По вере вашей да будет вам

Как с годами менялась моя вера


В детстве я верила, что моя мама богиня. Самая красивая и самая самая. Ну какая же может быть мама у самой красивой девочки – так меня называли и свои, и чужие. Но в 11 лет я увидела в зеркале свой нос и засомневалась в искренности и честности, даривших комплименты.

Но свято место пусто бывает и я стала верить в классовую несправедливость и политику коммунистической партии СССР. Вернее, в политику самой младшей сестры компартии - пионерской организации нашей школы.

Тогда же решила, что раз красотой меня обделили, буду активисткой и отличницей. Как говорится, отличницы комсомолки и активистки на дороге не валяются. Вот и лезла из кожи вон, чтобы учиться на отлично, параллельно пробиваясь на олимп активистов. Но не задалось.

 В 14 лет я подговорила однокашников уйти с урока истории, за что получила люлей в виде выговора с занесением. Этот прекрасный документ стал причиной, по которой олимп стал недоступен, а с ним и золотая медаль,  уплывшая в другие руки. Не такие активные.

Тогда впервые задумалась о карме. Хотела "наказать" вредную учительницу истории, а наказала себя. Это событие сильно пошатнуло мою веру в справедливость, уступив место вере в карму.

15-й день рождения принес веру в любовь. Опуская подробности скажу, что эта вера испарилась быстрее, чем вера в справедливость и светлое коммунистическое будущее.

Опыт, сын ошибок трудных, привел на скамью нет не подсудимых, а студентов. И я со всей накопленной жаждой веры стала верить в точные науки.

Познакомившись с ними поближе, осознала, что точные науки точны только названием и точность точных наук лежит так же далеко от веры, как аксиома от теоремы. И чтобы все это как-то примирить, приходилось доказывать множество формул, что не всегда получалось. Зато получалось ощущать слабость веры.

Разочарованная в науке покинула ставшие родными политехнические пенаты и пошла искать веру в труде. Не где попало, однако. А на Чернобыльской атомной. Тем более, что на крыше дома напротив сияла огромная вдохновляющая  вывеска: “Пусть будет атом рабочим, а не солдатом”.

Через 4 года атом передумал быть рабочим и грохнул так, что рабочее место вместе с трудовым коллективом стало известно на весь мир, а вера в “Мир. Труд. Май” в очередной раз рухнула, как вывеска про атом.

На тот момент четверть жизни была прожита и душа неожиданно задалась вопросом: “А тому ли я верю?” Так как ответа не последовало, красивая мысль пришла и ушла, не оставив следа.

Но… в сказках всегда бывает “но”, не правда ли? В моей жизни тоже произошло “но” – в виде развода. С этим шоком я не справилась и пошла в церковь. Наконец-то, подумает кто-то. Но... Не тут то было.

Первый раз меня привели в храм в 11 лет, где тайком от папы, на тот момент секретаря партийной организации, окрестили. Было смешно, но смеяться было нельзя.

Все годы до развода я не вспоминала ни о церкви, ни о Боге. В СССР не было ни Бога, ни секса. А тут вдруг вспомнила и воспылала.

И было мне невдомек откуда все взялось – молитвы, посты, богослужения, причастия, исповеди и все-все, что полагается неофиту.

Но прошло время и эта вера пошатнулась. Ни батюшки, ни святые писания не дали ответов на животрепещущие вопросы. И я пошла искать дальше. Искала долго и думала, что безуспешно.

Но в один прекрасный день вдруг осознала, что вера – внутри. Это вера в себя – в Бога в себе. В жизнь в себе. В любовь в себе. Вера в то, что все всегда как надо. Что могу, когда по-настоящему хочу. И все стало складываться иначе. Все изменилось а соответствии с верой.

И, похоже, это уже не вера. Это знание. А может, и жизненная мудрость. Так ли это – покажет жизнь.