Осколки

Дождь стучал по жести подоконника, как пулемет по броне. Я сидел в опустевшем офисе после очередного скандала. В тишине, наступившей наконец после грома гневных слов отчетливо проявилось эхо – гулкое эхо собственной пустоты. Мы все – осколки. Отколотые куски чего-то большего, целого. Когда-нибудь мы вернемся туда. К истоку. К этому необъятному единству. Эта мысль, как камень в ботинке, постоянно напоминала о себе, особенно в такие ночи, когда чувствуешь себя не просто осколком, а пылью на ветру.

Жизнь – не прогулка. Она била меня не раз, оставляя синяки на душе глубже, чем на теле. Каждая неудача, каждая подножка, каждая предательская дрожь в коленях перед лицом страха – все это было горнилом. В этом аду я ковал себя. Ломался. Переплавлялся. Закалял дух, как сталь, в огне отчаяния и ледяной воде сомнений. Это было не геройство. Это была необходимость. Простое, животное желание выжить, не сдавшись твари, что шептала изнутри: «Сдайся. Будь удобным. Будь рабом».

И я убивал ее. Снова и снова. Выбор – вот оружие. Каждое «нет» слабости, каждое «да» – ответственности, даже если оно вело в ад. Я выбирал. Иногда ошибочно, часто с кровью под ногтями, но сам. Не раб. Никогда больше. И где-то там, в конце этой проклятой дороги, должно было быть… Оно. Прикосновение к мечте. Не к золоту или славе. К чему-то настоящему. К тому, ради чего стоило выдержать все эти битвы.

Я верил в разум. В то, что именно он, а не слепая ярость или жгучая обида, удержит меня от пропасти. Обида – ржавчина души. Гнев – слепота. Я видел, как они съедают людей изнутри, оставляя лишь пустые скорлупки. Нет. Не моя дорога. Разум должен был победить. Должен был найти выход там, где эмоции видели только стену.

Но главное… самое главное, что выкристаллизовалось из всей этой боли и борьбы – люди. Не абстрактное «человечество». А вот этот парень у метро, которому не хватало на билет. Старушка с тяжелой сумкой. Ребенок, плачущий от испуга в толпе. Быть к ним не равнодушным. Увидеть. Почувствовать. Помочь, если можешь. Просто не пройти мимо. Это было важнее всех философий, всех амбиций, всех личных драм.

Потому что если ты можешь протянуть руку, когда это больно, неудобно, когда у самого все горит… Если можешь не отвести глаз от чужой беды… Тогда, наверное, все остальное – твои ошибки, твои падения, твои моменты слабости – это несущественно. Бог, или Вселенная, или просто Закон Бытия – их простит. Или, может, спишет в расход. Потому что главный экзамен – не в победах над миром, а в человечности. В способности остаться человеком посреди всех битв.

Я встал. Дождь стих. В окне отражалось мое лицо – усталое, с морщинами у глаз, но с твердым взглядом. Осколок? Да. Но осколок, закаленный в бою, сделавший свой выбор. Идущий по своей дороге. И если в конце я смогу прикоснуться к мечте о целостности, то только потому, что по пути не забывал смотреть в глаза другим осколкам этого мира. И не отворачивался. Никогда.