Вань, ну возьми меня замуж

                1.
     - Вань, а Вань, ну когда ты меня в жены возьмешь? Сколько же я ждать буду? Мне ведь скоро пять лет минет. Старухой скоро стану.

     Не стал Ванька сразу отвечать на Веркину просьбу. Сперва в носу старательно пальцем поковырял, стараясь достать, мешавшую ему дышать, “козулю”. Вытер палец о штанишки свои. А уж потом глубокомысленно произнес:

   - Не, Верка, рано еще нам с тобой обзаводиться ребятёшками. Надо мне сперва дом построить, коня купить. А опосля уж можно и о женитьбе подумать. Да и вообще, я малой ишшо. Мне ведь с февраля только семой год пойдет.

   - Тогда я согласная. Только ты с Фенькой-вонючкой не больно то, в песочнице заигрывай. Я ведь не маленькая, вижу, как она тебе глазки строит.

   …Улыбнулся Иван, проходя мимо детского садика, увидев за забором песочницу. Неужто, та самая? Где когда-то состоялся у них с Веркой тот серьезный разговор, о дальнейшей их совместной жизни. Боже, как же давно это было. Интересно, как выглядит сейчас та рыженькая девчушка-хохотушка, с конопушками на всё лицо. Облокотился на штакетник. Что-то даже сердце предательски кольнуло от накатившихся воспоминаний.

   - Ты, мил человек, чего остановился тут. Нечего тут высматривать. Никого уж нет в садике, всех ребятишек уж давно по домам разобрали. Одна я, ночная сторожиха, тут при исполнении нахожусь.

   Это откуда, то, из-за угла дома, вынырнула и  к Ивану засеменила женщина, скорее, еще не старушка, но точно, что уже и не молодушка. Видно сразу по ней, что в могуте еще была, как сказали бы местные жители.

   - Да я уже и сам вижу, что нет никого. Вот почудилось мне, что услышал сейчас голос той девочки, что слёзно просила меня взять ее в жены в этой песочнице.

   - А ты, милок, случаем, не пьяненький. Буровишь, чо попало. Шел бы ты своей дорогой. Не отвлекал меня от службы никчёмными разговорами. Девочка ему, вишь ли, причудилась. Ты на себя то, давно в зеркало смотрел? Сколько годков то минуло тебе в этом годе?

    - Да, прилично. Так я и не говорю, что это вчера было. Дай бог памяти вспомнить когда. Совершенно верно, это было больше пятидесяти лет назад.

    - Тю! Чокнутый! Полвека назад и я в этой песочнице игралась. Может еще и помнишь, как звали зазнобу твою тогдашнюю?

    - А как же. Конечно, помню. Верка, рыжая такая девчонка, конопатая, вечно с облезшим носом от солнца.

    - Батюшки мои! Так ты же про Верку Камышину говоришь, мою подружку детсадовскую. Поди, и меня знаешь, как звать?

   - Попробую угадать, - Иван будто бы пристально стал вглядываться в лицо женщины. Артист! Ну что тут дурью маяться.  Ага, вот счас прямо, как на блюдечке, с голубой каёмочкой, выложит тебе и имя и фамилию. Вроде и взаправду хочет узнать через полвека в этой женщине одну из соплюх того далёкого времени. Но у него есть одно имя в заначке, которое он с детства запомнил, благодаря неблагозвучной добавки к нему, что Верка в песочнице произносила. Фенька-вонючка, так кажется.

  - Тогда тебя все Фенькой… звали. Ну а сейчас, по всей видимости, Федосьей батьковной кличут. Угадал?

   - Угадать то, угадал. Только постеснялся “вонючку” добавить. Грешна, батюшка, случалось иногда в детстве воздух подпортить невзначай. Ну, что? Так и будем через забор балякать? Счас калитку отопру, сядем в песочницу, поговорим, малость. О том, о сём.

    - Значится, ты тот самый Ванька, которому я глазки строила, как Верка тебе жаловалась. Врать не буду, ни в жисть бы не узнала, да и не вспомнила тебя, если честно. А у тебя то, как жизня твоя сложилась? Вы ведь тогда быстрёхонько уехали из деревни, почему и не запомнила тебя. И что тебе взбрело в голову через столько то лет приехать в нашу глухомань? Неуж, так уж сильно потянуло на родину малую взглянуть?

