Церковный Кронштадт

Для умеющих читать и писать появились увещевания церковным писателей наподобие «Слова о посте к невежамь». Для не умеющих начались проповеди.
В славном городе Чернигове восстал епископ Антоний «князю черниговському многажды браняшеть ести мяс в господьскые праздьникы». «Помагашеть ему Нестер епископ Ростовский». Как говорит летопись, «1157 г. «Того же лета изгнан бысть с престола его… не веляше бо мяса ясти в господьскиа праздники».


Но самым опасным оказался епископ Леон Суздальский, посягнувший на самое святое — новогоднее обжорство, совпадающее с христианскими праздниками и самого великого князя Андрея Боголюбского: «Поча Суждали учити не ести мяс в господьскыя празникы — в среды и в пяткы — ни на рожьство господне ни на крещень. И бысть тяжа про то велика пред благоверным князем Андреем и предо всеми людьми. И упре его владыка Феодор». Обратите внимание: всего-навсего «упре». А мог бы и на начинку для пирожков пустить.  До которых церковники большие охотники.

Вместо того, чтобы уняться и покаяться, Леон, по древнерусскому обычаю, решил пошакалить у иностранных посольств и обратился за помощью к мировому общественному мнению и западным державам, т.е. к Византийскому императору, который велел гнать бунтовщика в шею и чуть не утопил в реке на глазах русских послов.
Только 1150 — 60-е годы из-за мяса были низвергнуты четыре епископа, которые,  святительский имея на себе сан, а обычай похабен,  т.е. любили не Бога, а пожрать..
. («Князю же Святославу и не хотящу ему, изверже и из епископъи») Особенно ожесточённая борьба развернулась между взбунтовавшимися церковниками и Андреем Боголюбским, которого правильнее было бы назвать Мясолюбским.
В ночь с 28 на 29 июня 1174 г. князь Андрей стал жертвой заговора. Летопись передаёт любопытную беседу слуги князя с одним из заговорщиков.


«Кде есть убит господин?» — вопрошает заговорщиков Киянин. А в ответ слышит: «Лежить ти выволоченъ в огороде, но не мози имати его… хочемы и (его) выверечи псомъ». Иначе говоря, убийцам не достаточно было выбросить тело князя в огород, вегетарианцам двенадцатого века надо было ещё его отдать на прокорм псам! Оно, может быть, и по-божецки, но как-то не по-людски.


Даже у дверей местного храма верный слуга столкнулся с противодействием — причт не позволяет внести тело князя для отпевания. В ответ на просьбу: «Отомъкните ми божницю» — слышится: «Порини и (брось его) тут в притворе» (в прихожке).

— За что боролись?! За что кровь проливали?!! — взвыли князья и бояре со дружиною. Не для того они приглашали византийских советников, чтобы меньше есть, а для того, чтобы больше отнимать у смердов. И взялись за оружие.

Во всяком случае, по некоторым оценкам взятие Киева продотрядом из одиннадцати оголодавших без белковой пищи князей было вызвано и соображениями толкования православия.

К счастью, были на Руси и правильные священники. В 1150 г., когда князь Изяслав Мстиславич шел на Киев, занятый Юрием Долгоруким, сын Юрия — Борис охранял Белгород. Вы спросите, в чём заключалась охрана? Борис «пьяшеть в Белегороде на сенъници с дружиною своею и с попы белогородьскыми».

Государственно мыслящие священники и сами были непрочь выпить, и другим не мешали. Кстати, сенницами называли в те времена второй уровень церковного строения, нечто вроде нынешнего балкона. То есть пили и жрали прямо в церкви.


В конце концов, Константинопольский партиарх Лука Хризоверг разрешил мясоядение на все зимние святки, и обе стороны согласились, что воздержание от пищи «добро вельми и полезно», но духовник может разрешить не поститься, а грех церковник — так и быть — берет на себя: «Бог мене ради простить тя … то ежь мясо» Обычное дело: если нельзя, но очень хочется, то можно.


Да что там патриарх, если сам Господь выступил в защиту властей! Всевышний не раз наказывал Суздальцев за грехи епископов: 400 новгородцев, на Белоозере, обратили в бегство семитысячную суздальскую рать. Затем был поход на Новгород, после которого новгородцы продавали пленных суздальцев втрое дешевле овец. Любопытный намёк Свыше.

Короче говоря, отбрыкались князья. Рождественские окорока и новогодние поросята, хорошо известные нам по художественным произведениям XIX — начала XX в. устояли от натиска церковников и вошли в русский быт, как старая праздничная принадлежность. Ибо от богов князья отказаться могут, а от жареного поросёнка — нет! Возможно, по причине родства душ.

Любопытно, что больше всего власть на Руси глумится над православием не тогда, когда сносит храмы и расстреливает церковников, а под знаменем с ликом Спасителя. Вот внедрили дополнительный праздничный день, Рождество — и что? Такой пьянки и обжорства не бывало за весь год!

Словом, много пролилось крови на Руси из-за мясоедения, начиная с мученика Андрея Боголюбского, и заканчивая броненосцем «Потёмкин». Кстати, на закупку качественного мяса для нижних чинов царское правительство выдавало средства в полном объёме, но, поскольку они разворовывались, пришлось для нижних чинов закупать падаль.
Многогрешный
Евгений Пырков