкой бронёю чешуи, всю в рыбьем жире, царапнет даже, но тут же и затянется ранка на тонкой серебряной плёнке вод. Будто и не сбылась.

   То на морях, а что до рек... На трости бутонов поднимаются листы кубышек над водой. Тяжко им нести бремя парчовой мантии, а ещё тяжелее ноша важности, в заботах не об себе, но о пастве, о подданных, среди которых всё больше карасей да лягух, ужей с водомерками, и прочих, числом помене.
Одним даётся листами приют, иным - отдохновение для раздумий, третьим - убежище, либо тень. Всякому своё и по справедливости, и по сути - делить жизнь с теми, с кем выпало, не умаляя ценности прочих, как и собственной.

   И не случилось ещё, кажется, лета, а уже вон оно как, Петров пост. Поди и печь не затопишь лишний-то раз, поостережёшься, не жалеет себя светило, не жалеет себя никак.
---------------
кубышка - полый кирпич с деньгами, своеобразный сейф;
погода - хорошая погода, ясное, сухое время, без ветра;
бланманже - желе из сливок или миндального молока;
Всякому своё - лат. Suum cuique Марк Туллий Цицерон, 106—43 до н. э.;
Петров пост - 1-11 июля;