    - В принципе, можно и так сказать. Тогда ведь нас с матерью отец увёз на Дальний Восток. Там и школу закончил, а затем и военно-морское училище. Офицером стал.

    - Наверное, все моря-океаны твои. Много чего повидать пришлось за службу свою.

     Засмеялся Иван наивности женщины деревенской. Та, за жизнь свою кроме маленькой речушки и не видала поди сроду, и воды то, большой. А если услыхала что моряк, то точно все моря-окияны он должен исходить вдоль и поперек.

     - Нет, Федосья, не угадала. Тем более я подводник, на подводных лодках служу. А из-под воды красотами заморскими не полюбуешься. У нас другие задачи на службе. А оказался я в родных краях тоже не случайно. Будучи в отпуске узнал, что можно с пользой для здоровья отдохнуть в вашем санатории. Вот и решил совместить полезное с приятным.

     - Так, значится, ты, Иван, в нашем санатории будешь отдыхать? Так тебе тогда и флаг в руки. Ты знаешь, кто главврачом всего нашего санаторного комплекса сейчас? Та самая Верка Камышина, что просила тебя в жены ее взять. Правда, она теперь не Камышина, а Захарова. Видела ее недавно. Так что ты, такой павой важной стала. На кривой козе хрен подъедешь. Сделала вид, что не знает меня вовсе. Ну и черт с ней. Зато, говорят, у нее мужик к другой бабе переметнулся. На молодняк потянуло. Вот так-то, Ваня. Свободная твоя Верка сейчас. Как та сопля в полете. Кстати, а как у тебя жизнь семейная?

    - Два сына. Оба офицеры. По моим стопам пошли. А женушка моя десять лет как ушла от нас. Рак проклятый сделал своё черное дело. Хорошо, если можно так сказать, недолго мучилась, бедняга. Раз – и не стало в одночасье ее. Сгорела, как та свеча. Вон, кажется, мой автобус в обратный путь катит. Спасибо тебе за беседу, Феня, что глазки строила мне в песочнице. Я думаю, эта наша встреча не последняя. Мы должны еще многое вспомнить.

                2.
          Долго не мог заснуть в ту ночь Иван Савельевич Терпигорев, лёжа в своём санаторном номере. Прославленный подводник, командир ракетного подводного крейсера стратегического назначения, капитан 1 ранга. Отказался от бесплатного военного санатория Иван, решив съездить на свою малую родину, на которой, к большому своему стыду, он ни разу после их отъезда и не был. Первая его встреча с землячкой Феней была многообещающей. В плане предстоящей встречи с Веркой. Вот и обдумывал наш подводник, как бы ловчее эту встречу обставить, тем более, когда он услыхал, какой важной птицей стала теперь тогдашняя рыжая пигалица. Надо признаться, что Ивану Савельичу за службу свою очень мало приходилось иметь дело с женским полом. Всё больше с мужиками. А тут женщина, да еще на должности высокой. А самое, что ни на есть пикантное, помнит ли она того суженого своего, за которого в пять лет отроду замуж собиралась. Вот с такими мыслями и сморил сон нашего Ивана, свет, Савельича.

    На следующий день, добросовестно посетив все процедуры, что ему были прописаны, Иван Савельич отправился на разведку. Он даже рад был, что можно было чем-то занять себя днями, а не бродить бесцельно по аллеям. Или сиднем сидеть на лавочках, в компании таких же отдыхающих, как и он. Во-первых, он провел весьма нужную рекогносцировку, то, бишь выяснил в каком административном здании сидит главный врач санаторного комплекса. Даже в здание это зашел, и побродив по коридорам, нашел дверь с табличкой. Что в комнате за табличкой этой, нужная ему, Вера Петровна Захарова, работает.

   А назавтра, купив у бабулек большущий роскошный букет цветов, командир подводного крейсера, как и подобает его атомоходу, напрямки, во всю прыть, правда предварительно стукнув в дверь с нужной табличкой, влетает… Нет, не в кабинет Веры Петровны. А пока что в ее приёмную. Опаньки! И тут его встречает мощная преграда, в лице секретарши. Этакого злющего “Цербера”, охраняющего не выход из царства мертвых, а вход в кабинет своей начальницы.

