Его Алмазом кличут. Глава 46. Разговоры о личном

И мне захотелось рассказать Татьяне Андреевне про мою поездку в Сибирь, про Алмаза, про девочку Машу, а самое главное – про перемены во мне и мои планы. Я поведал ей все как на духу. Она внимательно слушала. И видно было, что многое, произошедшее со мной и ей самой удивительно. А мне было интересно, что тётя думает про всё это. Поэтому, закончив свой рассказ, я с ожиданием посмотрел на неё. Поняв это и немного помолчав, она сказала:
– Игорюш, ты молодец! Как повезло тебе в жизни, что с тобой случилось такое приключение. Да, так бывает, живешь-живешь… Годы идут, и ничего не меняется. А потом – бах! – и всё случается. Что-то такое, отчего сначала кажется, будто настал полный хаос. Ты не понимаешь, что происходит, не понимаешь себя, самые разные чувства сменяют друг друга. В такие периоды человек даже может совершать глупые и нелогичные поступки. Это никому не нравится, потому что неприятно и непонятно. А потом всё стихает. И, оглядевшись по сторонам, ты понимаешь, что хаос-то этот, оказывается, расставил всё по своим местам. Это называется кризис. И в этом процессе только два возможных исхода – или погибнуть или возродиться. А ещё позже понимаешь, что беспорядок-то как раз был в твоей жизни до этого урагана, а сейчас всё в порядке. Не у каждого такое бывает, у тебя вот случилось. Некоторые люди всю жизнь так живут, ничего не знают и не понимают, да и не хотят знать. И это страшно.

– Да, но… получается, у меня был такой кризис всю жизнь до этого момента, с рождения… Так, получается?
– Выходит так, тебе виднее. Бывает, у человека вся жизнь – один сплошной кризис. И он может об этом не знать, не испытывать неприятных ощущений, поэтому и мер не предпринимает. Это как с болью. Все врачи говорят о пользе чувства боли. Ведь она дает нам сигнал, что организм нездоров. А не почувствует человек боли – умереть может.
– Это да, конечно… – добавить мне было нечего, но хотелось спросить о важном для меня, и я, набравшись смелости, спросил, – Татьяна Андреевна, вот вы давно знаете мою мать… – тётя улыбнулась. – Почему она такая? Почему они такие? Я мог бы списать это на возраст, но есть люди совсем другие, например, как вы.

Я спросил это даже не с целью получить конкретный ответ. Скорее, таким образом, пытался излить душу и поделиться тем, что меня волнует. Я ждал, что она спросит, что имею в виду, и был готов дать развернутое объяснение. Но, к моему удивлению, тётя, вероятно, поняла, о чем я говорю.
– Ох, Игорь… Да ведь все почти такие. У меня свои дети, и наши отношения были совсем иными. Никогда я не позволяла себе оценивать их с точки зрения того, что уроки сделал – ты хороший, а вазу разбил – плохой. Такой подход мне до конца неясен. Андрей с Тамарой поводов для наказания не давали, то ли сами по себе спокойные, то ли чувствовали, что их любят. Вот вроде бы всех детей родители любят, но по-разному. От этого часто осознание того, что он любим, до ребёнка не доходит. А когда дети вырастают, то начинают понимать, что каждый любит по-своему и проявляет это чувство так, как умеет или считает нужным. И обижаться на это вроде бы глупо, но, конечно, у очень многих выросших детей такое ощущение недолюбленности остаётся на всю жизнь. Такая вот неразрешимая дилемма… Со стороны видеть картину проще. Поэтому и я не могу судить, а только наблюдать.
– И что же вы видите?
– Родительское беспокойство за своих детей. Клубок из страхов. Самых разных! Сначала они бояться за здоровье ребёнка, отчего ругают детей за промокшие ноги и запрещают гулять. Позднее они беспокоятся о том, чтобы их ребёнок рос умным, а самое главное – ни в коем случае не хуже своих сверстников. Иначе на их семью будет повешено клеймо. Пытаясь отстоять доброе имя, родители заставляют детей дневать и ночевать за учебниками. Та же ситуация наблюдается, когда сын или дочь начинают ходить на свидания, поступают в институт, устраиваются на работу. Я уж не говорю, о тех мечтах родителей, которые им самим не удалось воплотить, и они автоматически перебрасывают их на детей, считая такое своё решение логичным и правильным. Но ведь дети – не рабы, это люди. Порой подобный диктат устанавливается лишь для того, чтобы при каждом удобном случае сказать знакомым: «А моя Надя поступила на юридический! На бесплатное! И всё сама, мы ей совсем не помогали!» Здесь стоит спросить: «А сама ли?» Это действительно было её желание? Её цель? Но этого уж я у Елены Павловны не стала спрашивать, – сказала тетя, немного засмущавшись и посмеявшись себе в кулачок, – чтоб не обидеть, ты меня знаешь – я не конфликтная, а то мало ли – рассердится, потом греха не оберёшься, пойдёт всем про меня гадости выдумывать. Ох… Вот чем старше люди становятся, тем ворчливей. Отчего так? Ведь раньше все такие дружные были… Жить что ли людям надоедает, устают? Многие сами по себе мелочны, с детства.