   - Кто таков? По какому вопросу и почему с цветами? У нас что, кто-то умер?

   - Я, вообще-то по вопросу личного характера к Вере Петровне.

   - Вы читать умеете?

   - Разумеется.

   - Тогда закройте дверь и прочитайте, в какой день Вера Петровна ведет прием по личным вопросам.

   - Ну, знаете, ли…

   - Знаю. Поэтому покиньте немедленно приемную. Прекратите безобразие! Что Вы себе позволяете?

   Но Иван Савельевич уже не слушал этого “Цербера” с женским лицом. Он выдернул из стоявшей вазы, что на столе стояла, несколько хилых цветков и воткнул в нее свой шикарный букет. Приблизив своё лицо к лицу секретарши, он нарочито зловещим шепотом произнес:

   - И не забудь… те передать своей начальнице, что приходил человек, за которого Вера Петровна очень хотела выйти замуж. Правда, ей было на тот момент всего лишь пять лет. Запомнила? Смотри у меня.

    Когда через несколько минут в приемную заглянула Вера Петровна, она увидела странную картину. Доселе, никогда не виданную ею. Роскошный букет цветов на столе и, в конец, испуганную, свою секретаршу. С красным лицом и с выпученными, немигающими глазами.

     - Маргарита Александровна! Что с Вами? И откуда взялись эти цветы?

    - Этот букет для Вас… принес один псих, которого я не пустила к Вам.

    - И что-нибудь говорил Вам этот псих? Или просто напугал Вас до смерти и исчез.

    - Нет, он сказал, чтобы я обязательно передала Вам его слова.

    - Ну, не тяните же. Какие слова?

    - Он сказал, что он именно тот человек, за которого Вы сильно хотели выйти замуж… Господи, якобы еще в пятилетнем возрасте.

   - Ладно. Занеси цветы в мой кабинет и успокойся, в конце концов. Мало ли  людей с отклонениями в психике земля наша носит. Ничего ведь страшного не случилось.

    Но видно было, что Вера Петровна, или начала что-то вспоминать, или о чем-то догадываться. Больно задумчивой она стала, глядя в кабинете своим невидящим взглядом на букет от странного посетителя.

                3.
     А Иван Савельевич, как ни странно, больше не предпринимал попыток прорваться в кабинет Веры Петровны. Видимо понял, что задушевной беседы с воспоминаниями там не получится и нужно найти другой путь. Думал, думал и придумал. А поеду-ка я лучше к Фенюшке-Федосье. Ведь приглашала же она его в гости на выходные. И дом, где живет, показала. Как раз наискосок от детского садика. Одна, без мужа живет. Помер несколько лет назад он. В последнее время болел сильно.

   Расстояние от санатория до села, где Федосья живет, всего лишь 16 километров. Поймав на улице города такси, Иван уже через несколько минут мчался по асфальтированной дороге к намеченной цели. По обеим сторонам этой дороги-змейки тянулась бесконечная череда полей, на которых дозревала пшеница, гречиха и другие культуры. Картина, непривычная глазам подводника, просто завораживала его. Там, где проходила его служба, такого раздолья не было.

   Жаль, быстро пронеслась за окном автомобиля эта красота полей и равнин русских. Вот уже и первые домики села показались вдали. Где-то в одном из этих домов родился много лет назад наш герой, Иван Савельевич Терпигорев. Перед домиком Федосьи, видать, совсем недавно с самосвала успели вывалить большую кучу дров березовых в чурках. Прямо к калитке впритык, так, что теперь хозяйка не может выйти со двора. Маты и проклятья Федосьины, запертой в своей ограде, неслись по улице вслед уехавшему грузовику:

  - Ох, Гришка! Ох, паскудник! Ты глянь, что натворил этот охломон! Запечатал хозяйку в собственном дворе! Ну, погоди, устрою я тебе веселую жисть! Век помнить будешь.

   Вылезшего из такси Ивана, увиденная картина изрядно развеселила:

   - Не ругайся, Фенюшка. Это я, твой спаситель Иван, прибыл на подмогу. Сейчас откину чурки и освобожу тебя из плена твоего.

   Вскоре, парочка сидела рядышком на крыльце, как когда-то в детстве в песочнице и оба хохотали во весь голос, когда Иван рассказывал про свой неудачный поход к Верке. Вернее, к Вере Петровне.

    Не заметили оба, как калитка тихонько, без скрипа, отворилась, почти как в той песне. А перед изумленными Фенькой и Ванькой, “нарисовалась” незнакомая женщина:

   - Извините. Я постучалась, но вы, вероятно, так громко смеялись, что не услышали мой стук. Здравствуйте. Еще раз извините, что без приглашения к вам ворвалась.

   Иван, как более воспитанный товарищ, по сравнению с деревенской Федосьей, опомнился первым:

   - Здравствуйте. А вы, собственно, к кому?

   - Хотел спросить меня – к кому пожаловала? Да к вам и пожаловала. Давайте, обнимемся, что ли.

   - Ванька. Так это же Верка приехала. Наша. Та самая, - на ухо Ивану шепнула Федосья.

    Правда, от той рыжей, конопатой хохотушки полувековой давности, не осталось ни малейшего следа. Да и важной павы что-то не было заметно на первый взгляд, как охарактеризовала ее в первый Иванов приезд Федосья. Очень даже симпатичная женщина, с остатками былой красоты. И на лице, и в фигуре. Это так Иван потихоньку, про себя, определил. И от конопушек следа не осталось. Жаль, ей они были так к лицу. Это опять про себя так наш подводник подумал. Но вслух свои комплименты побоялся озвучить. А так, на всякий случай.

   Вот надо же, какая встреча получилась! Всем встречам - встреча! И смех, вперемежку со слезами и слезы от радости встречи.

   - Как же ты, Вера, нашла меня здесь, у Фени. Очень даже интересно мне знать. Да еще так неожиданно подкатила. Прям, “как в кине, на девятом ряде.”

   - Ну, я же местами совсем не глупая женщина бываю. Догадалась. Особенно после того, что ты сделал с моей секретаршей.

   - А что с твоим “Цербером” в юбке случилось?

   - Заметила я, что она стала вздрагивать теперь от каждого стука в дверь. И цветы перестала приносить на работу, будто разлюбила их все.

   - Какая жалость. Будем надеяться, что со временем пройдет это у нее.

   - А как вычислила, что ты у моей соперницы, той, что глазки тебе полста лет назад строила? Так это проще простого. Это ведь только одна она из села знала, кто я, и где работаю. А когда я догадалась, что это ты с букетом приходил, поехала узнать у ней о тебе. И вот удача. Шутка, насчет соперницы. Но эти мои слова ревности, я тоже, почему-то, с того самого детства хорошо помню.

   Еще целый час болтали о том, о сём, сидя на крылечке, Иван и две женщины, Вера и Феня. Даже сходили потом в детский садик, посидели, побалдели в той песочнице. Затем Вера стала прощаться:

   - Вы извините меня, но мне надо возвращаться. Делегация должна приехать иностранная скоро. Надо подготовиться. А тебе вот, Иван, я написала свой домашний адрес с телефоном. Предварительно звони, узнавай, дома ли я. Конечно, если захочешь встретиться.

    Проводили гостью за калитку, где свою хозяйку уже заждался зеленый “жигулёнок.” Посигналив и мигнув стопарями, “копейка” резво побежала в сторону города.

   - Ой, Ванька, чует моё сердечко, что добром это всё не кончится.

   - Скажешь тоже. Лучше дай мне топор, пойду дрова рубить. Разомнусь, малость.

   - Не топор, а колун. Не рубить, а колоть. Помощничек подводный, научись хоть правильно выражаться. Не дай бог, вот ляпнешь такое в бане обчественной, так обмылками ведь тебя, дурачка, закидают.

                4.
   С этой встречи в деревне отдых у Ивана Савельича стал еще насыщенней. Кроме обязательных процедур, подводника нашего можно было частенько  увидеть во дворе у Федосьи. Колоть дрова Иван, прям таки, мастерски наловчился. Не то, что в первые разы. И смех и грех. Вначале молодецкий замах колуном! Ну, куды с добром! Потом - бац! А в чурочку то и не попал. Промазал. Или, на худой конец, щепочку тоненькую отколет. Улыбается хозяйка, головой качает. По сторонам оглядывается, не видит ли кто из сельчан ее помощника. А в конце то, глядикося, вон как разошелся. Любо-дорого поглядеть.

    А в городе, почти каждый вечер Иван Савельевич проводил в квартире у Веры Петровны. Сколько же всего было сказано-пересказано в эти вечера. Иван узнал, как жизнь у Веры прошла, она же знала теперь всё об Ивановой жизни. Им нечего было скрывать друг о друге. А откровения эти ни к чему, ни того, ни другого, пока не обязывали.

   В один из таких вечеров, когда пара сидела в зале и пила за беседой кофе из маленьких кружечек, вдруг раздался звонок в дверь.

   - Кого это нелегкая принесла в эту пору?

   На пороге стоял мужичок, лысоватый, в очках, вроде бы интеллигентного вида, но какой-то весь взъерошенный и растерянный.

   - О-о-о! Кто к нам пожаловал! Посмотри внимательно Иван на этого человека. Это мой бывший муж, кандидат медицинских наук, Николай Николаевич Захаров. Устал этот товарищ жить со мной. Захотелось мужику молоденьких девочек. Ну, и зачем ты сюда припёрся, скажи на милость, любитель тел молодых?

   - Вера. Лялька меня выгнала. Выставила за дверь мой чемодан и сказала, чтобы духу моего не было в ее квартире. Что мне теперь делать, Вера? Куда податься?

   - Вот полюбуйся, Иван. И вот с этим человеком я прожила целых двадцать лет. Слюнтяй, но бабник, каких свет не видел. Ты к кому пришел плакаться? Чтобы я пожалела и приютила тебя, как кота бездомного. Но, жуть,  блудливого. Нет и тысячу раз нет! Тем более я выхожу замуж вот за этого человека. Так что уматывай, подобру, поздорову, и навсегда забудь дорогу сюда.

    Когда закрылась дверь за непрошеным посетителем, Вера обратилась к Ивану, молчаливо сидевшему в кресле и не проронившего ни одного слова за эти последние минуты:

   - Ты, Ваня, прости меня, что я ему сказала, что выхожу замуж за тебя.  Хотелось побольней ему сделать, за все его грехи предыдущие.

   - Да нет, ничего. Хотя немного удивился этому заявлению, но в целом оно мне очень нравится.

  - Да ты что!

  - Ты знаешь, какая мысль мне в голову пришла сейчас. У меня путевка на днях заканчивается, а ты что-то говорила о своём отпуске, который вот-вот начнется у тебя. Так я что думаю, а не махнуть ли нам вместе на мой Дальний Восток. А что? Ты морских просторов не видела, где и на чём я службу несу. Да много чего можно там увидеть, чего ты раньше не видела. Познакомлю тебя с сыновьями своими. Если они не в морях будут. А затем вернешься назад. Торопить события не будем. Посмотрим, как у меня дальше служба сложится. Сорока на хвосте мне принесла, что адмиральскую должность мне хотят предложить. Так что, пока вот такие дела. Ну и как тебе моё предложение?

   - Очень заманчивое, товарищ капитан первого ранга. И я, сама себе удивляюсь, что его одобряю и поддерживаю.

     В очередной раз зелёный “жигуленок” привез к дому Федосьи сразу и Веру и Ивана.

   - Мы ведь к тебе, моя подруга, попрощаться приехали. Чтобы не переживала, что долго к тебе не приеду. Ивану на службу пора, а меня он берет с собой, чтобы красоты дальневосточные показать, пока я в отпуске.

   - Вот, Ваня, говорила я тебе надысь, что добром не кончится эта ваша встреча. Обшиблась я, однакось. Крепко обшиблась, значится. Куды с добром всё получается у вас. В добрый путь, мои хорошие.

                КОНЕЦ  ПЕРВОЙ  ЧАСТИ
         *** фотография из интернета взята в свободном доступе ***